То, от чего ты бежишь, рано или поздно тебя догонит.

Поступая на творческую профессию в институте, Анна думала, что побег от «наследования» семейных профессий в виде бухгалтера или адвоката — отличная идея. С самого детства она была уверена, что это скука смертная и она ни за что на свете не станет жертвой бюрократии.

О бизнесе она не думала, о будущем, впрочем, тоже. Закон нарушать не собиралась. В планах было писать картины, участвовать в выставках, быть может, продавать свои работы…

Реальность полна разочарований. Выставки надо организовывать за свой счет или за чей-то, в том числе и спонсорский, картины надо продавать и перед этим регистрироваться как «самозанятая», если хочешь отчислять налоговой меньший процент выручки за продажу собственного труда. А есть еще физлицо, ИП и много других страшных слов.

Авторское право — регистрируй. ФНС за тобой бдит. За плагиат может прилететь не хило. Налоги плати, ЖКХ плати, с соседями за потоп судись, письма, заявления, трудовой договор мелким шрифтом, аренда помещений. Одно, другое, третье… Опа! Сверять бухгалтерию тоже надо!

И вот она — безграмотность — в этих вопросах вылезает тебе боком. А если ты еще и характером мягок и скромен, то будут тебя от одной организации в другую футболить только так!.. От паспортного стола в администрацию, от администрации в МФЦ, оттуда в налоговую — и пошла потеха.

На двадцать четвертый год своей жизни Анна уже без всякого стеснения ходила на консультации к адвокату и чуть что — забивала в гугле или сразу звонок родителям, что шарили в этих вопросах.

Все. От продажи шнурков до возможности взять ипотеку — все было связано с буквой закона и с финансами.

Второе образование она пошла получать в юридический…

Познакомилась с новыми людьми, увлеклась фанфикшеном, начала рисовать арты на заказ, посмотрела одно многосерийное аниме и даже писала фанфик про попаданку во второстепенную героиню, которая показалась ей забавной. Драббл, правда, но…

Но, увы, закончить вуз не успела. Зато в следующей жизни практика с юридическим и экономическим уклоном ее догнала. Когда она оказалась в теле персонажа, над которым на досуге размышляла.

Альвида Батталья. Дочь торговца, который сколотил бизнес, связанный с поставками по морю, и, по сути, основал торговую компанию, что распространила влияние на все Ист Блю и уверенно держала свою позицию, сделав имя «Батталья» известным и узнаваемым.

Отец Альвиды был высоким мужчиной ростом аж за два метра. Трудолюбивый суровый моряк, выходец из самых низов, он был хмурым, требовательным и властным человеком. Потомством обзавелся поздно, и так уж вышло — долгожданного сына и наследника не случилось. В сорок пять лет богатый и трудолюбивый торговец впервые стал отцом девочки, которую решил воспитать преемницей своего дела, настоящей бизнесвумен.

Анна, осознавшая себя в теле хилого младенца и пережившая, кажется, все стадии депрессии и принятия ситуации, поначалу надежд нового отца не оправдала. И лишь к десяти годам вышла из пассивного состояния на похоронах своей новой матери, ненадолго выплыв из тумана, в котором жила, расслышав имя «Гол Д. Роджер» с приставкой «Король Пиратов».

Черт его знает, почему Анну именно это имя вытащило из глубокой ямы. Может, все эти годы она просто чужую душу переваривала или еще что, но в голове прямо щелкнуло. И вслед за осознанием, где она и кто она, пришло понимание того, что будет в будущем.

Детский мультик с совсем не детской философией и укладом мира вдарил по ней, как и ее «будущая булава».

Пираты — джентльмены удачи, путешественники и приключенцы? Ни хрена!

Да и какая из Альвиды пиратка? Она вообще-то художница, а не…

Но взгляд отца, брошенный в ее сторону, тут же привел в чувство. Художница, да? В мире Ван Писа, да?

Если она сейчас за ум не возьмется, то точно по миру пойдет, вместе со своей творческой натурой и всем остальным.

Анна, что гребла против судьбы в прошлой жизни, изрядно задолбавшись, не сыскав себе ни славы, ни денег, ни нормальной жизни сытого человека, засучила рукава и… с бараньим упрямством сменила курс в сторону… нет, не горизонта, а экономически-юридических проблем и искусства ведения бизнеса. Ну уж дудки. Быть пиратом и шкурой рисковать не хотелось совершенно!

И новая Альвида Батталья взялась за штурм отцовского бизнеса, радуя его безмерно. К восемнадцати годам она решительно перехватывала управления в его отсутствие и заправляла семейным делом уверенно и четко.

Откуда ей было знать, что на самом деле она и в этой жизни выбрала не ту дорогу и встала на путь борьбы с судьбой?..

Мало кто знает, что у знаменитой книги «Остров Сокровищ» есть не то продолжение, не то предыстория, названная четко и лаконично — «Приключения Бена Ганна». Того самого отшельника, что жил на острове с сокровищами и повстречался команде Эспаньолы да помог разобраться с шайкой Джона Сильвера.

Так вот. Альвида о Бене знала. Читала в свое время. И даже могла назвать эту книгу, написанную другим автором, более… жизненно поучающей, что ли? Ибо приключение Бена Ганна скорее череда неудач, за которые ему потом отсыпали деньжищ. И то эти деньги он умудрился потратить меньше чем за месяц.

Бен Ганн, сын могильщика, был не плохим по сути своей человеком, и лишь коварная судьба сделала из него пирата. Ну и несправедливость.

Несправедливость — вот что зачастую толкает людей на самые ужасные поступки, которые порой начинались с благих намерений.

Торговая компания «Батталья» была слишком успешной для Ист Блю и рано или поздно должна была привлечь к себе взоры заинтересованных лиц. Тех, чьи зубы крупнее, когти — острее, а желание отхватить лакомый кусок — слишком большое.

Старому Батталье, отцу Альвиды, было уже под семьдесят. Почетный возраст. Альвида, которой исполнилось только двадцать, уже фактически заправляла всеми делами, пусть за ее спиной все еще маячила внушительная тень отца. И когда сверху поступило предложение продать бизнес, а лучше вообще даром его отдать, то, естественно, последовал решительный отказ.

У торговой компании «Батталья» был честный бизнес. С контрабандой они если и связывались, то по мелочи. Что простительно: как ни крути, но грешили все. С законом особых проблем не имелось, а потому придраться к ним в общем-то было нельзя.

Но как пел в прошлой жизни Альвиды один ее любимый певец: «Он дело состряпал по ложным доносам».

Все рухнуло. Бизнес, семья, жизнь.

Отца хватил сердечный приступ, Альвиду арестовали прямо в ее кабинете, представитель Мирового Правительства, а точнее тенрьюбито, что добился своего черным и подлым делом, потер руки.

За связь с контрабандистами не сажают за решетку. Точнее, не так, не приговаривают к смертной казни. Но в ложном доносе значилось то, что «Батталья» спонсирует Революционную Армию, а это уже смертная казнь — прилюдная да на эшафоте.

Никакие оправдания, адвокаты и суды не спасли. Хотя нет, все было подстроено, и вот из уважаемой молодой главы Альвида превращается в каторжницу, которой «милостиво даровали прощение и снисхождение».

Новоиспеченная похудевшая и потрепанная кандальница, которую приковали в трюме корабля для перевозок подобных преступников, отправляется на каторгу. Ну или скорее в рабство.

Вот и обучайся после этого на юридическом факультете.

И так не самое лучшее здоровье страдает еще больше. Честно говоря, позже она обнаружит у себя гастрит и будет долго лечиться. Вот так Альвида, что боролась с лишним весом как могла, занимаясь в личном зале и следя за тем, что ест, на фоне пережитого стресса и скудной еды здорово сдала. Но мышца, как жир, просто не сойдет. А несправедливость здорово подкинула горючего в огонь мести и злобы, что сжигал душу.

Суд проходил в Лог Тауне. Осужденных собирались перевозить через Калм Белт. Меньше шансов на стычку с пиратами или еще кем.

Старый моряк, с которым она сидела по соседству, щурясь сквозь сумрак трюма, задумчиво окинул ее взглядом.

Альвида, шепчущая проклятья на головы Морскому Дозору, закону и всем причастным к ее несчастью, периодически сдувая с лица растрепанную, грязную прядь волос, пыталась расшатать скобу в полу, к которому ее приковали. Злобное упорство не давало ей сдаться просто так, а весть о смерти отца привела в отчаянье, которое гнало ее на баррикады.

— Эй, девочка, — окликнул потную и грязную Альвиду старик. — Ну снимешь кандалы, а дальше что?

Девочка, что в двадцать лет уже была ростом почти в два метра, мрачно посмотрела на своего соседа.

— Хотя бы сдохну свободной. Лучше в море утопиться, чем так.

Тридцать кандальников, прислушивавшихся к их разговору, ничего так и не сказали. Но нет-нет да и продолжали следить, как она упорно пыталась расшатать скобу. Старик, закованный рядом с ней, лишь усмехнулся. Поднял с пола обглоданную кость, оставленную здесь черт знает когда, и, примерившись к своей скобе, начал так же упорно и терпеливо вытачивать из нее что-то одному ему ведомое.

— Это бывший корабль Дозора. Дно из кайросеки. Но не думаю, что нас это спасет, если мы попадем на Гранд Лайн, — на третий день после обхода и кормежки проговорил один из заключенных.

Альвида ничего не ответила. Ей показалось, что скоба начала поддаваться.

Отец был суровым. Жестким человеком. Альвида, унаследовавшая силу и мощную конституцию рода Батталья, тоже была сложена не совсем женственной. И хоть в каноне Альвиду в ее двадцать пять разнесло во все стороны, словно бочонок с китовым жиром, Анне-Альвиде такое не грозило. Да, худышкой с фигурой, как после сожранного Дьявольского Фрукта, она не стала, но и назвать ее коровой не особо бы вышло, так как работа не давала порой поесть нормально. Еще и вечная беготня по делам компании здорово нагоняла усталость, после которой хотелось просто доползти до кровати, а никак не до кухни.

Отец… требовал не так уж многого, но достаточного: чтобы дочь была тверда характером и могла за себя постоять.

Альвида, честно говоря, подозревала, что в глубине души старик был рад тому, что его дочь в классическом понимании красавицей не была. Никаких талии и огромных арбузов, из-за которых проблем с позвоночником не оберешься. Никаких точеных ног. Были широкие плечи, про которые в прошлом сказали бы «как у пловчихи», и сильные руки. А также выносливость и штанга в зале…

Как говорится, бизнес был отцу Альвиды дорог, как родное дитя, и уж точно он не хотел, чтобы его наследнице вскружил голову какой-нибудь проходимец. А вариант насилия он предотвратил по-своему.

Драться Альвида умела. Пусть опыта особого не было, но отец гонял ее по залу, с особой радостью объясняя тонкости абордажного боя и владения короткой саблей. И, кажется, в такие моменты даже забывал, что она дочь, а не сын. Одно, правда, он не сумел — заставить Альвиду выйти в море. Зная свое будущее, та наотрез отказалась. Даже если ей рядом нужно было просто на квартердеке постоять или с кормы в море поплевать для приличия.

Ни за что! Вдоль берега проплыть — еще куда ни шло, инспекцию на корабле провести, но в открытое море в плавание больше чем на сутки — ни ногой!

Как говорится, не зарекайся. И вот Альвида даже не вспоминает о морской болезни, радуется своему вестибулярному аппарату и выносливости с упрямством, которые в ней выдрессировал отец.

Скоба поддается через неделю. В пропахшем немытыми человеческими телами и нечистотами трюме слышится звон ее цепей, но и только. Ночью слишком тихо, охрана может услышать волнения и шепотки, так что никто не двигается с места. Альвида придерживает стертыми руками цепи и встает, прикладывая палец к губам. Ей нужна малость, то, что можно использовать как рычаг. Выдирать скобу руками тяжело даже с ее силой. Не факт, что повезет. А вот гвоздодер всегда помогал в нелегком деле. Нужно найти аналог.

Она не сомневается, что в случае чего ее предупредят об охране, которая и не думает лишний раз соваться в трюм. Вонь и общее презрение к ним гонит людей прочь, что кандальникам только на руку.

Лом, а точнее ломик, она находит в дальнем углу.

Опору под рычаг тоже подбирает довольно быстро и возвращается к соседу-старику, что успешно обточил кость об свою скобу в подобие кола. Правда, не осинового.

Негромкий ропот растерянности проходит по трюму. И в следующий момент небритый грязный мужчина низким голосом начинает петь. И подняв руки с цепями, грохать ими об пол, заводя ритм.

Бодрая пиратская песня среди ночи звучит зловеще. Народ подхватывает ее и заглушает тем самым скрип выдираемых скоб, которые ушлые каторжники тут же скрывают, делая вид, что еще прикованы.

С палубы доносятся крики, и в последний момент Альвида присоединяется к хору, сев на свое место. Вырвано семь скоб, торопилась как могла, но…

— А ну заткнулись, черти! — охранники вломились в трюм. Первым, кто был ко входу ближе, прилетело кнутом для скота. — Еще звук — и застрелю, ублюдки!

Песня затихает. Становится зловеще тихо.

Встревоженные охранники будят капитана, и тот, окинув взглядом преступников, сплевывает.

— Еще раз начнут, пристрелите кого-нибудь. Скажем, что сдох в дороге. Кандальники часто мрут.

Альвида сжимает кулаки. Руки еще скованы, она только скобу из пола выдернула. Но злоба такая сильная, что хочется откинуть всю свою человечность и вцепиться в глотки этим представителям закона.

Когда охранники уходят, она выжидает какое-то время и тихо спрашивает в темноту:

— Все в норме? — ей слышался совсем молодой голос, точнее вскрик, когда раздался свист и щелчок кнута.

— Нормально. До завтра заживет, — хриплый голос заводилы песни раздается в стороне.

И всем становится ясно.

Завтра ночью все случится.

Бунт и захват корабля происходит на диво быстро. Альвида за неимением другого оружия орудует коротким ломиком. Вырывая скобы, наваливаясь вместе с пленниками на «рычаг», ускоряя процесс.

За прошедший день было выяснено, есть ли среди них штурман. Штурмана не было, а потому решено взять того в заложники. Остальных, если останутся в живых, при захвате бросить за борт.

Тридцать кандальников оказываются на свободе. И отчаянно сражаются за жизнь. Среди заключенных Альвида даже видит ловкую худую женщину, что, отняв у дозорного мушкет, отстреливается почти без промаха.

Рассвет они встречают с тремя ранеными, пятью выжившими морскими дозорными и сменой курса, которым руководит пленник под чутким присмотром Альвиды с импровизированной дубиной, грозящей раскроить череп.

Курс изменен. Дозорные заперты в трюме. Альвида, сама не заметив, принимает на себя руководящую роль в бытовом плане. Сколько времени им плыть, сколько припасов, помыться, побриться, оказать помощь раненым. Так как уследить за всем она не в силах, то, ткнув пальцем в женщину, командует ей ревизию имеющихся припасов. Старику, что сидел с ней рядом, говорит, что в первую очередь, что во вторую сделать. Мужчина-заводила салютует ей, принимая на себя заботу о раненых, — как оказалось, тот вроде бы медик. Попутно придерживает получившего кнутом молодого паренька, с которым вроде бы был знаком и делил невзгоды жизни.

К вечеру курс настроен, вахты распределены, корабль исследован, а Альвида валится с ног, так и не выпустив свой ломик и засунув для надежности пистолет за пояс. Женщина с мушкетом по имени Кейт принимает ее на камбуз переночевать. И Альвида засыпает сидя, держа руки наготове. Вдруг отбиваться придется?

Черт его знает, с кем она трюм делила.

— Курс взят на один островок близ Архипелага Кономи, — отчитался старик Джо, тем самым вызвав со стороны Альвиды недоумение.

Джон прищурился, окидывая ее внимательным взглядом.

— Не знаю, — честно ответила Альвида. — Чего спрашиваешь?

— На берег нам всем путь заказан, — издалека начал старик.

— Короче, — Альвида дурой не была и перевела на него прищуренный взгляд. Мужчина ничуть не смутился.

— Мы тут посовещались и решили выбрать тебя капитаном.

Альвида с трудом удержала свое лицо бесстрастным. Только осторожно уточнила, уже догадываясь, о чем речь.

— Пиратов, — подтвердил Джон. — Корабль у нас есть, преступное прошлое — тоже. Составим пиратский контракт, напишем кодекс на нашем корабле. Дозорных заставим к нам присоединиться или за борт кинем. Что нам еще остается?

— А я при чем? С какого я вообще должна быть капитаном? Я в море впервые. Ничего не знаю, ничего не умею.

Старик, который после бритья и мытья уже стариком-то особо и не казался, задумчиво пожевал губу.

— Капитан и не должен, — наконец ответил он. — Ты образована, у тебя деловая хватка, к людям ты относишься по-божески, умеешь командовать. Даже драться умеешь.

— Нет. Этого достаточно. Ты, видимо, мало знаешь о пиратах. Хороший капитан должен уметь оценивать, когда потенциальный корабль может его перехитрить, а также знать, какая добыча станет легкой. Пиратский капитан избирается голосованием, а также имеет полную власть только тогда, когда идет сражение или погоня. Ты умная и отлично подходишь на эту роль. А еще тебе везет. Удача — вот главный аргумент.

Часть 1

Воу-Воу

Sofi_coffee

Пиратство - это бизнес. А Альвида - не Бен Ганн.

Бизнес

Содержание

Часть 1

Комментарии (0)