Всё тело покрывает кровь. К счастью, не его. Багровые брызги резко контрастируют с его восковой кожей и ослепительной белизной рубашки. Рёбра расширяются от адреналина в венах, он глубоко вдыхает и тянет руку к обтягивающей плечи кожаной кобуре с палочкой. Взгляд Гермионы очерчивает пятна на его шее и поднимается к лицу, оценивая нанесённые повреждения. Похоже, разбитая опухшая губа и пурпурный след от синяка на скуле представляют собой худшие из видимых травм.

Они знали. Они знали, когда выпустили его, кто он, как он будет работать. Он был идеальной машиной для убийства. Бесстрашный. Беспощадный. Она была его противоположностью во всех отношениях. Ангел на другом плече судьбы и абсолютная заноза в его заднице. Она сдерживала его, как они и предполагали, когда назначили их напарниками. Она, которая верила в ценность каждой жизни, даже тех мерзавцев, за которыми они охотились каждый день. Она, которая не одобряла его довольно эффективный метод расправы.

— Поцелуй меня, — шепчешь ты ему, и он замирает и обнимает тебя за шею, его губы находят твои. От этого хочется плакать, поэтому ты закрываешь глаза, запуская пальцы в его волосы. Когда всё заканчивается, ты рассматриваешь потолок, прослеживая глазами тонкие трещины, уходящие в центр. — Тебе никогда не казалось, что мы просто играем в близость? Он долго не отвечает. — Нет, — наконец произносит он. — Притворство и рядом не стоит с тем, что я чувствую.

По-настоящему знать человека — это отличать того, кем он был раньше, кем является сейчас и кем способен стать в будущем. Гермиона осознаёт противоречивость одного человека, когда меняет свое отношение к прошлому и начинает открывать новые грани того, кем является Драко Малфой теперь: отцом, сыном и мужчиной.

Кружил снег, дул ветер, покачивались деревья, а блондин в подавленном настроении продолжал смотреть в окно. Драко предполагал, что, скорее всего, их история начиналась после окончания другой.

Пытка пахнет весной. Нарциссами, тюльпанами и подснежниками. Букетами, принесёнными из садов поместья, чтобы оживить холодные каменные стены, за которыми держат заключённых. Пасхальное безумие обретает смысл в этом извращённом пейзаже: единственный шанс Драко выжить — выдержать его. Он понимает, но икры ног всё равно дрожат, а пальцы сжимаются. Грейнджер поднимает руку над полом, и Драко едва не выворачивает, когда она протягивает ладонь через полупрозрачную нить и тянется к нему.