«Это было моё неправильно решение, — тихо сказал он, не поднимая на неё своего взгляда. — Да? Ты называешь то, что ты сделал, неправильным решением? Как всё просто у тебя, Малфой. — Я сожалею. — Хорошо сожалеть о том, что сделал когда-то. Это так просто стоять на тлеющих углях и говорить, что ты сожалеешь. — На тлеющих углях? — он поднял свой взгляд и встретился с её. — Ты называешь всё это тлеющами углями? — Я о своей душе, Малфой, и о том, что ты с ней когда-то сделал».

Гермиона скользнула взглядом по кокону на кровати и заострила внимание на стопах, которые были обнажены. Слишком... бледные, вытянутые, без привычных веснушек — они не могли принадлежать Рону! Взгляд прошёлся в обратную сторону. Голова мужчины была полностью скрыта лежащей сверху подушкой, но показавшаяся из-под одеяла рука была такой же белоснежной и... И на ней была Тёмная метка!

«Эта роза, которую ты не принял, будет отсчитывать твоё время, и, как только оно пройдёт, и упадёт последний лепесток, волшебство будет необратимо. И ты навсегда останешься тем, кем являешься на самом деле — мерзкой хладнокровной тварью. Но если кто-то успеет полюбить тебя, и в сердце твоём не останется даже корочки льда, твой облик вернётся. Только этого никогда не будет. Никогда...»