Какаши устало потирает лоб — по привычке, нежели от реальной мигрени.

Стрёкот кузнечиков на кладбище громкий, почти разрушительный. В этом умиротворённом ультразвуке природы вибрирует статика: могильные плиты в траве, кострово-закатное марево в изломах деревьев, волнение листьев.

Какаши не кричит, связки уже не те. В его возрасте положено кашлять сипло, сломанным голосом, может, харкать кровью, чувствуя близость положенного.

Но он не чувствует. Садится на корточки, поправляет поочерёдно у трёх могил вазы с цветами. Едва слышно хрустят суставы в коленях.

В каждом узком горлышке по ликорису.

У них спустя неделю опадают паучьи красные лапки сухими нитками на знакомые имена, темнеет сердцевина. И вот цветы чернеют, иссыхают. Мертвеют.

Почтив памятью учеников, Какаши втискивает ладони в карманы, удаляется с кладбища под мучительно-вязкий стрёкот.

Бродит по деревне, пытаясь казаться задумчивым, но в обрывках отражений кажется — хватит. Тогда Хатаке поднимает прищуренный взгляд на скалу, недолго смотрит, хмыкает сам себе и идёт на очередной сеанс.

Психолог — раздражительная, нервная тётка. Неровно красит губы красной помадой, щерится сбитым осколком зуба, мигает кольцом после развода на худых пальцах, но положено-прилежно слушает.

Какаши думает, что, в общем, его врач в той же клетке — прошло столько лет, выписано столько препаратов, а ему до сих пор никак.

Ни плохо, ни хорошо — как застывает. Вот сидят два раза в месяц, проверяют, кто быстрее сдастся.

Но у обоих, очевидно, долг, работа. У Хатаке долг — терять людей на войнах, у психолога — терять людей в отчаянии. Оба неудачники своего ремесла.

— Хатаке-сан, — приветствует она, такая же седая, озлобленно-выгоревшая. Простирает руку на потёртое кресло.

— Доу-сан, — скрипит сидушкой, хрустит шеей и садится.

Говорят об одном и том же: как себя чувствует, чем занимался последние время, мучают ли мигрени.

О чём рассказывал до приёма надгробию Узумаки Наруто. Как долго держал закрытыми глаза перед именем Саске Учиха.

Как трепетно поправлял лепестки ликориса и обещал принести весной ветку вишни безмолвной Сакуре Харуно в могиле.

— Наруто не слышит вас, Хатаке-сан. Отпустите его.

Доктор Дж.Доу скрипит устало-нервно ручкой по листку.

— Саске не видит вас, Хатаке-сан. Отпустите его.

Какаши смотрит в угол её стола: как ломается закатный луч, как отливает лаком столешница.

— Сакура не любит вас, Хатаке-сан. Отпустите её.

— Об этом вы не можете судить, — апатично вздыхает и пожимает плечами: уже не задевает, просто скучно. — Вы не общаетесь с призраками, вы всего лишь психолог.

— Вы общаетесь с призраками, Хатаке-сан. Не я.

Какаши поводит плечами, осматривает приевшуюся обстановку кабинета. Тарабанит глухо пальцами по подлокотнику, считает секунды — он знает, что они оба друг друга ненавидят.

— Доу-сан, повторяю — я не разговариваю с ними. Просто вижу иногда, как тени над кроватью ночью. Выпишите мне тот же рецепт и мы разойдёмся.

Дж.Доу прикрывает глаза — морщинки бегут, как паучьи ножки от стеблей ликорисов, мелко, тонко, и уходят в посеревшие глаза.

— Эти лекарства предназначены для лечения. А вы не собираетесь двигаться с места, Хатаке-сан. Попытайтесь наконец понять и сделать что-то.

Какаши переводит впервые за весь сеанс взгляд на неё. Видеть тошно.

Таблетки не воскрешают мёртвых, не стирают свои ошибки. Даже не помогают принять чужую смерть — атрофируют всё внутри, и пусто, ровно. Существуешь.

Она мучительно и зло морщится. Дрожат в разводах красного тонкие губы, морщинки у глаз. Серебрятся волосы.

— Вы, допустим, воображаете себя человеком сильным, — Доу с тиком поворачивает голову, откладывает ручку, — и думаете, что вам ничто не угрожает. А между тем случайное освещение предметов в комнате, тон утреннего неба, запах, когда-то любимый вами и навеявший смутные воспоминания, строка забытого стихотворения, которое снова встретилось вам в книге, музыкальная фраза из пьесы, которую вы давно уже не играли, — вот от каких мелочей зависит течение нашей жизни.

Какаши с сомнением поджимает губы под маской. Если течение, то такое же мёртвое — как его ученики, как у него внутри.

Очередной сеанс без результата.

Доу закусывает губу, с грохочущим скрипом придвигается к столу и беглыми росчерками назначает то же самое.

Всё по кругу часов: сеансы, сон без сновидений, постылая еда, вода, медитация в саду. Потом тени в дальнем углу комнаты, отделяющаяся от них Сакура, чтобы прощально улыбнуться и поцеловать в темноте скромно в губы, как в свои шестнадцать.

Новые ликорисы в вазах перед могилами, сеанс, таблетки.

Какаши Хатаке поднимается, хрустит коленями и уходит с бумажкой.

Поскорей бы уснуть. И не просыпаться как можно дольше.

Психолог Джейн Доу рвано выдыхает. Садится на подоконник, вытаскивает устало заколку из волос.

Седина в потускневшем розовом. Серость будней в зелёных глазах. Нервное проворачивание обручального кольца на пальце.

Провожает взглядом сутулую спину Хатаке от больницы.

Всхлипывает — по привычке, нежели из реальной горечи. Смазывает по виску влагу.

Всхлипывает — с мокротой в горле, с тусклой улыбкой, с прощальным взглядом на гравировку кольца.

Потом вдохнёт, задержит дыхание. Проведает на кладбище могилы неизвестных людей, поправляя цветы, утрётся окончательно на выходе из ворот, вернётся в дом.

Под стрёкот сверчков вечера дочь читает свиток о техниках молнии. Отливает в свете лампы серебром волос и темнотой глаз. Обыденно напоминает, что мать снова не снимает бейджик.

Сакура Хатаке — главврач психиатрической лечебницы Конохи.

Ссылка на исходную публикацию - https://ficbook.net/readfic/10101673

Часть 1

Maik

Говорят об одном и том же: как себя чувствует, чем занимался последние время, мучают ли мигрени. О чём рассказывал до приёма надгробию Узумаки Наруто. Как долго держал закрытыми глаза перед именем Саске Учиха. Как трепетно поправлял лепестки ликориса и обещал принести весной ветку вишни безмолвной Сакуре Харуно в могиле.

Naruto

Какаши Хатаке/Сакура Харуно

Ликорис

Вы знали, что Масаси Кисимото придумал имя главного героя, когда ел рамэн, а предыстория Наруто описана на основе детского опыта мангаки? Наруто — это аниме, где характеры основных и второстепенных персонажей глубоко проработаны и каждый имеет уникальную историю, которая влияет на развитие сюжета. Сюжет аниме богатый и многогранный: можно посмеяться, напряженно переживать и даже поплакать, прочувствовав эмоциональную связь с персонажами. Этот удивительный мир воинов шиноби не уступает по количеству павших «Игре престолов», а сам Наруто – еще один мальчик, который выжил. 
Чтобы прочувствовать этот мир на все 100%, приглашаем присоединиться к нашему фэндому и читать фанфики про Наруто Узумаки. У нас есть все, что можно представить: дружба, любовь, интриги, гаремы, контент 18+, включая яой и юри. Как вам такой омегаверс — Наруто Альфа и Саске в роли Омеги? А может, вы хотели бы стать попаданцем (или попаданкой), чтобы побыть учеником самого Какаши, присоединиться к Акацуки или клану Учиха? Отправляйтесь в прошлое, чтобы остановить Итачи или же наоборот – помогите ему. Исследуйте Коноху по-своему, станьте джинчуурики девятихвостого лиса демона Курамы, побеждайте богов. Оцените наш сборник фанфиков, следите за реакциями других фанатов и испытайте невероятные эмоции. А мы, в свою очередь, будем следить за тем, чтобы классных ФФ становилось только больше.

Ликорис

Рекомендуем к прочтению

Комментарии (0)