Единственное, что сохранилось в памяти Шэнь Юаня от его детства, — это коридор белых, стерильных стен больничных палат, похожих на холодные тюремные камеры, изолирующие от внешнего мира. Его хрупкое тело постоянно было оплетено тонкими, как змеи, медицинскими трубками, которые впивались в нежную кожу, оставляя после себя багровые, долго не заживающие следы. Каждый день был пронизан болью: горький металлический привкус таблеток, которые он глотал по строгому расписанию, оставлял во рту неприятное, тошнотворное послевкусие, преследовавшее его даже во сне в виде кошмарных видений. Бесконечный поток врачей, медсестер и процедур превращал каждый день в череду мучительных испытаний, заставляя его маленькое тело выживать в условиях, которые взрослому показались бы невыносимыми. После особенно тяжелых сеансов лечения маленький Шэнь Юань терял сознание, а затем несколько дней приходил в себя, погружаясь в болезненную полудрему, из которой его выводили лишь слезы родителей, тихие рыдания, просачивающиеся сквозь сон. Они никогда не говорили ему о его состоянии прямо. Вместо этого звучало лишь утешительное: «Все будет хорошо». Но Шэнь Юань, будучи умным и любознательным мальчиком, не мог не замечать истинное положение вещей.

Даже будучи прикованным к постели, он нашел способ подслушивать разговоры врачей. Он научился притворяться спящим так убедительно, что даже опытные медсестры не могли уловить признаки его бодрствования. Сначала медики говорили шепотом, опасаясь разбудить его, но со временем, убедившись в его «глубоком сне», начали обсуждать его состояние более открыто. Эти разговоры начинались с неуверенных шепотков и ничего не значащих фраз, но с каждым разом становились все более откровенными. Он ловил обрывки фраз, которые, словно острые осколки, впивались в его сознание: «Как жаль таких хороших людей», «Другие бы давно отказались», «Мальчик все равно умрет».

Врачи мрачно качали головами, утверждая, что он вряд ли доживет до пятнадцати лет, а если сможет дотянуть до своего совершеннолетия — это будет настоящим чудом. Никакой надежды на ремиссию, и медики лишь беспомощно пожимали плечами, сталкиваясь с его диагнозом. Но его родители, несмотря на прогнозы врачей и уже подступившее, так не свойственное для детей, отчаяние Шэнь Юаня, они продолжали борьбу за жизнь своего ребенка. Они переводили его из одной престижной клиники в другую, искали лучших специалистов, готовых взяться за его случай, и не позволяли ему оставаться наедине со своей болезнью, постоянно находясь рядом, поддерживая и утешая.

У него самые лучшие родители. Но им так не повезло с ним.

К своим девяти годам Шэнь Юань перенес уже три операции. Каждая из них становилась испытанием на прочность, каждая оставляла новые шрамы не только на его теле, но и в душе. Но после последней операции, когда врачи наконец-то разрешили забрать его домой, хотя и под строгий контроль взрослых, это стало маленькой победой в его долгой борьбе с болезнью. Это был первый шаг к нормальной жизни, о которой он так мечтал, — жизни, свободной от стен больницы и болезненных воспоминаний, где он сможет вновь почувствовать радость, смех и тепло семьи.

Оборудовать его комнату сигнализацией и установить нужные медицинские устройства для семьи было несложно. Поэтому уже на следующий день после получения разрешения от врачей семья устроила торжественную встречу дома. Два старших брата, всегда поддерживавших его, и милая младшая сестренка, появившаяся на свет, пока он проходил лечение в больницах, радостно приветствовали его возвращение.

Хотя его повседневная жизнь мало изменилась — он по-прежнему был заперт в комнате, с тоской наблюдая через окно за играющими детьми, принимал горькие лекарства по расписанию и регулярно посещал медицинские процедуры — но теперь все было иначе. Вместо холодных стерильных стен и безликих лиц медперсонала его окружала уютная домашняя атмосфера, наполненная теплом и заботой близких. Он мог слышать смех братьев, наблюдать за проказами сестренки, чувствовать аромат домашней еды и знать, что родители всегда рядом. Это было неизмеримо важнее холодных стен больничной палаты.

К пятнадцати годам здоровье Шэнь Юаня значительно улучшилось. Он достиг этого возраста вопреки самым пессимистичным прогнозам врачей, но внутри него зрело все более сильное чувство протеста. Бесконечный отсчет дней, монотонность домашнего заточения и чрезмерная опека родных, обращавшихся с ним как с ребенком, исчерпали его терпение. Он потребовал, чтобы его отпустили в школу. Для окружающих это, возможно, выглядело как каприз, детское желание. Однако Шэнь Юань чувствовал, что если ему суждено умереть, то он хочет сделать это, прожив жизнь, хоть немного похожую на жизнь обычного подростка, испытать радость общения со сверстниками, получить образование, почувствовать себя свободным. Он хотел жить, несмотря на болезнь, хотя бы до самого конца.

После долгих, изнурительных споров и семейных обсуждений, сопровождаемых слезами и взаимными упреками, семья Шэнь Юаня, наконец, согласилась отпустить его в школу. Решение далось им нелегко.

Благодаря усердию репетиторов, он не сильно отставал от школьной программы, а те знания, которые пропустил, усваивал в течение нескольких дней. То состояние, которое врачи неутешительно характеризовали как «стабильно плохое» на протяжении всех лет его учебы, для самого Шэнь Юаня было вполне нормальным — он научился с этим жить, не позволяя болезни вновь заточить его в клетку, которой была его комната.

Шэнь Юань не просто смог окончить школу, а окончил ее блестяще, показав замечательные результаты, доказав всем — и врачам, и себе, и родным, — что он чего-то стоит. На выпускном вечере, ослепленный гордостью за его достижения, отец, с едва сдерживаемыми слезами на глазах, и мать, лучезарно улыбающаяся, спросили Шэнь Юаня, какой подарок он хотел бы получить. Без малейшего колебания, без тени сомнения, Шэнь Юань ответил: «Квартиру».

В их состоятельной семье, где финансовые вопросы никогда не были проблемой, такой подарок не казался чем-то из ряда вон выходящим. Но для самого юноши это означало гораздо больше, чем просто материальную ценность — это была долгожданная свобода, независимость и возможность наконец-то вырваться из-под постоянной опеки родителей, начать жить самостоятельно. Шэнь Юань лишь с тревогой думал о том, что родители могут испугаться и не отпустить его жить одного, учитывая его состояние здоровья.

К его удивлению, все прошло гораздо глаже, чем он ожидал. Шэнь Юань догадывался, что немалую роль в этом сыграли его младшая сестренка и братья, которые, возможно, даже лучше самого юноши, понимали, что ему сейчас необходимо.

И началась интенсивная подготовка к самостоятельной жизни. Под чутким руководством мэймэй он освоил несколько несложных блюд, которые мог готовить сам. Няня, много лет работавшая в доме, провела краткий, но обстоятельный курс домоводства, научив его правильно убирать квартиру, стирать одежду и выполнять другие необходимые бытовые задачи. Братья провели для него настоящий мастер-класс по управлению финансами и объяснили, где и как оплачивать различные счета и коммунальные услуги.

В начале учебного года, когда осенние листья начали медленно опускаться на землю, Шэнь Юань с легким волнением и огромной радостью сделал один из самых значимых шагов в своей жизни — он переехал в свою собственную квартиру.

Его новое жилище находилось всего в пятнадцати минутах пешком от университета, что было идеальным расстоянием для него. Утром он мог не спешить, наслаждаясь свежим воздухом и утренним светом, а также любуясь окружающими пейзажами, которые менялись с каждым сезоном.

До родительского дома было два часа езды — достаточно далеко, чтобы чувствовать независимость, но достаточно близко, чтобы они могли навещать его, когда это необходимо. Вокруг его квартиры располагалась вся необходимая инфраструктура. Небольшая аптека, где можно было быстро приобрести необходимые лекарства, находилась в нескольких шагах. Рядом был магазин с продуктами, где он мог запастись всем необходимым для готовки, а также уютное кафе, в котором он часто останавливался на завтрак, если не успевал приготовить что-то дома, и даже парк, где можно было гулять в свободное время.

А выбор журналистики кардинально изменил жизнь Шэнь Юаня. Его квартира превратилась в хаос упорядоченного знания: книжные полки, наполненные до отказа, соседствовали с аккуратно сложенными стопками журналов на письменном столе. Специальные папки, набитые распечатками статей и заметок, дополняли эту импровизированную библиотеку и информационный центр. Несмотря на это, много информации приходилось искать в интернете, так что нет ничего удивительного, что в какой-то момент он заинтересовался новеллами. Еще будучи студентом, он завел аккаунт в социальной сети, где начал публиковать небольшие, но тщательно написанные обзоры прочитанных книг — удачное сочетание полезного хобби и саморазвития.

К сожалению, к концу университетских лет его здоровье вновь серьезно ухудшилось. Вместо того чтобы начать работу в издательстве, как он планировал, Шэнь Юань оказался вынужден вернуться к домашнему режиму. Слава небесам, что он мог остаться в своей квартире с поблажкой, что его будут навещать дважды в неделю.

Не имея никакого другого выбора, он решил, что возьмется основательно за свой аккаунт и станет книжным критиком. Имея хорошее образование, это сделать было нетрудно. Постепенно, шаг за шагом, он начал приобретать известность в определенных кругах, его обзоры становились все более популярными, а аудитория — многочисленной.

Именно поэтому, когда в его личные сообщения пришло предложение разобрать популярную новеллу, насчитывающую уже более четырехсот глав, Шэнь Юань не смог устоять перед соблазном. История, которая продолжала развиваться, несмотря на внушительный объем, явно должна была иметь что-то особенное, чтобы удержать читателей и популярность.

Сама новелла… имела место быть. Ее начало, несмотря на банальный сюжет мести — сюжет, который обычно вызывал у Шэнь Юаня лишь скучающую усмешку, — оказалось неожиданно захватывающим. Автор сумел завлечь его в повествование, и молодой критик с интересом следил за развитием событий.

Особенно его привлек главный герой — неоднозначная личность, чьи поступки порой казались совершенно безумными. При этом автор мастерски подавал все его действия так, будто персонаж был настоящим мучеником, вынужденным преодолевать немыслимые тяготы жизни. Эта подача, Шэнь Юань вынужден был признать, работала безотказно: несмотря на странности поведения героя, читатель невольно сопереживал ему, прощая даже самые сомнительные решения.

Но истинным открытием для Шэнь Юаня стали фантастические растения и существа, населяющие мир новеллы. Они были настолько необычны, порой даже абсурдны, что Шэнь Юань невольно задумывался о том, что употреблял автор, создавая это. Однако именно эта оригинальность делала мир произведения особенным на фоне привычных, заезженных сеттингов. Шэнь Юань буквально проглатывал страницы, погружаясь все глубже в чтение. Первые главы пролетели как один миг.

Однако к середине новеллы его восторг начал угасать. Интригующее повествование, сулившее глубокий и захватывающий сюжет, постепенно скатывалось в типичный гаремник. Что особенно неприятно поразило Шэнь Юаня, так это навязчивое присутствие явных и недвусмысленных сексуальных намеков, которые сыпались из текста с пугающей регулярностью, превращая страницы в поток малоинтересных и нелепых сцен «па-па-па». Это резкое изменение тона и стиля глубоко разочаровало критика. Обещанная глубина сюжета и яркость мира померкли перед скучным и предсказуемым сюжетом с множеством второстепенных женских персонажей, служивших лишь для удовлетворения потребностей главного героя. В итоге, начав с высоких оценок, Шэнь Юань завершил чтение с чувством разочарования и недосказанности.

Последняя глава, опубликованная сегодня, стала настоящим ударом для Шэнь Юаня. Финал оказался настолько нелепым и противоречивым, что вызвал у него искреннее возмущение. Главный герой погиб от руки своей четыреста тридцать второй жены, которая, после очередной сцены «па-па-па», решила отомстить за якобы убитого отца.

Но это было только начало. Смерть Ло Бинхэ привела к тому, что Синьмо вышел из-под контроля и начал уничтожать весь мир. Такой поворот событий казался Шэнь Юаню настолько абсурдным, что он не мог поверить своим глазам.

Все то время, что он следил за развитием сюжета, казалось, было потрачено впустую. Финал не только не оправдал ожиданий, но и полностью перечеркнул все достижения предыдущих глав. Шэнь Юань не мог понять, как автор, создавший столь интересный мир и персонажей, мог закончить историю настолько бездарно.

Возмущение Шэнь Юаня достигло такой степени, что он просто не смог молчать. Его пальцы летали по клавиатуре, выплескивая все накопившиеся эмоции в язвительный комментарий. Текст получился настолько обширным, что ему пришлось переписывать его пять раз, каждый раз безжалостно сокращая и редактируя, чтобы уложиться в рамки ограничения по количеству знаков.

Но, как он и ожидал, его критика вызвала бурю негодования среди преданных поклонниц новеллы. Они яростно защищали роман, обвиняя его в предвзятости и излишней строгости. Дискуссия разгоралась с новой силой, комментарии множились, а градус накала повышался с каждой минутой.

— Текст — херня, автор — долбаеб, — прорычал Шэнь Юань, уже не пытаясь сдерживать свои эмоции. Его пальцы дрожали от гнева, а на лице появилась гримаса раздражения. В этот момент он машинально откусил большой кусок маньтоу, который держал в руке, даже не почувствовав вкуса.

Внезапно кусок застрял в горле, перекрыв дыхание. Ослабленный организм, который и так давал знать о себе регулярными приступами, не смог справиться с этой неожиданной угрозой. Шэнь Юань начал задыхаться, его лицо стремительно краснело, а руки беспомощно метались по воздуху.

Он попытался прокашляться, но безуспешно — кусок плотно закупорил дыхательные пути. В глазах начало темнеть, а в ушах зазвенело. Последнее, что он услышал, — собственный предсмертный хрип, переходящий в слабое бульканье.

Из безбрежной тьмы раздался механический голос:

[Код активации системы автоматического запуска: «Текст — херня, автор — долбоеб».]

Шэнь Юань всегда был реалистом до мозга костей, поэтому осознание собственной смерти не стало для него шоком. Однако способ, которым это произошло — нелепо подавиться куском маньтоу из-за какого-то бездарного романа — вызывал у него искреннее возмущение.

«Неужели моя собственная глупость и этот литературный мусор стали причиной моей кончины?» — пронеслось в его голове.

Его размышления были прерваны механическим голосом, который внезапно зазвучал в его голове:

[Приветствуем вас, вы успешно вошли в Систему. Надеемся, что на основании концепции разработки «youcanyouup, nocannoBB» мы сможем предоставить вам лучший опыт. От всего сердца рассчитываем на то, что в процессе вы сумеете добиться желаемого, превратив этот убогий текст в добротное, атмосферное произведение уровня классики. Желаем вам приятного времяпрепровождения!]

Концепция реинкарнации не казалась чем-то невероятным — как профессиональный критик, он часто сталкивался с подобным сюжетом. Система, табличка которой мерцала на краю сознания, тоже не была чем-то удивительным. Но почему именно он? Разве не должны перерождаться герои, совершившие великие подвиги или обладавшие исключительными качествами? Почему именно Шэнь Юань?

Ответ пришел быстро, болезненно и с ошеломляющей ясностью. Он оказался в теле Шэнь Цинцю, главного злодея из новеллы «Путь гордого бессмертного демона», той самой новеллы, которую он последние месяцы яростно критиковал.

«Неужели это все из-за моих комментариев?» — сокрушался Шэнь Юань, оставшись в одиночестве.

Родители хорошо привили ему любовь к жизни, какой бы она ни была, поэтому первым порывом было броситься к главному герою, ухватиться за его бедра и тем самым избежать ужасной судьбы злодея. Но система тут же пресекла эту попытку.

«Механическая сука!» — вырвалось у него сквозь зубы. Мгновенное уведомление: «-10 баллов за оскорбление системы».

Перед внутренним взором вспыхнула панель Системы, демонстрируя показатели: количество баллов ООС, доступные квесты и, что немаловажно, строгие предупреждения о последствиях существенного отклонения от канонической сюжетной линии.

Шэнь Юань кипел от ярости, вынужденный примерять на себя роль Шэнь Цинцю. В новелле о личности этого человека не было сказано практически ничего, кроме едких характеристик окружающих: «злобный», «избалованный» и «отвратительный извращенец». Ни единого воспоминания оригинала, ни малейшего намека на судьбу настоящего Шэнь Цинцю — система хранила молчание, словно каменная глыба.

Но просто так сдаваться Шэнь Юань не собирался. Он изворачивался как мог, лгал, хитрил, чтобы система не снимала ему очки ООС, и всячески избегал остальных горных лордов. Те, конечно, заметили перемены в поведении «Шэнь Цинцю», но после нескольких поверхностных проверок, махнули на него рукой, равнодушие их взглядов говорило красноречивее любых слов: «Пусть хоть в петлю полезет — нам все равно».

В этот момент Шэнь Юань почувствовал острую горечь. Каким бы отвратительным человеком ни был Шэнь Цинцю, он не заслуживал такого безразличия. Не заслуживал того, чтобы от него просто отмахнулись, как от надоедливой мухи.

Только Лю Цингэ не оставлял Шэнь Юаня в покое. Несмотря на многочисленные предупреждения системы, Шэнь Юань спас его в пещерах Линси. Заклинатель похоже обладал поразительной интуицией и наблюдательностью, позволившими ему распознать в Шэнь Цинцю самозванца. Он явно понимал, что перед ним не настоящий Шэнь Цинцю, но отсутствие неоспоримых доказательств, а также чувство долга, возникшее после спасения, сдерживали его от открытых действий против него. Возможно, Лю Цингэ выжидал подходящего момента, собирал информацию или просто надеялся на то, что правда раскроется сама собой. В любом случае, Шэнь Юаня это не беспокоило, пока тот не мешал ему.

А потом случилась «Конференция Бессмертного Альянса».

Ветер, свистящий в ушах, был единственным звуком, заглушающим бешеное биение сердца Шэнь Юаня. Он стоял на краю пропасти, бездонной Бездны, зияющей под ногами. Сердце сжалось в ледяной комок, он не мог заставить себя выполнить то, что от него требовалось по сюжету. Ло Бинхэ, стоящий перед ним, смотрел с непониманием и надеждой в глазах.

Его рука, сжимающая рукоять меча, дрожала так сильно, что сталь казалась ему невероятно тяжелой. Время будто замедлилось, растянулось в бесконечную паузу. Каждый вдох давался с трудом, легкие горели, словно пытаясь вырваться из грудной клетки.

«Я не могу это сделать», — пронеслось в голове, отчаяние стискивало горло.

Когда время, отведенное на принятие решения, истекло, Шэнь Юань опустил руку, не в силах преодолеть внутренний протест. Системный интерфейс вспыхнул красным, освещая его лицо холодным, безжалостным светом. Наказание не заставило себя ждать. Мир вокруг исказился, и Шэнь Юань, лишенный опоры, сам оказался на краю обрыва. Ему оставалось лишь одно мгновение, чтобы осознать безысходность ситуации.

Один неверный шаг — и он полетел вниз, в бездну. Удар о камни был резким, мгновенным, окончательным.

Вторая жизнь оборвалась столь же бесславно, как и первая.

Но даже после смерти Шэнь Юань не получил покоя. Система, словно издеваясь, показала ему уведомление: «Миссия провалена. Баллы обнулены. Перезагрузка через 3… 2… 1…»

Он снова оказался в теле Шэнь Цинцю, но теперь тот был еще обычным учеником пика.

Зная теперь возможности Системы, он с трудом, но выполнял ее задания, постепенно узнавая Шэнь Цинцю все лучше.

Известие о том, что Шэнь Цинцю посещал бордель лишь для того, чтобы поспать — поспать, потому что не мог найти покоя среди мужчин, — потрясло его до глубины души. В какую истерику он впал, когда узнал об этом, не передать словами. Он еще не знал всей истории Шэнь Цинцю, не ведал о тяготах, выпавших на его долю, но этот факт… Шэнь Юань сглатывает горечь.

Как он посмел судить Шэнь Цинцю, не ведая и доли правды о его жизни? Гнев, подобно приливу, захлестнул его, обрушиваясь на всех виновников этой несправедливости. На бездарного автора, чье перо не сумело передать глубину и сложность характера Шэнь Цинцю, оставив его плоским и недопонятым, легкой добычей для сплетен и осуждения. На Лю Цингэ, первого, кто, узнав о так называемых «похождениях» Шэнь Цзю, не постеснялся вынести ему публичный приговор, неосторожно подкинув дрова в костер сплетен, раздувая пламя ненависти и недоверия. На Ци Цинци, которая его возненавидела на пустом месте и подхватила все эти бредовые слухи. На других лордов пика, которые, поддавшись общественному мнению, отвернулись от своего собрата.

Хуже всего было осознавать, что Юэ Ци, некогда близкий друг Шэнь Цзю, теперь видел в нем лишь бледную тень прошлого, капризного, неуправляемого ребенка. Он отказывался замечать настоящего Шэнь Цзю, игнорируя его изменения. Это причиняло Шэнь Юаню такую душевную боль, что он чувствовал искажение собственной ци — сильнее, чем то, что переживал он из-за поврежденных духовных каналов Шэнь Цзю.

Его первый квест после перерождения — выяснить истинную причину разрыва между Юэ Ци и Шэнь Цзю — оставался невыполненным, несмотря на то, что оба уже стали главными учениками своих пиков. Шэнь Юань понимал теперь, почему Шэнь Цзю постоянно страдал от отклонений ци: он сам получал лишь виноватое «прости» и жалобные взгляды в ответ на свои вопросы — точно такие же, как и оригинальный Шэнь Цзю. Это бесило его не меньше.

Помимо всего этого, жизнь на пике ученых была… сложной. Атмосфера была пропитана удушающей напряженностью. Движимые неукротимыми амбициями и жестокостью, ученики были готовы на все ради титула главного ученика. Они не брезговали самыми подлыми методами, превращая соперничество в беспощадную охоту. Шэнь Юань собственными глазами стал свидетелем ужасающих последствий этой безжалостной борьбы. Трое талантливых учеников были изгнаны с пика, их тела и души искалечены настолько, что путь к совершенствованию оказался для них безнадежно закрыт. Разбитые тела, изуродованные духовные каналы, потухшие глаза — картины, которые надолго врезались в память Шэнь Юаня. Сам он тоже не избежал жестокости: постоянные нападения, коварные ловушки, попытки устранения. Но Шэнь Юань научился не только защищаться, но и эффективно отражать атаки, возвращая зло с многократной силой.

Только столкнувшись с полным хаосом, царившим на пике до прихода Шэнь Цинцю, Шэнь Юань по-настоящему осознал масштаб его достижений. Да, при нем тоже случались конфликты и издевательства, но это было несравнимо с той анархией, что царила сейчас. Шэнь Цинцю сумел создать хотя бы видимость порядка, превратив хаос в управляемый процесс.

Единственным светлым пятном в этой мрачной картине был шицзунь. Шэнь Юань до сих пор не мог полностью понять, что именно шицзунь увидел в нем, этом нерадивом ученике, но наставник был единственным, кто относился к нему с искренней, пусть и порой скрытой под маской холодности, теплотой и вниманием. Под его руководством он смог достигнуть стадии формирования ядра и узнал столько нового о мире, что прежние представления о заклинателях и других вещах показались детскими играми.

С каждым новым открытием он все больше чувствовал себя самонадеянным глупцом, который, прочитав новеллу, возомнил себя знатоком всех тайн. Особенно остро он почувствовал горечь, когда понял, какую роковую ошибку совершил он, не сбросив Ло Бинхэ в Бездну.

«Остальные заклинатели не пощадят полудемона», — пронзила Шэнь Юаня ледяная мысль. Картина предстала перед ним с пугающей ясностью: неопытный юноша, с едва окрепшей базой, противостоит кучке опытных заклинателей. Исход подобной схватки был предопределен. Шэнь Юань вынужден был признать горькую истину: в этом мире, пропитанном ненавистью к демонам, полудемону не было места. Решение Шэнь Цинцю, каким бы жестоким оно ни казалось, было продиктовано холодным, бескомпромиссным расчетом — расчетом на выживание. У демона больше шансов выжить в Бездне, чем в толпе враждебно настроенных заклинателей. Неужели Шэнь Цинцю именно этим руководствовался, скидывая Ло Бинхэ в Бездну?

Так он смирился с судьбой, играя роль Шэнь Цинцю.

Каждый день был точной копией предыдущего — бесконечный, изнурительный цикл страданий и боли. Взошедший на вершину пика, Шэнь Цинцю вновь и вновь пытался разгадать загадку ухода Юэ Ци. Каждое воспоминание, каждая попытка проанализировать их отношения вызывали нестерпимые всплески ци, разрывающие его душу на части, оставляя за собой пустоту и отчаяние.

Пещера Линси стала очередным испытанием, где из-за нестабильности ци он не смог спасти Лю Цингэ. Вина жгла его изнутри, подобно раскаленному железу. Обвинения сыпались как из рога изобилия, смерть учеников становилась обыденностью, а появление Ло Бинхэ несло лишь новые волны страдания, усиливая и без того невыносимую боль. Суд, пытки, смерть — все это превратилось в кошмарный ритуал, повторяющийся снова и снова.

Он умирал. И каждый раз просыпался вновь, возвращаясь в тело Шэнь Цинцю, но уже в другой момент его жизни. Цикл повторялся с маниакальной точностью: жизнь, страдания, смерть. Снова и снова.

С каждым новым перерождением личность Шэнь Юаня, его прежнего «я», растворялась в личности Шэнь Цинцю, как сахар в горячем чае. Воспоминания о его прежней жизни, о тепле и любви, исчезали, словно размытые дождем чернила на старой пергаментной бумаге. Иногда, в редкие мгновения просветления, он ловил проблески тех далеких чувств — призрачные тени радости и спокойствия, — но они быстро гасли, оставляя за собой лишь пустоту. Теперь он уже не мог представить себя кем-то другим. Все его воспоминания, мысли, эмоции принадлежали Шэнь Цинцю.

Эта боль, эта судьба казались ему предопределенными, неотъемлемой частью его существа. Граница между двумя личностями окончательно стерлась, оставив лишь едва заметный след, призрак того, кем он когда-то был.

В этой бесконечной череде перерождений, в этом кошмаре, повторяющемся снова и снова, в нем возник вопрос, пронзивший его насквозь, словно острый клинок: существует ли выход? Или эта Система обрекла его на вечные страдания, заставляя беспрестанно проживать одну и ту же трагедию, без малейшей надежды на спасение?

Шэнь Юань был на грани истощения. Его душа, измученная бесконечными перерождениями, молила об избавлении. Каждое новое пробуждение приносило лишь боль и осознание неизбежности грядущих страданий.

И вот, когда он очнулся в затхлом дровяном сарае поместья Цю, звук активации Системы стал последней каплей. Ярость, копившаяся годами перерождений, вырвалась наружу. Собрав всю доступную энергию, он направил ее в полупрозрачное окошко Системы, разбивая его вдребезги.

До этого момента он даже не пытался уничтожить ее, считая это невозможным. В его сознании прочно укоренилась мысль, что любая попытка вмешательства повлечет за собой неминуемое наказание. Но теперь… Теперь Система молчала.

— Система? — прошептал он, голос едва различимый. Ответа не последовало. Облегчение хлынуло волной, смывая годами накопившуюся тяжесть. Неужели все это время решение было таким простым?

Несколько минут он сидел неподвижно, наслаждаясь тишиной и долгожданной свободой. Впервые за долгие годы он мог дышать полной грудью, не ощущая гнета Системы.

Мирное затишье прервал стук в дверь. Прильнув к щели, Шэнь Юань увидел молодое лицо Юэ Ци. Несмотря на все трудности, на разницу в их мировосприятии, Юэ Ци стал для него семьей. И сейчас, видя его живым и невредимым, Шэнь Юань не смог сдержать слез.

С падением оков Системы, Шэнь Юань принял твердое решение изменить свою судьбу. Он уйдет, как только представится возможность, оставив поместье Цю и его проблемы. Он уже заплатил свою цену за все, что произошло в прошлых жизнях. А Юэ Ци больше никогда не бросит Шэнь Цзю, потому что он, Шэнь Юань, не будет ждать.

— Не возвращайся за мной, — прошептал он, глядя на Юэ Ци через узкую щель в двери, — Никогда не возвращайся.

«Мы уже проходили это, ты никогда не возвращался», — эхом отозвалось в памяти, оставив горький привкус.

— Нет, Сяо Цзю! — голос Юэ Ци дрожал от волнения.

— Не нужно, Ци-гэ. Ты мне ничего не должен. Я сам уйду отсюда. А ты… ты должен следовать своей судьбе, стать настоящим заклинателем.

— Сяо Цзю… — начал Юэ Ци, но Шэнь Юань его перебил:

— Со мной все будет в порядке. Я сам о себе позабочусь. Ты мне не нужен.

Юэ Ци покачал головой, слишком подавленный, чтобы что-либо сказать. Его глаза блестели от сдерживаемых слез.

— Пообещай мне, что никогда не вернешься за мной. Что ты будешь заботиться о себе, — настаивал Шэнь Юань, в его голосе звучала стальная решимость, которой раньше не было, — Пообещай мне.

— Я… я обещаю, — всхлипнул Юэ Ци, боль от вынужденного обещания отразилась в его голосе.

— Если однажды… если Небеса позволят… мы встретимся снова. Иди, скоро тут будет прислуга.

После этих слов послышались шаги, и Ци Гэ поднялся. Шэнь Юань наблюдал через маленькое отверстие в двери, как Юэ Ци исчез за забором.

Он лишь надеялся, что хотя бы это обещание будет выполнено.

На мгновение Шэнь Юань приложил руку к двери, туда, где только что лежала рука Юэ Ци, и, закрыв глаза, прислонил лоб к холодному дереву. Он сделал все правильно. Им обоим будет лучше без невидимых нитей долга и обязательств, связывающих их жизни. Юэ Ци ждет великое будущее, а Шэнь Цзю только мешал бы ему.

Ему никогда не было места в секте, но теперь это уже не имело значения. Эту жизнь он проживет без удушающих оков Системы и без мук совести.

Часть 1

Джен

Фэнтези

Исекай

Фанфики

Про попаданцев

Про попаданок

Попаданцы

Альтернативная реальность

Путешествие во времени

Fix-it

Перерождение

ООС

Отклонения от канона

Реинкарнация

Древний Китай

Открытый финал

Упоминания смертей

Вторая жизнь оборвалась столь же бесславно, как и первая.

Но даже после смерти Шэнь Юань не получил покоя. Система, словно издеваясь, показала ему уведомление: «Миссия провалена. Баллы обнулены. Перезагрузка через 3… 2… 1…»

И он открыл глаза.

Эхо бессмертных грез

Содержание

Часть 1

Комментарии (0)