Первой к нему возвращается боль.

Та, что была всегда, и будет впредь, даже если само солнце исчезнет из Вселенной.

Это привычное, знакомое чувство, каждая грань которого целиком и полностью известна Оллу. Можно даже сказать, что боль стала его вечной спутницей, шагавшей рядом сквозь тьму сорока пяти тысячелетий. Любой человек сошёл бы с ума от такого испытания, но Перссон — не совсем человек.

Саднят ободранные ладони. Резкими спазмами пульсирует голова, намекая, что хозяин тела получил качественную контузию. Несколько рёбер явно треснули, а левая рука сломана минимум в трёх местах.

За болью приходят запахи и вкус. Ноздри улавливают тонкий аромат серы и тяжёлую вонь горящей плоти, смешивающуюся с густым запахом влажной земли. На губах ощущается металлический привкус крови, а кожу приятно холодит каменная кладка.

Слуха нет. По шее течёт что-то липкое, и Олл понимает, что его нынешнему телу разорвало барабанные перепонки.

Он открывает глаза, замешкавшись, чтобы стереть приставшую к векам кровь.

Перед ним — испещрённая трещинами каменная стена. Позади — едва держащийся зубец башни. Мягкая предрассветная серость омывает всё, что окружает его. На полу слева лежит чей-то изорванный труп, стена дальше по коридору забрызгана явно человеческой кровью, из-под груды камней выглядывает край мешковатого одеяния.

Ошмётки такого же едва прикрывают новое тело Вечного.

Олл снова в Материуме. Тварям варпа нет нужды столь подробно имитировать окружающее. Нерождённые делают что-то только для собственной выгоды и безопасности, если такое сравнение вообще применимо к демонам. Сохранять Оллу Персону жизнь и сознание — высшая безрассудность даже для порождений Эмпирей.

Не после того, что Олл сделал…

Вечный растягивает губы в кривой улыбке и встаёт. Вместо приглушённого стона, из горла вырывается булькающий смешок. Тот, кто закрыл собой Императора, сдавленно и беззвучно хохочет.

Спустя ещё миг его правую ладонь обжигает сильнейшей, но такой знакомой болью…

Анафем появляется в материальном мире совершенно беззвучно. Просто в какой-то момент реальность набухает чернильным нарывом, из которого во все стороны сочится неподвластная законам физики тьма. А затем гнойник лопается, выталкивая через себя узкий прямой кинжал.

Полуразумное оружие в этот раз принимает облик траншейного ножа. Клинок создан из несуществующего в материальной Вселенной камня и слабо мерцает, переливаясь оттенками фиолетового. Рукоять сама вцепляется в мягкую, такую человеческую плоть ладони, и Олл чувствует непередаваемую смесь едва оформившихся эмоций.

То, что вложил в клинок его создатель.

Алчная жажда власти. Желание встать в один ряд с темнейшими из существ Вселенной…

То, что привнесли его владельцы.

Голодное стремление к славе… Тщетная надежда на лучшее будущее… Жгучая обида преданных своим отцом детей…

То, что оставил сам Олл.

Непоколебимая решимость, вкупе с непреклонностью, которой позавидовал бы и сверхчеловек… Душащая усталость на границе с болью… Отчаянная попытка пожертвовать всем ради чего-то невозможного…

То, чем на самом деле являлось это оружие.

Искажающие разум требования немедленно напоить клинок чужой кровью… Тонкий писк ужаса от осознания того, что совершил его владелец…

Порыв ветра швырнул в лицо Вечному хлопья пепла. Каменная кладка в паре ярдов от него разлетелась мелкими осколками. Сверху рухнул ещё чей-то труп, и Олл с интересом взглянул на покойника.

Мозг этого тела уже умер, как и его голова. В конце концов, сложно выжить со смятым в кашу черепом. Ноги трупа конвульсивно дергались, из-под чёрной рясы — видимо, излюбленное местное одеяние — быстро растекалась лужа зловонной крови. Впрочем, внимание Олла привлекло кое-что другое.

Покойник был буквально запятнан тонкими воздействиями контролируемого Имматериума…

За все сорок пять тысяч лет своей жизни Олл Персон многократно сталкивался с тем, что разные народы и цивилизации именовали по-своему: колдовство, магия, чары, оккультизм, чернокнижие или псайкерство. Суть, как правило, не слишком отличалась. Однако здесь…

Здесь было что-то новое.

А ещё тут была война. Намётанный глаз быстро определил степень и глубину поражения плоти, сжатый в ладони Анафем указал на неочевидное, и затем разум Вечного, когда-то возглавлявшего штурм Вавилонской башни, сделал вполне однозначные выводы.

Приобретённая регенерация наконец закончила восстанавливать слух. В уши Вечного ворвались низкий гул, звон, треск, чьи-то крики и грохот взрывов.

— Хоть что-то во Вселенной никогда не меняется, — произнёс Олл Персон голосом, слишком мягким и молодым для себя прежнего.

Он не знал, кто здесь считал себя правым, а кто — виноватым. Он не хотел ворошить прошлую память своего нынешнего тела, всегда сравнивая это с копанием в горах мусора. Он не собирался чего-то ждать или кого-то расспрашивать.

Вечный слишком устал сдерживаться. Анафем в его ладони чересчур громко требовал свежей крови…

Когда он спускается с башни, бой уже затихает.

В коридорах замка — на сколь-нибудь обороноспособную крепость это строение не тянет — бродят потерянные и отупевшие от стресса защитники. Каждый из них выглядит слишком молодо, чтобы взять в руки оружие по призванию вместо необходимости, поэтому Олл игнорирует их поведение также, как они игнорируют его самого.

Кое-где попадаются всё более явные проявления потустороннего, а в руках многих встреченных людей не видно ни клинков, ни арбалетов, поэтому Перссон делает вывод — все вокруг него имеют слабую склонность к управлению Имматериумом.

Это открытие не удивляет или, паче того, не пугает Вечного. В конце концов, он слишком часто воевал с колдунами и псайкерами, чтобы бояться их более слабых копий.

Анафем подтверждает эту догадку, а спустя пару этажей сам Олл видит явное подтверждение своим словам: подросток лет шестнадцати контролируемыми варп-манифестациями тушит явно нематериальное пламя, охватившее коридор. Скупые жесты и отрывистые слова, размашистые взмахи руками, бледное лицо, залитое потом… Парень явно не справляется и, понимая это, начинает лихорадочно махать своим концентратором, буквально выкрикивая фразы, которые Олл Персон когда-то знал.

Латынь? Даже не Высокий Готик? Что ж, это уже интересно. Вечный останавливается в сомнении, а затем шагает вперёд.

Потусторонний огонь слишком силён. Даже не прибегая к отвратительной помощи кинжала, Олл знает, что это пламя поднято в реальности из глубины варпа, где подпитывается страстями несчётных пожираемых душ. Здесь нет любви, страсти или гордости. Лишь слепящая, безумная ярость и ледяная ненависть, каковые характерны скорее для Нерождённых, чем для обычного — Перссон молча усмехается — нематериального огня.

Огня, который нужно потушить прямо сейчас…

В сомнении сжимая рукоять Анафема, Олл чувствует животное нетерпение клинка, и это заставляет его принять обратное решение.

, — произносит он единственное слово, подкрепляя его своей волей.

Результат… впечатляет.

Лексикон Энунции был создан, чтобы творить в тот изначальный момент, когда зародилась сама Вселенная. Олл лишь мельком знаком с ним, но, как многие Вечные, может использовать его осовремененную, куда более безопасную, стабильную и менее могучую версию. Даже этого хватает с лихвой.

Пламя исчезает из реальности с громким хлопком. Вместе с огнём пропадают пол, стены, потолок и оставшаяся часть коридора. В спину бьёт порыв ветра, когда воздух со свистом заполняет внезапно появившийся тут вакуум. Сам замок содрогается от силы единственного слова.

Олл шагает к винтовой лестнице, игнорируя ошарашенного подростка-псайкера, жмущегося к стене и в шоке глядящего на пропавший коридор. Словно только услышав его шаги, тот оборачивается и замирает в абсолютном шоке.

Я могу здесь спуститься?

 — Спрашивает Олл на Latinus Vulgaris, каковым запомнил его со времён Квинтиллиана, но его собеседник не понимает ни слова.

Приходится потратить время, чтобы повторить фразу сначала на архаическом, а затем и на средневековом варианте латыни. Наконец, подросток понимает, что у него хотят спросить.

— Да, конечно… Но кто вы?

— Всего лишь человек, — тихо произносит Вечный, изгибая края губ в едва заметной улыбке.

Ему задают этот вопрос снова и снова.

Вначале — светловолосая девушка в подобии формы схолама, которая видит мир иначе, чем остальные недо-псайкеры, встретившиеся Оллу в замке.

— Немногим больше, чем человек, — отвечает мужчина на языке, который во времена Старой Терры именовали английским.

Её глаза на миг заглядывают в душу Перссону, и это не игра слов. Увидев что-то, доступное лишь ей одной, девушка жёстко улыбается и напутствует Вечного единственной фразой.

— Исполните, что должны.

Олл в ответ качает головой, усмехаясь.

— Другие думают, что я смогу все решить за них. Они ошибаются.

Серьги в форме какого-то корнеплода тихо, но одобряюще звенят. Олл чуть склоняет голову и проходит мимо, одергивая своевольный Анафем. Полуразумный кинжал уже тянулся к линии души незнакомки.

Конечная цель, которой так жаждет проклятое оружие, находится где-то снаружи, но непокорство Анафема порядком раздражает Вечного. Надавив, Перссон усмиряет клинок и шагает дальше, сменив драную мантию на парадный мундир дивизий планетарной обороны Калта, лишённый знаков различия.

Затем то же самое спрашивает рыжеволосый парень, в глазах которого отражаются тени, какие Олл видел среди простых людей, защищавших Терру в самом начале тридцать второго тысячелетия. Боль ран и потерь, кровь друзей и врагов, страх убивать и быть убитым… Ему нужен кто-то, способный вдохновить и повести за собой. Возглавить, дать цель, уверить, что всё было не зря… Вечный не знает его имени, но останавливается на мгновение, подбирая нужные слова.

Анафем помогает. В очередной раз после того, как Перссон пришёл в себя в галерее безымянной башни неизвестного замка.

— Я — то, во что ты веришь.

— Даже если верить больше не во что?

Перссону так знакомо это сомнение.

— Трудные времена создают сильных людей, парень. Создай то, во что готов поверить. Найди тех, ради кого готов убивать и умирать.

— Это нормально. Ничего не боятся лишь мертвецы, идиоты и Астартес.

Новый облик привлекает всё больше внимания. Сменить робу на парадную форму больше не кажется Оллу такой хорошей идеей. Белый и синий, ферропласт и пулестойкая ткань, имперский орёл на наплечнике и череп над сердцем справа… Всё это чужеродно выглядит среди коптящих свеч, движущихся лестниц и говорящих портретов.

— Благородный сэр, — бодро приветствует его одно из таких оживших изображений, — я определённо имел честь видеть Вас раньше.

— Сэр Хью Генри Митчелл, — узнал собеседника Олл. — Вы, несомненно, правы. В деле при Ватерлоо я прибыл к ферме Угумон в рядах славных гвардейцев Его Величества.

— Неужто сэр Джеймс Грэм? Хо-хо, какая встреча! — Портрет ни на секунду не удивлялся. — Ваша помощь была как раз кстати, ещё чуть-чуть и французики Бодуина проломились бы через лес прямо в замок!

 — Отсалютовал в ответ Вечный. — Мы сделали что должно.

— И славно сделали, добрый сэр. Но позвольте заметить, с тех пор минуло почти три столетия. Как Вам удалось дожить до столь почтенного возраста, сэр Грэм?

— Это секрет, сэр Митчелл. И, прошу извинить, но сейчас меня называют иначе.

Портрет полковника спрашивает, как именно, и Олл представляется снова, а затем извиняется, когда Анафем вновь дергается в его руке.

— Вломите им, как при Угомоне, добрый сэр! — Напутствует его давным-давно мёртвый офицер. — Эти колдуны мнят себя великими магами, но не продержались бы и часа там, где мы стояли под командованием Веллингтона!

Олл кивает в ответ и уходит. Шагая дальше по коридору, Перссон видит, что его беседа с призраком прошлого не осталась незамеченной.

Слухи множатся и летят впереди Вечного. Люди подходят, чтобы взглянуть на неизвестно откуда взявшегося мужчину в военной форме. Они задают вопросы, но Перссон отмалчивается. Достаточно того, что он не отталкивает и не гонит их. Олл знает, что здесь и сейчас окружающие на подсознательном уровне тянутся к нему. Близкие встречи с такими личностями, как Император, Хорус и Малкадор не проходят бесследно.

Когда он добирается до холла, за его спиной шумит и покачивается многочисленная толпа псайкеров всех возрастов и полов. Некоторые из них пытались встать на пути Вечного, но Оллу хватало единственного взгляда, чтобы они убрались прочь.

Несомненно, давящее присутствие Анафема тоже сыграло свою роль…

У ворот его встречает немолодая женщина, возраст которой тяжело определить даже Перссону. Учитывая нематериальные манифестации, ей может быть как сорок, так и четыреста лет. Олл склоняется ко второй цифре.

— С кем я говорю? — Вежливо, но непреклонно произносит она.

— Олланий Пий, — на латинский манер представляется Вечный, чуть одёрнув мундир левой рукой. — Первый солдат Человечества.

— И это? — Её взгляд и зажатый в правой руке концентратор недвусмысленно указывают на Анафем.

— Как и всякому солдату, мне положено оружие.

Она не выглядит слишком удивлённой. Скорее всего, просто привыкла. Олл здраво полагает, что у каждого здесь был очень тяжёлый день. Анафем услужлив — в его шёпоте можно расслышать число учеников и коллег, которых сегодня потеряла женщина, стоящая напротив.

— Что же это за враги, раз против них нужно 

— Один такой как раз сейчас идёт к воротам этого замка, — произносит Олл.

Его слова вызывают нездоровое оживление среди псайкеров. Кто-то кричит, кто-то возмущается. Кто-то обвиняет Перссона во лжи.

Вечный не отвечает. Лишь жмёт плечами и шагает наружу, в разрушенный войной недо-псайкеров двор замка, название которого Олл так и не удосужился выяснить.

Он ждёт своего нынешнего противника, без интереса разглядывая то, что здесь называют оборонительными сооружениями.

Полуразрушенные каменные стены, выгоревшие изнутри башни, целиком обрушившаяся кордегардия… Расширенные в декоративных целях бойницы, разобранные машикули, исчезнувшая в никуда внешняя обваловка. Эту крепость определённо не готовили к войне.

На того, кто видел двухсотметровые стены Императорского Дворца, замок производил сугубо негативное впечатление. Казалось, возникни над деревьями недалёкого леса торс обычной «Гончей» — и цитадель дрогнет под огнём титана, осыпавшись вниз грудами камня. Про встречу с «Разбойником» или «Владыкой Войны» не хотелось даже думать.

— Отвратительно, — резюмирует вслух Вечный, и Анафем соглашается с владельцем.

Стихшие шепотки за спиной привлекают внимание Олла к повреждённому каменному мосту. С другого его конца как раз приблизилась армия неприятеля. Хотя какая там «армия»…

Перссон с неприязнью разглядывает колышущуюся массу чёрных балахонов, всё больше убеждаясь: перед ним обычная банда. Они шагают вразнобой, не печатая шаг и не демонстрируя выправку. В их рядах нет единства — толпа растягивается и изгибается, словно змея, в то время как самые фанатичные и, очевидно, верные колдуны ломятся вперёд.

Часть 1

Zlyk

Он не должен быть здесь... Однако это ничего не изменит. Остаётся лишь взять в руки проклятый клинок и делать, что должен.

Роулинг Джоан «Гарри Поттер»

Warhammer 40.000

past!Олл Перссон

dark!Малок Карто

Ибо я лишь предвестник...

Джоан Роулинг – лучший пример непоколебимой веры в собственный талант. Если бы после многочисленных отказов издательств она сдалась, мы бы не узнали историю о мальчике, который выжил. Книга про Гарри Поттера принесла автору состояние более миллиарда долларов. А нам подарила разнообразные компьютерные игры, мерч и игрушки.
Прихватите волшебную палочку и отправляйтесь в захватывающий магический мир при помощи наших фанфиков по Гарри Поттеру. Узнайте у самой Гермионы Грейнджер, сколько раз нужно рассечь воздух палочкой, чтобы перо взлетело? А может, вас интересует не магия, а продвинутая химия? Профессор Северус Снейп готов обучить вас зельеварению – и не только. Станьте попаданцем и испытайте с персонажами все самые яркие чувства: любовь и ненависть, дружбу и вражду. Узнайте тайны самого Темного Лорда, отправившись назад во времени, в прошлое Тома Реддла. Получите карту мародеров от близнецов Уизли и исследуйте все запретные места Хогвартса. Не обходите вниманием и горячие новинки: законченные произведения в жанрах «слэш», «фем-флэш» и «омегаверс» с весьма пикантными сценами. Будьте с нашим фэндомом: у нас круто, ведь читать фанфики по Гарри Поттеру из нашего сборника можно совершенно бесплатно.

Ибо я лишь предвестник...

Комментарии (0)