2 января 2009 года Джереми Сапер вошел в переполненный лифт, который доставил его в свой офис на 44-м этаже. Пассажиры были закутаны по самые уши от зимнего холода.

Некоторые выглядели загорелыми после недавних зимних каникул в более теплых краях, но все они источали ту атмосферу едва сдерживаемого плохого настроения, которая неизбежно преследует всех, кто отдыхал на Рождество.

Он как можно вежливее протиснулся в конец вагона, помня, что многие выйдут задолго до него.

Джереми закрыл глаза и мысленно составил список всех дел, которые он должен, как бы ему этого не хотелось, выполнить до конца дня.

Если быть честным, то вся его жизнь представляла собой длинный список дел, необходимых выполнить.

Только когда прозвенел звонок на первой остановке, он открыл глаза и вспомнил, что не нажал на кнопку своего этажа.

Он неловко потянулся сквозь толпу пассажиров к панели, но дотянуться до нее не было никакой возможности.

Пробормотав извинения, Джереми наклонился вперед, пытаясь нажать на необходимую кнопку, но все безуспешно. Наконец, он попросил, чтобы кто-нибудь сделал это за него.

И тут он заметил маленькую, довольно не примечательную женщину, стоящую перед ним. Она находилась не лицом к закрытым стальным дверям, как многие люди, а боком.

Фактически, вся сторона ее тела была прижата к его груди.

Когда он отвел руку назад, она задела переднюю часть ее блузки, и с той редкой ясностью, которая приходит к простым смертным лишь раз в жизни, Джереми понял, что задел прикрытый, но весьма напряженный сосок.

"Прости", - пробормотал он. Как только мужчина произнес эти словам, его сердце начало учащенно биться. Джереми посмотрел вниз на женщину, стоявшую перед ним.

Поскольку она была ниже его почти на голову, разглядеть ее лицо было нелегко. Вместо этого он смотрел поверх ее головы, на аккуратный изгиб шеи.

Ее темные волосы были стянуты каким-то зажимом, и неровные шелковистые прядки лежали на бледной коже затылка.

Необъяснимым образом он не мог отвести от нее глаз, а сердце в это время бешено колотилось.

Такая реакция смутила его. Нельзя сказать, что в эту самую секунду ему пришли мысли об исчезновении из его жизни Элизабет, которая, по мнению Джереми, была идеальной женой.

Их сексуальная жизнь была насыщенной и полной приключений, они легко общались, их интеллекты были восхитительно совместимы.

Так почему же он реагировал на подобное мимолетное касание как подросток, который никогда в жизни не овладевал женщиной?

И почему он делал это из-за очень не примечательной барышни в переполненном лифте?

Все эти рассуждения не остановили прилив крови и не успокоили неприятное ощущение набухания в паху.

Что еще хуже, когда женщина прижималась к нему так, как сейчас, она никак не могла не заметить, что у него потихоньку встает.

Секунды текли незаметно. Дверь лифта открылась и некоторые пассажиры вышли. Правда, казалось, что количество выходящих было практически равно числу входящих.

Поэтому надежда Джереми на немного больше личного пространства умерла медленной смертью в хаосе и толкотне этих людей.

Порыв кондиционированного бриза коснулся шеи женщины. Ее запах, такой принятый и теплый, нежный и сладкий, донесся до него.

С ужасающей предсказуемостью кровь прилила к его паху, постепенно возбуждая его член. Это, подумал Джереми, просто нелепо - это тоже был своего рода необъяснимый сюрприз для него.

К тому времени, как они поднялись на 28-й этаж, его возбуждение было уже очевидным и безудержным. Наверняка, подумал он, она может почувствовать его на своей руке.

Пока он размышлял над этим, женщина двинулась немного с места, чтобы поменять свою позу и встать поудобнее. В этот момент ее рука снова коснулась уже затвердевшего друга Джереми.

Лишь огромным усилием воли ему удалось не задохнуться.

Прикосновение было настолько легким и, почему-то, таким неимоверно приятным, как будто никто и никогда не прикасался к нему подобным образом раньше. Сила этого ощущения просто потрясла его.

Она снова пожала плечами, а затем, через минуту или около того, сделала это в третий раз. При каждом движении ее рука невольно задевала его болезненно твердый член.

Он дергался сам по себе, прижимаясь к ней. Джереми закрыл глаза и представил, как кричит: "Прекрати! Прекрати сейчас же!" во весь голос.

Правда, это не дало ничего, что могло бы хотя бы немного ослабить его возбуждение.

Затем, когда уже казалось, что время застряло в каком-то вакууме, она снова пошевелилась, на этот раз, чтобы поднять руку.

Тыльная сторона ее руки скользнула по его пульсирующему члену, каждая костяшка пальцев восхитительно огибала его, а затем она потянулась и крепко взялась за плечевой ремень своей сумочки.

С громким звоном открылись двери, и женщина, пройдя сквозь толпу пассажиров, вышла из лифта. Дьявол покинул жизнь Джереми Сапера на 38-м этаже.

В коридоре этажа своего офиса он потянул за галстук и сделал первый по-настоящему глубокий вдох за последние, как ему показалось, несколько часов.

Затем, покинув свой кабинет ради уединения в туалетной комнате для руководителей, Джереми закрылся в кабинке, с приглушенным стоном освободил свой член и менее чем за минуту довел себя до оргазма.

Только когда на следующий день он оказался прижатым к дальней стенке лифта, Джереми вспомнил о происшествии предыдущего дня.

По правде говоря, он бы вообще не вспомнил о нем, если бы перед ним не стояла та самая женщина.

Выделить ее из толпы было бы невозможно, так как он никогда не видел ее лица, но ее волосы, край бровей и длинный изгиб шеи - этого было достаточно, чтобы понять, что это она.

Накануне ее блузка была белой. Сегодня же она была из переливающегося жемчужно-серого шелка.

Жестокая ирония заключалась в том, что, хотя он мог видеть ее лицо только под необычным углом, смотреть сквозь переднюю часть ее блузки оказалось довольно легким делом.

Господи, подумал про себя Джереми, что я натворил такого, чтобы заслужить все это?

Он говорил себе не смотреть на нее, но чем больше запрещал себе это делать, тем громче звучало пение крови в его ушах. Наконец, словно поддавшись змею Эдема, он позволил своим глазам опуститься вниз.

С любой другой точки там было бы нечего смотреть: рубашка была застегнута довольно скромно.

Но с позиции Джереми ему открылся интимный вид на края чашечек ее бюстгальтера - темно-серого кружева, - в которых покоились два идеальных по форме шара цвета слоновой кости.

Еще более болезненным было то, как ее соски, явно напряженные, обтягивали и ткань бюстгальтера, и шелк блузки. Его рука так и жаждала пройтись по ним.

Но вместо этого он нажал кнопку своего этажа, когда входил в лифт.

Все это время Джереми так и тянуло нажать кнопку на каком-нибудь другом этаже, просто чтобы снова иметь повод почувствовать, как твердый маленький сосок касается тыльной стороны его руки.

Совсем неважно, что он так и никогда этого не сделает. Его разум начал снова и снова воспроизводить вчерашние события, ощущения, будто в замедленной съемке.

Мужчина закрыл глаза, чтобы остановить это, но данное действие только и сделало образы более яркими в его воображении.

Он снова был тверд. И Джереми не сомневался, что она знает об этом.

Кто-то спереди толкнул его, и движение передавалось от тела к телу, пока она не прижалась к нему с небольшим, почти не слышным писком. Его член сильно дернулся в ответ на ее руку.

Она снова не могла этого не заметить. Джереми ждал, внутренне содрогаясь, неизбежного поворота ее головы, который так и предвещал судимого взгляда и быстрого движения к передней части кабины лифта.

То, что произошло вместо этого, было необычным.

Она пожала плечами, вместе с тем двинулись ее руки, в следующую секунду после чего Джереми почувствовал, как ее пальцы надавили на его член и мягко скользнули по нему. У него перехватило дыхание.

Прозвенел звонок лифта, несколько человек вышли, и кабина продолжила свое движение вверх. Как и ее пальцы.

Они скользили вверх и вниз, медленно, уверенно, от корня до кончика. Его член, который до этого был сам по себе, прижался к ее пальцам, словно ласковый кот. Кровь стучала в его ушах.

На груди выступила струйка пота. Джереми делал все возможное, чтобы не податься бедрами вперед и не распластаться навстречу прикосновениям этой незнакомки.

На 38-м этаже она убрала руку, прошептала вежливые слова стоящим перед ней людям и вышла из лифта.

На 44-м этаже Джереми едва успел добежать до туалета, чтобы освободить свой ноющий член, прежде чем он со вздохом облегчения размазался по кафельной стене.

Сказать, что эта странная и приятная пытка продолжалась вечно, было бы преувеличением, но с каждым днем Джереми все больше и больше предвкушал свою утреннюю поездку на лифте.

К концу месяца его член становился твердым задолго до того, как он входил в вестибюль офисной башни. Он представлял ее голой, представлял, как трахает ее сзади над своим столом.

Он кончал между ее грудей на грязных лестничных клетках и на ее бледные, круглые, упругие ягодицы на пустынных парковках.

Джереми слышал ее вопли во время оргазма и чувствовал восхитительную хватку ее пизды вокруг его члена.

На самом деле, все, что у него было, - это очень точный перечень ее рубашек и лифчиков и странное, похожее на мозаику представление о том, как она выглядела.

Но по мере того, как его разум заполнял пробелы, она становилась, по его мнению, самой сексуальной женщиной на свете. К сожалению, он даже не знал ее имени.

14 февраля, после долгой внутренней дискуссии, его охватило желание поговорить с ней.

Проблема заключалась в том, что после стольких дней, в течение которых он позволял ей гладить свой член через брюки, ему было трудно выбрать подходящее вступительное слово.

После уже привычных прикосновений ее пальцев к его паху, он наклонился вперед и вниз, пока его рот не оказался в нескольких дюймах от ее уха.

"Эм... привет", - прошептал он.

Как только Джереми это произнес, он почувствовал себя ужасно смешным.

И ее ответ, довольно раздраженный взмах головы, от которого маленькие завитки на ее шее заняли новые позиции, нисколько не успокоил его чувства неполноценности.

Он почувствовал, как ее пальцы стали медленно удаляться.

На мгновение в слепой панике мужчина представил себе, как тянется к ее руке и возвращает ее на свое место, но не успел он отбросить эту идею, как пальцы действительно вернулись.

Но отнюдь не для того, чтобы погладить его. Он почувствовал рывок, затем еще один, и с новой волной паники понял, что она расстегивает молнию на его брюках.

От волнения, смешанного с ужасом, он едва не потерял сознание.

В голове жужжали пчелы, горло сжалось. Медленно, но верно он почувствовал, как кончики ее пальцев скользнули в щель, через отверстие его трусов и коснулись голой кожи его члена.

Они задержались на некоторое время, а затем пробежались по твердому "стволу". Мужчина готов был поклясться, что чувствует отпечатки ее пальцев.

Когда она добралась до самой нижней части головки его члена, Джереми был почти уверен, что вот-вот взорвется. Член дико дергался. Его яйца набухли и потяжелели от предчувствия скорой эякуляции.

О, Господи! Он стонал, умолял, хныкал.

Заставляя себя дышать, сглатывая металлический привкус страха, сознательно отводя свое тело от того, что казалось безумно высоким обрывом, он подстроился под дразнящий ритм кончиков ее пальцев.

Первого апреля Джереми взял судьбу в свои руки. Если бы он обратил внимание на дату, то, возможно, передумал бы, но жизнь стала для него странной.

Не то чтобы утренняя поездка в лифте помешала его работе или как-то негативно отразилась на супружеских отношениях.

Напротив - все фантазии, которым он предавался, давали ему новые идеи, как доставить жене удовольствие в постели. Она, похоже, была довольна им.

Хотя, если честно, он уже не был так заинтересован в утреннем сексе, как раньше. Но так как Элизабет никогда не была в восторге от этого, жаловаться было не на что.

Тем не менее, для Джереми все значительно изменилось. С того момента, как он утром отправлялся на работу, и до того, как он освобождал себя в умывальной комнате, он был, прямо говоря, весь в сексе.

Ему пришло в голову, что, хотя таинственная женщина в лифте, возможно, и не хотела разговора, она, несомненно, хотела бы получить ответное внимание, которое она ему оказывала.

Как и в случае с разговорами, Джереми не мог понять, как ему начать прикасаться к ней.

По его мнению, это было бы достаточно легко сделать, не привлекая внимания, но все идеи, которые он придумывал в качестве возможной точки инициации, казались слишком откровенными.

В конце концов, она сама начала так тонко. Не слишком ли поздно для тонкостей с его стороны? Не покажется ли смешным поглаживать ее по спине, пока она танцует пальцами по его обнаженному члену?

Когда он ехал на работу тем утром, мысль о том, чтобы прикоснуться к ней, овладела им. Когда он шел через вестибюль, он был рад, что надел пальто, потому что его член был тверд как никогда.

Когда она вошла в лифт и заняла свое обычное место перед ним, Джереми глубоко вдохнул, уловив цитрусовые нотки того средства, которым она мыла волосы, и положил руку на ее попку.

Он был рад, что наступила весна и она надела деловой костюм вместо зимнего пальто. Потребовалось всего несколько секунд, чтобы тепло ее тела просочилось сквозь легкую ткань.

Джереми мог сказать, что она была удивлена, потому что девушка не стала расстегивать молнию и начинать свой обычный танец с пальцами, пока они не проехали 15-й этаж.

Хотя это означало меньшее время контакта, возбуждение от того, что его рука была на ее теле, посылало восхитительные волны искр через него.

Его член был мучительно тверд и сочился каплями спермы на ее пальцы, прежде чем она шокирующе сжала его перед уходом.

В последующие дни Джереми добился едва заметного, но ощутимого прогресса на ландшафте ее задницы.

Он надеялся, что, возможно, она пойдет ему навстречу, надев более короткую юбку, но этого не произошло. Ближе к концу месяца он решил, что юбку нужно поднять.

Может ли переполненная кабина офисного лифта стать местом эротического приключения? Джереми Сапер даже не подозревает, что в его компании работает дьяволица, способная довести его до умопомрачения несколькими случайными движениями. Однако чем дольше это продолжается, тем чаще он ловит себя на мысли: ему это нравится.

Добродетель терпения

Рекомендуем к прочтению

Комментарии (5)