Just give me a reason, just a little bit's enough

You're still written in the scars on my heart

Вилл поначалу даже не понимает, что говорит, отводит взгляд в сторону, приподнимая в удивлении брови. Беделия понимающе улыбается, а затем склоняет голову набок.

- Ганнибал... влюблен в меня?

Она не верит. После всего... Нет, такого не может быть, но природная способность видеть суть вещей и блеск в глазах психиатра заставляют лучше обдумать новую информацию.

- Он одержим тобой. Не понимаю, как ты не видела этого раньше. Каждое его движение в твою сторону наполнено этим.

- Н-нет, не может этого быть.

Беделия едва заметно сжимает челюсти, Ганнибал никогда ей не нравился, они никогда не встречались, но по рассказам Вилл и по слухам, женщина может сложить общую картину. Вилл зарывается пальцами в волосы и вымученно улыбается, прежде чем посмотреть на подругу.

Беделия не понимает, как сложно говорить с тем, кто вызывает такие противоречивые чувства. Не ей придется вернуться в дом, где, оказывается, на нее чуть ли не молятся. Его взгляд... Вилл прокручивает в памяти каждый его взгляд с самого первого дня и осознание того, что Беделия права, волной подступает со всех сторон. Он влюблен.

Уинстон крутится в ногах, мешая снять пальто и разуться, а нос уже улавливает запах с кухни. Ганнибал готовит что-то невообразимое – сегодня ровно три месяца их совместного проживания.

Его темные глаза расширяются и будто вспыхивают огнем, стоит ей показаться на пороге кухни. Мужчина замирает на минуту, оглядывая с ног до головы, и продолжает взбивать белок венчиком.

- Ты рано. Как Беделия? Ты когда-нибудь познакомишь нас?

- Ей надо собираться на самолет, – теперь Вилл пристально следит за каждым его жестом, отмечая, как внутри приятно разливается тепло: её любят. – Ты ей не особо нравишься, так что не могу обещать.

- Что такого ты рассказала ей обо мне, из-за чего она сделала такой вывод?

- Я мало, что говорю кому-либо о ком-либо. – Вилл усмехается, но быстро понимает, что от ответа уйти не получится. – Говорит, ты причинишь мне боль. Не бери в голову, ты не сделаешь этого... если не считать синяков после наших...

- Что ещё она говорит? – Ганнибал смотрит внимательно, поэтому следующие слова сами собой вырываются:

- Беделия сказала, что ты влюблен в меня. Это... это правда?

- А как ты думаешь? – он чуть заметно склоняет голову набок. Вильгельмина заливается краской. – Ты мне необходима, Вилл. Ты моя, – он откладывает венчик и идет к ней, притягивает к себе за бедра. – Как думаешь, любимому человеку хотят причинить боль?

Сейчас для нее те его слова кажутся чем-то вроде насмешки. Где теперь всё ваше преклонение и обожание, доктор Лектер? Где ваша воспетая любовь? Где вино и камерная музыка, опера и театры?

Вилл дрожит на ветру и кутается в пальто, слушая гудки в трубке – Беделия занята, Беделия так далеко и не поможет. Тут самой придется. Она усмехается, думая, что правильно говорят: уходя, уходи. Не стоит возвращаться назад, прощать. Но одновременно она рада, ведь теперь всё действительно как надо.

Ганнибал не говорит что-то напрямую, но и не скрывает. Он рассказывает о новой коллеге с нескрываемым восхищением, он приглашает её на ужин, целует руки при встрече. Вилл чувствует себя в его доме тенью и совершенно не удивляется, что хозяин дома только через три дня замечает, что Грэм снова живет у себя.

Вилл говорит, что он ничего ей не должен, что между ними всё так странно и непонятно, что они не любовники, но и не друзья. Она говорит всё это, всячески отталкивает, но глубоко внутри лелеет мысль о том, что она единственная для него. Что только она вызывает такие эмоции в нем, что он только для неё.

Алана Блум стройная и умная. У Аланы Блум всяко больше платьев, чем у неё. От Аланы Блум пахнет цветами, а не собаками, и Беделия лишь пожимает губы, слушая очередной рассказ.

Ночью Ганнибал шепчет что-то неразборчиво, Вилл просыпается и хмурится. Она позволила ему остаться у себя сегодня, но знала ли, что получит? Он бормочет чужое имя и стискивает её протянутую ладонь до боли, и Вилл кричит, кричит так громко. Он просыпается, наблюдая за тем, как она босиком покидает спальню. Находит на крыльце и накидывает на плечи плед. Вилл не стесняется слез и шепчет что-то о том, что с нее хватит. Лектер не спорит.

Он сам, наверное, не до конца понимает, почему всё получается так. Вильгельмина похудела и отрастила волосы. Вильгельмина собирается с подругой в отпуск и планирует уволиться, а потом переехать. У Вильгельмины всё такой же приятный и будоражащий запах, мягкая кожа и губы, но всё, что ему остается, это просто смотреть.

В галереи полно народа, но всё его внимание только для нее. Алана сегодня прекрасна, но стоит лишь светлым глазам в противоположном конце зала сверкнуть в его сторону, как мир замирает.

- Он так на тебя смотрит, – замечает Беверли, отпивая из бокала вино. – Будто зверь на кусок мяса.

- Глупости. Рядом с ним сейчас отличный стейк. – отшучивается Вилл и встречается глазами с Ганнибалом. Он не может так поступать с ней, это её роль. Это она должна вить веревки из его влюбленности, это она не испытывала интереса, но это её сердце так предательски крошится, когда Алана целует доктора Лектера на глазах у всех. Эти люди когда-то шептались о ней, а теперь с восхищением глядят на другую.

- Мужчины не такие, как мы. Им не обязательно любить ту, с которой они спят. – Беверли даже не представляет, насколько метко попадает.

- Я, пожалуй, пойду. Надо выпустить собак.

Она скрючивается на полу у входной двери, собаки трутся об ноги, скулят. Бастер лает, слыша подъехавшую машину, но вскоре замирает. Шаги по ту сторону двери затихают: либо гость замер и прислушивается, либо ушел.

Вилл ощущает себя целлофановым пакетом в мусорном ведре – попользовались и выбросили за ненадобностью. Она вдруг чувствует, что всё здесь жутко наскучило и вызывает одну тошноту. И в этот момент она принимает приглашение Беделии уехать.

Ганнибал старается двигаться бесшумно, опускается на крыльцо и прислоняется спиной к её двери. Алана, должно быть, уже спит, но это настолько неважно сейчас. Вилл прямо там, за дверью, но позвать её было бы равносильно признанию своей неправоты. Но ведь он и не прав.

Как думаешь, любимому человеку хотят причинить боль?

Сейчас Ганнибалу смешно от собственных слов, ведь именно любимым людям причиняют самую сильную боль, наивно полагая, что они стерпят. Интерес к Вилл утолен, и всё в нем начинает трепетать при виде тонкого стана Аланы, но как тогда объяснить самому себе, что он делает под дверью чужой женщины?

Доктор Лектер медленно выдыхает пар изо рта и прикрывает глаза. До утра у него будет время подумать. Утром его сбивают с ног выпущенные на улицу собаки, а их хозяйка предстает в дверях в халате и длинной футболке. В его старой футболке, понимает Лектер. Она хмурится, разглядывая его. Ганнибал поднимается на ноги, но не успевает рта раскрыть, как его с силой тянут за лацканы пальто и вовлекают в грубый поцелуй. Они занимаются любовью на полу в гостиной до тех пор, пока перед глазами не начинают мигать маленькие черные точки. С улицы слышится собачий лай и визг новых шин.

Вилл проводит кончиками пальцем по его щеке, прощаясь.

Он наблюдает, как Беделия молча таскает коробки с вещами и складывает их в багажник. Он смотрит на Вильгельмину и едва сдерживается, чтобы не закричать и потребовать объяснений. Но он бы не был тем, кто он есть, если бы устроил сцену.

В следующий раз, когда он видит её, сердце всё так же предательски замирает. Оно всегда было и будет принадлежать ей. Алана торопит его, говоря что-то о двойняшках, но Ганнибал не слушает. Жена и дети в этот момент интересуют его куда меньше, чем женщина, плавно идущая по коридорам Зимнего дворца. Как её занесло в Россию? Как её занесло сюда именно сейчас? Почему сейчас? Всё немного встает на свои места, когда он замечает Беделию, Беверли и двоих мужчин, один из которых держит за руку ребенка. Маленькая девочка неожиданно оборачивается и перехватывает его взгляд: Ганнибала прошибает пот, мир плывет перед глазами, когда он будто в зеркало смотрит в её карие глаза.

Беделия сказала, что ты влюблен в меня. Это... это правда?

Ссылка на исходную публикацию - https://ficbook.net/readfic/5256351

Часть 1

HRainbow

Сейчас для неё те его слова кажутся чем-то вроде насмешки. Где теперь всё ваше преклонение и обожание, доктор Лектер? Где ваша воспетая любовь? Вилл говорила, что он ничего ей не должен, что между ними всё так странно и непонятно, что они не любовники, но и не друзья. Она говорила всё это, всячески отталкивала, но глубоко внутри лелеяла мысль о том, что она единственная для него. Что только она вызывает такие эмоции в нем, что он только для неё.

Just bent

Комментарии (0)