Одно и то же каждый день.

Аберфилду достаточно сказать одну фразу, чтобы разозлить Драко и дать повод нюхнуть ещё кокаина.

И, когда Драко в конце лекции срывается с места, Гермиона не чувствует себя обязанной следовать за ним. Вообще-то она не следила за ним уже несколько недель.

Она пробует новый подход — не обращать внимание на его вспышки гнева, позволить ему выпустить пар, и затем игнорировать его как можно дольше. Её искушение бежать за ним почти угасло. Сердце её сжимается, когда она смотрит, как он вскакивает со стула и уходит прочь, но оно больше не тянет её к нему. Не умоляет её вмешиваться или потакать его вспышкам.

За последние несколько недель сила этого пошатнулась.

Или, может быть, она просто становится намного сильнее.

Сильнее, чем те чувства, которые Драко разблокировал недавно. Те, что глубоко внутри неё.

Логика яростно борется с эмоциями в её сознании, как это всегда бывает с двумя чувствами. Они стучат по обеим сторонам её мозга, пока он не превращается в одну петлю противоречивых мнений, слишком туманных и неясных, чтобы увидеть сквозь них. Она не знает, что из этого чувствовать правильнее.

Сегодня побеждает логика, потому что, когда Драко вылетает за дверь как раз перед окончанием семинара, Гермиона даже не вздрагивает.

Никто из них не вздрагивает. Сейчас это слишком обычное явление.

Для остальных это более привычно, чем для Гермионы. Но она искренне начинает понимать их всё больше и больше с каждым днем.

Дверь за Драко захлопывается, и Аберфилд раздражённо вздыхает.

— Прежде, чем вы все уйдёте, я должен кое-что вам объяснить, — он делает глубокий вдох, смешанный с обидой и раздражением, — в ближайшие несколько недель никаких встреч не будет.

То, что когда-то выглядело как группа заключенных в камере смертников, превращается в группу освобожденных личностей, людей, которые были лишены солнца так долго, что краткое упоминание о свете вызывает у них блаженные воспоминания о том, каково это, когда тепло чувствуется на коже.

Когда Аберфилд объявляет им эту новость, их глаза светятся восторгом, а нейтральные выражения лиц сменяются на улыбки.

Гермиона тоже улыбается. Она ничего не может с собой поделать.

— Я предлагаю вам за это время поразмыслить над тем, что мы обсуждали в течение последних нескольких месяцев. Копните глубже и подумайте о том, в какой точке своей жизни вы сейчас находитесь, — Аберфилд фокусирует взгляд на Гермионе и откашливается, — Гермиона любезно предложила поддерживать с вами связь во время этих каникул вместо наших сеансов. Я рекомендую вам пользоваться её услугами так, как вам заблагорассудится.

— Я думаю, одного из нас это предложение заинтересует больше других, — Гермиона слышит, как Тео шепчет Пэнси, и это заставляет почувствовать в груди острую боль, пронизанную одновременно заинтригованностью и разочарованием.

Не разочарованием в Тео. А просто в ситуации. Намёком. Тем фактом, что её уши работают безупречно хорошо, чтобы уловить тихие комментарии, подобные этому, о ней.

Аберфилд вздыхает, тянется к своей сумке, стоящей рядом со стулом, и встаёт.

— Желаю вам хорошо отдохнуть. Мы снова соберёмся после Нового года.

Когда Аберфилд уходит, Блейз поворачивается, хватаясь рукой за спинку стула. Он поднимает указательный палец, чтобы задать вопрос:

— А что насчёт нашего Умиротворяющего бальзама?

Аберфилд останавливается, потом медленно поворачивается.

— Прости? — спрашивает он с оттенком нерешительности в голосе.

— Наша ежедневная доза Умиротворяющего бальзама. Тем, которым вы нас снабжаете. Разве вы не собираетесь дать их нам на следующие несколько недель?

Гермиона видит, как челюсть Аберфилда сжимается, а грудь вздымается к горлу.

Он выпускает сдерживаемое дыхание на выдохе, за которым следует откашливание в кулак.

— Нет. Я не могу сделать соответствующую партию достаточно быстро, чтобы обеспечить вас ими в течение всего этого периода времени. Я верю, что вы просто будете хорошо себя вести. Именно поэтому мы и даём вам этот перерыв. Чтобы посмотреть, будете ли вы хорошо себя вести.

Пэнси усмехается и закатывает глаза.

— Даже если мы чувствуем боль…

— В этом не будет необходимости, — бодро говорит Аберфилд, — Мы верим, что вы все примите правильные для ваших организмов решения. И если будет так, то вам и не понадобится Умиротворяющий бальзам, не так ли?

— Я могу сварить Умиротворяющий бальзам, — предлагает Гермиона, ловя взгляд Аберфилда на её предложение, — если бы ты одолжил мне кое-какие ингредиенты. И тогда я смогу…

— В этом нет необходимости, — огрызается Аберфилд, — они могут контролировать себя. Таковы условие, на которые вы согласились, мисс Грейнджер. И ваша работа — обеспечить, чтобы они соблюдали эти условия.

Свирепо — и это ещё мягко — Гермиона смотрит на Аберфилда. Она прорезает атмосферу между ними своим гневом. Он пузырится в ней, как само зелье, противоположное Умиротворяющему бальзаму, не вызывая в ней ничего, кроме гнева.

Прежде чем Гермиона успевает выплеснуть лекцию о том, как она относится к ситуации, Аберфилд выходит из комнаты.

Чтобы разрядить напряжение, Тео испускает громкий и быстрый выдох. Он встаёт, готовый как можно скорее покинуть комнату и насладиться свободой.

— Итак, — начинает он, и на его лице появляется предупредительная улыбка, — у нас есть няня на праздники, да?

Все следуют его примеру, поднимаясь со своих мест в ожидании конца долгого дня.

Гермиона пытается улыбнуться.

— Это был единственный способ убедить их затормозить процесс на время. Достаточное, чтобы просто дать вам всем расслабиться.

— Мы ценим это, Грейнджер, — говорит Блейз, кивая головой, и отодвигает стул, чтобы Дафна могла выйти.

— Няня, — ухмыляется Эдриан, останавливаясь рядом с Гермионой, когда группа выходит из круга стульев, — так начинаются все хорошие порнушки, знаешь?

Из компании ребят доносится хор ответов, которые колеблются от истерического смеха, раздражённых стонов и всего, что между ними.

—…Чёрт возьми, чувак…

— Что-о! — тянет нараспев Эдриан, пожимая плечами и обнимая Гермиону за плечи, притягивая её для дружеского объятия, — Грейнджер знает, что я шучу!

Гермиона понимает, что юмор Эдриана окрашен импульсивностью и самоуверенностью.

Вот почему смех, который срывается с её губ, происходит от искреннего наслаждения личностью Эдриана. Она пытается сжать губы, чтобы скрыть смех, но тот с легкостью вырывается.

Эдриан теребит её плечо и цокает языком.

— Видите? Грейнджер всё понимает!

Они вываливаются в коридор и задерживаются перед комнатой, терпеливо ожидая возвращения Драко из ванной. Гермиона оглядывается через плечо, чтобы посмотреть на печально известную дверь, ту, за которой, как она знает, сейчас находится Драко.

Когда она понимает, что делает — уделяет ему внимание, которого он не заслуживает — поворачивает голову в противоположную сторону.

говорит она себе, отчаянно пытаясь отодвинуть эмоциональную часть себя в сторонку, чтобы не уделять ему время и не потакать его игре. Его изнурительной, но захватывающей игре.

— И всё же, чёрт возьми, иногда ты позволяешь самым диким вещам вылетать из своего рта, понимаешь? — шутит Пэнси, легонько ударяя Эдриана по широкому бицепсу.

Эдриан поворачивается к Гермионе, виновато склонив голову набок.

— Прости, Грейнджер. Я не хотел, чтобы ты чувствовала себя неловко.

— Нет, всё в порядке, Эдриан, — успокаивающе улыбается ему Гермиона.

— И в любом случае, — продолжает Эдриан, расправляя плечи и ухмыляясь, как будто его следующие слова наверняка будут такими же непокорными, — няни на самом деле не являются любимым сексуальным жанром Малфоя. Это было бы на самом деле…

— Твою мать, Эдриан! Прикуси свой чёртов язык! — вскрикивает Дафна, закрывая глаза руками и затем впиваясь пальцами в виски. Компания хихикает над этим намёком.

Гермиона стоит застыв, с разинутым от шока ртом.

— Прости, что ты имел…

— Хэй! О, помяни, чёртова дьявола, — предупреждающе кричит Тео, указывая руками на дверь ванной.

Гермиона оборачивается и видит, как Драко выходит из уборной, несколько раз проводя по носу кончиком большого пальца, уголки его губ меланхолично опущены вниз. В тот момент, когда он набирает достаточно воли, чтобы поднять голову, он встречается взглядом с Гермионой. Тут же выпрямляет спину и глубоко вдыхает через нос, от этой картины по спине Гермионы пробегают мурашки.

Она просто не может избавиться от этого чувства. Как бы сильно не старалась. Каждая небольшая манера поведения — каждая особенность, которая определяет Драко Малфоя — зажимает её в чувстве предвкушения.

— Эй, здоровяк! — поддразнивает Эдриан, когда Драко подходит к ним, — наслаждаешься своими дорожками?

Драко проводит языком по зубам и игриво показывает Эдриану средний палец. Он обходит Гермиону слева и поворачивается, оглядывая её с ног до головы, останавливаясь рядом с Тео.

— Мы как раз говорили о том, что Гермиона присоединится к нам на каникулы, поскольку это условие, чтобы у нас был заслуженный перерыв в программе, — вмешивается Дафна, наклоняясь, чтобы обратиться непосредственно к Драко, — разве это не потрясающе?

Сохраняя зрительный контакт с Гермионой, Драко слегка усмехается.

— Совершенно потрясающе, — говорит он, провокационно поднимая брови.

— Тебе придётся снова пойти с нами, — говорит Пэнси Гермионе, — мы так весело проведём время. Кроме того, нам не нужно будет беспокоиться о посещении этих грёбанных встреч ранним утром. Чёрт возьми, это всегда самое худшее — как чертовски рано нам приходится вставать.

Скептически настроенная такой перспективой, Гермиона просто улыбается. Она не хочет снова оказаться в таком положении с Драко — когда она в изнеможении тает в его объятиях в моменте бессилия. Она не может вынести мысли о том, как он возвышается над ней, его руки играют с её дрожащим телом, его горячее дыхание касается области вокруг её шеи и ушей…

Блять. А возможно она и может…

Гермиона прочищает горло, отгоняя свои мысли, она просто выбирает первую мысль.

— Ох, я не уверена, что это хорошая идея…

— Да, я думаю, Хэллоуин напугал немного Грейнджер, — парирует Драко, откидывая голову назад и насмешливо глядя на неё, — ошарашил её. Разве не так, Грейнджер?

Её поведение немедленно меняется от его насмешки, и она уступает своей новообретённой любви к жарким перепалкам со своим заклятым врагом.

Она смотрит на Драко пронизывающим взглядом, обращаясь при этом к Пэнси.

— Знаешь, Пэнси, я тут подумала, я с удовольствием присоединюсь к вам ещё раз. Хэллоуин был очень весёлым. Полным возможностей и захватывающих моментов. Разве ты не согласен, 

— Бесспорно, — цедит Драко сквозь стиснутые зубы, и Гермиона наслаждается тем, как он напрягается от гнева. Она наблюдает, как его кулаки напрягаются, а затем сжимаются, его длинные пальцы вибрируют от прилива адреналина и ярости, беря под контроль его тело.

— Ладно, итак! — восклицает Эдриан, хлопая в ладоши, чтобы снять появившиеся напряжение, — когда ты почтишь нас своим присутствием, дорогуша?

Зрительный контакт между Гермионой и Драко остаётся. Она не хочет его нарушать — пока нет. Ей хочется ещё немного насладиться его заметной неловкостью. Плыть в беспокойстве его серебряных глаз — прозрачных лужицах его глубочайших эмоциях.

Закрепить этот образ в её сознании как доказательство его противоречивых и сильных чувств к ней.

— Как насчёт завтрашнего вечера? — отвечает Гермиона, адресуя свой ответ Эдриану, но всё ещё глядя на Драко. Она приподнимает бровь, глядя на него, что только приводит к тому, что его глаза смягчаются ещё больше.

— Нужно нанять кого-то на ночь для этого твоего доисторического книзла? — спрашивает Драко, наклоняя голову.

— Мерлин, Грейнджер! — восклицает Эдриан, — если ты не приведешь к нам этого прелестного маленького книз…

— И что с ним делать? — рявкает Драко, наконец, отрывая взгляд от Гермионы, чтобы посмотреть на Эдриана, — позволить ему бродить вокруг и царапать нашу мебель? Проникнуть в наш тайник?

— Нет, книзл этого не сделает, — откликается Тео, закатывая глаза, — они не любят травку.

— И откуда ты это знаешь? — дерзко спрашивает Пэнси.

— Ну…я просто… это…я не знаю! Я хочу, чтобы книзл пришёл, ладно? — уступает Тео, вскидывая руки в воздух, — было бы здорово, если бы по дому скакал маленький питомец, правда? Это придало бы унылой обстановке хоть какую-нибудь изюминку.

— Я за то, чтобы Грейнджер принесла своего книзла, — вмешивается Блейз, обнимая Дафну за плечи.

— Я тоже! — вмешивается Дафна.

Гермиона не может сдержать улыбки от их дружелюбия, но она сдерживает свою весёлость, когда произносит следующую фразу:

— О, я не уверена, что это необходимо. В любом случае, я вернусь в свою квартиру позже этой ночью. Он не будет скучать по мне слишком долго.

— Может быть, в другой раз, — с улыбкой предлагает Дафна, — у нас есть все праздники, чтобы встретиться с этим маленьким пушистиком.

— Мне так стыдно за вас, — бормочет Драко, закатывая глаза.

Пэнси передразнивает его закатывание глаз и добавляет самодовольную ухмылку.

 не заинтриговала встреча с Грейнджерским….

Часть 13

Пролог

Глава 1

Глава 2

Глава 3

Глава 4

Глава 5

Глава 6

Глава 7

Глава 8

Глава 9

Глава 10

Глава 11

Часть 12

Часть 14

Часть 15

Часть 16

Часть 17

Часть 18

Гарри Поттер

Фанфики

Гет

ПостХог

Упоминания селфхарма

Зависимость

Слоуберн

Упоминание суицида

Селфхарм

Нецензурная лексика

Психологические травмы

Упоминание наркотиков

Алкоголь

Эдриан Пьюси

ОМП

drako-malfoi-germiona-greindzher-ghj0m4icv4

Драко Малфой / Гермиона Грейнджер

Теодор Нотт / Пэнси Паркинсон

Блейз Забини / Дафна Гринграсс

Несколько лет спустя после Второй Магической Войны группа слизеринцев была включена в программу реабилитации, созданную под руководством Министерства Магии решительным стажером – одной из их сокурсниц, более известная как Золотая девочка Гриффиндора. Поскольку Темные метки на их запястьях продолжают причинять физическую и психическую боль, слизеринцы проходят интенсивное лечение, чтобы заново узнать все о волшебном мире и справиться с травмой, нанесенной ошибками прошлого.

ru-happy-pills-tabletki-schastya-malf0y101-perevodchik-dariya-miss

Happy Pills/Таблетки счастья

Комментарии (0)