— Вам не кажется, что это уже не смешно? — пробормотал Майки, потирая ушибленную пятую точку.

— Ты имеешь в виду портал, который неожиданно образовался под нашими ногами и закинул нас хрен знает куда? — голос Рафаэля звучал намеренно с отсутствием какого-либо воодушевления.

— Именно, бро! — Микеланджело бодро вскочил на ноги и оглянулся по сторонам. В двух шагах от него Донателло уже пытался вычислить что-то на механизме, закрепленном на его запястье. Лицо Леонардо, оглядывающего своды, превратилось в непроницаемую маску, как это всегда бывало в моменты растерянности. Неожиданно в глазах его промелькнуло узнавание и он подал голос:

— Вам не кажется, что это напоминает место неподалёку от нашего прошлого логова?

— Хм, — Микеланджело заинтересованно вскинул голову, оглядывая своды, — А ведь и правда.

Рафаэль от этого предположения фыркнул и пробормотал:

— Получается, портал перекинул нас в другую часть Нью-Йорка? Звучит подозрительно беспроблемно.

— Тц, Раф! — шикнул Майки, — Черепашья удача, помнишь?!

— На самом деле мы действительно в Нью-Йорке, — наконец, подал голос Донателло, — Но та информация, которую я вижу немного… Странная…

— В каком плане «странная»? «Ха-ха» странная, или странная «странная»?

Рафаэлю не удалось осуществить задуманное, когда он закинул руку для подзатыльника, так как на его плечо опустилась ладонь Леонардо, настороженно всматривающегося в тёмный туннель. После привлечения внимания лидера и остальные услышали причину его внезапного бдительного поведения и без приказа разбежались по темным углам. Затаив дыхание, они застыли в ожидании нежданного гостя, но тут же расслабились, стоило мохнатым лапам попасть под луч света слабого канализационного фонаря.

— Мастер Сплинтер! — воскликнул Микеланджело и вышел из тени, краем глаза замечая, что остальные сделали то же самое. Однако, несмотря на громкий возглас, мутант его проигнорировал. Спешно двигаясь по туннелю с каким-то мешком на плече, он практически бежал, глядя исключительно перед собой. Не успев обдумать странное поведение родителя, Майки выскочил прямо перед своим названным отцом, снова сопроводив движение криком:

Звук застрял в его горле, когда взрослый мутант, не останавливаясь, прошёл прямо сквозь него. Прилипнув к полу с по-прежнему раскрытыми руками, Майки отзеркалил выражение полного шока, читающееся на лицах его братьев, и подумал, что сейчас самое время для душераздирающего крика. Видимо, прочитав его намерение, Рафаэль поспешно прижал ладонь к его рту:

— Я же говорил, что звучит как-то слишком беспроблемно, — выдавил он.

— А я говорил, что ты накликаешь черепашью удачу и именно это и произошло! — оторвавшись от чужой ладони воскликнул Микеланджело, драматично всплеснув руками.

— Хватит препираться, — отчеканил Леонардо, старательно скрывая пытающуюся проявиться тревогу во взгляде, — Донни, есть идеи?

Донателло, сохраняющий спокойствие исключительно из-за того, как часто за последнее время они сталкивались с неприятностями, произнес:

— Исходя из той информации, что я нашёл в сети, мы оказались во времени примерно на пятнадцать лет назад.

— А исходя из той информации, что прочувствовал я, когда мастер Сплинтер просочился сквозь меня, — перебил Микеланджело нарочито спокойно, — Я считаю, что мастер Сплинтер просочился сквозь меня!

На последних словах голос его обрел истерические ноты и взвился к потолку. Леонардо, успевший полностью вернуть себе самообладание, поморщился и отчеканил:

— Отставить панику, Майки.

— И да, — буднично добавил Донни, — Исходя из того, что мастер Сплинтер просочился сквозь Майки, он нас не видит и не чувствует.

— Какое-то необычное перемещение во времени, — вставил Раф, недовольно скрестив руки на мощной груди, — Обычно в фильмах люди хотя бы могут общаться с теми, с кем встречаются.

Вздохнув, Леонардо постучал пальцем по губе в приступе задумчивости.

— Сейчас я не вижу другого выбора, кроме как пойти в наше старое убежище, — решил он, — Может быть, там что-то прояснится.

Пожав плечами за неимением другого варианта, черепахи двинулись в нужную сторону, где, как они знали, был их старый дом.

— Мы давно не были здесь… — пробормотал Майки, ощущая трепет ностальгии в сердце от вида знакомых путей.

— Да, — оглядываясь, прошептал Донни, очевидно, чувствующий то же самое. Несмотря на то, что, как правило, им было запрещено отходить далеко от убежища, они все равно частенько нарушали это правило ввиду детской любознательности. Сейчас, глядя на знакомые своды, память то и дело подкидывала краткие вспышки воспоминаний их ранней жизни: в этот сток они запускали бумажные кораблики; то сливное отверстие выходило прямо на магазин, на витрине которого работало множество телевизоров; если пройти дальше по той линии канализационных путей, то можно будет найти место, где Майки получил свой первый шрам.

Спустя некоторое время они достигли входа в убежище, которое встретило их странной тишиной. Внутри было непривычно пустынно даже по тем воспоминаниям, которые у них были. Когда взгляды опустились на Сплинтера, который поломанной куклой лежал прямо на полу, братья инстинктивно бросились вперед.

— Мастер! — встревоженно воскликнул Лео, намереваясь опустить руку на плечо мутанта, но та лишь прошла сквозь лежащее тело.

— Вот черт… — пробормотал Рафаэль, отчего Леонардо тут же устремил свой взгляд в ту же сторону и обомлел. Недалеко от самого Сплинтера, практически в двух шагах, обнаружился ворох бесформенного тряпья. Огороженное ящиками, оно формировало нечто, напоминающее гнездо. Не особо понимая собственные чувства, Лео заторможено двинулся вперед, предполагая, что знает предназначение этого закутка.

Внутри — лежали они сами. Маленькие, настолько крошечные, что Леонардо обомлел. Машинально он узнал черты лица своих братьев в каждой из черепашек, а затем — свои собственные. Маленький-Лео прижимал кулак ко рту и спокойно дремал в этой своеобразной колыбели, даже не подозревая о своей будущей жизни.

Кое-как оторвав взгляд, он понял, что остальные так же оцепенело смотрят вглубь гнезда.

— Это мы?.. — неловко попытался прервать тишину Майки, несмотря на то, что ответ был очевиден.

— Такие крошечные… — растерянно прошептал Донателло, — Я и не представлял, что мы были настолько маленькие…

Рафаэль ничего не сказал, только издал невнятный звук, и, судя по распахнутым глазам, был в глубочайшем шоке.

Их своеобразный транс прервал звук — едва слышимый писк донесся из «гнезда». А затем жалобный плач маленького-Донни разрезал тишину. От неожиданности мутанты растерянно отшатнулись, а затем позади них послышалось оханье. Едва перебирая конечностями, Сплинтер буквально соскоблил себя с пола, двигаясь в сторону гнезда. Машинально отодвинувшись с его пути, черепахи прослеживали за его действиями, пока тот, шаркая когтями по каменному полу, казался воплощением уставшего призрака.

— Ну-ну, Донателло, — утомлённо выдохнул он, окунув руки в колыбель и достав нарушителя спокойствия, — решил сегодня сам разбудить братьев?

Покачивая малыша на руках, он начал бессистемно бродить по логову. Черепашки заметили, как он бросил взгляд на лежащие прямо на полу часы, а затем выудил откуда-то горшок и водрузил на него ребёнка. Когда прозвучал характерный звук воды, бьющейся о пластик, взрослый Донателло смущённо спрятал глаза за собственной ладонью.

— Ладно, — пробормотал он, — Должен признать, это довольно смущает.

— Да ладно тебе, — предпринял попытку успокоить его Раф.

Все они прекрасно знали, что когда-то были маленькими, правда, воспоминаний из настолько раннего возраста у них не осталось. Это знание просто было, а сейчас, когда они уже были довольно взрослыми, вновь столкнуться с таким было неожиданно и отчасти неловко.

Тем временем маленький-Донателло, которому, очевидно, стало гораздо комфортнее жить, водил задумчивым детским взглядом вдоль голых каменных стен. Из-за ладоней, придерживающих его под подмышками, его руки были смешно приподняты, и оттого его серьёзное выражение лица казалось ещё комичнее. Осознав, что больше сидеть на горшке ему не нравится, ребёнок начал недовольно извиваться.

Успевший уснуть Сплинтер дернулся и тут же понёс малыша обратно в гнездо. Внутри копошились остальные, ранее разбуженные громким плачем. Машинально погладив каждого по голове, Сплинтер проделал манипуляции поднять-усадить-на-горшок-положить-обратно с каждым, пока взрослые черепахи неловко озирались, не зная, куда себя деть. Почесав область за шеей, Микеланджело задумался и коротко хихикнул:

— А помните, как однажды прямо во время битвы с Фут Рафу приспичило?

Закатив глаза в ответ, Рафаэль гаркнул:

— И ты конечно же решил вспомнить об этом сейчас!

— Ну, как бы знаешь, тема располагает…

Леонардо прекрасно понимал, что делает Майки и отчасти был благодарен. Ему самому было неловко наблюдать за этим процессом, несмотря на то, что с братьями они были буквально с пелёнок, от чего эта тема не была табуирована. Однако они давно считали себя взрослыми для такого.

Наконец, когда все манипуляции были проведены с каждым черепашонком, Сплинтер покосился в сторону часов, опустился на подстилку возле гнезда и закрыл глаза. Мгновенно его дыхание выровнялось. Он выключился так быстро, что это даже пугало.

Пускай они не произносили этого вслух, но каждый из черепах сразу заметил отличия, по сравнению с тем отцом, к которому привыкли они. Этот Сплинтер был без одежды, отчего ничто не могло спрятать его худощавое тело, острые плечи и всклокоченную шерсть. Мех не скрывал впалый, практически прилипший к спине живот.

— Я никогда не видел отца таким… — пробормотал Майки то, что было на языке у каждого. От волнения он даже перешёл на слово, каким они давно не называли его. Уже много лет для них он был «мастер».

Опустившись на колени, Донателло провел рукой над лежащим телом. Зная, что прикоснуться не получится, ему хотелось хотя бы создать иллюзию физического контакта.

— Он истощен, — констатировал он, и в голосе его читалось беспомощность. Рафаэль рыкнул и начал выхаживать из стороны в сторону. Никто даже не посмотрел на него, так как были прекрасно осведомлены об этой его привычке злиться от бессилия.

Долго рефлексировать над собственными чувствами, однако, им не дали. Внутри гнезда послышался вскрик, а затем вновь разверзся плач. Подскочив с подстилки, Сплинтер навис над ящиками, выудив плачущее тело из комка других. В следующий момент он уже расхаживал по логову, покачивая маленького-Рафаэля и напевая какой-то незамысловатый мотив японской колыбельной.

Взрослого Рафаэля тем временем пригвоздило к полу от звучания мелодии. Казалось, он помнил ее. Не смог бы напеть и не смог бы вспомнить слов, но с каждой новой нотой она раскрывалась, как знакомая с детства книга. Микеланджело, однако, не скрывая чувств, подпрыгнул на месте от волнения и вскрикнул:

Казалось, благодаря этой мелодии, пришло окончательное осознание, что происходящее не какая-то хитрая ловушка и не имитация прошлого. Всё — по-настоящему. Их действительно закинули черт знает куда и оставили беспомощными призраками наблюдать за давно минувшими событиями.

— Да, я тоже, — прошептал Донателло, потирая грудную клетку. Леонардо поймал себя на том, что его рука так же тянется к этому месту. Мелодия звучала успокаивающе на уровне мышечной памяти, но при этом взбудоражила сознание воспоминанием о чем-то столь далеком.

Опираясь на ящик, маленький-Микеланджело вскрикнул, привлекая внимание. Уши Сплинтера дернулись в сторону звука, и он вернул успокоившегося маленького-Рафаэля к остальным. Сам он присел рядом, почти опустив голову на ящик. Рука его расслабленно запорхала над каждым черепашонком.

— Не дадите сегодня отцу поспать, да? — беззлобно пробормотал он на японском, поглаживая обратной стороной ладони каждую мордашку. Послышалось урчание желудка, но Сплинтер проигнорировал его, продолжая нехитрую игру пальцами. Его вновь чуть не вырубило, но мутант дёрнул головой, не давая себе провалиться в очередной короткий сон.

— Хорошо, — вновь перешёл он на английский, — Раз все проснулись, давайте вставать.

На этих словах он отодвинул ящики, формирующие собой непреодолимую для малышей ограду. Через некоторое время, осознав расширение пространства, оттуда по очереди выползли дети, чем напомнили выходящих на пастбище барашков.

Сплинтер вытряхнул из какого-то мешка ворох потрепанных игрушек и, удостоверившись, что они привлекли необходимое внимание, направился в угол убежища, который представлял собой своеобразную кухню. То и дело поглядывая, чтобы дети не свалились в текущий вдоль помещения ручей, мутант выдвинул газовую конфорку, поставил на нее чайник и залил внутрь воду из пластиковой бутылки. Включив огонь, Сплинтер, не дожидаясь, пока вода вскипит, вернулся к ползающим по логову детям, которые то и дело норовили обмусолить какую-либо игрушку.

Опустившись перед ними на колени, Сплинтер мягко отодвинул ото рта маленького-Леонардо плюшевого зайца, ухо которого уже находилось у него во рту.

— Сынок, нельзя, — мягко пожурил он, чтобы через секунду повторить те же манипуляции с маленьким-Рафаэлем. Обрадовавшись внезапно возникшему вниманию, оставшиеся черепашата с радостным лопотанием бросили игрушки и увлеклись легкой игрой. Щекочущий их по очереди Сплинтер тихо улыбался, пока из другой части логова не послышался писк чайника, вынуждающий мутанта вернуться на «кухню».

В следующий миг из ящика, играющего роль кухонной полки, были выужены четыре бутылочки с сосками. Мутант раскрутил каждую крышку, разливая в каждую кипяток примерно на треть и возвращая крышку на место. После тряски в целях дезинфекции, кипяток из бутылок переливался в отдельную кастрюлю.

Занырнув в ранее принесенный мешок, мутант выудил из недр ткани коробку, которая при ближайшем рассмотрении оказалась сухой детской смесью. Леонардо почувствовал укол неприятного предположения и подошёл ближе, рассматривая предмет. Не предполагая о том, что он является центром внимания четырёх пар глаз, Сплинтер вскрыл упаковку и выверенными движениями высыпал по одной мерной ложке порошка, после чего залил кипятком и оставил остывать.

— Скоро будем кушать, дети! — провозгласил он, возвращаясь к ожидающим сыновьям. Те, пока отец возился на кухонном уголке, не теряли времени даром.

— Нельзя. Soreha dekimasen, — вновь повторил Сплинтер, вытаскивая ухо зайца изо рта маленького-Леонардо. Затем он сел, подхватив каждого черепашонка и посадив их панцирями к своему впалому животу, после чего положил перед ними книгу с яркими картинками, у которой явно не было половины страниц.

— Посмотрите, что мне удалось найти, — довольно произнёс он, переводя внимание детей на новый предмет. Маленький-Донателло издал взволнованный звук, вызвав в ответ хриплый смех, — Да, Донателло, новая книга. Atarashī hon. Правда, историю мы до конца не прочитаем, но можем с вами изучать картинки.

Донателло давно отметил у Сплинтера этого времени эту привычку, которой сейчас у него не было. С другой стороны это было логично, проговаривать какие-то вещи вслух, чтобы немного восполнить свою тягу к социальному взаимодействию, а так же позволяя детям запоминать звуки и впоследствии повторять их. Насколько Донателло мог судить, такой подход вполне оправдал себя, так как ни у кого из них не было логопедических проблем.

— Смотрите, какая мышка, — произнёс он, указывая пальцем на зверушку в детской книге, — Nezumi.

Отвлекающийся на что-то маленький-Леонардо, крутился в объятьях, пытаясь что-то выискать.

— А вот это волк. Ōkami. Что такое, Леонардо?

Когда Леонардо вновь потащил пальцы отца в рот, Сплинтер нахмурился, рукой раскрыл челюсть и заглянул внутрь.

— Так вот в чем дело, — в шёпоте его отчётливо звучала улыбка. Вспомнив, что недавно он столкнулся с точно такой же ситуацией с Рафаэлем, он повторил тот же алгоритм действий с ним, — Значит, вы старшие.

Интереса ради он проверил так же Донателло и Микеланджело, но у тех десна были по-младенчески гладки.

Капризно скуксившись от не слишком приятного внимания, маленький-Микеланджело расстроено заплакал.

— Тише-тише, — тут же подхватил его на руки Сплинтер, — Я знаю, что пора кушать. Скоро будет. Нужно немного подождать.

На этих словах он намеренно воодушевленно ахнул, привлекая внимание ребёнка к книге:

— Посмотри, волк хочет напасть на мышку! И зачем ему есть что-то такое маленькое, да?

Он потерся носом о кожицу сбоку, которая была чувствительнее ввиду отсутствия защитных щитков, чем вызвал смех самого младшего ребенка.

Следующие несколько минут он рассматривал книгу, называя каждое видимое действие и умудряясь постоянно возвращать хрупкое детское внимание к изучаемому предмету.

— Я устал, просто наблюдая за всем этим, — вдруг подал голос Майки, — Я знал, что растить нас было не легко, но чтобы настолько…

— Мы были маленькими, — пробормотал Донателло, пожав плечами и объясняя как будто самому себе, — Это логично, что мы требовали много времени…

Леонардо, по-прежнему не отпускающий из головы одну единственную мысль, повернулся к братьям.

— Та смесь, — он мотнул головой в сторону коробки, — Новая.

Он не стал говорить дальше, что именно это означает. Был уверен — братья и сами поймут. Тем более произнести это было физически тяжело. Отец, тот самый, который сейчас ворковал над их маленькими воплощениями, тщательно вбивал в их головы мораль. И отчасти именно из-за этой морали они регулярно устраивали патрули, боролись с пурпурными драконами и ловили прочую уличную шваль.

А сейчас что они видят? Что их отец сам не чурается эту мораль подвинуть в сторону, когда это было нужно ему?

— Посмотри на него, Лео, — негромко ответил Рафаэль, — Он едва на ногах держится. Видимо… Он не смог придумать, как оставить нас в живых по-другому.

Леонардо прикрыл глаза, прекрасно понимая, что имеет в виду его брат. Он привык к виду сытого и полного жизни Сплинтера. Этот мутант перед ним — практически его тень. Всклокоченный и тощий, как переживающий голод существо. В его взгляде читалась вселенская усталость, но он все равно умудрялся находить в себе силы для улыбки.

Он никогда не думал об этом, но сейчас, столкнувшись с тем, что переживал его отец, он не мог понять — что именно он нашёл в них? Откуда такое сумасшедшее желание вырастить и сберечь? Откуда такая любовь, читающаяся в его взгляде, когда он умудрялся едва оставаться в сознании?

Отвлекшись от чтения, Сплинтер поднялся на ноги и вернулся к остывающим бутылочкам. Взяв одну из них, он капнул смесью на голую кожу ладони, проверяя температуру. Результат оказался приемлемым, и он подхватил остальные бутылки.

Явно услышав знакомые слова, черепашата довольно залопотали в ожидании. Когда каждый взял по бутылочке, в убежище возникла тишина, из-за которой вновь стало слышно урчание желудка старшего мутанта. Уловив минуту спокойствия, мутант опустился на пол и задремал.

— Я не могу больше на это смотреть, — жалобно протянул Майки, пытаясь высмотреть содержимое маленького кухонного уголка — Почему он не ест? Он выглядит так, будто вот-вот умрёт! И вместо этого кормит нас. Хотя! — он вскинул голубоглазый взгляд, сделав ударение на слове, — Если с ним что-то случится, то и с нами тоже! Это неправильно с его стороны так игнорировать собственные потребности!

— Может, ему нечего… — пространно пробормотал Донателло, машинально присоединившийся к поискам. Увидеть что-либо не было возможности, так как все немногочисленные пожитки хранились в мешках и в накрытых тряпками ящиках, взаимодействовать с которыми они не могли.

— Я не понимаю, что нам здесь делать, Лео, — признался Рафаэль, — Это действительно похоже на какое-то изощренное издевательство. Всё, что мы можем — наблюдать.

Часть 1

AKERLES

Черепахи-мутанты влипли в очередное приключение с внезапными путешествиями во времени, когда при патрулировании провалились в портал, неожиданно образовавшийся под их ногами. Впоследствии они понимают, что вынуждены наблюдать за собственным ранним детством.

Черепашки-ниндзя

Леонардо

Донателло

Рафаэль

Микеланджело

Хамато Йоши

Мелодия давно забытой колыбельной

ru-melodiya-davno-zabytoi-kolybelnoi-akerles

Мелодия давно забытой колыбельной

Комментарии (0)