Кот Нуар плавно приземляется на пол в комнате Маринетт и галантно склоняет голову, не замечая гневного взгляда девушки.

— Кот, прекрати заваливаться ко мне в дом без приглашения! — возмущается Дюпен-Чен, впиваясь пальцами в края махрового, нежно-розового полотенца — единственной преграды между ней и окружающей ее обстановкой.

Нуар выпрямляется в полный рост и поднимает глаза на Маринетт, уже готовый выплеснуть на нее тонну своего очарования, шарма и глупых, как она считает, каламбуров, но его узкие зрачки расширяются, как только он вглядывается в открывшуюся перед ним картину. Кот медленно скользит взглядом от ее голых, совершенно милых ступней, по стройным ногам к полотенцу, которое надо лишь дернуть в сторону и перед парнем откроется вся женская красота его Леди.

— Прошу прощения за своё поведение, но я совру, если скажу, что не 

 оказаться здесь в такой момент, — его обычно широкая, искренняя улыбка сейчас была самым настоящим, пошлым, оценивающим оскалом.

Девушка начала закипать от недовольства, вызванного своим напарником, и дикого смущения, ведь он застал ее в таком пикантном одеянии. Да ещё и стоит, в наглую рассматривает ее, глаз не отводит. Вот же самодовольный индюк!

— Нуар, наглая кошачья морда, выметайся из моей комнаты! Немедленно!

Адриан почти не слышал девушку перед собой. Все его сознание было сосредоточено на ее теле, завернутом лишь в одно полотенце. Короткие волосы, отливающие синим, сейчас были влажными и на несколько тонов темнее обычного. Капельки воды стекали с острых кончиков и падали на ее голые плечи и мягко выпирающие ключицы.

Сколько Адриан за прошедшие три года мечтал увидеть 

 Леди без костюма, в повседневной одежде? Бесконечное множество. Но желание увидеть ее совершенно обнаженной, или хотя бы так, как сейчас — в одном полотенце — стали посещать его относительно недавно. Восемнадцатилетнему парню почти невозможно держать свои гормоны под контролем, а особенно это стало нереальным после того, как совершенно случайным образом на одном из очередных боев с аккуманизированным жителем Парижа Агресту открылась тайна спрятанная под маской Божьей Коровки.

Оказалось, что ЛедиБаг, в которую он был безответно влюблён уже три года, постоянно была у него под носом в лице его крайне милой одноклассницы Маринетт. И это открытие, которое для Адриана было абсолютным счастьем, а для Дюпен-Чен крайним раздражением, перевернуло всю жизнь Кота Нуара.

Конечно, Агрест хотел в тот же момент раскрыть свою личность, ведь он знал, что в человеческом обличии нравится своей однокласснице уже долгое время, но Леди оказалась как всегда чересчур упрямой и непреклонной. Она запретила отменять трансформацию при ней до тех пор, пока она не разрешит.

И это до безумия расстраивало Адриана, ведь он слишком сильно хотел быть с Маринетт как в обычной жизни, так и в образе ЛедиБаг, но в то же время, так он мог попытаться влюбить Дюпен-Чен в образ его второй личности — Кота Нуара. И именно поэтому Агрест целый месяц, который прошел с момента разоблачения личности ЛедиБаг, каждый вечер проводил дома у Маринетт, пытаясь узнать ее получше и всячески расположить к себе.

И сейчас он явно увидел то, к чему был не готов его подверженный гормонам подростковый организм. Любовь всей его жизни стояла прямо перед ним в одном полотенце, с влажными после душа волосами, а ещё… с самым потрясающим запахом, который напрочь перебивал посторонние ароматы и сводил с ума своей сладостью.

«Что же ты делала в душе, Маринетт?» 

Так пахло страстью. Похотью. Возбуждением. Ее возбуждением. Терпко, маняще и до сумасшествия сладко. Будто самую сочную клубнику смешали с вязкостью и терпкостью взбитых сливок. Адриан глубоко вздохнул, так, что перед глазами запрыгали звезды и неосознанно сделал шаг вперед, чувствуя, как тело пронзают стрелы возбуждения.

— Кот, ты меня слышишь вообще? — сузив глаза, спросила Маринетт, подумывая выбежать из комнаты, найти на кухне в банке из-под печенья Тикки, трансформироваться и своим волшебным йо-йо, да пинками под зад, выгнать этого наглого кошака.

Его жадный, исследующий взгляд заставлял щеки пылать ярко-алым цветом, а руки крепко сжимать на краях полотенца, которые закрепляли всю шаткую конструкцию на груди.

 провела время в душе? — низким, соблазняющим голосом неожиданно спросил Нуар, делая ещё один шаг вперёд и оказываясь в двух метрах от Дюпен-Чен.

Маринетт казалось, что краснеть больше было уже некуда, но она все же смогла исправить это недоразумение. В памяти вспыхнула картинка ее совсем недавнего времяпрепровождении в душе, под горячими тугими струями воды, когда она, ругая себя благим матом, все же не сдержалась и дотронулась до своей груди, а потом ещё раз и ещё. Дальше, не ведая, что делает, она скользнула ниже между бедер, к центру сосредоточения ее желания. И она бы довела себя до пика наслаждения, если отец полностью не испачкался бы во время готовки и не попросил в срочном порядке закончить дочь с водными процедурами.

Да, Маринетт Дюпен-Чен, как и любой нормальный подросток изредка мастурбировала, думая о своей любви — Адриане Агресте. Но именно сегодня, сразу после всего этого непотребства, как про себя думала Маринетт, судьба повернулась к ней своей филейной частью и подкинула в ее комнату наглого котяру, у которого совершенно не было понятия о личных границах.

Божья Коровка отступила подальше от Нуара и уперлась спиной в дерево входной двери.

— Тебя не касается, что я делала в душе, — все-таки смогла выдать Маринетт, надеясь, что все не так, как ей кажется. И Кот ничего не понял. Ведь на лице же у нее не написано, чем она занималась.

, меня это может быть и не касалось, если бы от тебя так, м-м-м, сладко не пахло.

Нуар завороженно приблизился к Маринетт, смотрящей на него широко раскрытыми лазурными глазами. Адриан поставил ладони с двух сторон от ее головы, ощущая через тонкую кожу перчатки приятную шероховатость дерева, исходящее от девушки тепло и потрясающий аромат, от которого кровь все быстрее устремлялась к паху.

— Отойди, — сбивчиво прошептала Дюпен-Чен, упираясь ладонью в его грудь, покрытую черным латексом.

Жар, исходящий от его грудной клетки, неожиданно поразил девушку и заставил замереть, заметить то, что она до этого никогда не замечала. Она никогда не задумывалась, какой Нуар на ощупь, а он, оказывается, тёплый и твёрдый от развитой мускулатуры. Она не замечала до этого, как за три года Кот вырос. Она ему еле доставала макушкой до плеча. Не видела его взгляда, полностью поглощённого именно ей. Сейчас под маской был не озорной, глупый мальчик, а почти мужчина, который теперь так страстно смотрел в ее глаза своими дикими, кошачьими.

— Так моя Леди ублажала себя, стоя в душе? — хрипло, почти в девичье ухо прошептал ее напарник, заставляя почувствовать волны смущения, стыда и странного искрящегося чувства, распространяющегося по организму, — Ох, не стоило. Твой верный слуга — Кот Нуар смог бы помочь. Тебе стоит лишь попросить.

— Котик, — пролепетала Маринетт, надеясь, что он все же придёт в себя, прекратит говорить такие откровенно смущающие вещи и покинет ее личное пространство так же стремительно, как и попал в него.

— Но мне все же интересно, как это было? — Кот опустил голову ниже, обдавая своим дыханием ее лицо, — Что ты делала? Ты страстно оттягивала соски, насаживалась на свои пальцы, сдерживая стоны или…

Маринетт чувствовала, как его слова влияют на неё. Как они проникают внутрь и отдаются в глубине, в самом сердце, а потом вместе с горячей бурей следуют к низу живота. Ноги непроизвольно сжались, и Дюпен-Чен почувствовала собственную влагу между бедер.

«Надо что-то делать!» — панически кричала одна часть Маринетт, пока другая…

Словно завороженная, впервые в жизни увидела в Коте что-то интересующее ее. Сейчас Нуар не был влюбленным парнем, говорящим глупые каламбуры. В данный момент блондин возвышался над ней, всецело захватив ее внимание, жар его тела плавил мозг, взгляд будто доставал до потаенных недр души, а запах…

По-настоящему мужской, терпкий. Обволакивающий, подчиняющий. Так обычно пахло глинтвейном в уютный рождественский день. Корица, гвоздика, долька апельсина и нотка опьяняющего вина. Аромат проникает в каждую альвеолу легких и ударяет в голову не хуже, чем самый крепкий алкоголь. Туманит рассудок, заставляет подкашиваться ноги.

— Моя Леди, — томно шепчет он, лаская своим дыханием ее приоткрытые губы, — Маринетт, я так хочу тебя.

Поцелуй был почти предсказуем, но все же воздух застревает в глотке, а сердце в немой мольбе о спокойствии устраивает адскую тахикардию. Если Нуар горячий, то его губы будто само дыхание Преисподней опаляют ее всю. Он со всей супергеройской силой вжимает ее в прохладное дерево двери, его руки крепко сжимают девичью талию, комкая в ладонях приятную мягкость полотенца, а выпирающая через чёрный латекс эрекция прижимается к ее животу.

Маринетт кажется, что она горит изнутри. Фейерверк эмоций взрывается в ней, подобно самым богатым новогодним салютам. Он грубо, настойчиво сминает ее губы своими, так, будто делал это много раз до этого. По-хозяйски оглаживает ее бок и следует рукой ниже к бедру, надеясь ощутить голую кожу под кожаными перчатками.

ЛедиБаг не поняла в какой момент, но начала отвечать ему, немного робко, не смело, не успевая за его движениями, но пытаясь влиться в процесс. В голове был слышен лишь шум, будто антенна от телевизора сломалась, и теперь он прекратил показывать каналы, предоставляя взору лишь дурацкую серую рябь с противным, жужжащим звуком. Так заглушались ее разумные мысли, давая волю чему-то другому, по-настоящему правильному. Все ее существо, ведомое законами инстинктов, льнуло к Нуару, поддавалось его уверенным сильным движениям, его грубым поцелуям.

Его ладонь стремительно съехала вниз по бедру, движимая чистым инстинктом, и Маринетт вскрикнула, ощущая боль, почти заглушаемую страстью, бурлящей внутри. Стальные когти на его перчатках располосовали край полотенца и совсем немного задели нежную плоть ее бёдра. Алые капельки выступили из продольных ранок, орошая белоснежную гладь ее кожи, а Нуар, полностью поглощенный ее запахом, ее теплом, всей Леди — лишь юрко пробрался языком в девичий рот во время ее короткого крика.

Это снесло крышу обоим. Напрочь уничтожило любые сомнения в голове Маринетт и распалило и так мощное желание Адриана ещё сильнее. Они сплелись в будоражащем поцелуе, ощущая, как пробивает током до самых кончиков пальцев. Язык Нуара вылизывал жар ее рта, как любимое клубничное мороженое, а зубы Леди то и дело пробегались по его нижней губе, вырывая мурлыканье из его груди. Девичья ладонь медленно прошлась по шее Агреста и зарылась в его шелковистые, светлые пряди, чуть оттягивая. Кот хрипло зарычал от массивной стаи мурашек, следующих от его затылка к паху, сильнее вжался своей эрекцией в ее живот и наконец-то дёрнул махровое полотенце вниз, пытаясь избавиться от единственной преграды между ним и обнаженной Леди.

Маринетт почувствовала, как мягкая ткань медленно сползает с неё и дикое осознание происходящего наравне с ужасом, что сейчас Кот увидит ее голой, заставило резко распахнуть глаза и отшатнуться назад, что конечно же, не принесло никаких результатов. Странное вожделение и страсть к этому парню, который скрывался под черной маской, никуда не ушло, становясь лишь всеобъемлюще, но эта зудящая правильность и мысленная вера в то, что она будет до конца своих дней ждать лишь любовь всей жизни — Адриана Агреста, напористо боролась со странными инстинктами.

— Нуар, отойди, — оглушительно прошептала она, пытаясь вырваться, но когтистые руки лишь сильнее сжали ее.

Полы полотенца разошлись, обнажая небольшую грудь и верх живота, но зажатая между их телами ткань не торопилась раствориться полностью, следуя желанию Кота.

— Маринетт, — промурлыкал Нуар, не расстраиваясь из-за потери контакта с ее губами и наклоняясь к изгибу изящной шеи, — ты же хочешь этого. Я чувствую.

Её запах уносил в пучины страсти с каждым новым вздохом. Сейчас ему было не важно, присутствует ли в воздухе кислород, он бы мог дышать только ею и ничем больше. Адриан какой-то отдельной частью мозга вспомнил рассказ отца о том, как он нашел родственную душу, его будущую жену и мать Агреста. Во всем был виноват запах желания, который сводил с ума, рушил все в подсознание и возводил новые цели и желания.

Коту было не привыкать. Леди давно нарушила его, сломала. Он уже несколько лет принадлежит только ей, но сейчас — этот запах дал понять, что она и правда та самая. Только 

А потому Адриан уверенно выцеловал каждый миллиметр ее сладкой кожи, не обращая внимания на руки, пытающиеся с каждой секундой оттолкнуть его все слабее. Сейчас Нуар понял, что это судьба. Что они — как бы это странно ни звучало — соулмейты, и чтобы все у них было хорошо, осталось только ей это осознать и принять.

— Кот, прекрати, — почти неслышно прошептала Мари, неосознанно наклоняя голову, предоставляя ему больше простора для действий.

— Почему? Ты не желаешь меня? — спросил Адриан, чувствуя, как от такой перспективы иглы боли начинают колоть сердце.

— Хочу, — просто ответила его Леди, упираясь затылком в деревянную поверхность двери.

Острая радость ударила в солнечное сплетение, и Нуар грубо всосал ее нежную кожу в свой рот, с наслаждением оттягивая и чувствуя, как здравый смысл слетает с предохранителей теперь наверняка. Маринет едва слышно хнычет, до этого никогда не испытывая таких ощущений, выгибается, дотрагиваясь сосками до его тела, одетого в плотный латекс. Тут же невыносимое желание берет верх, грудь наливается тяжестью, а соски твердеют.

«Боже, да что со мной не так? Откуда этот пожар во всем теле и сердце, желающее выскочить из груди навстречу ему?».

— Тогда зачем прекращать? — вопрошает Кот, мучительно медленно ведя языком по яростно бьющейся жилке на ее шее.

В голове все путается. Хочется забыться в таких обжигающе тёплых объятиях Нуара, но образ Адриана внезапно настигает сознание.

— Мне… мне нравится другой.

Эти слова могли бы вдребезги разбить его сердце, но Адриан знает, что нравится этой жутко правильной девушке именно он, настоящий он. Но все-таки, неприятное чувство пронзает грудь с левой стороны, заставляя слегка зажмуриться.

— И он отвечает тебе взаимностью?

— Мы всего лишь друзья.

От нотки печали в ее голосе становится ещё хуже, чем от своих собственных чувств. Он-то знает, что Мари любит именно его человеческую часть, а вот она совершенно не осознаёт, что сейчас прижимает ее к двери тот, кто запал ей в сердце с первого дня знакомства.

Хочется успокоить. Утешить. Сделать так, чтобы не было больше этой грусти в голосе и складки между бровей. То ли это подсознание даёт сигналы к правильному решению, то ли влияние связи соулмейтов.

Адриан кладёт ладони на ее щеки, с ужасом вспоминая о наличии когтей на своих перчатках, и заглядывает в ее васильковые, такие большие и прекрасные глаза.

— Так может пора дать шанс другому? Если ты к нему что-то да испытываешь.

Нуар аккуратно проводит большими пальцами по ее скулам, пытаясь донести до ее сознания смысл своих слов. Мари молчит, осмысленно взирая на него снизу вверх, пытается прийти к логичному умозаключению, но его откровенная близость все ещё сводит с ума, растворяя перед глазами образ Агреста.

«Ведь и правда. Есть Кот, который всегда мечтал быть со мной. Я нужна ему в любом образе, он всегда поддерживал меня и оберегал. Зачем нужно отталкивать его, если сейчас это кажется такой дикостью? Я ведь хочу его, как никого и никогда до этого…»

Адриан видит, как ее настороженность потихоньку тает, и потому, он решает действовать. Медленно опускается вниз, на колени прямо перед ней. Полы полотенца все еще скрывают ее от него, хоть теперь и не полностью, от вида идеальных полушарий груди внутри все только сильнее скручивается, но Нуар переводит взгляд ниже, замечая четыре ранки на светлой коже ее бедра и ругая себя всеми нецензурными выражениями, которые всплывали в его голове. Он сделал ей больно, поранил. Какой же он урод. Кретин. Бесчувственный дурак, заботящийся только о себе.

Кот от злости на себя сильно сжимает челюсти и яростно дергает за перчатки, стягивая их со своих ладоней.

— Нуар, — лепечет Маринетт, подтягивая полы полотенца к себе, пытаясь прикрыть обнаженную грудь, и тогда Адриан замечает располосованный его когтями край полотенца.

— Я сделал тебе больно.

— Я почти не почувствовала, — мягко отвечает Дюпен-Чен.

— Ты вскрикнула, а я не обратил внимания, — не слышит успокаивающих фраз девушки Агрест, погрязая в самобичевании.

— Котик, все хорошо. Мне не больно. Иди сюда, — Леди кладёт ладонь на его светлые волосы между накладных ушей и чуть тянет вверх, надеясь заставить его подняться на ноги.

Его раскаяние и злость на себя заставляют ее душу и сердце трепетать, но горячий импульс пронзает тело от осознания, что он находится рядом с ее промежностью, прикрытой только полотенцем.

Нуар немного вздрагивает, когда Маринетт посильнее тянет его за пряди вверх, но пытается не обращать внимания на то, как желание отбросить все своё самобичевание сильно выжигает внутренности. Он склоняет голову к ее бедру и легко целует в каждую тонкую ранку, которая уже прекратила кровоточить. Электрический импульс бьет по губам и распространяется по всему телу к паху. Туман вожделения, который до этого бурлил на задворках сознания, опять заполняет его разум, со всей силы выдергивая из пучин злости, и Адриан резко встаёт с колен.

Смотрит на его Леди, теперь двумя руками прижимающую к своей груди это несчастное полотенце, а выглядит она так соблазнительно. Невинно и в то же время неимоверно сексуально.

Все праведные мысли внутренний инстинкт отдирает, словно чеку с гранаты, и остаётся только нереальное желание обладать ею прямо сейчас и прямо здесь. И даже мысли, что их несдержанность может привести к непоправимой ошибке, не проскакивает в голове, полностью поглощённый его Леди.

Нуар хватает ее за талию и прижимает к себе. Вовлекает в ненасытный, бурный поцелуй. Языки играют в танце страсти, губы горят от непередаваемых ощущений, а легкие сводит без новой порции кислорода. Адриан чуть приподнимает Маринетт и делая несколько шагов к ее кровати, кидает сверху на плед, покрывающий постель. От неожиданности Леди вскрикивает слишком громко, но на радость Кота, выпускает из ладоней края полотенца, от чего оно раскрывается, предоставляя острому кошачьему взору обнаженное тело возлюбленной.

Мари смущается, отчего прекрасный алый румянец заливает щеки, а руками пытается прикрыть свою наготу, которую так откровенно разглядывает Нуар. Мягкие линии ключиц — идеальны. Небольшие груди с темно розовыми сосками — прекрасны. Впалый живот и длинные, стройные ноги — умопомрачительны. Изящные тазовые косточки и будоражащая картина промежности — крышесносны.

Адриан накрывает девушку собой, не давая ей укрыться чем бы то ни было. Чувствует через латекс жар ее тела, изящные линии девичьей фигуры, заглядывает в ее широко распахнутые глаза своими, затуманенными желанием.

И чувствуя кошачьим обонянием ее потребность в нем, настойчиво целует девушку в чувствительное место за ушком, ощущая носом прохладу от ее все ещё влажных после душа волос.

Неожиданный топот по лестнице заставляет Леди прийти в себя, а знакомый голос — напрячься.

— Маринетт, дорогая, что-то случилось? Ты кричала. — слышится голос матери Дюпен-Чен, которая, видимо, поднялась только до середины лестницы.

Мари каменеет в руках Адриана, который с прежним рвением целует, посасывает и вылизывает ее нежную кожу. Его теплые ладони оглаживают ее бока, исследуют ребра и легко касаются чувствительной кожи под грудью. В горле встаёт ком, а дыхание сводит, Маринетт тянет Кота за волосы, пытаясь отодвинуть его от себя, чтобы если Мама захочет войти, скрыть все следы греховного времяпрепровождении ее дочери.

— Все…кхм, все хорошо, мам! — пытается звонко крикнуть Дюпен-Чен, чтобы предотвратить появление родительницы в ее комнате, когда она, обнаженная лежит на кровати, а к постели ее прижимает народный герой Парижа. — Я просто споткнулась и чуть не упала!

Нуар будто чувствует, все обернётся именно в его пользу, даже не пытается внимать голосу разума. Он продолжает выводить языком незамысловатые узоры на молочной девичьей коже, спускаясь от шеи к ключицам и не замечая, как девушка настойчиво отталкивает его.

— Давай аккуратнее там, милая! Не заставляй нас с отцом беспокоиться!

Удаляющийся топот шагов приносит облегчение, а неожиданный всплеск адреналина от неудобной и крайне пугающей ситуации только добавляет ощущений. Настойчивые посасывания ее кожи в районе ключиц заставляют сильнее впиться руками в растрепанные волосы цвета пшеницы, а позвоночник чуть изгибается в сладостной истоме.

Сейчас все кажется до одурения правильным.

Нуар, вжимающий Маринетт в матрац кровати своим крепким телом обтянутым латексом. Его уверенные полуукусы-полупоцелуи на грани нежности и ласковой грубости. Горячие мужские ладони, исследующие изгибы девичьего тела. Терпкий запах, исходящий от кожи напарника.

ЛедиБаг никогда не задумывалась о Коте, как о самом настоящем мужчине, способном по-настоящему любить ее, защищать и приносить удовольствие. На первом месте всегда был Адриан, который совершенно не обращал на неё внимания и считал ее всего лишь хорошей подругой. Но сейчас.

Сейчас Маринетт поняла, как много упускала в своей жизни. Как много откидывала на задний план, даже не присмотревшись. Повинуясь внутреннему голосу, который так нежно нашептывал Мари сдаться на волю Кота, девушка отбросила лишние мысли и решила наслаждаться моментом.

Нуар же будто замечая, что Леди ушла в свои мысли, решил эффективно привлечь ее внимание. Он перенёс весь вес на одну руку, упираясь локтем в матрац, а другой плавно обхватил аккуратное полушарие с напряженным темно-розовым соском. Маринетт мгновенно среагировала на его откровенное действие, выгибаясь и подставляя свои груди для дальнейшего исследования.

— Ты такая отзывчивая, — хрипло прошептал Агрест, проводя дорожку поцелуев до оставленной без внимания груди. — Моя.

Жар его рта обволок ее напрягшийся сосок, а язык нежно лизнул упругую горошинку, заставляя электрический ток бежать по нервам. Мари судорожно сжала в одной руке мягкие волосы Кота, а в другой розовый плед, на котором они расположились.

Градус в комнате поднялся до отметки «Адское пламя», воздух накалился от жаркого дыхания, тихих протяжных стонов и пошлых звуков причмокивания. Нуар изучал языком, губами и руками упругую, податливую девичью грудь, а внутри все сводило от дикого желания, которое мутной пеленой застилало глаза матовой дымкой. Адриан настолько увлёкся, слегка прикусывая поочередно каждый сосок, а потом зализывая и лаская слух задушенными стонами Маринетт, что не заметил, в какой момент начал тереться твердой, словно камень, эрекцией о ее бедро.

А вот его Леди как всегда все примечает. Девушка тягуче медленно провела ладонью по его плечам к напрягшейся спине. А потом ниже и ниже, пока ее юркая ладошка не сомкнулась на выступающем из латексного костюма мужском органе совершенно бесстыдно. Его запах творил с ней нереальные вещи, сам он делал с ней что-то волшебное, а потому, откинув своё смущение, Маринет приняла решение идти до конца, удовлетворяя своё желание и его.

Нуар замер и хрипло простонал в ее ключицы, чуть прикусывая и так покрасневшую кожу. Тело непроизвольно дернулось, поддаваясь на ее откровенные ласки, а сам Адриан понял, что долго не вытерпит. Костюм до жути мешал, но парень не знал, можно ли его снять, не превращаясь в свою человеческую версию, а потому Агрест решил уповать на волю случая и пока что заняться удовольствием его Леди.

Кот слегка отстранил девичью руку, переплетая их пальцы, а магический ток их связи проскакал от кончиков пальцев к запястью и дальше в самое сердце. Нуар большим пальцем погладил ее ладонь, а Мари почти до крови прикусила нижнюю губу, чувствуя, как прикосновения ее напарника приятны и волнительны. Странное влечение, которое усиливалось с каждым касанием, набирало обороты, заставляя действовать, полагаясь на чувства и желания. Леди чувствовала, как его терпкий аромат глинтвейна притягивает ее хрупкую душу в свои тёплые руки.

Агрест, чуть тряхнув головой и сбрасывая излишне милый настрой, опять поцеловал темно-розовый сосок, а рукой двинулся ниже, оглаживая бедро сначала с наружней, потом с внутренней стороны. Сочившаяся из неё влага уже чувствовалась на нежной коже, отчего перед глазами почти замерцали звезды.

Часть 1

Чародейница

mikhajlova

[МариКот] «Что же ты делала в душе, Маринетт?» или как во время оказаться в комнате у девушки, которую ты любишь.

Чудесная божья коровка (Леди Баг и Супер-Кот)

Маринетт Дюпэн-Чэн/Адриан Агрест

Адриан Агрест

Маринетт Дюпэн-Чэн

Аромат желания

ru-aromat-jelaniya-charodeinica-beta-mikhajlova

Классные мультсериалы умеют делать не только в Японии. Французское анимационное шоу «Леди Баг и Супер-Кот» обрело такую сумасшедшую популярность, что киностудии выделили 80 миллионов долларов на отрисовку полноценного фильма по франшизе. Фильм «Пробуждение силы» вышел в 2023 году, вполне законно демонстрировался в российском прокате и стал вторым по дороговизне кинопроектом Франции после провального «Валериана».
На нашем сайте есть целый сборник фанфиков о Леди Баг и Супер-Коте. Вместе с Маринетт и Адрианом вы сможете вспомнить, какого это было – первая любовь, первый поцелуй, первая ревность. Независимо от того, что вы любите читать – короткие истории с ОЖП и попаданцами, продолжительные законченные серии или, может быть, вообще комиксы с участием таких второстепенных персонажей, как Натали и Феликс – всё это у нас найдётся. Есть произведения с рейтингами 18+ и NC17, в которых раскрытие героев МариКот происходит с новой стороны –– паре Адринетт приходится столкнуться с такими взрослыми трудностями, как беременность и воспитание дочери. Станьте частью нашего фэндома и получите возможность забрести в самые укромные уголки супергеройской вселенной Леди/Нуар!

Аромат желания

Комментарии (0)