Спать нельзя. Сон - враг. Спать - это очень страшно. Во сне приходит Он и все начинается сначала. Это невозможно, невыносимо, человек не может переживать такое каждую ночь. Поэтому лучше не спать, как бы сильно не хотелось. Но где взять силы?! Измученное тело требует отдыха, разум отказывается принимать реальность. Глаза закрываются сами. Не спать, не спать. Хорошо бы встать, пройтись, взбодриться. Но врачи категорически запретили вставать. Ее и так еле вытащили и теперь трясутся над ней. Но вот понять ее не могут и уговаривают много спать. Но спать нельзя, нельзя, нельзя!! Но болезнь берет свое, и сон закрывает ей глаза. И начинается кошмар. Почему-то память вычеркнула его лицо, оставив лишь руки. О, эти руки!!! Она за эту кошмарную неделю изучила каждую линию на них, каждый волосок. Сначала она их не видит, а чувствует. Они ползут по ее телу, давят, делают больно. Затем она видит эти большие грубые руки. Они ложатся ей на лицо, надавливают на глаза и рот. Жесткая кожа чужих рук царапает ей щеки. Затем руки сползают по лицу, шее и натыкаются на ворот футболки. Слышен хриплый смех и ткань рвется с удивительной легкостью. А руки уже нащупали кружево лифчика и также безжалостно расправились с ним. Начинается мерзкий ужас. Руки мнут, тискают ее грудь, толстые пальцы с черной кромкой грязи под ногтями вдавливают соски. Слышны хриплые стоны, сальные причмокивания и довольные смешки. Больно, больно, больно!!! Как хорошо, что можно кричать, выплеснуть эту боль. Там кричать было невозможно. И она кричит, кричит громко.

В палату вбегает медсестра. Видит ее расширенные от ужаса глаза, скорчившуюся в углу кровати фигурку. Все понятно. Этой бедняге опять приснился кошмар. И почему врачи не рекомендовали ей снотворное, зачем мучить, и так досталось – врагу не пожелаешь. Медсестра достает шприц и ампулу и ловко делает укол. Женщина перестает кричать. Взгляд ее становится осмысленным и через пару минут она проваливается в беспамятство.

Как же все-таки приятно возвращаться домой! Ведь дом это не четыре стены и крыша с полом. Это место где тебя ждут, любят, где ты нужен. И совсем неважно, сколько там метров, какая там мебель и много ли всяких современных наворотов. Главное тебе там хорошо и уютно. Примерно так рассуждал Константин Лисицын, подъезжая к своему дому. Откровенно говоря, его точка зрения поменялась совсем недавно, меньше месяца назад, когда он переехал к своей любимой Юленьке. Они достаточно долго и сложно выстраивали свои отношения и, даже решив жить вместе, не были до конца уверены, что это навсегда. Уж очень трудный характер был у Юли. Никак не хотела она быть покладистой, тихой и пушистой! Но сегодняшний вечер сулил спокойную семейную атмосферу, полный лад и согласие. Соколовой удалось уйти с работы пораньше, и она пообещала романтический ужин со всеми вытекающими последствиями. Поэтому Лисицын и был в таком приподнятом настроении. В салоне машины нежно благоухал букет роз, в кармане пиджака ждала своей минуты бархатная коробочка. Костя припарковался во дворе и взглянул на свои окна. Странно, но света в них не было. Он поднялся и открыл дверь квартиры. Тихо и пусто... Майор осмотрелся уже более профессионально. Не было, похоже, чтобы Юля возвращалась. Все осталось, так как было утром. Недобро кольнуло в груди. Стараясь ни о чем не думать, набрал ее номер. Абонент недоступен. А вот это было уже тревожно. Они, как оперативные сотрудники ФЭС, не имели права выключать телефон. Костя посмотрел вызовы в своем телефоне. Последний раз Юля звонила три часа назад. Он помнил, что она говорила, что подъехала к супермаркету и обсуждала с ним какое вино лучше купить. Домой она не приехала. Что-то случилось, что-то плохое, иначе бы она позвонила. Стараясь не паниковать, Костя позвонил на работу Тихонову и попросил пробить Юлькин номер. Вскоре Иван отзвонился. Телефон Соколовой уже часа 3 как отключен.

- С ней беда. Нужно искать, - понял майор.

Перезвонил Рогозиной, доложил. Начальница, как всегда действовала четко и быстро. Сформировала группу, определила задачи. Когда Костя подъехал к родной конторе, то его на крыльце перехватили коллеги и отправились к супермаркету. Отсмотрев кадры видеонаблюдения на стоянке у магазина, оперативники нашли интересующий их момент. Было хорошо видно, как подъехала Юля, вышла из машины. К ней подошел щуплый невысокий паренек и, что-то объясняя ей, показывал в сторону небольшого скверика около магазина. Соколова закрыла машину и пошла с пареньком к скверу. Все. Больше она не появлялась. Машина так и стояла на стоянке. Оперативники приступили к обычной работе. Найти, определить, не упустить даже мелочи. Вскоре нарисовалась картина исчезновения. Юля зашла в сквер, там ее оглушили, обыскали, видимо пытались ограбить, скорее всего, нашли удостоверение сотрудника ФЭС, испугались и приволокли к машине, стоявшей поблизости. Засунули тело в салон и скрылись. Все свои знания, опыт и умения, всю мощь своей структуры задействовали оперативники ФЭС. И это дало результат.

Лисицын сидел в кабинете начальницы и слушал доклады экспертов и оперов. Но все это было как бы в стороне, как бы ни с ним. А у него в голове стучало: "Юлька в беде, ей плохо" встрепенулся он только тогда, когда ребята доложили что обнаружили машину и отследили, куда она поехала. Искать следовало в Подмосковье, где-то в Калужском направлении. Там было небольшое охотохозяйство, где раньше жил тот самый щупленький паренек. Его личность установили быстро. Костя сорвался с места, и вскоре спецмашина с группой захвата ОМОН и Лисицыным неслась в указанное место.

Голова гудела, пелена перед глазами медленно оседала. Странно, но ни руки, ни ноги не шевелились. Голоса. Чужие, незнакомые, неприятные. Голоса спорили, кричали. Хлопнула дверь, и стало тихо. Кто-то склонился над ней, обдав жутким запахом перегара и дешевого табака. Чужой неприятный голос:

- Очнулась, подстилка ментовская? И почему этим козлам всегда достаются сладкие девочки? Ну, вот и мне подвалило, позабавимся, кралечка?

Кто это? Что происходит? Где она? Попыталась встать, дернулась и поняла, что связана. Попыталась закричать, но рот оказался заклеен скотчем. Забилась, замычала. В ответ хриплый смех:

Около лица совсем близко оказалось незнакомое лицо.

- Сделаешь мне хорошо, кралечка? Жить тогда оставлю.

Стало страшно. Она ведь совсем беспомощна. Что ему надо? Мужчина сел рядом.

- Утром я тебя убью, - спокойно сказал он, - но впереди у нас целая ночь, и мы проведем ее с пользой. Знаешь, сколько у меня бабы не было? Отыграюсь за все годы.

И он протянул к ней руки. Именно эти руки она будет видеть потом в ночных кошмарах, именно эти руки сломают ее жизнь, разделят ее на "до" и "после". Но это будет потом. А сейчас руки гладили ее тело, грубо тискали и щипали ее. Потом легко порвали на ней одежду, отбросили лохмотья в сторону и начали больно мять грудь. Она забилась, пытаясь сбросить, оттолкнуть мерзкие руки. Мужчина хрипло засмеялся.

- Горячая штучка. Давай, давай шевелись, люблю энергичных баб. Они меня возбуждают.

И он навалился на нее всем телом, вдавив в жесткий пол. Она почти задохнулась от тяжести и зловония. Мужчина сделал резкое движение бедрами, и она почувствовала, как между ног уперся его огромный твердый орган. Он вошел в нее резким рывком, и боль заполнила все тело. Каждое движение мужчины усиливало боль, и она начала терять сознание. Перед глазами все плыло, по ногам текло что-то липкое и теплое. Она уже ничего не чувствовала кроме безумной боли в каждой клеточке. Последнее, что проплыло у нее перед глазами – лицо самого дорогого, самого любимого человека. А потом ничего не стало. Полное забвение.

- Слышишь, майор, вон какой-то сарай стоит. Давай глянем, все равно по пути. Я зашлю бойца на всякий случай.

Командир группы захвата ОМОНа был бывалым и многое видел в своей практике. Этот фэсовский майор, молчащий всю дорогу, ему определенно нравился. Он был в курсе операции и знал, что пропавшая – девушка майора, да и сама не промах – такая молодая, а уже капитан. Он был уверен, что с ней все в порядке и им особо напрягаться не придется. Боец пошел к сараю, а уже через минуту бежал обратно с перекошенным лицом.

- Товарищ капитан, - обратился он к командиру, - там такое… Мужик какой-то девушку насилует. Похоже наша.

Лисицын на ходу вылетел из машины и в несколько прыжков достиг сарая. Рванул дверь, не думая об опасности, и первое, что увидел – огромные Юлькины глаза, полные боли. Бойцы ОМОНа знали свое дело, и через минуту крупный мужчина лежал лицом к земле, скованный наручниками. Костя наклонился над Юлей и провел рукой по ее лицу.

- Я убью его, - звенящим от ненависти голосом произнес Лисицын

- Не о том думаешь, майор. Девочку спасать надо. Смотри сколько крови. Если не остановить – помрет скоро.

Только сейчас Костя заметил лужицу крови под Соколовой, ее ноги, перепачканные смесью из крови и грязи и тонкую струйку, сбегавшую на пол. Он легко поднял девушку, прижал к себе и осторожно понес к машине. Капитану ОМОНа не нужно было ничего объяснять, приказывать. Он прекрасно знал что и как нужно делать. Отдав необходимые распоряжения, он запрыгнул в машину, и велел водителю гнать, что есть сил.

- "Скорую" можем не дождаться, - объяснил он Косте, - сами быстрее доберемся, а мои ребята знают что делать, и этого урода доставят куда надо. Рожу ему подпортят, но живым оставят. Сообщи своим, чтоб организовали проезд по Москве. Нет у нас времени по пробкам стоять. Счет на минуты идет. Я знаю, что говорю. Повидал.

Они посмотрели на Юлю. Ее нагота не смущала. Но, не сговариваясь, мужчины сняли с себя жилеты и футболки и осторожно завернули ее.

- Какая холодная!!! – прошептал Костя.

- От большой кровопотери, - ответил омоновец, - надо остановить, иначе не довезем. Я знаю как рану на ноге или руке, или полосную зажать. А вот с маточным кровотечением не встречался, не знаю что делать. А ты?

Костя достал телефон и набрал номер Антоновой. Он кратко обрисовал ситуацию и выдохнул:

Антонова не стала выспрашивать подробности, дала быстрые и четкие указания, и поинтересовалась, в какую больницу едут.

- Я позвоню сама, чтоб все подготовили и ждали вас. Кость, держись, все обойдется.

- Она такая холодная!!! И кровь все идет.

- Кровь скоро перестанет идти. Сделай укол, в аптечке найдешь нужную ампулу. И грей ее своим телом, своим теплом.

Костя покрепче прижал Юлю к себе и начал дышать ей на руки, на лицо, на тело. Омоновец сел рядом, положил Юлины ноги себе на колени и начал согревать их. Машина выскочила на трассу и неслась с предельной скоростью. У КПП ГАИ к ним присоединилась машина ДПС, и кортеж, мигая и сигналя, поехал к больнице. Там их уже ждала бригада реаниматологов. Юлю переложили на каталку, ее сразу окружили медики и повезли в операционную. Мужчины остались одни.

- Кажется, успели, - сказал омоновец. – Надеюсь, все обойдется. Майор, а правда, что это твоя девушка?

- Да-а-а. Дела!!! Ну, ты держись, и знаешь, женись на ней, как все наладится. Красивая девушка. Прощай, майор.

- Женюсь, обязательно женюсь. Только бы выжила.

Костя пошел к операционной ждать результата. Он сел на пол и стал вспоминать все самое лучшее и светлое, что у них было. Только сейчас он осознал, как сильно ее любит, как дорога и необходима она ему.

- Живи, только живи, - шептал он, не замечая, как текут по щекам слезы.

Возвращаться из небытия было мучительно. Белый потолок, белые стены, белый свет вокруг, гудящий звук в голове и мучительная жажда. Что все это значит? Она напряженно пытается вспомнить, но мелькают какие-то расплывчатые картинки, пятна. И лишь на одном образе она сосредотачивается – его лицо, самое родное, самое любимое. Нужно позвать и он придет, все объяснит, защитит. Все станет на свои места, и они поедут домой. Она зовет и не слышит своего голоса. Страшно!!! Что с ней?

Почему так? Кто-то трогает ее руку. Женщина в белом, улыбается, гладит ее руку и выходит.

И вот уже вокруг много людей в белых халатах, и слышен незнакомый мужской голос:

- Коллеги, мы сделали чудо. Она выжила.

Вот уже целую неделю Лисицын практически жил в больнице. Когда, после операции, ему сказали, что шансы у Юли 50/50, то он сел у двери ее палаты и мысленно начал разговаривать с ней, убеждая не уходить, остаться жить. И не было такой силы, чтоб заставила его уйти от этой двери. И лишь через сутки, когда довольный врач сообщил, что опасность миновала, и Юля будет жить, Костя позволил себе уйти. Он вернулся домой и проспал почти 20 часов. Утром смотался на работу, оформил отпуск и рванул в больницу. Ее уже перевели из реанимации в обычную палату, и Костя, наконец-то, смог побыть со своей Юлечкой. Она была очень слаба. Но узнала его и обрадовалась. Шли дни. Молодой и сильный организм справился с травмами и кровопотерей. Но вот ее психика пострадала значительно сильнее. Начались ночные кошмары. В ее душе поселился страх. Она боялась остаться одна, боялась чужих мужчин. И Костя целые дни проводил у ее кровати. Но это было женское отделение и на ночь его выпроваживали. А утром медсестра вздыхала и показывала пустую ампулу из-под снотворного. Спать без лекарства Юля не могла.

И вот сегодня его пригласил к себе лечащий врач. Он сообщил, что Соколову можно выписывать. Физически она поправилась и вполне могла долечиваться дома под наблюдением районного врача.

- Но есть одно но… - врач помолчал, подбирая слова, - я, видите ли, хирург, я лечу тело, а не душу. А у вашей девушки психологические проблемы. Вы должны уговорить ее пройти курс лечения у психиатра. Иначе будет хуже, вплоть до серьезного заболевания и лечения в специальной клинике. И еще одно…Через некоторое время вы сможете вести нормальную сексуальную жизнь. Тут ограничений нет. Но вот заводить детей я бы не рекомендовал. Очень большой риск невынашивания.

Костя вышел от врача в полном смятении. Такие новости напугали его, что уж говорить о Юле.

- Она сильная, она справится, мы справимся. Главное, вернуть ей душевное здоровье. А дети… что же не судьба. Будем жить друг для друга.

На следующий день они вернулись домой. Друзья и коллеги устроили им веселую встречу. Было шумно, суетно и, по-домашнему, мило.

Она должна это сделать, она должна его отпустить. Несмотря на то, что очень любит его и не представляет себе жизни без него. Но он должен быть счастлив, он больше других этого достоин. А она не может ему этого дать. Она вдруг обнаружила как много вокруг детей, какие они славные и трогательные. Но самое главное, она заметила, как он смотрит на малышей. Как на желанный, но недоступный подарок. Он никогда не говорил, но она чувствовала, что он сильно хочет ребенка. А она не может. Не может, потому что в ее жизни был День. День, когда рухнула прежняя жизнь, а новая только-только строится. И эта новая жизнь должна быть без него. А значит без смысла, без будущего, без надежды. Но так будет лучше. Он достоин нормальной семьи, детей, счастья. А она…она сама виновата в ситуации и страдать должна только она одна. Сегодня она попросит его уйти. Найдет слова, все объяснит, и они расстанутся по-хорошему. И, может быть, когда-нибудь она увидит его счастливого с коляской. Он позволит взять на руки его сына. Это и будет наградой за ее боль.

Жизнь вернулась в прежнее русло. Юля посещала врача. Ей было заметно лучше. Она стала спокойнее, перестала кричать по ночам. Они вышли на работу. Конечно, это была уже не та смешливая, безбашенная и отчаянная Соколова. Она стала осторожнее, мудрее и степеннее. А вот смеха ее никто не слышал. На все попытки Кости рассмешить ее – отвечала вежливой улыбкой. Но все же она была с ним рядом. И большего ему было не надо. Слишком сильное потрясение испытал он в те страшные дни и научился ценить то, что имел. И вот сегодняшний вечер был хорош уже тем, что они дома, вместе и не надо никуда выезжать. И тут как гром среди ясного неба прозвучали ее слова:

- Кость, нам надо расстаться.

Лисицын подскочил на диване и уставился на свою благоверную.

- Ты что?!! Что еще себе напридумывала?!!

- Я все обдумала. Ты достоин гораздо лучшего, чем жить с полусумасшедшей, бездетной истеричкой. Ты со временем успокоишься, найдешь себе хорошую достойную женщину. Она родит тебе сына и дочку.

Юля говорила спокойно, ровно. Было видно, что она готовилась к разговору, подбирала слова, настраивалась. Костя вспомнил рекомендации психолога и невероятным усилием сдержал рвущиеся эмоции.

- Значит так. Немедленно прекрати даже думать об этом. Мы никогда не расстанемся. Ни о каких других женщинах не может идти и речи. Для меня существует лишь одна женщина на всем свете – ты. А дети… Если для тебя это так важно, то можем усыновить. Я тебя ни за что не оставлю. Мне тогда самому жить незачем

Костя сжал кулаки. О, как хотелось ему сейчас схватить его дорогую дуреху и потрясти как следует, чтоб вытрясти из ее упрямой головы все эти глупые мысли. Чтоб перестала за него что-то придумывать и изводить себя.

- Все. Тема закрыта. Я запрещаю тебе думать о расставании.

Юля прикусила губу. Она никак не ожидала такой резкой отповеди на свои разумные – по ее мнению - слова.

- Тогда я сама рожу тебе сына.

- Юль, ты же знаешь что это опасно. Не надо рисковать.

- Ты просто не понимаешь от чего отказываешься. Потом еще благодарить будешь.

- Я не хочу ребенка ценой твоей жизни. Мне так не нужно. Я хочу быть с тобой, а остальное мне неважно.

Юля улыбнулась. Она решила, она рискнет. Это стоит того.

Сегодня третья годовщина Дня. Она так и не определилась, как ей следует называть этот день. День, когда сломалась ее жизнь? Но жизнь идет, и ей хорошо в ней. День, изменивший судьбу? Но еще не ясно, какая бы была ее судьба без Дня. Поэтому и называла День. Она всегда отмечала его. Без гостей и застолий, без друзей и родных. Одна. Она освобождала для этого время и начинала вспоминать. Это было мучительно больно, но ей это было необходимо. Для того, чтобы понять что для нее самое главное, в чем смысл ее жизни, кем она бы была, не случись Дня в ее жизни. По всему выходило, что ей нужно благодарить День и все последующие испытания. Не будь их – не было бы счастья. Вот этого большого и сильного, что развалился на полкровати и похрапывает во сне. И вот этого, маленького, теплого, родного. Кем бы она была, не будь Дня! Брррр, страшно представить. Жесткая, властная, холодная, прямолинейная. Он бы ее такую потерпел пару лет и оставил. Мужчины не любят бездушные танки в женском образе. А маленькое счастье наверняка не пришло бы. Как же ее родные перепугались, когда она сообщила, что беременна!!! Как Костя ругал ее!!! Но она схитрила и сообщила новость, когда срок был уже достаточно большой. Беременность протекала трудно, роды были осложненные. Но когда она пришла в себя и впервые приложила сына к груди, то забыла обо всем. А он… Он до сих пор не может поверить, что у них есть это чудо. Она часто видит его, сидящего у кроватки и любующегося малышом. Вот и выходит, что День был не зря. Он был ей послан как сигнал о том, что она жила не так. И она услышала, поняла и исправила свою жизнь. Испытания делают нас мудрее. А за горем всегда приходит счастье.

Ссылка на исходную публикацию - https://ficbook.net/readfic/702288

Часть 1

эола

Часто жизнь дает нам уроки, чтобы мы смогли задуматься.  И уроки эти бывают жестокими.

Один день и вся жизнь

Содержание

Часть 1

Комментарии (0)