Гинтоки, сладко посапывая, спал на столе в баре Отосе…

Но, конечно же, так только казалось карге, драной кошке и посетителям сомнительного, но примечательного заведения.

В Эдо было тихо. Так тихо, что это было даже подозрительно. Нет, на носу был Новый Год — до него буквально оставалось несколько часов — и жители толпами бегали по городу в поисках подарков, но не простых, а по акции, конечно же.

Гиблое дело. В толпе легко было потерять совесть, жизнь, честь и кошелёк, а желанной добычи так и не найти: большинство востребованных товаров смели вместе с полками ещё в первые часы объявленных предновогодних распродаж.

И вот, казалось бы, самое время чинить беспредел, взрывать терминал, устраивать облавы, захватывать территории, покушаться на знаменитостей, устраивать крушения межзвёздных кораблей или воскресать из мёртвых. Но нет, в Эдо было тихо.

Это нервировало бы само по себе, даже без занудного нытья его детей, клянчивших подарки к празднику и уже заранее объявивших его жлобом. Однако гораздо больше его сводило с ума, прямо таки жгло, содержимое конверта, припрятанного так глубоко в складках его одежды, что даже самый умелый вор не добрался бы.

Не удивительно, что он выпил, хорошо выпил. Никто не удержался бы от такого простого способа забыться и забыть, знай то, что было известно Гин-сану. Это была большая-большая тайна. Такая большая и значительная, что о ней хотелось тут же раструбить на весь Эдо. Но Саката хранил молчание как мог, из последних сил удерживая на самом кончике длинного языка, уступавшего в длине только языку Зуры, готового пойти на многое с этим языком, если ему пообещают хорошее подкрепление для Джои.

А знание жгло, почти буквально. И сколько оно открыло бы перспектив, если бы Гинтоки был легкомысленным и болтливым! Но нет. Он молчал, когда удача, наконец-то, повернулась к нему лицом богатенького заказчика. Ни слова не проронил, когда получил оплату за труд, и не пикнул, даже когда в условиях строжайшей секретности менял несколько крупных купюр на мелочь.

Не по себе ему было. Ох, не по себе! Иметь при себе такую сумму, но удерживаться и от игры в пачинко, и от казино, и от желания купить издательство Джампа, и даже от переезда на планету Парфе!

Это сладкое, нежное, тягучее, прохладное парфе — шоколадное с клубникой — тающее на языке, обволакивающее каждый вкусовой рецептор, погружающее в несравнимое ощущение высшего божественного блаженства… Настоящая амброзия! Мм-м…

И вот казалось бы, что ему мешало? А вот она и мешала, чёртова карга!

Услышал накануне случайно, что из-за всех войн, до, во время и после которых она бесплатно готова была напоить и накормить всех, кто придёт к ней, старуха едва сводила концы с концами. Мол, даже долг накопился.

Источник информации был, конечно, сомнителен. Но не проверить он не мог. Просыпалось что-то внутри, то ли совесть, то ли… пресловутое чувство долга, про которое так любил трепаться Зура и которым часто ездила по ушам сама Карга.

Сведения подтвердились, и он сразу же оплатил счета, не глядя на цифры и не раздумывая. Но теперь лежал на столе и думал: а может, стоило впервые за долгое время всё же оплатить аренду старухе?

Чёртова засевшая в голове мысль о том, что, быть может, спустя столько лет пора было «взяться за ум» и погасить свои накопившиеся долги?

Гин-сан был уверен, что эта крамола появилась в его голове не случайно. Это всё Зура с его рассуждениями о моралях! Или Подставка для очков… Ну не мог он, не мог сам подумать эту злосчастную мыслишку, так въевшуюся в голову, что пришлось напиться. Променять горы парфе и реки клубничного молока на ЭТО?! Да ни в жизнь! Это ему, ему, а не кому-нибудь выпал счастливый билет, к нему удача повернулась лицом. И негоже было от неё отворачиваться.

Да! Стоило пойти и немедленно купить билет в один конец, пока на межзвёздных кораблях ещё оставались места!

Решимость затопила пьяное сознание, вытесняя иные мысли и чувства. Он даже шевельнулся, промычал нечто невразумительное. Но Карга и внимания не обратила, ругаясь с китайской девчонкой потому, что та опять съела слишком много, «разоряя её заведение»…

Гин-сан ведь не понаслышке знал, какой бездонный желудок был у этой обжоры. Многодетному отцу-одиночке вообще непросто было прокормить спиногрызов-иждивенцев. Особенно таких. И он ведь почти не жаловался! Это ему надо доплачивать за присмотр за этими двумя…

…И ещё целому городу детей.

А он ведь мог, имел право позволить себе совсем немного расслабиться в отпуске на сладких берегах!

Да! Он решится! Вот прямо сейчас!

Гинтоки рывком встал, опрокинув маленькую бутылочку с остатками сакэ, но не заметив этого, и осоловело уставился на выход из бара. На шум, конечно, оглянулись и мелкие, и карга, и завсегдатаи. Но он не обращал на них внимания, осторожно делая шаг на нетвёрдых, предательски дрожавших ногах. И руки, как с большого перепоя, зашлись в треморе. И ощущение, паршивое ощущение неправильности такого выбора, разъедало что-то в глубине гнилой души, потому что в чёртов новый год должны случаться чудеса и исполняться мечты!

То, что два чуда уже случилось — пусть об одном старая кошёлка пока не знала — не означало, что на этом они должны закончиться.

Гинтоки расфокусированным взглядом уставился на каргу.

Невозможно было рассказать, сколько всего было связано с этой женщиной. Сколько воспоминаний, чувств…

Он шумно выдохнул, нервно сжимая пальцы в кулаки и пытаясь отогнать предательские мысли, но они лезли, лезли, настырно, всепоглощающе, как тошнота, подкатившая к горлу и должная вот-вот выплеснуться, потому что…

Когда-то ему нужен был смысл жизни, якорь, хоть что-то, за что можно было зацепиться, не утонуть в воспоминаниях о кровавых летах, не быть раздавленным тяжестью выполненно-невыполненных обещаний. Ему нужно было что-то, что дало бы цель двигаться дальше. И… карга стала тем крючком, за который он уцепился со всей силой и отчаянием, на которые только был способен маленький безымянный демон, выросший на поле боя и превратившийся в Сакату Гинтоки. С неё, со старухи и начался новый этап его жизни, другой, не той, что пахла гарью, не той, что была выжжена в его памяти пламенем пожарища, высечена на его коже сеткой шрамов, выбита на его сердце гвоздями в могилах тех, кого он не смог защитить.

Так мог ли он уйти от этой треклятой мысли о долге перед той, что позволила ему мирную жизнь, пусть и между сражениями за что-то по-настоящему ценное?

А как решиться на то, чего от него никто не ждёт? Как смотреть в глаза той, что всегда прощала и ждала, снова и снова, раненного, даже полумёртвого, предавшего и преданного, ждала, чужая, но как мать сына. Всегда.

Он пьяно шатнулся, видимо, выражением решимости на лице напугав таких родных, близких ему людей, которые так долго терпели его, нянчились с ним и с его эгоизмом, и просто были рядом, делая вид, что не замечали разъедавших его демонов, и защищая от них же.

Трясущиеся руки потянулись к тонкому ремешку. Штаны вместе с семейками под ошарашенными и даже испуганными взглядами съехали на пол, как шёлковый платок в рекламе бритвы Вит по ножкам, так и не согласившейся их оголить, Кецуно Аны. Заветный конверт выпал. Гинтоки качнулся, нагнулся, не обращая внимания на вопли и свист за спиной, подобрал сокровище почти-короля-пиратов, распрямился, сделал пьяный шаг, позабыв про штаны, запнулся и… влетел носом в барную стойку. Кровь ливанула из ноздрей так, как Зура ливал от Шинсенгуми, но Гин-сан не был бы собой, если бы не вернул себе лицо героя ван-пачмена перед великим сражением из главы, вышедшей неделей ранее. Протягивая старухе конверт он даже загадочно улыбнулся залитыми кровью зубами, выдыхая одно единственное слово: «аренда», — а потом поспешил на выход, одной ногой волоча за собой штаны.

В Эдо было уже темно. Морозный воздух тут же защипал щёки. Гинтоки запрокинул голову, подставляя лицо редким белым мухам, летевшим с неба — снежинкам — и выдыхал, улыбаясь. Почему-то на душе сразу стало легче. Будто нули, всё это время не выходившие из головы, были цепями, ныне растаявшими, как лёд, сковывавший сердце до встречи со старухой.

— Она сможет распорядиться ими лучше, — тихо выдохнул он собственным ленивым мыслям, игнорируя вопли и звон чего-то стеклянного и явно разбившегося за спиной, крики, призывавшие полицию нравов вокруг, и даже ощущение холода там, где его не должно быть.

Снег пушистым покрывалом мягко укрывал Эдо, словно любимое дитя, защищая от невзгод. Гинтоки неторопливо брёл по улицам, волоча за собой уже одни только трусы, и чувствовал, что ещё одно новогоднее чудо произошло с ним.

Ведь что могло быть лучше, чем встретить праздник, каждым мускулом своего истерзанного тела ощущая гармонию мира и любовь жизни?

Он ещё не знал, что, наконец оплатив аренду, запустил целую цепочку новогодних чудес, дошедших до каждого, и что его уже ждал заветный билет на планету парфе в качестве подарка, на который жители Эдо скидывались «всем миром».

Новый Год приближался…

Источник: [https://ficbook.net/readfic/11540929]*
*Запрещенная на территории РФ организация

Чудо

Юмор

Смешные

Джен

Драма

Фанфики

Новый год

Комедия

На Гинтоки свалилась удача, сравнимая с сокровищами короля пиратов. Но выбор между парфе и чувством долга оказался сложнее, чем он думал... Так пусть помогут ему принять решение спущенные штаны!

ru-kogda-udacha-povernulas-litsom-bogatenkogo-zakazchika-ne-stoit-ot-nee-otvorachivatsya-moraiia

Когда удача повернулась лицом богатенького заказчика — не стоит от неё отворачиваться

Содержание

Чудо

Комментарии (0)