Нии пять лет, когда она впервые заболела. Ему восемь лет, он худой и высокий. Он заботится о себе и Ние один, поскольку их родители пропали.

Однажды утром он стучит в дверь, чтобы собрать её в детский сад, но она не отвечает. Горло жжёт, глаза слипаются, в животе бурчит, а в груди свистит воздух, словно он дышит через соломинку. Он стучит снова, с лёгким волнением называя её имя. И снова она не отвечает.

— Ния, — шепчет Кай, наконец открывая дверь. — Ния, мне нужно на работу, тебе нужно в школу, пойдём. — Она жалобно смотрит на него, пока он зажигает свет. — О, Ния, ты заболела? — его голос становится мягким и успокаивающим, и он опускается на колени рядом с её кроватью, берет её голову в свои руки и кладет ладонь ей на лоб. Он ругается под нос, обеспокоенно покусывая губу. — Хорошо, ты в порядке.

Он сглатывает и встаёт, колеблясь лишь мгновение, прежде чем покинуть комнату. Его ноги в носках легко стучат по деревянному полу и останавливаются на кухне. Его голос звучит приглушённо и разносится по коридору в беспорядке, который Ния не может расшифровать. Затем он возвращается, в его руке холодная мокрая тряпка.

— Спи, — шепчет он, накрывая её лоб тряпкой. Она смущённо кивает, глаза снова закрываются. Свет снова выключается, дверь со скрипом закрывается, но не защёлкивается. Она засыпает.

Когда она просыпается, в коридоре звучит музыка. Это любимая песня Кая, хотя Ния сейчас не может вспомнить её название. Из кухни доносится приятный запах, и ей почти хочется узнать, что это.

Но воздух вокруг слишком холодный, поэтому она поглубже укутывается в свои одеяла, с ужасом понимая, что самые тяжелые из них уже убрали, оставив только тонкие простыни.

Проходит всего несколько минут после пробуждения, когда брат толкает дверь ногой, в одной руке у него тарелка, в другой — стакан воды.

— Привет, — шепчет он, улыбаясь в темноте. Головная боль Нии ценит, что он не выключает свет. — Чувствуешь себя лучше? — она качает головой, и он издает сочувственный звук. — Я приготовил тебе суп. — Он помогает ей сесть у стены, притащив, казалось бы, из ниоткуда дополнительную подушку. Затем он осторожно помогает ей съесть лёгкий суп. На вкус он неплох, хотя и очень безвкусен, и от него ей становится немного теплее. Когда она доедает суп, Кай даёт ей стакан воды и заменяет ткань на её голове.

Наконец он осторожно перекладывает её на другую сторону кровати и устраивается рядом с ней, положив на колени раскрытую книгу. Его голос спокойный и приятный, ровный и успокаивающий. Она без труда засыпает снова.

Когда Ния просыпается в третий раз, у неё болит живот. Он бурлит, или, по крайней мере, кажется, что бурлит, и от этого её тошнит.

Она хочет позвать брата, но изо рта вырывается лишь странный рвотный хрип. Её бесцеремонно рвет, и она начинает плакать. Она неуверенно поднимается на ноги, отстраняясь от беспорядка и опираясь на изголовье кровати.

— К-кай! — наконец прохрипела она, едва не застонав. Ей так плохо, и всё болит. Кай заходит за угол в её комнату, вид у него панический. — Мама! — она не знает, почему зовет маму, и не замечает, как опускается лицо Кая, когда она это делает.

— Всё хорошо, Ния, — говорит Кай, убирая её волосы со лба. — Мы приведём тебя в порядок, хорошо? — Она кивает ему в грудь, когда он стаскивает её с кровати и прижимает к своему бедру. Он несёт её в ванную и снимает с неё одежду, которая насквозь пропиталась потом и рвотой, сажает её в ванну и запускает воду. Она холодная, когда касается ног Нии, и она плачет. — Ния, Ния, перестань. — Кай умоляет, пытаясь выбрать между всеми вещами, которые он должен сделать. В конце концов он выбирает свою плачущую сестру.

Он заставляет её сесть и меняет воду на более теплую, хотя знает, что этого делать не следует. Она фыркает, но не перестаёт плакать. Через мгновение Кай встаёт и выключает воду.

— Ния, послушай меня, — она поднимает голову, пытаясь ещё больше укрыться в воде. Она не очень глубокая, и это её расстраивает. — Я поменяю тебе простыни, хорошо? Не выходи из ванны и не опускай голову под воду. Поняла? — она кивает, хотя лишь наполовину понимает, что он ей говорит. Она прекрасно знает, что должна держать голову над водой.

Кай возвращается через несколько минут, его руки заняты её испачканными простынями. В свете ванной он выглядит немного бледнее, чем обычно, но Ния этого не замечает. Он берёт новые простыни из бельевого шкафа и снова уходит. Когда он возвращается во второй раз, спустя ещё несколько минут, в одной руке у него уже новая одежда для Нии.

— Готова выйти? — спрашивает он. Ния икает и кивает, позволяя ему вытащить её, но при этом сама становится мокрой. Он вытирает её и помогает одеться, а затем берет на руки. Она с хныканьем утыкается ему в плечо, позволяя отнести себя в гостиную. — Давай посмотрим фильм, хорошо? — он ставит фильм и исчезает. На этот раз он прихватил с собой одеяло, мусорное ведро в гостиной и стакан воды, зажатый между ладонями. — Брось здесь, — говорит он. Она кивает.

Когда Ния просыпается в четвёртый раз, брата рядом с ней нет. Солнце проникает в окна, сообщая ей, что уже наступил день. Она чувствует себя немного лучше, чем вчера, но не намного. По крайней мере, желудок чувствует себя спокойно. На самом деле она голодна.

Она встает с дивана, натягивая на плечи одеяло, и идёт на кухню. Кая там нет, как она и предполагала, поэтому она продолжает искать.

— Кай? — зовёт она, горло всё ещё немного болит. Она идет по коридору в сторону комнаты Кая, но останавливается перед ванной, услышав звук. — Кай? — Она стучит в дверь. Кран работает, но она всё ещё слышит его кашель.

— Иду, — говорит Кай через дверь. — Одну секунду. — Через мгновение дверь открывается. Кай стоит перед ней, бледный и дрожащий. — Ты в порядке?

— А ты? — спрашивает Ния. Он не выглядит так уж плохо, но всё же она беспокоится.

— Конечно, — и, когда он легко взъерошивает её волосы, её беспокойство исчезает. — Голодна? — Она кивает с ухмылкой, и он улыбается в ответ. — Давай сварим тебе суп. — Она даже не замечает, что Кай сам ничего не ест.

Когда Ния просыпается в пятый раз, брата рядом с ней, как обычно, нет. Она стоит, вытянув руки над головой, и зевает. Она чувствует себя гораздо лучше, чем раньше, а боль в горле — не более чем щекотка.

Кай стоит над плитой, когда она находит его. Он выглядит усталым и больным, бледным и дрожащим. Он греет что-то в кастрюле, его плечи сгорблены, когда он помешивает таинственное блюдо.

— Привет, Кай, — говорит Ния, протирая глаза. Он смотрит на неё и слегка улыбается. Она замечает, что он выглядит довольно странно, но не более того. Поэтому она обнимает его за талию и садится за стол, где он в конце концов протягивает ей миску с супом.

В следующий раз Ния заболела уже в гораздо старшес возрасте. Точнее, в десять лет. Каю тринадцать, и он переходит с работы на работу, так как ситуация в Игнасии, где они живут, становится всё хуже и хуже. Он настаивает, чтобы Ния не говорила, что ей нужно оставаться в школе, продолжать учиться и не беспокоиться об их финансах.

Однако это трудно, ведь она наблюдает за тем, как Кай всё дальше и дальше продвигается вперёд. Его руки развиваются, крепкая мускулатура сменяет маленькие веточки, которые раньше свисали с его плеч. Если бы Ния не любила читать медицинские учебники, она бы никогда не заметила, какой он худой.

Она бы не заметила, как на его щеках не осталось детского жира, как у неё, как сквозь бледную кожу проступают ребра, когда она застаёт его за переодеванием рубашки.

Дело в том, что Ния знает, как много её брат работает для неё, знает, чем он жертвует, чтобы у неё было всё, что только может понадобиться. Поэтому, когда она просыпается с ощущением, что находится в лодке, раскачивающейся взад-вперёд, первое, что она осознает — это чувство вины.

Но ей лучше знать, что нельзя скрывать от брата, и даже если бы она попыталась, один взгляд в зеркало подсказал бы ей, что далеко она не уйдет.

Поэтому, застонав от боли, Ния садится и, неуклюже перекинув ноги через край кровати, встаёт. Сначала её шатает, и холодный воздух неприятно кусает кожу. Она набрасывает на плечи одеяло и плотно натягивает его, дрожа.

Кай уже должен быть на ногах, собираться на работу и готовить ей завтрак, но его нет на кухне, где она ожидала его найти. Нет, он в своей комнате, раскинулся на кровати, глаза плотно закрыты, лицо искажено чем-то похожим на боль.

— Кай, — шепчет она, почти забыв о собственном недомогании. То, что её брат спит до позднего утра — не очень хороший знак. Он опоздает на работу. — Кай. — Она кладёт руку ему на плечо и легонько встряхивает его. Даже это лёгкое движение выводит кашель из её больного горла.

— Хммм…? — произносит он, просыпаясь, и часто моргает глазами. Глаза у Кая янтарные, волосы коричневые. Он совсем не похож на свою сестру и даже на их родителей. Сейчас он выглядит приглушённо. Он весь в поту, как после долгого, тяжёлого рабочего дня, и глаза его тусклые. Он бледен, и его трясет, он горячий на ощупь.

— Сейчас почти девять утра, — говорит Ния, бросая взгляд на часы на стене. Его глаза распахиваются, и он просыпается. Он поднимается на ноги и недовольно морщится. Она почти не упоминает о том, как ужасно себя чувствует, но эгоистично не хочет, чтобы он оставил её одну или отправил в школу. — Кажется, я заболела.

Он приостанавливается, натягивая на голову короткую кофту, одну из отцовских, поскольку у него не так много собственной одежды.

— Ты заболела? — он бросает кофту на пол и подходит к ней, осторожно укладывая её на кровать и прижимая одну руку ко лбу. — Проклятье! — он шипит под нос, проводя рукой по своим потным волосам. Он выглядит напряжённым, ещё более напряжённым, чем когда она его разбудила, и она чувствует себя ещё более виноватой.

— Прости, — говорит она с комком в горле. Она не хочет плакать, но не может остановиться. Он вытирает слезы с её лица большим пальцем, мягко укачивая её.

— Не извиняйся, — хрипло прошептал он. — Всё хорошо, я… я что-нибудь придумаю. Подожди здесь. — Она кивает, и он исчезает, закрыв за собой дверь. Из коридора доносятся приглушённые голоса — несомненно, Кай пользуется стационарным телефоном на кухне, чтобы с кем-то поговорить. Он возвращается через несколько минут, на его лице — улыбка, не доходящая до глаз. — Давай уложим тебя в постель, хорошо?

—А как же работа? — не может не спросить она, даже когда он осторожно ведёт её под одеяло своей кровати. Раньше она принадлежала их родителям. Большинство вещей Кая достались им от родителей.

— Не волнуйся об этом, — успокаивает он, убирая волосы с её лица. — Я взял выходной, всё в порядке. — Но она знает, что ему не платят, когда он берет выходной. Им не хватит денег на один день, от чего они не могут себе позволить отказаться, и всё из-за неё. — Всё будет хорошо. — Он успокаивает её, укладывая под одеяло. — Я пойду приготовлю тебе суп, скоро вернусь.

Она засыпает на несколько минут и просыпается только тогда, когда Кай возвращается с дымящейся тарелкой в руках. Она приподнимается и с благодарностью принимает еду, слегка дуя на неё, прежде чем приступить к трапезе.

Кай кашляет в руку, и это звучит резко, даже болезненно, но он отмахивается от неё, когда она спрашивает, всё ли с ним в порядке. Она начинает думать, что он тоже может быть болен. Но он упрям, а Ния не любит, когда он расстраивается или расстраивает её, поэтому она погрязла в своём чувстве вины и ест суп без комментариев.

Когда она заканчивает, он притягивает её к себе и прижимает её голову к своей груди, прикрытой футболкой, в которой он спит. Его дыхание звучит скрежетом и лёгким удушьем в лёгких, за грудной клеткой, но она всё равно ничего не говорит. Он ведь не собирается на работу, он отдыхает, так что, по её мнению, ничего страшного в этом нет.

Когда она просыпается на следующий день, Кая уже нет. На лбу у неё приклеена записка, написанная беспорядочным, едва разборчивым почерком Кая. К счастью, ей удается расшифровать её, и в ней говорится, что на плите стоит суп, который она сможет разогреть, если проголодается, и что она может обратиться к соседям, если ей что-нибудь понадобится, и что он будет дома в обычное время.

Когда Кай приходит домой, он выглядит ещё хуже, чем вчера: бледный, дрожащий и измученный. Она знает, что он должен чувствовать себя ужасно, когда соглашается на ужин, чего обычно не делает.

Она не может убедить его остаться дома на следующий день. Чувство вины делает её еду горькой на вкус.

Когда Ния заболевает в третий раз, они с братом живут в монастыре вместе с Коулом, Зейном, Ллойдом, сэнсэем Ву и, к её радости, Джеем. Она знает, что Кай недолюбливает Джея, знает, что брат не одобряет её маленькую влюбленность, но он не отчитывает её и не высмеивает.

Грипп или что-то похожее на него сильно поражает монастырь. Сэнсэй Ву и Мисако куда-то уехали, так что они остались вшестером, совсем одни. Все ниндзя лежат без сознания, стонут и охают, корчатся и ворочаются.

Все, кроме одного. Кай в то первое утро встаёт в то же время, что и обычно, и принимает один из тех получасовых душей, которые он так любит. Только когда прошёл час и никто больше не встал, он решает отправиться на поиски.

Он находит всех ниндзя, даже Зейна, свернувшимися калачиком в своих кроватях и больными.

По крайней мере, так полагает Ния, поскольку она просыпается от того, что Кай трясёт её. Она чувствует себя слишком ужасно, чтобы заметить, что он тоже выглядит не лучшим образом.

— Ния, ты тоже заболела? — спрашивает он. Уши словно заткнули ватой, поэтому она не слышит, как болезненно звучит его голос, как хрипят его легкие, как он дышит ртом, а не носом. Она на мгновение мысленно осматривает себя, затем кивает.

— Мне нехорошо, — говорит она. Он кивает и убирает волосы с её лба, чтобы измерить температуру. С тех пор как они приехали сюда, они узнали, что температура тела Кая выше, чем у всех остальных, хотя бы на двадцать градусов, поэтому ей интересно, сможет ли он, пощупав её лоб, дать точные показания.

— Хорошо, — улыбается он. Им больше не нужно беспокоиться о деньгах, одежде, еде или их отсутствии. Ему негде быть, не перед кем отчитываться. — Остальные тоже.

— О, — она перекатывается с бока на спину.

— Все четверо, — продолжает Кай. — Я собираюсь приготовить суп, может быть, тосты. Хочешь чего-нибудь конкретного?

— Можно мне воды? — просит она. Кай кивает и выходит из комнаты, не успев задёрнуть для неё шторы.

— Здесь просто бардак, — хмыкает Кай, когда через пару минут возвращается со стаканом воды. — Мне надо… Прости, Ния, я пытаюсь… Ллойда тошнит, Джей плачет… — Он снова задыхается, проводя рукой по волосам. Он ставит стакан на прикроватную тумбочку.

— Приведи Джея сюда, — бормочет она. Лицо Кая искажается, почти разочарованное, но она не замечает. — Я с ним разберусь.

— Я собирался… — прерывается он, бросая взгляд на дверь и сестру. — Я собирался закончить готовить еду и пойти посидеть с тобой. — Вообще-то ей бы это очень понравилось. — Но… ладно, конечно, я пойду, позову Джея. — И он уходит, прежде чем она успевает сказать ему, что предпочла бы его, а не Джея.

Он знает, думает она, он знает, что она любит его больше, чем кого-либо другого. Он знает, что она не предпочтёт Джея вместо Кая. Всё, что она пыталась сделать — это облегчить ему нагрузку. Он понимает это.

Кай возвращается с хромым, всхлипывающим Джеем. С усилием он опускает синего ниндзя на кровать Нии и отступает.

— Почему ты плачешь, Джей? — спрашивает она, затаскивая его к себе под одеяло. Он хнычет и пускает очередной всхлип, удобно устраиваясь рядом с ней.

— Я не знаю, — стонет он. — Мне просто нехорошо. — Она издает тихий чавкающий звук и целует его в макушку. Только когда она убирает волосы за ухо, подальше от его лица, она понимает, что подражает поведению своего брата.

Кстати, о брате: он возвращается почти через час и выглядит ещё более растрёпанным, чем когда-либо. Его волосы завязаны в хвост, а на майке — пятна. Он тяжело дышит, сгорбившись. В руках у него две миски с супом.

— Вот, пожалуйста, — говорит он с улыбкой. Она выглядит вынужденной, болезненной. — Надеюсь, это вкусно. — Ния смотрит на него с беспокойством, когда он передает ей миски. — Извини, я не могу остаться, тебе что-нибудь нужно? — не желая нагружать его ещё больше, Ния собирается покачать головой, но тут в разговор вклинивается Джей.

— Можно мне воды? Может, крекеры? — спрашивает он. Кай кивает и уходит, а Ния шлёпает Джея по руке, протягивая ему тарелку. — Что? — хнычет Джей.

— У тебя и так много всего в тарелке, — шипит она, осторожно дуя на суп, чтобы остудить его. — Тебе не нужно просить что-то вдобавок к этому.

— Он сам предложил, — ворчит Джей, делая то же самое. Суп вкусный. Именно его всегда готовит Кай, когда Ния чувствует себя неважно. Кай возвращается через несколько минут, в одной руке у него открытая пачка соленых крекеров, в другой — стакан воды, а через предплечье перекинуты две мокрые тряпки.

— Вот, пожалуйста, — говорит он, ставя воду и крекеры на прикроватную тумбочку Нии и натягивая мокрые полотенца на их шеи. Поначалу это неудобно, но через мгновение Ния расслабляется. — Ладно, мне действительно пора возвращаться к остальным. Звони, если что-то понадобится. — Он прижимает голову Нии к своей груди — сердце у него колотится — и целует её волосы.

— Пока, — пробормотала она, когда он ушёл, желая, чтобы он остался.

С тех пор день тянется как сироп. Ния и Джей проводят время за чтением и дремотой, прижавшись друг к другу. Изредка заглядывает Кай, обычно чтобы наполнить их стаканы водой и спросить, не нужно ли им чего-нибудь.

С каждым разом он выглядит всё более растрёпанным и измождённым. Судя по тому, что они видят, уютно устроившись в своём маленьком гнезде, Ллойд ведет себя довольно непринуждённо. Они не винят его: он всё ещё ребёнок, независимо от того, похож он на него или нет, и Ния помнит, как ей хотелось, чтобы родители были рядом, когда она болела, когда была маленькой.

Проснувшись на следующее утро, она чувствует себя гораздо лучше, и Джей тоже. Солнце выглянуло, хотя и заслонённое шторами. Джей потягивается и распахивает их, греясь в лучах теплого света.

И тут, когда она выходит из комнаты, а Джей рядом с ней, из кухни раздаётся невероятный грохот.

Когда Ния и Джей добираются до кухни, они обнаруживают Кая, распростёртого на полу на животе.

— Кай! — Ния плачет, резко падает на колени рядом с братом и осматривает его лицо на предмет повреждений. Кажется, с ним всё в порядке, но он совсем не шевелится. — Что случилось? — здесь, на полу кухни, Ния понимает, насколько больным на самом деле выглядит Кай. Он раскраснелся, и, приложив руку ко лбу, она может сказать, что даже если он обычно горячий, то это уже немного слишком.

— Может, он потерял сознание, — предполагает Джей, опускаясь на колени рядом с ней. — Давай отнесем его в кровать, хорошо? — Коул, Зейн и Ллойд появляются в тот момент, когда Джей и Ния поднимают Кая с пола, обхватив его за плечи.

— Что случилось? — спрашивает Коул, как и Ния. Она пожимает плечами, стараясь не заплакать, и помогает Джею отнести брата в его комнату. Они укладывают его на кровать, располагая так, чтобы, как они надеятся, ему было удобно.

— Я возьму мокрое полотенце, — говорит Джей, сжимая её плечо и улыбаясь. Она благодарно кивает и берёт руку Кая в свою. Он выглядит больным и усталым.

— С ним всё в порядке? — Ллойд попискивает с порога. Коул стоит у него за спиной, обхватив его рукой за плечо и притягивая к себе.

— С ним всё будет хорошо, — говорит Ния, дрожа. — Я думаю, он просто болен. — Дыхание Кая такое же ужасное, как и вчера, если не хуже. Он всё ещё дышит через рот, как будто его нос не работает. — Он спал ночью?

— Не знаю, — неловко отвечает Коул. — Он часто заходил и выходил из моей комнаты, но я об этом не задумывался. — Сердце Нии замирает. Под глазами Кая глубокие тёмные синяки, как будто он не спал несколько дней.

Через несколько секунд молчания возвращается Джей с термометром и влажной тряпкой. Он аккуратно укладывает её так, чтобы она не капала на лицо Кая — ведь Кай терпеть не может, когда его лицо мокрое — и суёт градусник в рот Каю.

— Он в порядке, Ния, — шепчет Джей. — Не волнуйся. — Но она волнуется. Кай — это то, о чём она беспокоится больше всего в своей жизни. Он всегда был рядом с ней, и в горе, и в радости, а теперь он изматывает себя, пока все болеют.

— Я знаю, — шепчет она в ответ. Безжалостные остальные уходят, и она остается наедине с Каем.

Проходит несколько часов, прежде чем он приходит в себя. За это время они успели позавтракать и пообедать, четыре раза сменить тряпку на его лице, а Ния посмотрела пять фильмов.

Сначала она даже не замечает, как он нахмуривает брови, как бывает, когда он смущён, а потом его глаза открываются. Какое-то время он наблюдает за ней, пока она продолжает смотреть на экран перед собой, затем её взгляд переключается на него, и она вздрагивает.

— Кай! — вскрикнула она, едва не выронив ноутбук. — Ты меня напугал!

— Прости, — прохрипел он. Горло болит и жжёт, во рту пересохло. Он чувствует себя ужасно.

— Нет, мне не жаль, — говорит Ния, закрывая ноутбук и ставя его на место. — Ты всё это время болел? И никто из нас не заметил? — он смотрит на неё, но не делает никаких движений, чтобы ответить. — Кай, что ты делал?

Часть 1

Bubblebee10230

Хочу_Жизнь_ Бездельника

1. Нии пять лет, когда она впервые заболела. Ему восемь лет, он заботится о себе и Ние, совсем один, их родители пропали.
2. Когда она просыпается с ощущением, что находится в лодке, раскачивающейся взад-вперёд, первое, что она по-настоящему осознает - это чувство вины.
3. Когда Ния заболевает в третий раз, она с братом живёт в монастыре вместе с Коулом, Зейном, Ллойдом, сенсеем Ву и, к её радости, Джеем.
Или 3 раза Кай болел и заботился о сестре вместо себя и один раз она позаботилась о нём.

ЛЕГО Ниндзяго: Мастера Кружитцу

Кай Смит

Ния Смит

Джей Уолкер

Коул Баккет

Зейн Джульен

Ллойд Монтгомери Гармадон

Give and Give (Отдавать и отдавать)

ru-give-and-give-otdavat-i-otdavat-bubblebee10230-perevodchik-hochu-jizn-bezdelnika

Give and Give (Отдавать и отдавать)

Рекомендуем к прочтению

Комментарии (0)