Его признание было отрывистым, резким в своих линиях и изгибах букв, определенно точно отражало человека, который не любил писать. Это шло донельзя показательным контрастом с ее почерком — витиеватым, старательным. Лэйн больше не стала ждать. Ведь она отчетливо помнила собственноручно написанные строки еще давно: «Генерал любит алкоголь. Судя по всему, только виски». А позднее та мысль, не желаемая быть рассеянной, образовала стрелку куда-то в угол листа, где было дописано: «Со льдом».

До чего же ты смешон, смертный, возомнивший себя выше самой Судьбы, что всегда рядом с тобой. Она здесь, твое начало и твой конец… и непременно призовет к ответу. Не спрятаться тебе от нее, покуда она — это ты. У судьбы нет сердца… а потому вырежи и поднеси ей свое собственное, о, человек!

— Я хочу… исполнить твои желания. Как когда-то ты — мои, — ласково потерлась о его ладонь щекой. — Я тоже услышала тебя… Я слушала тебя. Просто отдохни, хорошо?