В первый раз Изуку Мидории было тринадцать.

Каччан был таким агрессивным, таким… таким злым. Изуку увидел синяк на руках другого мальчика и попытался предложить свою помощь, но он сорвался. Сказал ему в миллионный раз, что он никчемный, беспричудный ублюдок, который вряд ли заслуживает жизни, и если он даже не может помочь себе, не может получить свою собственную чертову причуду, он должен просто умереть, черт возьми.

Он не мог отрицать, что это было больно. Изуку всегда хотел только друга, и прошли годы с тех пор, как Каччан был для него им, если он вообще когда-либо был. Когда-то они были детьми, остаются ими до сих пор, но…

Но там, где возраст сделал Изуку добрым, он, казалось, согнул и скрутил Каччана в жестокого, сломленного мальчика, который хотел быть героем.

Это была хромая дорога домой, избегая давления на его обожженную правую ногу.

Он мог дать Каччану то, чего он хотел; конечно, он был злым ребенком, но он всегда хотел, чтобы Изуку изчез.

Его отец не хотел его. Он развелся с мамой, когда ему исполнилось четыре, через шесть недель после того, как ему официально поставили диагноз «беспричудность», а затем уехал из страны на работу. Его мать любила его, и он любил ее всем сердцем, конечно, любил, но… каждый день она беспокоилась о нем, знала, с какими опасностями он сталкивался в школе, будучи беспричудным, и он задавался вопросом, будет ли она спокойна, зная, что куда бы он ни пошел, он никогда не нуждался в причуде.

Кроме матери у него никого не было. Его бабушка и дедушка давно умерли, у него не было о них никаких воспоминаний, кроме старческого лица и нежного смеха.

Изуку нравилось упорядочивать свои мысли, несмотря на то, как это выглядело из-за его привычки бормотать. Было легче разложить его мысли, когда он их высказывал, и именно здесь обычно использовались его блокноты.

Поэтому, когда он вернулся домой, он приветствовал свою мать сияющей улыбкой, ловко избегая хромоты или дрожи, когда он обычно шел на кухню за стаканом воды, и сказал ей, что он будет делать домашнее задание в течение следующего часа или около того, и, если она не будет возражать, то сегодня он хотел только поужинать вечером.

Он убежал в свою комнату и достал старую пустую тетрадь. Это была та, которую Каччан купил ему давным-давно, когда их дружба не была такой агрессивной, до того, как она напряглась и порвалась. Изуку исполнилось шесть, и тетя Мицуки привела Каччана для прекрасного семейного обеда, ее муж работал, они вчетвером были всем, что было нужно Изуку.

Каччан нарисовал их героями спереди, и Изуку пообещал, что будет использовать ее только для чего-то важного. Например, когда они попадут в школу героев! Каччан нарисовал себя высоким мальчиком с колючими волосами и гранатами вместо рук, потому что хорошо владел взрывчаткой. Изуку был просто зеленым пятном, но он не мог сказать, что возражал. В конце концов, у него не было причуды, поэтому ему не нужен был какой-то особенный костюм.

Судя по гневу Каччана ранее, он все равно не нарушил своего обещания другому мальчику. Это было важно.

Он открыл блокнот на первой странице и написал список людей, которых он любил и о которых заботился.

Это… это всё? Были ли это все его близкие за тринадцать лет? Были ли это единственные люди, которым, по его мнению, он оказывает услугу или, по крайней мере, равняется на них? И он даже не мог оставить Всемогущего в этом списке, потому что Всемогущий не знал его лично. И Каччан сказал ему…

Он бросил карандаш на стол и уставился на список. Не было занято и половины страницы. Он ломал голову и пытался, пытался думать о ком-то, кто ему дорог, о ком-нибудь, кто мог бы хотя бы немного расстроиться, что он ушел, и…

Ничего не приходило в голову.

Внезапно он встал, его стул с грохотом упал на землю, и он… рассмеялся. Это было немного нелепо, теперь он подумал об этом. Как он мог подумать, что может стать героем?

Он поднял свой стул, когда его мать постучала в его дверь, тихо окликнув его.

«Прости, мам,» — засмеялся он, когда она открыла дверь, уже запихивая блокнот в его ящик. - «я погорячился. Я уже все сделал, поэтому сегодня вечером я был рад провести время с тобой».

Мать лучезарно улыбнулась ему. — «Тогда не хочешь помочь мне с ужином, дорогой?»

«Хорошо,» — легко согласился он, умиротворенно.

Он готовил с ней, и когда они ели свой кацудон, он спросил, не хочет ли она посмотреть с ним фильм. Обрадованная, она согласилась, в конце концов, не так уж часто у ее сына находилось время для матери. Чтобы увидеть эту улыбку, она выбрала документальный фильм о Всемогущем, и он мог бы посмеяться над иронией.

Но он смотрел фильм с ней, и его последний день был заполнен тремя людьми из его блокнота, и это было то, за что Изуку был благодарен.

Когда фильм закончился, он вернулся в свою комнату и вытащил блокнот.

Я тебя люблю. Спасибо. Мне жаль.

Каччан хотел, чтобы я сделал это. Он сказал мне сделать это. Это лучше для всех нас, не так ли? Тебе больше не нужно беспокоиться о том, что я беспричудный. Я люблю тебя, спасибо за то, что ты лучшее, что есть в моей жизни, помимо Всемогущего.

Он почувствовал слезы, наворачивающиеся на глаза, и понял, что расстраивается из-за этого. Он пытался заглушить это чувство, но слезы уже нахлынули и начали расставлять точки в блокноте. Это не имело значения, хотя чернила слегка потекли. По крайней мере, это означало, что его мать узнает, что он написал это, будучи плаксой, кем он и был.

Это все еще была одна страница. Он задумался, не написать ли ему еще, но ему больше нечего было сказать. Итог его жизни был сжат на одной странице, и он почувствовал, как рыдания утихли, хотя слезы все еще текли по его щекам. Он чувствовал себя умиротворенно. Полностью.

Это было бы легко. Он знал это.

Он подождал, пока мать ляжет спать, а потом ждал еще дольше — после полуночи. Он не спал, читая форумы героев в последний раз, рассеянно делая записи в своих обычных блокнотах, обычных заметках, чтобы записывать свои мысли, чтобы скоротать время, пока не почувствовал себя готовым, наконец, сделать это.

Он на цыпочках вышел в ванную, оставив раскрытую записную книжку на столе под лампой, которую оставил включенной, чтобы мать нашла ее, когда она захочет разбудить его на следующее утро. Он не удосужился запереть дверь, редко делал это по ночам, когда его мать засыпала. В любом случае ей было бы легче найти его, не взламывая дверь.

Изуку начал набирать теплую ванну, залез в шкаф и вытащил лезвия бритвы своей матери. Он сломал одно из запасных лезвий, порезав себе кончик пальца и зачарованный ярко-красной струей крови.

Было больно, но только на мимолетную секунду. Если бы все остальное было бы также, он бы не возражал. В любом случае, он принял несколько снотворных, довольно много, полагая, что если он уже придерживается этого плана, иметь план Б не кажется ужасной идеей.

К тому времени, когда ванна наполнилась, его начало клонить в сон, поэтому он решил, что пора раздеться и погрузиться в освежающе теплую воду. Его глаза закрылись на секунду, а могло быть и дольше, прежде чем он заставил их открыться, чтобы убедиться, что все сделал правильно. Ему понадобилась секунда, чтобы вспомнить, что он делал, нащупывая маленькую бритву.

И, глубоко вздохнув, Изуку Мидория провел лезвием по всей длине предплечья, зашипев от боли, к которой он чувствовал себя отчужденным, и истек кровью, упав во тьму, в тепло, словно утешительные объятия старого друга.

Тепло, казалось, отпускало его.

Темнота начала уходить.

Океанские глубины были мутно-красными, красиво-малиновыми.

В глубине было лицо. Его собственные, но зеленые волосы окрашивались в вишнево-красный цвет.

Океана не было. Это была его ванна.

Он не помнил, во сколько зашел в ванну, но обычно на это уходило двадцать минут. Но – было уже почти пять.

Он не чувствовал сонливости. 

Он посмотрел на свои руки, задаваясь вопросом, как он потерпел неудачу, и почти закричал, если бы у него не хватило духа, чтобы скрыть от матери свои ночные выходки.

На его руках не было ран, только корка крови, которая стекала под воду. Голова у него была ясная, рука не болела и… и нога не пострадала.

Он искал лезвие в воде, снова поранив себя о руку, когда обнаружил, что оно плавает рядом с его рукой. Он не был залит кровью, только оставшийся оттенок воды, окрашенный в малиновый цвет.

Сглотнув, он вытащил пробку из ванны и дал воде стечь, рассеянно вытирая розовое пятно, оставшееся от ванны, когда он поднимался из нее, замерзая и дрожа, стуча зубами. Он не ушел, пока не убедился, что улики исчезли. Он выбросил лезвие в мусорное ведро, спрятав его под скомканной туалетной бумагой, и, дрожа, снова оделся.

Он вернулся в свою комнату, выключил лампу и попытался представить, что это был странный, странный сон.

Изуку проснулся от ужасного холода, кашля и мокроты в горле, и когда его мать пришла разбудить его, она обеспокоенно прижала руку к его голове и велела ему отдохнуть.

Прошло четыре дня, когда она снова постучала костяшками пальцев в его дверь и вошла с серьезным, торжественным видом.

«Милый,» — сказала она, присаживаясь на край его кровати, а он в замешательстве остался на своем месте. - «Я нашла это в ванной. Это… все в порядке, дорогой?» - она вытащила комок салфетки, и он сначала заметил повязку на ее указательном пальце, затем блеск металла.

Его сердце упало в желудок. Она узнала?

«Все в порядке, мама», — осторожно сказал он, встречаясь с ней взглядом, хотя ее глаза наполнились слезами.

«Можешь показать мне свои руки, милый?» — пробормотала она ровным голосом, несмотря на серьезность слов, и он знал, что она не знала, что он на самом деле сделал — только то, что она подозревала. Откуда она вообще могла знать? Кому он мог рассказать?

Мгновенно он закатал рукава и встал, присев рядом с ней на кровать, чтобы она осмотрела его. Сбитая с толку, она провела пальцами по неповрежденной коже, не найдя никаких следов ожидаемых порезов.

«Вместо этого ты резал себе бедра?» - ее голос был прерывистым шепотом, и на ужасную, ужасную секунду Изуку почувствовал себя настолько виноватым, что вообще пытался покончить с собой, если его мать была так опустошена, подозревая, что он причиняет себе боль.

Он покачал головой, краснея, но готовый вынести смущение и стянув одежду достаточно, чтобы показать его чистую неповрежденную кожу.

«Я сломал его прошлой ночью», — криво усмехнулся он ей, мягко, извиняясь и ангельски, и его мать заплакала от облегчения, вздрагивая, когда притягивала сына к себе. — «Я думал, ты ничего не узнаешь, я просто наступил на него, когда пошел в ванную, и подумал, что просто выброшу его, мама. Мне жаль.»

«Нет, дорогой, прости,» — заплакала она и притянула его еще ближе.

После этого ему захотелось выбросить блокнот, но он этого не сделал.

Вместо этого он спрятал его в других своих блокнотах и начал делать то, что у него получалось лучше всего.

Он проанализировал свою причуду.

Он убил себя. В этом он был уверен. Он достаточно глубоко врезался в вену и проглотил достаточно таблеток, чтобы убедиться в этом.

А когда очнулся, у него вообще не было никаких повреждений; от обожженной ноги Каччана, до самоубийственной раны, до таблеток в его организме.

Его тело очистило все, когда он был мертв, хотя невозможно было сказать, как долго он был на самом деле мертв. Он задавался вопросом, определялось ли время между смертью и пробуждением уровнем травм, которые ему нужно было вылечить, и вскоре у него внутри стало отчаянным желанием узнать, понять, задаться вопросом, на что способна его причуда.

помогите оставить позади некоторые (причины быть покинутым)

intheeveningsunrise

rikoriri

Тьма научилась не поглощать его целиком, научилась танцевать с ним, когда он чувствовал, как тепло наполняет его жилы, и научилась отдавать его обратно.


Или пять раз, когда Изуку Мидория убивает себя, и один раз он... ну.

Boku no Hero Academia

help me leave behind some (reasons to be missed)

ru-help-me-leave-behind-some-reasons-to-be-missed-intheeveningsunrise-perevodchik-rikoriri

Первый том манги «Моя Геройская Академия» (сокращённо – МГА) вышел в 2014 году. Автор Кохэй Хорикоси создал аниме о мальчике без причуды, который получил способность и попал в мир супергероев. За 9 лет манга продалась тиражом свыше 65 миллионов копий. Уже в следующем году фанаты увидят 7-ой сезон, где Изуку Мидория настолько овладеет своей причудой, что будет готов заменить Всемогущего и бросить вызов Ассоциации Злодеев.
В нашем фэндоме можно читать фанфики по МГА, посвящённые таким второстепенным персонажам, как Ястреб, Айзава и Тодороки. Любителей жанра «яой» порадуют истории с пэйрингом Бакуго-Деку. Есть много ФФ по МГА, где в центре внимания злодеи – вроде Даби и Шигараки. Не останутся обделёнными и те, кто хотел бы почувствовать себя попаданцем в эту удивительную вселенную. Для таких читателей мы приберегли фанфики «Моя Геройская Академия» в формате Т/И, а также с ОЖП и ОМП. Наслаждайтесь изобретательной фантазией наших авторов, читайте кроссоверы и произведения в жанре омегаверс и делитесь реакциями в нашей системе. Мы будем рады каждому из ваших отзывов!

help me leave behind some (reasons to be missed)

Содержание

помогите оставить позади некоторые (причины быть покинутым)

Комментарии (0)