Офицер зашёл в свои апартаменты. Первое, что обычно он делал, это снимал свою маску на которой изображён квадрат. Да, это безопасно, чтобы никто не узнал твою личность. Но в то же время не очень удобно. Проводить в них весь день.. сплошной кошмар.

Мужчина взял свою рацию в руки, нажал кнопку.

— Привести мне 011 после выключения света, - произнёс он.

— Есть, - быстро послышался ответ.

Кан Но Ыль в последнее время создавала много проблем для его бизнеса. Торговля органами. Этим отбросам они всё равно уже не нужны. И почему бы на этом не поживиться? Но эта Но Ыль всё время застреливает насмерть каждого игрока, которого оставляют специально живым, чтобы потом разобрать его внутренности.

Мужчина уже говорил об этом с ней. В прошлый раз её ответ ему не понравился: «Когда вы впервые ко мне пришли, вы сказали, что моя работа состоит в том чтобы отправлять безнадёжных людей на покой, чтобы они больше не мучились, я вам поверила, и пришла сюда ради этого. Это вы изменились, господин».

Она делает хуже не столько ему, сколько себе самой. И в этот раз лучше поговорить наедине. Точно без ушей, без камер. И если она всё же продолжит доставлять проблемы.. Что ж возможно придётся избавиться от неё. Хотя сначала он даже находил её симпатичной, жаль только, что очень уж хмурая.

Офицер снял маску, отбрасывая её на стол с глухим стуком. Он потёр переносицу, ощущая облегчение от прохладного воздуха. Он всегда чувствовал себя немного дезориентированным после целого дня в ней. Его взгляд упал на часы на стене — до выключения света оставалось не так много времени.

Он подошёл к бару и налил себе крепкого виски. Ледяные кубики со звоном ударились о стекло. Мысли об Но Ыль не давали ему покоя. Она была ценным кадром, без сомнения. Её меткость и хладнокровие не имели равных, и она прекрасно справлялась с тем, чтобы «отправлять на покой» тех, кто уже не мог бороться. Но её внезапное морализаторство стало серьёзной помехой. Он пытался понять её мотивы. Идеализм? Глупость? Или она что-то замышляла?

Офицер сделал глоток, обжигая горло. Бизнес был слишком важен, чтобы позволить какой-то идеалистке его разрушить. Она была потерянной душой, которую он вытащил из самой бездны. Он дал ей цель, место. И вот так она ему платит?

Мужчина вспомнил, как впервые увидел Но Ыль. Её глаза, полные решимости и скрытой боли, сразу привлекли его внимание. Она была не такой, как другие — не просто очередной инструмент. Возможно, именно поэтому он до сих пор не избавился от неё.

Офицер допил виски. Пора было действовать. Этот разговор будет решающим. Он должен был либо вернуть её на путь истинный, либо… Он сжал кулак. Альтернатива была неприятной, но необходимой. Бизнес есть бизнес. И никаких лишних проблем он не допустит.

После выключения света в коридоре раздались шаги, и вскоре в дверь апартаментов офицера постучали. Он открыл, и на пороге появилась Кан Но Ыль. Конечно, она была в своей маске с треугольником и розовом костюме, так что он не мог видеть её лица. Самому мужчине тоже пришлось надеть маску, так как за ней стояли двое охранников, но он жестом приказал им остаться снаружи.

— Заходи, Но Ыль, — произнёс офицер, закрывая за ней дверь.

Она вошла, не проронив ни слова, и остановилась посреди комнаты, глядя предположительно прямо на него. Офицер устроился в кресле, указывая ей на стул напротив.

— Сядь. Нам нужно серьёзно поговорить.

Но Ыль медленно опустилась на стул, сняв маску, не сводя с него глаз. В комнате повисла тишина, нарушаемая лишь редкими сигналами с улиц города. Офицер изучал её, пытаясь разгадать, что творится в её голове.

— Твоя работа, Но Ыль, — начал он спокойным, но твёрдым голосом, — состоит в том, чтобы выполнять приказы. Твоя задача — устранять цель, но не всегда убивать её. Иногда этих людей оставляют для других целей. Ты это знаешь.

— Я знаю, что мне сказали, что моя работа — избавлять людей от страданий, — ответила она, её голос был ровным, но в нём сквозила стальная решимость. — И люди, которых вы оставляете «живыми», страдают гораздо больше.

Офицер покачал головой.

— Ты забываешь, кто дал тебе эту работу, Но Ыль. Кто спас тебя, когда ты была никем? Я дал тебе цель, место в этом мире. А ты ставишь под угрозу всё, что я построил. Твои действия приносят мне убытки, ты понимаешь это?

— Убытки, которые вы получаете от продажи человеческих жизней? — в её голосе появилась едва заметная горечь. — Разве это не вы говорили, что эти люди — безнадёжны? Что их жизнь ничего не стоит?

Офицер поднялся, проходясь по комнате.

— Жизнь каждого человека имеет свою цену, Но Ыль. И в этом бизнесе я устанавливаю эту цену. Ты прекрасно справляешься со своей основной задачей. Но это «морализаторство»… Оно неуместно. Оно опасно.

Он резко повернулся к ней.

— Либо ты прекращаешь свои выходки и начинаешь следовать инструкциям, либо… — он не договорил, но смысл был ясен.

Но Ыль медленно встала. В её глазах не было ни страха, ни покорности, только глубокая, почти неземная грусть.

— Господин, когда я согласилась, я верила, что это путь к избавлению от боли. Но то, что вы делаете… это не избавление. Это лишь приумножение страданий.

Офицер почувствовал приступ раздражения. Он ожидал упрямства, но не такого.

— Твой идеализм, Но Ыль, приведёт тебя к беде. Подумай о последствиях. Не для меня, для себя.

Она ничего не ответила, лишь смотрела на него. В её глазах читался немой вызов. Он понял. Разговор был бесполезен.

Офицер почувствовал, как внутри него что-то оборвалось. Он дал ей шанс, последний шанс. Но Ыль сделала свой выбор.

— Хорошо, Но Ыль, — произнёс он, его голос стал ледяным. — Это твой выбор.

Он подошёл к бару и налил себе ещё виски. Лед тихонько стукнул о стекло. В комнате снова повисла давящая тишина.

Но Ыль по-прежнему сидела напротив него, не двигаясь, её взгляд оставался таким же бесстрастным. Офицер сделал глоток. Горечь напитка соответствовала горечи во рту.

— Ты знаешь, что я ценю твою работу, — сказал он, его голос стал чуть тише, почти небрежным, но в нём сквозила сталь. — Твоя меткость… твоя эффективность. Она уникальна. И ты это знаешь.

Но Ыль не ответила, но её взгляд, казалось, стал чуть более пронзительным. Офицер подошёл к ней, сокращая расстояние, но не прикасаясь. Между ними оставалось около метра. Он чувствовал её холодную ауру, которая, как ни странно, влекла его.

— Я не хочу тебя терять, Но Ыль. Ты — исключение. И это… раздражает меня. Ты — помеха, но в то же время, ты… — он запнулся, ища слова, — ты единственная, кто осмеливается смотреть на меня так.

Она не отводила взгляда, позволяя ему говорить, не выдавая ни единой эмоции. В её молчании было что-то, что выводило его из себя, но и притягивало одновременно. Это была не просто покорность, а скорее, глубокая, непроницаемая бездна.

— Я могу дать тебе больше, Но Ыль, — продолжил офицер. — Больше, чем ты могла бы мечтать. Забудь об этих… безнадёжных. Сосредоточься на реальных врагах. На тех, кто действительно заслуживает нашей работы. Я дам тебе цели, которые будут соответствовать твоим… принципам. Только прекрати мешать моему бизнесу.

Он протянул руку, но остановился, не дотянувшись до неё. Было что-то в её взгляде, что не позволяло ему нарушить эту невидимую границу.

Но Ыль медленно подняла руку, и офицер замер. Он ожидал удара, или пощёчины, но она лишь коснулась кончиками пальцев его маски. Очень легкое, почти невесомое прикосновение. В этом жесте не было ни нежности, ни угрозы, только что-то необъяснимо притягательное, словно электрический разряд, проскользнувший между ними.

— Вы не изменились, господин, — произнесла она тихим, почти шепчущим голосом, её пальцы скользнули по краю его маски, — Вы просто забыли, кем были. И кто я.

Она опустила руку. Между ними снова повисла тишина, но теперь она была иной — наполненной невысказанным напряжением.

Офицер резко отвернулся, чувствуя, как внутри него что-то сдвинулось. Он не мог понять, что именно произошло, но что-то изменилось. Её прикосновение, её слова… Они не были угрозой, но и не были согласием.

Мужчина медленно снял маску, положив её  на столик. Его лицо, обычно скрытое, теперь было открыто. Резкие черты, усталые глаза, тонкие губы – всё это говорило о человеке, привыкшем принимать сложные решения. Он не смотрел на Но Ыль.

— Сегодня ты останешься здесь, — произнёс он, его голос был глубже, чем когда он говорил через маску, лишившись прежней искусственной строгости. — Мне нужно понять, как с тобой быть.

Он повернулся к ней. Но Ыль встала со стула, её лицо ничего не выражало. Только в глазах читалось лёгкое любопытство, смешанное с привычной отстранённостью.

— Я не могу позволить тебе саботировать мой бизнес. Но и избавиться от тебя я тоже не могу, — он сделал паузу, словно признание давалось ему с трудом. — Ты слишком ценна. И… ты единственная, кто осмеливается смотреть на меня так.

Он подошёл к бару и налил себе ещё виски. Но Ыль не двигалась, её взгляд не отрывался от него.

— Я дал тебе цель, место, — продолжил офицер, делая глоток. — А ты, кажется, нашла свою собственную. Ту, что противоречит моим правилам.

Он поставил бокал и подошёл к ней вплотную. Расстояние между ними сократилось до нескольких сантиметров. Он чувствовал её холод, который, как ни странно, влёк его сильнее, чем когда-либо. Впервые за долгое время он ощутил эту странную, необъяснимую тягу.

— Ты говоришь о страданиях, — его голос стал почти шёпотом, но оставался твёрдым. — Ты думаешь, я не знаю, что такое страдания, Но Ыль? Мы с тобой похожи больше, чем ты думаешь.

Его взгляд скользнул по её лицу, задержавшись на губах. Но Ыль не отводила глаз. Её дыхание было ровным, но он чувствовал, как воздух между ними наэлектризован.

Внезапно офицер наклонился. Он нежно коснулся её щеки, его большой палец погладил скулу. Холод её кожи был поразительным, но в то же время обжигал.

Но Ыль не отстранилась, лишь её глаза слегка расширились. Он медленно наклонился ещё ниже, и их губы встретились.

Это был не поцелуй страсти, а скорее, столкновение двух миров. Холодный и требовательный со стороны офицера, и такой же холодный, но с привкусом невысказанной боли, со стороны Но Ыль. В нём не было нежности, лишь глубокое, почти хищное исследование. Он почувствовал лёгкую горечь на её губах, смешанную с запахом пороха и чего-то неуловимо притягательного.

Он отстранился, его глаза смотрели прямо в её.

— Ты… уникальна, Но Ыль, — произнёс офицер, его голос слегка хрипел. — И я не намерен тебя отпускать.

Но Ыль молчала, лишь её грудь едва заметно вздымалась. Он снова наклонился и поцеловал её, на этот раз с большей уверенностью, углубляя поцелуй. Она не отвечала, но и не сопротивлялась, позволяя ему брать. В этот момент не было ничего, кроме этого странного, опасного притяжения, которое горело между ними.

Он взял её за руку, его пальцы сжали её запястье, почти болезненно. Но Ыль не дрогнула. Он повёл её через комнату к спальне. В тишине апартаментов слышалось лишь их прерывистое дыхание. Входя в комнату, он опустил её на кровать.

Их взгляды не отрывались друг от друга. Офицер медленно расстегнул молнию комбинезона, не сводя с неё глаз. Но Ыль не двигалась, наблюдая за ним с той же бесстрастной интенсивностью, что и всегда. В этом безмолвном танце каждое движение было обдуманным, каждым взглядом они прощупывали друг друга, исследуя границы. Когда комбинезон медленно упал на пол, он поднял руку и медленно, осторожно расстегнул замок на её костюме, его пальцы скользили по холодной ткани.

Они были двумя хищниками, которые нашли друг в друге не добычу, а равного. В этой близости не было места слабости или нежности, только сила, контроль и глубокое, необъяснимое притяжение, что давно зрело между ними, скрытое за масками и холодными расчетами.

Костюм Но Ыль медленно сползал с её плеч, обнажая безупречную кожу, и мужчина видел, как её грудь едва заметно вздымается от каждого вдоха. Ни единого слова, ни единого звука не произносили они. Общение происходило на ином уровне – через взгляды, прикосновения, через невысказанное напряжение, что витало в воздухе.

Он наклонился, его губы снова нашли её губы. На этот раз поцелуй был глубже, требовательнее. Он целовал её с неприкрытой жадностью, пытаясь разгадать её, словно сложную головоломку. Но Ыль отвечала ему не страстью, а какой-то странной, почти нечеловеческой податливостью, позволяя ему властвовать, но при этом сохраняя свою внутреннюю неприступность. Это был поцелуй, который не обещал любви или привязанности, но демонстрировал глубокое, почти животное притяжение двух существ, живущих на грани.

Он провёл рукой по её телу, ощущая каждый изгиб, каждый мускул. Её кожа была прохладной, гладкой, словно мрамор, и в этом холоде была своя, особенная притягательность. Она оставалась неподвижной, лишь изредка её пальцы, казалось, едва заметно сжимали его плечи.

Их ночь была наполнена не страстью, а скорее безмолвным соглашением, исследованием границ, невысказанным признанием взаимной принадлежности в этом жестоком мире. Это была встреча двух одиночек, которые на короткий миг нашли друг в друге странное, опасное утешение.

Источник: [https://ficbook.net/readfic/0197b923-c4e8-7e50-a024-7c009f9a4146]*
*Запрещенная на территории РФ организация

Уникальность выбора.

Игра в кальмара

Гет

Фанфики

От ненависти до любви

От третьего лица

Секс без обязательств

ООС

Сложные отношения

Отклонения от канона

Упоминания насилия

Романтизация

Неравные отношения

Натянутые отношения

От любви до ненависти

Открытый финал

— Ты говоришь о страданиях, — его голос стал почти шёпотом, но оставался твёрдым. — Ты думаешь, я не знаю, что такое страдания, Но Ыль? Мы с тобой похожи больше, чем ты думаешь.

Его взгляд скользнул по её лицу, задержавшись на губах. Но Ыль не отводила глаз. Её дыхание было ровным, но он чувствовал, как воздух между ними наэлектризован.

Внезапно офицер наклонился. Он нежно коснулся её щеки, его большой палец погладил скулу. Холод её кожи был поразительным, но в то же время обжигал.

Между нами, масками

Содержание

Уникальность выбора.

Комментарии (0)