Леонид Тифонов

Катя

Мать Тифонова

Их время кончилось, как и не осталось больше колких фраз. Катя теперь уже сидела дома. Лео же оставался сидеть на холодных ступеньках родного подъезда. Он выжидал.

Случая, простой доброты, даже чуда. Он устал.

Устал прятать себя под чужими масками, ведь вероятно вся эта миссия очередной бред сумасшедшего, а он лишь предмет его игры. Игры, в которой заведомо невозможно победить.

Тифонов остановился перед родной дверью, с дрожью держа палец над кнопкой звонка и готовясь нажать на неё. В нём загорелась надежда.

Надежда хоть на несколько минут обрести дом. Обрести себя. Выпустить себя на волю и выйти из этой игры.

Наконец, он позвонил в дверь и по нему, будто по школьнику, который гулял допоздна, пробежали мурашки.

Дверь открылась и на пороге Тифонов увидел знакомое лицо. Это была его мама.

Она устало посмотрела на него и улыбнувшись, уже зная, что он от Кати, пропустила его в дом и открыв буфет, выставила миску с конфетами и ягодами  на стол и села напротив Лео.

Фух… Ну так чего, тебя Катюша прислала? Береги её, она очень многое пережила, хорошая девушка и сын у неё замечательный!

Женщина по-доброму улыбнулась и взяла в руку кружку с зелёным чаем, подрагивая и делая глоток. От чая исходил пар.

Лео же молчал, пытаясь придумать отмазку, чтобы вновь соврать, однако в голову не лезла ни одна нормальная мысль, словно назло, зажимая Тифонова в теперь уже чужих дверях.

Увидев, как кружка в дряблых руках матери, задрожала сильнее, вероятно, та обожглась, Лео поспешил помочь и аккуратно поставил её на стол, тихо и незаметно бросив лишь одну фразу.

Женщина посмотрела на Тифонова и слабо улыбнулась.

Твоя оговорка напомнила мне сына..Знаешь, он всегда переживал, что я оболью на себя чай.. 

В её глазах  отразилась боль и пустота.  Она потеряла обоих детей. За всё это время она лишь заполняла дыры в своей жизни посиделками с Катей и прогулками, которые уже не так сильно скрашивали её дни.

Каждый час, каждый год был похож на другой до такой степени, что казалось она живёт совершенно в одинаковом, заданном для неё мире.

Но самым любимым для неё местом была библиотека. Потеряв всё, ей уже было не до сплетен и вязания крючком, а вечное хождение по выставкам слишком утомляло и только книги казались для неё глотком воздуха.

Она читала всё, не проводя ни единого дня без новой главы, что сделало её довольно мудрым и рассудительным человеком, но никакая книга не смогла бы приглушить боль её потерь.

Взгляд пожилой женщины вновь упал на Лео и казалось, как-то отдалённо, он напомнил ей самого себя. По холодной щеке быстро пробежала слеза.

Заметив это, Тифонов тяжело вздохнул. Он знал, что она ждала его. Всегда ждала. Ждала, когда он прогуливал школу, шатаясь по гаражам, ждала, когда оскорблял её за строгость и устраивал скандалы из-за сестры и это всегда восхищало Тифонова. 

Он нежно взял мать за руку и отвёл взгляд на кошку, которая мяукнула и стала тереться о его колено, будто понимая Лео и подбадривая его.

Он рисковал. Рисковал потерять все дороги к настоящему себе. Рисковал домом и родной матерью. Лео знал, что в любой момент перед ним может захлопнуться та дверь, которая всегда была для него открыта. Но обратного пути для него уже не было. Он знал, что несмотря на всё это может быть последний шанс поговорить с ней и может сегодня будет его последний день. 

Ещё один день наполненный болью и страданиями.

Наконец, он начал говорить. Брюнет запустил руки в волосы и, резко сжав их у корней и причиняя себе боль, отпустил, будто отрезвляя себя. Ему надо было собраться.

Я вернулся, мам. Я Лео. Я правда не знаю как, но… Тогда в поезде со мной что-то произошло и я до сих пор гадаю, что это за бред…Но теперь я здесь. Теперь… я снова с тобой.

Повисла тишина. Женщина застыла и её глаза бегали по новому облику сына, а в ушах отдавались его слова.

Лео поднялся с табуретки и подошёл к матери, наклонившись к ней и уткнувшись носом в её ладони.

Он знал, что она верила, что он жив. Она знала, что он придёт. Она чувствовала это.

Они молчали, а Лео, словно ребёнок, всё также сидел на холодном полу, пока самый родной его человек гладил его по голове и волосам.

Мам, я стольких людей убил.. Я всех убил, мам….Я убийца…я убийца, мама…

Присядь и расскажи мне всё. Я всегда рядом с тобой. Не забывай это. Что бы ты не сделал я всегда буду с тобой.

Лео всё рассказал. Рассказал ей всё до мельчайших подробностей, что их обоих насквозь пронизывала глухая пустота и дрожь, а на губах женщины замер испуг и отчаяние.

Нет, она не боялась его и тем более, не ненавидела. Она знала, что он запутался, но её сердце билось быстрее лишь от той мысли, что он уже не сможет отсюда выпутаться. 

Она прекрасно знала и убийцу своей дочери, но именно это смогло бы разрушить Лео целиком и одним ударом, поэтому она была намеренна унести это с собой, в пучину. С каждым словом, с каждым предложением, которое с ужасом и дрожью выговаривал Тифонов, в глазах женщины двоилось, а стук сердца становился быстрее. Давление падало.

В голове Лео поселилась тревога и он в страхе подхватил мать на руки,  однако держаться слишком долго у неё не было сил и она знала, что пришла её очередь.

Лео держал её, но сил оставалось совсем мало и истерика брала вверх. На глазах проступали слёзы и зрение ухудшалось уже у Лео.

Мам, держись… Не оставляй меня одного, мам! Мам…?

Женщина слабо улыбнулась в искривлённой, больной улыбке и прошептала ему свою последнюю, теперь уже неразборчивую фразу.

Пообещай мне, что не будешь искать убийцу.

Она умолкла. Умолкла навсегда, погасив в Лео последний свет и ему вдруг стало совсем тесно в этой теперь уже пустой квартире.

Дневной свет бил Лео в лицо и он подошёл к окну, чтобы задернуть шторы. На холодном подоконнике сидела Пуговка, жалобно мяукающая и смотрящая точно на него.

Он коснулся её лишь кончиком пальца и она начала терется о него, будто птица Феникс, залечивая шрамы его души. Но они были для него неизлечимы.

Перед тем, как он задёрнул шторы, Лео увидел на окне надпись - «Завтра твой последний день» и на его лице показалась ухмылка.

Тифонов лишь нежно взял женщину на руки и положил её на кровать, прикрывая одеялом и поправляя под её головой подушку.

Его взгляд упал на стоявший на столе портрет и, положив его лицом вниз, Тифонов ушёл.

Ночные переулки уже не казались ему такими холодными, а улетевшая чья-то газета с новостями о частых убийствах  и случая в зоопарке больше не пугала и не удивляла его.

Улицы пустели, а магазины были уже давно закрыты. Людей не было.

На его лице не было ни единой эмоции и только в переписке с Катей за место кнопки SOS было 19 пропущенных.

Едкая, разъедающая боль в его груди достигла своего пика и раздался треск стекла. По пальцам побежали алые струйки крови, а в животе виднелся небольшой стеклянный осколок. 

Швырнув кирпич на соседнюю машину и услышав режущий слух звук сигналки, Тифонов молча переступил витрину и направился к полке со спиртным. Он с грохотом и звоном свалил несколько бутылок в тележку и, с силой толкнув хлипкую дверь универмага, выкатил её на асфальт.

Вынув из своего живота осколок, Лео с больной улыбкой открыл одну из бутылок спиртного и, сделав несколько больших глотков, вырубил этой же бутылкой прохожую, которая в спешке набирала номер полиции.

Она упала на асфальт, на что Тифонов лишь выругался и открыл новую бутылку. Ему было всё равно.

Всё равно на всё. Он был пьян, пьян настолько, что даже алкоголь не был для него чем-то, что лечило душу, как у обычных алкашей.

Они называли алкоголь лекарством, когда Лео пил бутылку за бутылкой лишь с одной целью – побыстрее убить себя.

Убить, потерять память, уничтожить всеми способами и стереть себя с лица Земли.

Ему не было жалко никого. Ни теперь уже мёртвую мать, ни сестру, ни прочих погибших людей, он лишь знал, что всё это было зря. Его походка со временем становилась всё более шаткой и только с помощью тележки он кое-как стоял на ногах, отдаваясь дождю и опьянению.

На часах было около трёх и мир был полностью усыплён и только приглушённые где-то звуки мотора еле доносились до слуха мужчины. Сигналка заглохла, а Тифонов, лишь отшвырнув ту девушку, что валялась без сознания, отправился в неизвестность, то и дело пошатываясь из стороны в сторону, пока яркий свет фар не ослепил его.

Это была Катя. Закрывая лицо бутылкой, Тифонов уже ничего не соображал и каждое его действие сопровождалось лишь неразборчивой болтовнёй и размахиванием рук, то и дело тянущихся за следующей дозой алкоголя.

Аккуратно переступая осколки витрины, Тконская обвела взглядом лежащую без сознания девушку и подскочив к ней, Катя проверила её пульс и поняла, что её просто вырубили.

Руки Лео стремительно потянулись к лицу блондинки и вскоре их губы сомкнулись в не самом приятном для девушки поцелуе и на сопротивления Тифонов не оставил даже времени.

Она дёрнулась и хотела оттолкнуть Лео, почувствовав резкий привкус алкоголя и сигарет, однако не стала и лишь медленными шагами, притягивая его к себе, усадила на заднее сидение машины, где брюнет почти сразу вырубился.

Тяжело вздохнув и сделав глоток воды, Катя поехала к себе домой, пока Миша отбывал выходные у бабушки, что оказалось весьма кстати.

Голова Лео поднялась и пока руки блондинки нервно сжимали руль, её слуха коснулась очередная его фразочка и на лице девушки виднелась небольшая улыбка.

А ты всё ещё такая же красивая, прямо как тогда, когда швырнула в меня свой грёбанный учебник по химии..Ты знаешь это?

Знаю. А ещё я знаю, что ты пьян.

Наконец, они оказались в её квартире и Тифонов уже спал на диване у Кати дома, пока она тихо обрабатывала ему раны.

Каждое движение она делала плавно и с дрожью смотрела, чтоб он не упал на пол, однако внутри у неё больше не было того тепла, которое так долго она ему дарила.

Ей было больно. Слишком больно любить его без остановки и молчать, не имея возможности сказать хоть слово.

Она спасала и ненавидела его, пока он то отталкивал, то взламывал все замки на её двери, что их больше не оставалось.

Она кричала, чтобы поговорить с ним, кричала, чтобы остановить эту войну, однако каждый его ответ был равносилен выстрелу. Выстрелу, всегда попадающему точно по цели.

У Леонида не сложилась жизнь, но теперь он живёт совершенно другими и разными жизнями и может сделать всё, что он хочет. Он мстит каждому своему врагу, но разве это то, что он хотел..? 

Гидра

Комментарии (60)