Он может почувствовать прикосновение рассвета задолго до того, как открывает глаза.

Потоки тепла через окна ласкают его обнаженную спину и плечи. Подобно ласке возлюбленной Адриан чувствует солнечный свет, рассеивающийся в его волосах, прослеживающий раковину уха с приглашением погреться подольше. Насладиться свободным временем.

Застенчивый солнечный свет впитывается в его кожу, делая его мышцы тяжелыми, его тело погружается вглубь плюшевого матраса. Ему нигде не надо быть этим утром. С рассветом не нужно идти на фотосессию, Париж не нуждается в его услугах.

Это редкое утро, когда он может нежиться в золотистом удовольствии без необходимости куда-то спешить.

Благоухающий ветерок с ароматами раннего лета вплывает через открытую балконную дверь, и можно почувствовать запах цветов, что растут пышным и зеленым на балконе; их лозы и лианы вьются через кованые железные решетки. Танцует с благоуханием цветов знакомый пикантный запах булочной ниже по улице с её свежим хлебом и багетами — почти достаточный соблазн для Адриана открыть глаза.

Будет другое утро, когда он сможет выскользнуть из сладкого объятия кровати, чтобы купить свежеиспеченный хлеб. Он уже сбегал на рассвете раз или два, чтобы быть в булочной первым в момент открытия её дверей. Сейчас хозяева хорошо его знают.

Они знают его лишь поверхностно — как молодого человека, который ухаживает за своей женой, по утрам принося ей любимые свежие круассаны.

Парижский рассвет пробуждает все вокруг него, но Адриан сопротивляется этому. Есть другой зов в рассвете, что привлекает его, побуждая сжать свои руки вокруг теплого тела, что прижимается к нему. Гладкие мышцы, заключенные в шелковистую кожу, сформированные на протяжении многих лет прыжков по всему Парижу, как и его, отточенные в сражениях. Их объединенная сила сейчас не беспокоится ни о чем, погруженная в безмятежность.

Он прижимается щекой к шелковистым волосам, что разметались по всей подушке; их цвет настолько темный, как будто ночь осталась в каждой пряди. Нос дразнят запахи, гораздо более заманчивые, чем свежий хлеб — знакомый аромат цветочного шампуня, земляничного увлажняющего крема, доносящегося с мягкой кожи, теплой женщины, по-прежнему укутанной в объятия сна. Маринетт пахнет собой и пахнет им; Адриан не может решить, какой из запахов он находит более возбуждающим.

В ленивой улыбке изгибаются уголки его губ, его сердце трепещет, как бывает всякий раз, когда он понимает, что последние годы его жизни не были сном. Это его настоящее — просыпаться рядом с женщиной, которая была всем, что он мог раньше желать. Прекрасная, сильная, удивительная женщина, с магией в глазах, в прикосновениях, в своей душе. В ночи она могла летать под небом Парижа в потоке звездного света, и он вечно будет следовать за ней земной тенью, тянуться к ней, как океаны тянутся к Луне.

А когда наступит рассвет, она вернется на Землю. Эфемерное видение красного в пятнах черного растает, уступая женщине из плоти и крови, не менее чудесной, чем спасительница Парижа, чьи руки распахнуты для него, как лепестки цветов открыты объятиям солнца.

Несмотря на неудачу, которая была вшита в его душу, которую он носил на себе в виде черных кожаных доспехов, Адриану хватило отсыпанной откуда-то свыше удачи, чтобы покорить сердце его любимой Леди. Он, вопреки всему, убедил её в своей любви. По его ощущениям прошло несколько жизней, пока он был тенью, которая потянулась и коснулась солнца, земным океаном, возросшим, чтобы обернуться вокруг далекой Луны.

Он отдал ей свое сердце вместе со всей его любовью в нем, которую мог отдать.

И она отдала ему свое сердце взамен.

Теперь Адриан лежал, обнимая свою Леди, свою жену, позволяя одной руке скользить от изгиба её плеча к округлости её бедра. Он знал каждую веснушку, каждый шрам, каждый сантиметр кожи её тела. Созвездия на небе не были так же хорошо нанесены на карту, как созвездия тела Маринетт, каждый небесный рисунок веснушек, был прослежен его руками, его губами, его языком. Он поклонялся ей, как египтяне когда-то поклонялись богам.

В утреннем свете, проливающемся на все вокруг, она была похожа на богиню, и Адриан был вдохновлен поклоняться ей вновь и вновь.

Он прикоснулся своими губами к изгибу её шеи, следуя от ямки под её ухом до впадинки, где шея встречает плечо. Его ладонь скользит от её бедра, лаская тазовую косточку, к мягкой выпуклости её живота оглаживая каждое ребро. Этот путь заканчивается с тяжестью её груди в его ладони, его палец лениво гладит её сосок. Под его заботливым уходом её тело пробуждается, украшенное бисером его прикосновений, просыпается задолго до движения его хозяйки.

Адриан щурится на золотой свет, сияющий сквозь окно в спальне. Его глаза прикованы к красавице, которая еще спит, прижавшись к нему, её спина к его груди, её идеальные округлые ягодицы прижаты к его паху.

Он приподнимается, прикасаясь к её щеке поцелуем, и стонет, когда даже сквозь сон она улыбнулась.

Он отодвигается, оставляя между ними только маленькое пространство, но достаточное для пронырливого прохладного воздуха. Улыбка Маринетт дрогнула. Простыни зашелестели — она выгнулась назад в поисках теплого тела, к которому прижималась в течение всех ночных часов. Адриан быстро угождает ей, прижавшись, и с новой волной поцелуев склоняется к её ушку, развевая её волосы, улыбаясь сзади в её шею, когда она бормочет одобрительно, сильнее подаваясь назад к нему.

», тихо выдыхает он, наполненный многочисленными греховными обещаниями, которые нашептывал ему теплый солнечный свет, по-прежнему ласкавший его тело. Рука, покоящаяся под Маринетт, изгибается, чтобы прижать её более крепко. Он переключает другую свою руку на иную цель в южном направлении, обрисовывая ландшафт, который он никогда не устанет открывать.

Её бедра приподнимаются от его прикосновения. Он может чувствовать каждую твердую мышцу, которая напрягается под каждым движением его пальцев. Все её тело просыпается, двигаясь в одном ритме с мягким покачиванием, заданном им. Он несет ей жизнь, а она, в свою очередь, приведет его к жизни более провокационным способом. Двигаясь вместе, как одна длинная волна, их тела приходят в синхронность в древнем танце. Инстинктивный, мощный, в котором они знают каждый шаг друг друга наизусть, и их тела движутся будто бы сами собой.

Жар вливается в кровь Адриана — куда более глубокий, чем тот, которым его пропитало солнце. Мощное, текучее тепло, которое стекает вниз по его спине и образует сгусток в его паху, что делает его захватывающе-нетерпеливым с женщиной, все еще затерявшейся где-то между сном и явью. Он оживает от прикосновения её кожи к его коже, к непередаваемому ощущению пульса, танцующего под её плотью. Её сердце трепещет для него, её дыхание начинает подрагивать между её сладкими губами, пока его пальцы, танцуя, приветствуют её тело. Он прикасается к её груди одной рукой и ласкает место соединения бедер другой.

Адриан знает момент, когда сон перейдет в реальность. Он наблюдает мгновение, когда небесно-голубые глаза Маринетт широко распахиваются, почти сразу прикрываясь до середины, как она откидывает голову назад, поворачиваясь достаточно, чтобы поймать его взгляд. Голубой рассвет темнеет, наливаясь полуночной жаждой, её щеки расцветают, ведь сладость сна плавится под чем-то более лучшим. Адриан в полную силу чувствует каждый мускул её длинного, стройного тела тянущегося к нему, возбужденного от того, как он разбудил её.

Его имя на её губах разжигает его пыл, подобно огоньку у фитиля. Пульсация в его эрекции нарастает одновременно с ускоряющимся стуком его сердца. Его губы еще раз прослеживают путь её шеи, подольше задерживаясь на её пульсе. Он упивается гонкой её сердца, каждый удар поднимает его желание выше. След, что он оставляет на её коже, молнией желания пронзает его плоть, дьявольское чувство собственности растет в окружении эмоций, накапливающихся в волнах утреннего вожделения.

Его пальцы скользят между её извивающихся бедер, влажный шелк встречает его прикосновение. Громкий стон вырывается из его губ, запутавшись в её волосах. Ищущими подушечками пальцев он разделяет её гладкие складки, отслеживая губы, которые он знал также близко, как и те, из которых горячее дыхание вырывалось прямо ему в ухо. Он знает румяно-розовый цвет, которым они наливаются, когда она в агонии страсти, знает, как её плоть набухает и увлажняется, когда желание овладевает ею. Мысленно он видит каждую деталь, чувствует повышающуюся влажность шелка, что в настоящее время укутан его пальцами.

Но Маринетт не та, кто будет только блаженно получать его поклонение. Она не богиня на пьедестале, что счастливо позволит ему пресмыкаться. Нет, она — женщина, которая отдает столько же любви, сколько получает. Она боготворит его тело с такой же чувственной преданностью, что и он — ее. Даже сейчас её ладони спускаются по каждой грани его тела, вызывая к жизни каждое нервное окончание, напрягая каждый мускул. Её голова поворачивается, губы ищут его, встречаясь в неистовом поцелуе.

, - с трудом выдыхает она в поцелуй, заводя одну руку назад, чтобы обвить его шею, гарантируя, что каждый вздох между ними будет разделен. — 

«Я хочу прикоснуться к тебе»

. - Она напрягается, чтобы перевернуться, отчаянно вжаться своей ноющей грудью в его твердую грудь. Она хочет провести своими ладонями вниз на его мужество, обернуть свои пальцы вокруг той его части, которая болит только для неё. Она хочет погрузиться в жаркий момент разрастающегося дикого экстаза, который приходит только от прикосновения к нему.

, — шепчет он прямо в её ухо, приподнимая её бедро так, чтобы приспособить себя к скользкому жару её возбуждения. Первое прикосновение к венцу эрекции обжигает настолько, что заставляет дыхание сбиться. Набор слов вибрирует в его голове, бессмысленные ругательства для которых он был слишком воспитан, чтобы когда-нибудь пробормотать их на публике. Но здесь, в теплом коконе их спальни, в объятиях утреннего света, он зашел слишком далеко, чтобы помнить о манерах.

Он чувствует, что мышцы её ноги напряжены в его ладони, радуясь тому, что она пробудилась достаточно, чтобы согнуть её в колене. Пятка вжалась в матрас, запутавшись в смятом одеяле, оставляя её открытой для него. Адриан почти моментально теряет рассудок, когда теплая ладонь накрывает его член, тонкие пальцы сжимаются вокруг него, обхватывая с привычной легкостью.

, — вздыхает он, вздрагивая от знакомого прикосновения. С каждым движением она распутывает его душу до самой сути, избавляя от всех цивилизованных масок, пока он — ничто, желающее тепла, нуждающееся.

, — стонет она в страстном согласии, улыбка звучит в её голосе, а её крепкая ладонь зажимает его член между гладких складок в долгом, крепком поцелуе. Она знает, как двигаться на встречу ему, удерживая его прижатым к её долине, где, как он воистину полагает, существуют ад и рай. Она скользит на нем, протяжно и томно покачивая бёдрами, давая венцу его эрекции задевать её клитор, наращивая темп с каждой волнообразной дрожью своего тела. Её дыхание замирает каждый раз, когда он ловит её вход, вися над пропастью в надежде, что она побалует его, но и жестоко наслаждаясь временем, когда она принимает на себя удовольствие его тела.

Чем большее удовольствие она получает, тем больше он теряет себя в ней.

Его рука падает с её колена, скользя по точеным мышцам её бедра, пока его пальцы призраком едва касаются её. Она делает паузу, почти останавливая его сердце. Он находит припухший клитор и аккуратно зажимает его двумя пальцами, успокаивая его этой настойчивостью, а её рука кружащими прикосновениями сжимается вокруг него.

Прерывистый восторженный шум заполняет комнату.

Задыхающийся, довольный стон поощрения, что наполняет его уши чем-то большим, чем просто грохот сердца. Грудь сжимается, его кровь бьется в диком темпе в его жилах, так быстро, что он задается вопросом, могло бы его сердце выскочить из груди. Даже если это случится, он не беспокоится. Оно не убежит далеко. Женщина, что владеет его сердцем, лежит рядом с ним, извивается под его руками, и её колотящееся сердечко принадлежит ему. Справедливый обмен, сердце за сердце, но она целиком владеет его душой и телом, и он никогда не был так рад порабощению.

Их губы находят друг друга по собственной воле так страстно, что их зубы сталкиваются. Маринетт не теряя времени вводит его в себя, опускаясь на его член со вскриком, что сравним только с проникновенным стоном, который вибрирует в его груди. Вне времени, в ловушке момента, когда есть только двое в мире, все их чувства лишь пятна, стирающиеся под напором, когда одно соединяется с другим. Влага, жар, дикая несдержанность.

Адриан толкается в неё, и каждое движение его бедер соединяется с ударами его сердца. Он целует каждый кусочек плоти, что попадает под его губы, бормоча бессмысленные нежности в её щеку, её шею, оставляя множество свежих страстных укусов на своем пути. Рука, что уже обвила её тело снизу, неуклонно ведет её навстречу его все более пламенным толчкам, его пальцы перекатывают её сосок, добавляя искры в пламя, что было в восторге от нахождения в ней. Его вторая рука занята между её ногами, поглаживая её гладкие губы, создавая пожар из комков нервов на вершине её клитора.

Он чувствует, что приближается к концу. Её горячий, узкий канал сжимается вокруг него с каждым задыхающимся вскриком в его ухо. Одна её рука ложится между его ног, достигая места их соединения, чтобы поласкать его основание. Её искусные пальчики катают его напряженные яички, приподнимают, скользят за них, чтобы надавить на комок нервов, скрывающийся за его мошонкой, что посылает фейерверки вспыхивать перед его глазами.

Другую руку она закидывает назад, чтобы схватить его бедра, впиться в них ногтями, оставляя красные полосы на его плоти.

. - Он не хотел кричать это слово, но все остальные мысли в его мозгу выцвели. Его руки затряслись так сильно, что он теребил её клитор, толкаясь своим членом так быстро и тяжело в её горячее лоно, что слезы выступили в уголках глаз. Его тело внутри неё набухло до точки, где трение их движущихся тел отправило его на ядерную территорию. Тугое сжатие её мышц отняло у него все более или менее высокие функции мозга. Она напрягается в точке, откуда не сбежать.

Он хочет остаться там навсегда, в этом безумном моменте удовольствия, растянувшегося на утро, которое длится вечность.

Солнечные лучи просачиваются между ними, когда её трепещущее лоно вдруг напрягается, засасывая с силой достаточно мощной, чтобы отнять у него душу. Её крик звучит ему в ухо, разрывая его последние нити с реальностью. Огонь мчится от основания позвоночника к его члену, пульсируя волнами экстаза, который продлен натянутым телом Маринетт, находящейся на нем.

В конце концов Адриан падает обратно в свое тело. Их спальня тиха за исключением легкого перезвона ветра, который повис на балконе, и мягкой одышки сбившегося дыхания.

Его влажная от пота кожа горит там, где он вплотную прижимается к вздрагивающей спине жены. Ветерок из открытой двери охлаждает его бок. Требуется больше усилий, чем он хочет признать, чтобы отделить себя от неё, выскользнуть из её тела, взять время, чтобы насладиться влажностью, созданной ими вместе. Он оставляет поцелуи на её плечах, спускается по позвоночнику, охватывая ладонью изгиб её бедра, вверх по склону к её талии, преклоняясь заново.

, — ухитряется хрипло прошептать он.

, — отвечает она, такая же запыхавшаяся. Так или иначе доказывая силу её духа, она первой намеревается отодвинуться, толкая его назад, что позволяет ей повернуться. Её губы находят его мгновенно, поцелуем освобождая его разум, позволяя избавиться от оргазма. Когда они отделяются, её глаза оживают в свете зари, её волосы растрепаны, как ночная буря. Вновь приблизившись к его губам, она шепчет: — 

, — шепчет он в ответ, оглядывая каждую деталь её прекрасного лица. Он касается ладонью её щеки любовно, и она, не колеблясь, склоняет голову к его прикосновению. — 

Нам сегодня никуда не надо

, — говорит он, с трудом сглатывая внезапный комок в горле. Он не знает, как это возможно, что она может выглядеть прекраснее с каждым разом, что он смотрит на неё, но она может. Маринетт выглядит невероятно чудесно, когда взъерошена после сна и недавних любовных ласк.

С озорным восторгом в её сияющих глазах, её родное тело двигается с потрясающей грацией, пока она пересаживается ближе к нему. Влага между его бедер давит на кожу, заставляя его сердце мчаться вновь. Его руки взлетают к её бедрам, держа её крепко прижатой, на всякий случай, когда к ней придет яркая идея отодвинуться.

Еще несколькими мгновениями ранее Адриан вполне осознавал, что Маринетт продолжает властвовать над ним своей изогнутой талией, своей грудью, отливающей утренним светом, своим лицом, освещенным заразительной улыбкой, и это продлится долго, пока он не будет сведен с ума, чтобы оказаться внутри неё снова.

Свет за окном играет на её беззащитной коже, заставляя её сиять, как жемчуг. Каждый изгиб, каждую ложбинку целует прекрасным золотым светом. Она наклоняется вниз, чтобы пронзить своей рукой его волосы, запрокидывая его голову, чтобы встретиться с её ищущими губами. Он чувствует своей грудью легкое касание её груди. Её бедра вновь сжимаются по его бокам.

Она отстраняется от него, её дыхание сбито.

 — спрашивает она, смеясь, блеск в её глазах гласит, что ответ известен заранее.

Тем не менее, Адриан обязывает её своим ответом, сжимая руки на её бедрах, чтобы перевернуть их обратно на матрас так, чтобы теперь она находилась под ним. Он возвышается над ней, улыбаясь, впитывая образ её обнаженного тела, одетого лишь в солнечный свет. Он устремляется вниз, чтобы заполучить задыхающийся поцелуй от неё.

Мне нравится, когда ты одета только в саму себя.

Ссылка на исходную публикацию - https://ficbook.net/readfic/4713928

Her Skin is Dressed in Sunlight/Её кожа, одетая в солнечный свет

ThornQueen

Mabel Possible

Катерина_1989

Трудно не соблазниться любимой женщиной, особенно когда она лежит рядом с тобой, одетая лишь в солнечный свет.

Чудесная божья коровка (Леди Баг и Супер-Кот)

Адриан/Маринетт

Her Skin is Dressed in Sunlight

ru-her-skin-is-dressed-in-sunlight-thornqueen-beta-mabel-possible-perevodchik-katerina-1989

Классные мультсериалы умеют делать не только в Японии. Французское анимационное шоу «Леди Баг и Супер-Кот» обрело такую сумасшедшую популярность, что киностудии выделили 80 миллионов долларов на отрисовку полноценного фильма по франшизе. Фильм «Пробуждение силы» вышел в 2023 году, вполне законно демонстрировался в российском прокате и стал вторым по дороговизне кинопроектом Франции после провального «Валериана».
На нашем сайте есть целый сборник фанфиков о Леди Баг и Супер-Коте. Вместе с Маринетт и Адрианом вы сможете вспомнить, какого это было – первая любовь, первый поцелуй, первая ревность. Независимо от того, что вы любите читать – короткие истории с ОЖП и попаданцами, продолжительные законченные серии или, может быть, вообще комиксы с участием таких второстепенных персонажей, как Натали и Феликс – всё это у нас найдётся. Есть произведения с рейтингами 18+ и NC17, в которых раскрытие героев МариКот происходит с новой стороны –– паре Адринетт приходится столкнуться с такими взрослыми трудностями, как беременность и воспитание дочери. Станьте частью нашего фэндома и получите возможность забрести в самые укромные уголки супергеройской вселенной Леди/Нуар!

Her Skin is Dressed in Sunlight

Содержание

Her Skin is Dressed in Sunlight/Её кожа, одетая в солнечный свет

Комментарии (0)