Прошло больше года с момента моего бегства. За это время я сменила множество имён и несколько стран, но всякий раз он находил меня. Я успевала скрыться буквально в последние секунды. Но не в этот раз… Я устала бегать от него, от себя, от своего прошлого и настоящего, от последствий своего выбора.

Я сидела на полу гостиничного номера. Свет не включала намеренно — мне нравится полумрак, да и яркие огни мегаполиса за окном пусть и слабо, но все же освещали комнату. Вещи валялись в беспорядке, что несвойственно для меня. Но, если честно, мне уже глубоко безразлично увидит ли кто-нибудь это или нет.

Я привалилась спиной к кровати и нервно теребила край рубашки в ожидании нашей встречи. Я просто уверена, что он явится лично. Может и не из сентиментальных побуждений, но всё-таки придет. На часах уже давно за полночь, но спать не хочется. Это он научил меня уделять сну минимум времени. Вернее, я захотела быть как он. Моя странная, почти маниакальная зависимость от него весь этот год сводила меня с ума. Я засыпала с его образом в голове и просыпалась с его именем на устах. Рюук поначалу смеялся, потом пытался помочь мне, но теперь просто жалеет меня. Он говорит, что, видимо, это и есть моя плата за все. Ведь каждое действие имеет свои последствия.

Я слышала, как тихо отворилась дверь. Мои ладони похолодели, а руки затряслись от нервного ожидания. Мне казалось, что биение моего сердца можно расслышать даже в гостиничном холле. Этот кто-то прошелестел босыми ногами к креслу, что стояло напротив меня в ожидании его, и уселся туда, поджав под себя ноги.

Эти его привычные движения, знакомые и такие любимые странности заставили меня улыбнуться.

— Ты долго в этот раз…

— А ты не сбежала в этот раз…? — от его голоса у меня по всему телу пробежали сотни электрических разрядов.

— Устала. Да и бессмысленно, ты всё равно находишь…

Номер погрузился в мрачную давящую тишину. Было мучительно находиться так близко и не иметь возможности прикоснуться к нему. Мне казалось, он не позволит. И от этого хотелось выть и рвать на себе волосы.

Я опустила голову, стараясь не смотреть на него, но я уверена: его тонкие длинные пальцы касаются губ. Он всегда так делает, когда задумывается. У него сладкие пальцы и такие же сладкие губы, наверно из-за его неуёмной страсти к шоколаду и прочим лакомствам. Когда мы были в буквальном смысле прикованы друг к другу, я улавливала исходящий от него тонкий запах ванили и шоколада. Не думала, что мужчина может так пахнуть, и уж точно не предполагала, что мне это понравится. Он вообще отличался от всех, кого я раньше встречала, совершенно не похожий на тот образ, что я рисовала себе, когда была подростком.

— Мичи, почему ты осталась? — 

«Зачем ты спрашиваешь? Ты ведь знаешь»

— Я хотела, что бы ты меня поймал…

— Не могу больше… Не хочу. Не разочаровывай меня: не задавай вопросы, на которые знаешь ответ.

Его шепот заставил меня поднять голову.

— Я же дал тебе столько времени… Ты должна была убежать…

Я пораженно застыла, глядя на его темный силуэт, скрючившийся в кресле. Даже в своих самых смелых фантазиях я и предположить не могла, что он может намеренно давать мне ускользнуть. Но если это так…

— Не разочаровывай меня: не задавай вопросы, на которые знаешь ответ.

— В том-то и дело, что не знаю. Я боюсь поверить, ведь неоправданные надежды бьют больнее всего.

Он очень стремительный, настолько, что к этому сложно привыкнуть, даже зная о его возможностях. Обманчиво хрупкий, сутулый, он, тем не менее, очень силён и быстр. Его тёплые пальцы слишком крепко стискивают мое запястье, слишком сильно зарываются в волосы, сжимая их в кулаке и оттягивая голову назад. Я вынуждена встретиться с ним взглядом. У него всегда тёплые руки и холодные глаза. Тёмные, бездонные — они подчиняют и обездвиживают меня. Я как кролик перед удавом. И когда это я стала такой слабой…? Что он сделал со мной? Он долго что-то ищет в глубине моих глаз. Я не выдерживаю первой. Свободной рукой я зарываюсь в его спутанные, непослушные, но такие мягкие волосы, притягиваю ближе и мягко, почти робко, касаюсь его губ. В этот раз они сливочно-вишневые… Сердце пропустило два удара, а потом зашлось в безумном ритме, когда я оторвалась от его губ.

Вик-ник

Astrit Prime

Хорошо, когда ты первая умница и немного красавица. Еще лучше, когда тебе выпадает шанс изменить мир. В этой бочке меда только одна ложка дегтя - ты влюблена в того, кто ведет на тебя охоту.

Death Note

Эл Лоулайт/fem.Ягами

Эл Лоулайт

Долго и счастливо?

ru-dolgo-i-schastlivo-vik-nik-beta-astrit-prime

— Удачи на контрольной, милая!

Я захлопнула дверь и с наслаждением вдохнула чистый прохладный утренний воздух. Через год я закончу школу, и смогу поступить в университет, а для этого мне нужно усердно трудиться. Я считаюсь лучшей ученицей школы. Хотя, по результатам последнего теста, я — лучшая в округе. Мама гордится мной, хотя никогда не говорит этого открыто. Папа же традиционно сдержан, и мне кажется, даже слишком. Не смотря на разницу в ментальности/мировосприятии/воспитании (мама — англичанка, а папа — японец) они сумели создать хорошую семью. Сайю, младшая сестрёнка, утверждает, что мы — самая лучшая семья на свете. Она жуткая идеалистка, но я люблю её за это.

Этот день прошёл как обычно. Говорят, у человека срабатывает какое-то шестое чувство перед тем, как с ним или с его близкими, случается несчастье. Враньё. Я ничего не почувствовала. Я, как и всегда, вернулась домой вечером. Занятия заканчивались поздно, а сегодня ещё и дополнительные курсы были. Я не сразу поняла, что что-то не так. Свет. Во всём доме было темно. Я стояла на пороге и не решалась войти. А потом я стала различать запахи. Обычно дом пахнет теплой выпечкой, иногда какао, порой корицей, ещё чаще маминым любимым мятным чаем, но сегодня запах был другим. Тяжёлый, металлический. Так пахнет старое ржавое ведро, медная проволока или кровь.

Я выудила из кармана куртки телефон. Гудок. Второй.

— Папа, это Мичи. У нас дома, что-то не так. Темно и тихо. Мама никуда не собиралась? — папа хорошо меня знает, я не стану поднимать панику из-за пустяков.

— Нет, никуда. Стой на месте, в дом не заходи, я буду через пятнадцать минут.

Легко сказать «стой на месте». Я не находила места от беспокойства. В доме было неестественно тихо, и эта тишина, капля за каплей, подтачивала мое самообладание. Наконец я услышала папины шаги по дорожке. Папа всегда собран и спокоен, словно каменный, но сейчас в его глазах плескалось беспокойство, которое он старался не показывать мне.

— Стой здесь. Я проверю.

Но долгое ожидание исчерпало мой лимит терпения на сегодня. Я не могла просто стоять и ждать. Я неслышно пошла следом. Зря.

Щелкнул выключатель на кухне, и свет залил блестящий от крови пол и тело мамы с раскинутыми руками, словно преграждающее путь к лестнице. К комнате Сайю. Нет! Только не это! Страх накрыл меня с головой. Я оттолкнула папу и кинулась по ступеням наверх. Я отчаянно молила сама не знаю кого, чтобы сестрёнка была в порядке. Наверху тоже было темно и тихо. Первая дверь слева, выключатель на уровне опущенной руки, щелчок. Знаете, что это такое — видеть кошмар и понимать, что ты не можешь проснуться, потому что это не сон? А я знаю. Что было дальше я помню какими-то обрывками.

Очнулась я только через три дня в больнице. Папа сидел у моей постели и молчал, опустив голову. Это было странно и страшно, видеть его в таком подавленном состоянии. Я подумала, что ему сейчас тяжелее, чем мне. Он заместитель начальника японской полиции и глава специального отдела по серийным и особо жестоким убийствам, ему придется найти того, кто сделал это и встретиться с ним лицом к лицу, не имея возможности убить эту тварь.

Меня выписали в тот же день. Когда мы вернулись домой, нас встретила оглушительная тишина и запах чистящих средств. Я отправилась на кухню и приготовила ужин. Мы ели, пытались разговаривать на отвлеченные темы и ни разу не коснулись запретного. Словно и не было того кошмара три дня назад.

Как же скучно. Удавиться хочется, лишь бы не слышать эти идиотские перешёптывания моих ограниченных одноклассниц. У них на уме только парни, журналы и косметика. Ах, да и этот еще… как его… Рюга Хидеки. Известный актер, певец и телеведущий. Фу, противно. Этот мир прогнил изнутри. Преступность растёт, образование падает, общество разлагается.

Что, интересно на меня нашло?

Я тряхнула головой, прогоняя прочь мрачные мысли и посмотрела в окно. Мой взгляд зацепился за падающий предмет — небольшой плоский прямоугольник, похожий на тонкую книжку или тетрадь. Этот предмет взялся буквально из ниоткуда. Я запомнила место, куда упало это нечто, решив посмотреть, что там такое позже.

После занятия я, подстегиваемая любопытством, двинулась на школьный двор.

Черная тетрадь в твёрдом переплете, больше напоминает записную книжку или дневник. Только вот одно но…

Правила использования.

Человек, чьё имя будет записано в тетради смерти, умрёт.

Тетрадь не подействует, если пишущий имя не будет знать лица того, кто должен умереть. Таким образом, людям с одинаковыми именами ничего не грозит.

Если причина смерти написана в течение 40 секунд после записи имени, то так оно и случится.

Если причина смерти не указана, то через 40 секунд указанный человек умрёт от сердечного приступа.

После написания причины смерти есть ещё 6 минут и 40 секунд (всего 400 секунд) для написания обстоятельства смерти.

Очень смешно. Тетрадь смерти. Это что-то вроде писем счастья «отправь это семерым и будет тебе бла-бла-бла»? Чепуха! И зачем я запихнула её в сумку?

Вечером, после ужина, который прошёл как всегда в одиночестве, я закрылась в комнате и уставилась на свою находку, что лежала передо мной на столе. «И почему же тебя так назвали, а? Чем ты заслужила? А если я и впрямь напишу в тебе чье-нибудь имя?» Я взяла в руки карандаш, но в последний момент засомневалась, а вдруг она и вправду сработает? Что тогда? Я стану убийцей? От этого слова мне стало плохо. Но я быстро прогнала непрошеные ассоциации и стала размышлять. 40 секунд, сердечный приступ… А если опробовать это на каком-нибудь преступнике… Одном из тех, что преступают черту не только закона, но и человеческой морали.

Не знаю, что это было: провидение или случай, но в новостях пустили сюжет с места событий. Какой-то псих захватил детский сад и угрожает убить всех заложников. Я всмотрелась в фотографию этого морального урода, который посмел посягнуть на жизни ни в чём неповинных детей, а рука уже выводила его имя. Я глянула на часы. 40 секунд, время пошло.

То, что произошло дальше, не укладывалось в рамки моего привычного мира. Репортер доложила о том, что преступник внезапно умер, предположительно, от остановки сердца. Меня словно ледяной водой окатили. Страх сдавил мои внутренности, сковал грудную клетку стальным обручем и царапнул острыми коготками по совести, моральным устоям и нравственным ценностям. Если это не совпадение (а я уверена, что нет), то я только что убила человека. Не сходя с места, не прилагая усилий, не оставляя следов. Убрала из общества этот мусор.

Хотя, говорят «даже если вы убили убийцу, количество убийц в мире осталось прежним». В мою голову закралась мыслишка, а если один убийца убьет сотню… Что тогда? Будет ли это злом, или же мир станет чище?

Еще пару дней я ходила в раздумьях. Уговаривала свою совесть и наоборот, требовала, чтобы она взбунтовалась. Находила для себя оправдания и напрямую обвиняла себя в содеянном. Но в итоге…

К пятому дню владения этой тетрадью, три листа были исписаны моим четким убористым почерком. Я перелопатила весь интернет, все базы данных о самых отъявленных преступниках. Даже взломала папин компьютер, чтобы добраться до его сведений. 254 человека, несколько вариантов гибели, разное время и условия — мне было до ужаса интересно, сработает или нет? Но проверить я могла только папину базу. Ни одного сбоя, тетрадь работала как часы, секунда в секунду отмеряя сроки жизни этих мерзавцев.

То, что ко мне в руки попала не просто тетрадь, а часть иного мира, я не сомневалась, только вот неизвестно было, когда же явится хозяин этой занятной вещицы. И появился он внезапно, хоть и предсказуемо. Тощее, под два с половиной метра ростом существо, с длинными руками и ногами и с кожистыми крыльями за спиной. Оно улыбалось мне своим широченным, полным острых акульих зубов, ртом, и таращило на меня свои огромные на выкате желтые глаза с красными зрачками и зловещими рубиновыми отблесками в их глубине.

— Вижу, тетрадка моя понравилась… — голос у твари был странный, как песок, пересыпающийся из стеклянной чашки в металлическую и наоборот.

— Занятная вещица. А Вы, позвольте полюбопытствовать, хозяин этой тетради? — голос мой дрожал от волнения.

— Бывший… С того момента, как тетрадь коснулась земной поверхности, она стала частью вашего мира, а с тех пор, как ты подняла её — она твоя. Меня зовут Рюук. Я — бог смерти. Теперь я буду всюду следовать за тобой. — Существо расплылось в самодовольной улыбке.

Мой страх немного поутих. Я уже начала привыкать к его необычной внешности. Я с любопытством рассматривала это существо, назвавшееся богом смерти. Серая пергаментная кожа была покрыта сетью тонких шрамов. Нос практически отсутствовал. Мне вспомнилось лицо Волан-де-Морта из фильма о юном волшебнике. Только этот, сдается мне, повеселее будет.

— Это что-то вроде бонуса? Найди тетрадь смерти и получи бога смерти в подарок? — я осмелилась улыбнуться. Кажется, убивать он меня не собирается.

— А ты забавная… Не боишься? — я неопределенно пожала плечами. — Что же, я смотрю, ты неплохо освоилась с тетрадкой, не зря, значит, правила писал.

— Спасибо за них, так было проще разобраться, как она работает и не натворить беды. А можно спросить, почему именно я?

— Ты? Просто случайность… Я обронил тетрадь, а ты её нашла… Надо заметить, я впервые вижу человека, который так активно и часто пользуется этой вещицей. Удивила ты меня, ничего не скажешь.

— Это не было моей целью, но я рада, что смогла позабавить тебя. И еще вопрос, зачем ты писал правила? Ты ведь сделал это намеренно.

— А ты внимательная. Да, я написал правила на английском, самом распространенном, но она случайно попала сюда. Дело в том, что я уронил тетрадь специально…

— В мире богов смерти, прости за тавтологию, «до смерти скучно». Остальные боги только и делают, что дрыхнут или играют в азартные игры… Тоска. А убивать людей, сидя в своем мире не интересно. Вот я и решил развлечься. Подкинуть тетрадь сюда и понаблюдать.

Я сосредоточенно смотрела на это странное заскучавшее существо. Для него жизнь человека — развлечение? А для меня?

— Ягами Мичи. Я знаю. Я вижу. Ты забавная, Мичи… Скажи, а почему так много имен?

— Они — преступники. Мусор, отбросы этого мира. Можешь считать, что я решила немного поиграть в справедливое возмездие.

— Как интересно… — Рюук задумчиво потер подбородок. — А как же муки совести?

— Мы с ней договорились: я кормлю совесть шоколадом, и она затыкается.

— Ахахаха! Хороший подход! А последствий не опасаешься?

— Ты единственный, кто знает, что я — убийца. А остальные… Меня не найдут. Это практически невозможно. А даже если и найдут, то не смогут доказать, что это именно я убила их всех. Поэтому, я стараюсь указывать разное время и разные обстоятельства. Пока они спохватятся, пройдет много времени. Быть может к этому самому времени мир станет чуточку чище и лучше.

— А с тобой весело… Ягами Мичи.

… спустя три месяца. Штаб-квартира Интерпола в Лионe.

— … за последнюю неделю было зафиксировано еще 52 подобных случая. Смерть от сердечного приступа или в результате несчастного случая. А так же несколько самоубийств. Все жертвы — осужденные или находящиеся в розыске преступники. За прошедшее время так же среди жертв были те, кого судили, но выпустили из-за недостатка доказательств. За три месяца по всему миру погибло более пятисот человек, и это только те, о ком мы знаем. Мы подозреваем, что это предумышленные убийства.

— Но организовать такое количество массовых убийств за такое короткое время невозможно.

— А если это просто череда совпадений…

— Нереально… Это дело рук какого-то преступного синдиката…

— За этим, возможно, стоит ЦРУ и ФБР…

Человек в тёмном плаще и маске наблюдал за этим галдящим сборищем. В зале было душно, но его работа не позволяла расслабляться. В руках мужчина держал раскрытый ноутбук.

— Господа. Интерпол решил привлечь к расследованию «L». Более того, детектив сам вышел на связь и предложил свою помощь и уже начал расследование этого дела. Ватари, будьте добры…

Мужчина в плаще, названный Ватари, подошел к трибуне и водрузил на неё ноутбук, развернув его экраном к микрофону. На экране, на светлом фоне, высвечивалась чёрная литера L.

— Приветствую всех сотрудников Интерпола, говорит L. Это самый сложный и запутанный случай из всех, что мне попадались. А потому я прошу оказать мне всю возможную помощь, для разгадки этого дела. В частности, мне потребуется помощь японской полиции, так как я полагаю, что преступник японец или проживает в Японии в настоящее время. Я смогу это доказать, когда вступлю в контакт с этим так называемым «Кирой». Подробности вы узнаете позже.

Я сидела в комнате и старательно изучала новостную ленту, в поисках новой жертвы. На стене тихо бормотал телевизор, передавая очередной выпуск информационной передачи. Там обычно ничего стоящего не рассказывали, но на всякий случай я прослушивала один выпуск вечером. Краем глаза я заметила, что экран засветился белым, а потом картинка сменилась. Перед камерой сидел мужчина лет тридцати. У него были тёмные волосы, тёмные глаза, европейский тип внешности… Перед ним стоял микрофон и табличка с именем. Линд Эл Тейлор.

— Это сообщение транслируется по всему миру. Я обращаюсь к тому, кого называют Кирой. Я — L, детектив, которому Интерпол поручил твою поимку. В твоих поступках нет ничего благородного и правильного. Ты такой же убийца и преступник, как и твои жертвы. Ты — зло, Кира. Я найду тебя и отправлю на смертную казнь.

Кира — так меня прозвали на просторах интернета, от английского «killer» — убийца. Не самое лестное сравнение, но это от меня не зависело. Постепенно имя вошло в обиход, и о моей деятельности, которую, к слову сказать, заметили и оценили, стали говорить, называя меня Кирой.

Меня стало трясти от страха и злости одновременно. Я до ужаса боялась быть обнаруженной, и приходила в ярость от того, что этот самонадеянный глупец посмел мне угрожать. Дрожащими руками я подтянула тетрадь и вписала в нее имя. Размашисто, наискось. Ручка вдавливалась в листы, оставляя на них глубокие борозды. Время пошло. 40 секунд.

Мужчина на экране схватился за рубашку, пытаясь расстегнуть воротничок, но ещё мгновение, и он с глухим стуком упал лицом в стол. Я пораженно смотрела на это действо. До этого я не видела, как всё происходит. Картинка сменилась на серый фон с литерой L.

— Невероятно! — искажённый голос звучал неприятно, словно царапал уши изнутри. — Значит, ты можешь убивать, даже не находясь рядом с жертвой. Я не поверил бы в это, если бы сам не увидел. Слушай внимательно, Кира. Тот, кого ты убил — преступник, приговорённый к смертной казни, которая должна была состояться сегодня. О нём не рассказывали в СМИ, и в интернете о нем не было сведений, так как процесс был закрытым. Это был не я. Но я — L, существую. Так почему бы тебе не убить меня? Прямо сейчас, Кира! Давай!

Секунда, две, три. Меня накрыла паника. Я не могу его убить… И этот Эл пришел к такому же выводу.

— Похоже, ты всё-таки не можешь меня убить. И есть предел твоих возможностей. Что же, спасибо за подсказку. За это я тебе тоже кое-что расскажу. Я сказал, что это выступление передается по всему миру… Я соврал. В данный момент, оно транслируется только в регионе Канто, в Японии. Я собирался повторить его и в других регионах, но теперь не придется. Я предполагал, что ты в Японии. Ты прокололся на первом случае, с захватом детского сада. Этот сюжет транслировался только в местных новостях. Я знаю, что ты в Канто. И я найду тебя, Кира.

За спиной послышался едкое хихиканье Рюука.

— А этот Эл — молодец! Догадливый! И как думаешь выкручиваться?

Я зло посмотрела на Рюука.

— Хрен ему, а не меня поймать.

— Но ведь он так быстро сузил круг поисков, за каких-то десять минут… Как кот загоняет мышь в угол. Не боишься?

— Боюсь, — честно ответила я, — но только ему не поймать меня. Кот и мышь? Игра начинается, Рюук.

Прошло три недели с того памятного выступления по ТВ, а от Эл не было никаких вестей. Я исправно мониторила списки преступников и убийц, немного уменьшая/укорачивая/прореживая их. Я опять влезла в папин компьютер и обнаружила там массу интересной информации для себя. Оказывается, Эл времени даром не терял. Он, основываясь на статистических данных, предположил, что Кира — ученик школы или колледжа. М-да, плохо дело. Он и впрямь хорош: сопоставил время смертей и предположил, что б

льшая часть убийств приходилась, как раз на время после занятий. Блин, ну кто мне мешал чуть усерднее заметать следы. Мало того, что они вообще меня обнаружили, так еще и на хвост сели. Ну что же, хотел войну, Эл? Получай! Я расписала в тетради три следующих дня так, чтобы на каждый час приходилось по смерти. Выкуси, дружок!

Из-за учебы и надвигающихся экзаменов я смогла проверить к чему привел такой мой шаг только через неделю. Я снова влезла в данные полиции и чуть не взвыла от досады. Какая же я идиотка! Так круто подставилась! Он сделал вывод, что я нахожусь среди полицейских, ведущих расследование, или вхожу в окружение кого-то из них. Я громко выругалась.

— Что? Что такое? — Рюук заметно повеселел, глядя на мою реакцию.

— Я — дура! Сама себя подставила. Кира воспользовался той информацией, которая была известна лишь тем, кто ведет расследование.

Рюук оглушительно рассмеялся.

— А ты умеешь поднять настроение. Ну не дуйся! Хочешь, я тебе ещё что-то расскажу… За тобой следят. Уже пару дней таскается какой-то хмурый тип, то с книжкой, то с телефоном. Так что прими это к сведению.

— И ты говоришь мне об этом только сейчас?!

— А я и не обязан тебе об этом говорить. Это так — дружеский жест. Мне не хочется, что бы мое развлечение так быстро закончилось. К тому же, он немного нервирует меня. Я знаю, что он не может меня видеть и наблюдает за тобой, но это всё равно раздражает.

Я задумалась. Кто может следить за мной? Это точно не из папиного управления, там был бы отчет. Может, частный детектив? А может это Эл? Скорее всего, это по его наводке. Но, вероятнее всего, следят не только за мной. После обнаружения утечки информации прошло около недели. Я думаю, тех, за кем следят, не меньше пятидесяти. И мне совсем не хочется, быть пойманной. Даже в списки подозреваемых не хотелось бы попадать.

Нужно выяснить кто за мной следит… В голове завертелись шестеренки… И, если я правильно все рассчитала, то я узнаю, кто это такой прыткий приставлен ко мне.

— … Эл, появились новые обстоятельства по делу. — Соитиро Ягами снял очки и устало потер переносицу. — Несколько случаев выбиваются из общей картины, но, несомненно, это Кира.

— Перешлите мне все материалы.

В полутемной комнате перед монитором компьютера сидел, поджав под себя босые ноги, знаменитый детектив. Длинные пальцы то и дело пробегали по клавиатуре, а потом на мгновение замирали, словно испуганные птицы. На экране высвечивались фотографии с мест преступлений. На одной из них заснята пентаграмма, нарисованная кровью преступника-самоубийцы. На второй — труп мужчины, которого остановка сердца настигла при попытке к бегству. На трех оставшихся — предсмертные записки, не имеющие никакого смыслового значения. Разве что… Эл напряженно всматривался в экран монитора. Первые иероглифы строк складывались в предложение.

«Эл, запомни, Боги Смерти любят яблоки». Нелепость какая! Он всерьез полагает, что я поверю в существование Богов Смерти? Сумасшедший! Или он считает Богом себя? Это вероятнее. Но зачем он говорит мне об этом. До этого Кира не пытался разговаривать со мной. Хотя, мне кажется, тут что-то ещё… Истинная причина, зачем он это делает».

— Ягами, я прошу вас не разглашать обстоятельства смерти этих преступников. Я думаю, Кира каким-то образом управлял их действиями перед смертью, или проверял, способен ли он на это. Мы не должны давать ему знать о том, получилось у него это, или нет.

Утро воскресенья было на редкость солнечным и теплым. В воздухе витало ощущение приближающейся весны. Я завтракала с папой на кухне. За долгое время мы с ним впервые смогли нормально поговорить.

— Прекрасно, ты же знаешь. Через две недели экзамен, и я смогу поступить в университет. Я все же решила остановить свой выбор на юридическом факультете, мне хочется пойти по твоим стопам.

Папа удивленно посмотрел на меня. Мы с ним однажды обсуждали это, и он мне тогда намекнул, что с моими аналитическими и умственными способностями я могла бы стать неплохим полицейским. Я помогла ему с одним сложным делом. На тот момент я не собиралась строить карьеру следователя. Меня больше привлекала прикладная математика и информатика, но с появлением тетради в моей жизни многое изменилось.

— Ты передумала? Мне приятно, что ты прислушалась к моему совету. Чем сегодня планируешь заняться?

— Райто предложил погулять сегодня, мы поедем в «Spacelande», ты не против?

— Нет, но будь осторожна.

— Хорошо, папа. Ты же знаешь, Райто при одном упоминании твоего имени белеет как мел и падает в обморок от почтительного ужаса. — Я рассмеялась, с удовольствием отмечая папину усмешку.

— А как у тебя дела? Ты выглядишь уставшим в последнее время… — осторожно поинтересовалась я.

— Да, работа отнимает много сил и времени… Но я не хочу, что бы ты забивала себе этим голову. Думай об экзаменах.

— Может, я могла бы помочь, как в тот раз…?

Папа тяжело посмотрел на меня.

— Мичи, я расследую дело жестокого беспринципного убийцы, рискуя жизнью. Я не могу позволить тебе влезть во всё это. Слишком опасно. К тому же, со мной работают лучшие специалисты.

— Я просто волнуюсь… Не хочу, что бы с тобой что-то случилось… — Я опустила глаза в стол. «Знал бы ты, кого называешь жестоким беспринципным убийцей, папа».

Меня и впрямь волновал вопрос: а что, если Эл всё же узнает, кто скрывается под именем Киры? Что тогда будет делать отец и как поступить мне? Я слишком в этом испачкалась, что бы иметь возможность отмыться, а если всё раскроется, то всё это ляжет тяжелым грузом вины на моего отца. Он из тех, кого называют «человек чести», настоящий офицер с чистой совестью. И кто я? Убийца, за которым он охотится. Как же это может отразиться на нём? Я не допущу, что бы его это коснулось. Эл никогда не найдет меня, или мне придется выяснить кто он и убить его прежде, чем он раскроет мою личность. Я встала из-за стола.

— Будь осторожен, папа.

Мы подошли к автобусной остановке, залитой ярким солнечным светом. Рядом с нами стояли несколько подростков лет четырнадцати и какой-то парень. Сложно было навскидку определить его возраст: лицо его было закрыто бейсболкой и темными очками, в ушах наушники, но, судя по одежде и манере держаться — маловероятно, что ему больше тридцати. Все мы оказались в одном автобусе. Парень в бейсболке прошел в конец и уселся у окна и, упорно игнорируя всех остальных, уставился в окно. Наверняка именно он и следит за мной: слишком уж неприметный и нарочито безразличный ко всему.

Я потянула Райто ближе к незнакомцу, усаживаясь прямо перед ним. Автобус тронулся.

Рюук возник за моей спиной.

— Это он, тот самый, что следит за тобой. — Я, естественно, не могла ответить, что весьма забавляло бога смерти. — И что ты намереваешься делать, чтобы узнать его имя? — Я улыбнулась. Значит, Рюук не видел сделанную мной запись. Что же, тем интереснее для него. Он в этот раз в главной роли. «Наслаждайся, Бог Смерти!»

На следующей остановке в автобус вошёл мужчина. Его лицо вчера мелькало в новостной хронике. Сбежавший грабитель банка, убил трёх сотрудников и охранника и скрылся. Я напряжённо замерла. Мужчина достал из кармана пистолет.

— Этот автобус захвачен! — и, направив оружие в голову водителю, угрожающе закричал — Свяжись со станцией. Я требую один миллион йен и возможность уйти, тогда никто не пострадает.

Водитель трясущимися руками протянул рацию преступнику, чтобы тот смог изложить свои требования. Итак, камера, мотор, начали!

Я аккуратно достала из кармана кусочек листка и карандаш и, нацарапав несколько строк, показала их Райто так, чтобы мужчина сзади обязательно смог прочесть написанное.

«У меня в сумочке баллончик с лаком для волос. Нужно привлечь его внимание, чтобы он подошёл. Когда я ослеплю его, брызнув ему лаком в глаза, ты перехватишь пистолет. Главное — отведи его руку вверх на тот случай, если начнёт палить».

— Не стоит. Вы можете пострадать. — Раздался тихий голос у меня над ухом. — Я сам обезврежу преступника.

Я искоса посмотрела на него. Мой преследователь чуть подался вперед.

— Я вам не верю. Вы можете быть заодно с преступником. Мой отец — офицер полиции, я много раз слышала о подобных случаях.

— Ага, а я Мата Хари. Я вам не верю.

Ну же, давай! Я должна узнать твоё имя. Есть! Он достал из кармана удостоверение. Агент ФБР, Рей Пенбер.

Я удивлённо приподняла брови, поглядывая на мужчину.

— Даже знать не хочу, почему вы тут оказались, но теперь я вам верю.

Я сунула руку в карман и из него случайно выскользнула бумажка. Райто и Рей в ужасе уставились на белый комочек, равно как и я. Мужчина с пистолетом заметил шевеление в нашем углу и скомканную бумажку в проходе.

— Что это такое? — он явно нервничал и орал на весь автобус. Стайка подростков испуганно вжималась в сидения, когда этот психованный проходил мимо них.

Мужчина поднял записку и развернул её. Все мы буквально затаили дыхание.

— А… Любовные свиданки, значит. Ну, извините, голубки, что помешал вам поразвлечься! — он насмешливо смотрел на нас, я «испуганно» вцепилась в плечо Райто. Но тут взгляд преступника зацепился на то, вернее, на того, кого тут не было до этого, и быть не могло по логике.

— Аааааааа! Ты кто такой?! — мужчина побелел от страха и начал пятиться назад, обронив бумажку, которую я незаметно подобрала. Моих действий никто не заметил — все наблюдали за спятившим преступником.

А тот, казалось, разговаривал с пустотой, но только я знала его истинного собеседника.

— Очень умно, Мичи, подсунуть ему листок из тетради. — Рюук навис над мужчиной. — Я Бог Смерти! Бу!!!

Рюук с восторгом наблюдал за паническим ужасом, что обуял мужчину. В итоге преступник не выдержал и открыл огонь, а после бесполезного расстреливая всей обоймы в шинигами, опрометью бросился к водителю с криками «Открой дверь».

Преступник выскочил из автобуса и побежал через проезжую часть, не замечая ничего вокруг. Вслед ему раздавался оглушительный хохот Рюука. Удар. И вот уже по асфальту бегут ручейки крови.

Я думала, что хоть что-то почувствую, когда увижу это. Но нет, какое-то отстраненное равнодушие овладело мной тогда. Я вышла из автобуса, а следом за мной Райто и Рей.

— Я находился в этом автобусе не случайно. Я работаю под прикрытием, а потому прошу никому не говорить о нашей встрече.

Я понимающе кивнула. Ну конечно, Рей Пенбер, я знаю о твоем задании, и мне очень выгодно скрыть информацию о нашей встрече. Наверно, мне это важнее, чем тебе!

— Ты удивила меня сегодня ещё раз, Мичи! Давненько я так не веселился! Но зачем весь этот спектакль, когда ты могла просто заключить со мной сделку и получить глаза Бога Смерти?

— Я не хочу сокращать свою жизнь вполовину, она, видишь ли, мне нравится! Закрыли тему.

— Ладно-ладно… — Рюук примирительно поднял руки.

Я всё рассчитала правильно. Время, реакции на ситуацию, решения и действия. А главное, я заранее испробовала еще одно свойство тетради. Я знала, что могу задавать условия смерти, но вот как меняется поведение человека в этот момент? И что будет, если задать заведомо невыполнимое условие? Для этого и нужны были эксперименты в тюрьмах.

Теперь очередь за Реем. Я не знаю, что он разнюхал, преследуя меня, но уж точно не хочу, чтобы эта информация попала к Эл. Мне нужно устранить его. Но если умрет только он, меня тут же обнаружат. Несложно сложить два плюс два, чтобы вычислить за кем вёл наблюдение Пенбер. И тогда мне конец. Но это значит, что мне придется устранить всех агентов. То, что Пенбер не один такой, я была просто уверена. Наблюдение наверняка ведется за несколькими десятками подозреваемых, а потому один агент просто не справится с этим. Значит, первое — информация, а затем — смерть.

— За неделю, активность Киры снизилась почти до нуля. Как думаешь, Эл, с чем это связано? — Мацуда рассеянно перебирал листки со статистикой за последнее время.

— Я думаю, Кира готовится. Возможно к экзаменам, а возможно и к чему-то другому.

— Очередное убийство?

Я сидела за столом и еще раз перечитывала свои записи. Одна незначительная промашка может стоить мне свободы, а, возможно, и жизни, потому стоит ещё раз всё тщательно проверить. Наконец, я решительно подвинула тетрадь к себе и начала писать.

После занятий я заскочила домой, бросила сумку и отправилась к ближайшей станции метро. Я знала, как именно должны развиваться события, но всё равно было страшно. Я шла на осознанный риск, к тому же собиралась переступить через собственную совесть, убив, по сути, невинного человека, и не одного.

Ровно в 16:30 на платформе показался Пенбер. Я надвинула капюшон пониже, скрывая лицо, и подошла к мужчине вплотную.

— Рей Пенбер, убью, если обернешься. Я — Кира. Мне нужна от тебя кое-какая информация, а потому, возьми этот пакет и следуй моим инструкциям. Я успела многое о тебе разузнать, так что не пытайся обмануть меня. Если ты хоть немного отклонишься инструкций, которые я тебе дам, пострадают твои близкие, включая беременную жену. Я развею твои сомнения в том, что я действительно Кира. У стены стоит мужчина в синей куртке. Он беглый преступник, убил трёх человек, но так и не был пойман. Смотри внимательно, через несколько мгновений он умрет. Мужчина, на которого я указала, схватился за грудь, судорожно пытаясь вдохнуть, но рухнул на пол с жутким хрипом.

Меня передернуло. Но представление произвело нужный эффект. Рей Пенбер молча взял протянутый бумажный пакет.

— Достань из пакета передатчик и надень наушник. Дальнейшие инструкции по нему. Это поможет нам избежать лишних жертв. Делай в точности так, как я говорю. — Мужчина послушно нацепил наушник. Я сделала несколько шагов назад. — Твой ноутбук сейчас с тобой?

— Да. Он всегда со мной.

— Хорошо. Тогда слушай. Сейчас подойдет поезд, в который ты должен сесть. Займи место сразу у входа, слева от двери. Если место будет занято — дождись, пока оно освободится.

Пенбер неуверенно направился к приближающемуся поезду. Вагон оказался полупустым, и указанное место было свободно. Удачно. Я стояла в соседнем вагоне, сквозь стекло наблюдая за действиями агента.

— Сколько еще, помимо тебя, агентов ФБР прибыло в Японию и как они организованы?

— Я знаю о четырёх группах, всего двенадцать человек, включая меня. Задача — наблюдение за членами семей сотрудников полицейского управления с целью выявления потенциальных подозреваемых в деле Киры.

— Ты знаешь, кто именно прибыл с тобой?

— Ты знаешь того, кто может предоставить такую информацию?

— Тогда открой конверт. В нём ты найдешь несколько листов и ручку. Ты впишешь имя этого человека в окошко одного из листов.

Пенбер с озадаченным выражением лица, выполнил просьбу.

— Теперь открой свой ноутбук и проверь почту. Ты получишь письмо. Ты впишешь имена тех, кто прибыл с тобой в свободные окошки на оставшихся листах. После этого, ты вернешь листы в конверт, туда же отправишь и наушник с передатчиком. Конверт положи на полку и через три станции выйди.

Минуты тянулись мучительно долго. Я видела, как Пенбер открыл ноутбук, долго всматривался в экран. Затем взял ручку и стал переписывать имена с экрана. Когда работа была выполнена, он вернул всё в конверт и положил его на верхнюю полку. На лице мужчины едва заметно отражались замешательство и страх. Мне было жаль его, ведь он, по сути, просто выполнял свою работу. Но у меня не было выбора, я не могу им позволить добраться до меня. Третья станция. Он встаёт. Я вышла одновременно с ним и, аккуратно обходя пассажиров, зашла в соседний вагон и села на место агента. Я не удержалась и глянула в окно. Рей Пенбер пораженно застыл, увидев меня, но потом схватился за грудь и ничком рухнул на платформу. Он узнал меня и уж точно смог перед смертью сложить всю картинку.

Новость о гибели двенадцати агентов ФБР и их руководителя заставила всех участников расследования испуганно озираться и недоверчиво относиться к любому шороху. Половина сотрудников тут же отказались дальше вести это дело, они готовы были даже покинуть ряды сотрудников полиции. Остальные же подозрительно косились друг на друга и шепотом ругали Эл. Слежка, организованная им без ведома полиции, сильно подорвала доверие к детективу.

В итоге Ягами Соитиро был вынужден поставить вопрос таким образом, что его подчиненные обязаны были выбрать: либо они полностью доверяют Эл и ведут следствие до конца, желательно победного, или же отстраняются, без права допуска к материалам. Из ста сорока сотрудников, изначально расследовавших это дело, осталось всего пятеро, не считая самого Ягами: Тода Мацуда, Аидзава Сюити, Моги Кандзо, Идэ Хидэки и Укита Хирокадзу.

— Не густо, но всё-таки я горжусь, что рядом со мной собрались такие смелые и непреклонные люди. Мы окажем Эл всю возможную помощь и поддержку. Мы доверяем ему.

— Вопрос в том, доверяет ли он нам? — Аидзава недовольно посмотрел на стоящего в углу Ватари.

В этот раз таинственный доверенный Эла ответил:

С этими словами на экране ноутбука появилось окошко сообщений.

«Всё, что происходит с этого момента, должно держаться в строжайшей тайне. Я доверяю вам настолько, что готов встретиться лично. О нашей предстоящей встрече, как и обо всем, что будет происходить после, вы не должны никому говорить, включая членов ваших семей. Обсудите ещё раз это и возвращайтесь через пятнадцать минут. Оставшимся я сообщу место и время встречи».

Я сосредоточенно смотрела в экран ноутбука, изучая информацию, содержащуюся в папином компьютере. Мало того, что за последнее время, а это без малого две недели, я виделась с ним едва ли пару раз, так ещё и ничего нового в расследовании! Если я правильно всё поняла, то они ведут расследование закрыто, собирая информацию где-то в другом месте. Чёрт! Мое преимущество потеряно, а без информации о ходе расследования, я запросто могу допустить роковой просчёт. Что же делать? Для начала — уничтожить все следы взлома.

Я расписала деятельность Киры на ближайший месяц и убрала тетрадь в тайник, выдрав оттуда, однако, листок. Рюук, помню, долго удивлялся моей изобретательности, когда я объяснила ему устройство хранилища в ящике стола.

Всё равно, сейчас экзамены, и мне не хочется отвлекаться от них.

Три недели упорной работы, и вот результат.

— Я предполагаю, что первой жертвой Киры стал Рей Пенбер. Обстоятельства его смерти самые подозрительные. От него же Кира и получил информацию о других агентах. — Парень в кресле внимательно смотрел на Ягами, словно сканируя того взглядом. От такого внимания было неуютно даже бывалому полицейскому, но вида тот не подавал.

— Мы знаем, за кем вел наблюдение Пенбер?

— Да. За членами семьи начальника Китамуры и за вашей дочерью.

В комнате повисло напряженное молчание, которое нарушил Эл:

Долго и счастливо?

Содержание

1.

2.

3.

4.

5.

6.

7.

8.

9.

10.

11.

12.

13.

14.

15.

16.

17.

18.

19.

20.

Комментарии (0)