- Где Кайя? – ее вопрос никто не слышит в общем восторженном и обеспокоенном гуле.

Все бегут за каталкой, на которой лежит Сейран без сознания. И вроде бы следует побежать следом, но ноги не слушаются, и она оглядывает оставшуюся охрану у дверей в поисках крепкой фигуры мужа.

Она совсем не чувствует его взгляд на своей коже и от этого ещё больше не по себе.

- Кайя, - говорит она уже значительно громче, но на ее зов никто не откликается.

- Суна, тебе лучше… - Абидин касается ее ладони, и она дергается словно от ожога.

- Где мой муж?! – она срывается на крик, теряя самообладание, сжимая место, к которому он посмел коснулся своими пальцами.

- Суна, - он отводит взгляд и делает шаг назад, будто боясь произнести вслух, - его нет… он умер.

Эти слова кажутся бредом.

Чушь. С чего бы вдруг именно ее муж мог умереть? Он ехал с охраной всей семьи. Разве он мог умереть? Эти люди должны были его защищать…

- В Абидин бея целился снайпер и господин вышел из тени, - вышел вперед один из охранников, пытаясь объяснить и доложить ситуацию, - снайпера он застрелил, но… второго стрелка уже не успел.

- А вы? – Суна подняла взгляд на Абидина, ногти больно впивались в кожу, которую она даже не ощущала, сжимая пальцы все сильнее. - Что делали вы когда он защищал вас? Вас защищал господин, а не вы его?!

- Где. Мой. Муж?– она зажмурилась цедя каждое слово,  стараясь унять рвущиеся слезы.

Не этим людям видеть ее слабой.

Тот, кто мог это делать…

Ей необходимо найти Кайю, они лгут, он не мог ее оставить. Он никогда бы ее не оставил.

Ее куда-то отводит тот разговорчивый охранник. Даже пытается сказать слова утешения, но она не может слышать.

Видя бледное лицо Кайи она окончательно ломается.

Это правда. Это действительно случилось…

Его холодные пальцы лежат неподвижно, как бы она не цеплялась за его руки, моля его встать.

Он не открывает глаза, когда она падает на пол в крике отчаянья, не сдерживая больше ни слез, ни боли.

Не укутывает ее своими объятьями, оставив навсегда в темной тихой пустоте.

Суна не смогла бы ответить, как она оказывается в их комнате в доме. Кто ее увел от мужа, кто посмел их разделить. Ей и не важно это было вовсе.

Ничего больше не имело смысл.

Она не хотела видеть этот мир, слышать, как каждый день жизнь этого дома продолжалась.

Суна не выходила из комнаты и надеялась, что когда-нибудь о ее существовании все забудут. И с каждым новым днём эта надежда становилась все успешнее.

Сложно говорить и утешать того, кто всегда лишь молчит.

Редкими посетителями остались лишь Ферит и Асуман.

Но Асуман уже сумела двигаться дальше, ей было тяжело находиться рядом с Суной. Она вновь окуналась в собственную боль, от которой пыталась убежать.

А вот Ферит… он никогда не приходил к ней просто так. Что случилось и в очередной раз, после срыва Сейран.

Суна не вслушивались в крики сестры, ей было совсем не интересно. Но видимо это касалось и ее, потому что на ее пороге снова оказался зять.

Его тирада утешений была не в новинку, и Суна даже не вслушивались в слова, пока он не перегнул палку.

- Суна я не пойму зачем ты так убиваешься? Ты же сама хотела развода…

- Замолчи, - перебивает она.

Она слишком устала слышать утешения, слишком устала понимать их.

Это действительно начинало раздражать, почему они все не могут просто оставить ее в покое? Каждый хочет, чтобы она снова улыбалась, чтобы пошла к Сейран и успокоила ее, что с ней все в порядке.

Ферит снова что-то хочет сказать, но она уже слишком устала только слушать.

- Ты вернул Сейран, - неожиданно говорит Суна, смотря в окно, за которым растет самшит и она гладит пальцами лепестки своего кольца, - я рада. Рада, что она вернулась. Но это не значит, что я не могу горевать. Мое горе - мое право, Ферит. Мое право оплакивать единственного человека, который меня любил… ценил, был за моей спиной, даже тогда, когда я сама не хотела этого…

Слезы вновь жгли ее щеки, но она уже даже не попыталась их стереть. Она сделала глубокий вдох, унимая предательскую дрожь.

- А знаешь, что самое ужасное? – прошептала она, все же повернувшись к нему. – Что я не успела. Не успела ему сказать, как он мне дорог. Он даже не успел увидеть это, ведь я каждый раз боялась показать ему хоть каплю чувств. Он никогда не услышит от меня то, что я чувствую… никогда. Поэтому, оставь меня со своим горем. Единственное, что ты можешь, это не повторять моих ошибок.

Она надеялась, что он оставит ее одну, что хотя бы сейчас, когда она наконец-то открыла свою душу и боль, ее поймут.

- Нельзя себя зарывать в могилу, Суна, - он присел рядом с ней, пытаясь взглянуть в глаза, - твоя жизнь продолжается, и мы все всё ещё здесь, мы любим и ждём тебя, ты же знаешь?

Теперь она точно знала, что единственный человек, который бы ее понял, был Кайя.

И она осталась не только в этом доме, но и во всем мире совсем одна. Так зачем куда-то идти? Зачем что-то делать?

Если бы она могла, она бы последовала за ним, но он бы точно это не простил…

Только и оставалось дышать, пытаться просыпаться каждое утро. Смотреть в белоснежный потолок и пытаться дождаться очередной ночи.

Ведь солнце почему-то все равно продолжало светить, как бы ей не хотелось иного.

- Я… уберу тут? – Айше осторожно открывает шкафчик у стола, из которого тут же валятся стопкой блокноты, девушка взмахивает руками, не зная, как отреагирует молчаливая хозяйка. – Простите, я…

- Все хорошо, иди, я уберу. – прерывает устало Суна, даже не повернувшись.

Приходы для уборки довольно редки. Она видит, как девушке рядом с ней неловко, но поддержать и успокоить ее нет сил. Единственное что возможно, это периодически ее отсылать и обещать убраться самой.

Когда уходит Айше она даже не сразу встаёт с дивана. Но блокноты были не ее. У нее нет сил позволить им валяться на полу. Она сглатывает, дотрагиваясь до них.

Суна цепляет первый блокнот пальцами и притягивает к себе, открывая. Сердце замирает, чтобы тут же ускорить свой бег.

На нее с белоснежного листа смотрит ее лицо. На нарисованных губах играет счастливая улыбка, глаза искрятся от восторга, а руки раскинулись в танце.

Пальцы сжимают сильнее несчастный блокнот, она перелистывает страницу, стараясь убежать от самой себя и собственных эмоций и удивлённо смотрит на эскиз серёжек.

Лёгкие, тонкие серые нити, извиваются в замысловатый узор, напоминающий кружево. Она проводит по ним пальцами, осторожно проводя по каждой линии, не веря, что это рисовал Кайя.

Следующий рисунок кольца, две параллельные дуги, разворачиваются друг от друга в стороны, так и не соединяя классически кольцо, украшенные мелкими камнями, подобно двум волнам, так и не соединившимся вместе.

- Кайя, - с улыбкой шепчет она, перелистывая новую страницу, - ты каждый раз меня удивляешь… даже теперь.

Она стряхивает слезы и все продолжает изучать его рисунки, любуется украшениям и старается быстрее перелистывать собственные портреты, которые он рисовал по памяти, а порой и украдкой. Это видно по резким линиям, грубыми движениями карандаша, но именно эти зарисовки вызывают ее слезы сильнее.

Суна не может объяснить, на что она надеется, когда утром идет к Халис аге. Чего она может добиться, если Кайя не пожелал показывать это никому, даже ей.

Но отчасти именно теперь она считает, что обязана добиться того, чего он хотел. Неважно каким путем.

- Что ты хотела, дочка, - Халис откинулся на диване, внимательно смотря на нее.

Суна вдохнула, вытащив из папки и положив на стол первый лист. Отдельно Кайя рисовал эскизы цветными, и благо их тоже было не мало.

- Думаю, вы тоже должны это увидеть, - проговорила она, сделав приглашающий жест рукой, - это работа… Кайи.

- Что? – Халис, нахмурился, до этого с интересом покосившись на работу и тут же взглянул на нее.

- Я нашла это в его столе. И до этого часто видела, как он рисует, - кивнула она, достав из папки ещё одну работу, - и как видите, работы весьма уверенные…

- Откуда тебе знать, - ухмылка на губах деда не смутила Суну.

- Вы прекрасно знаете, какое образование мы получали, - пожала она плечами. - мы с сестрой умеем различать искусство от ширпотреба. Видеть талант. И это талантливые работы.

- Какой с этого теперь прок, - вздохнул мужчина, отвернувшись от нее, нахмурившись сильнее, - Кайи больше нет.

Суна проследила за его взглядом.

Море не замерло от его исчезновения, волны продолжали биться о камни. Ветер продолжал трепетать их занавески.

Этот мир продолжал двигаться дальше. Но Суна не могла все так просто оставить.

- Это правда, - сказала она, вновь посмотрев на мужчину, - но его мечты всё ещё не исполнены, ведь так, Халис ага?

- Он всегда хотел, чтобы вы признали его как внука. – проговорила она, - хотел, чтобы вы гордились им. И возможно вы им гордились, и проведя он ещё немного времени в компании он бы сам показал вам свои работы….

- Он и так был мои внуком, ему нечего было доказывать. – попытался ее перебить мужчина.

Суна ухмыльнулась, прерываясь, но покачала головой.

- Ни вы, ни я это не показали, как следует, Халис ага. – продолжила она как ни в чем не бывало. – любовь показывать иногда очень сложно. Я понимаю. Но я хочу предложить вам, доказать, что мы оба помним. И что даже если его нет, он получит то, что заслужил.

- Говори уже, - махнул он рукой, - говоришь куда дольше чем твой муж.

- Если бы у Кайи было больше времени, вы бы так же, как и Фериту дали ему возможность, открыть свой бренд под вашим началом, - Суна сжала папку, не отводя взгляд от удивлённого лица деда. – чтобы в будущем один из них возглавил главный бренд Корхан. Ведь так?

Она не верила в собственные слова, но кто сказал, что она не должна была соврать? Будто бы она и правда верит, что любовь к внукам была одинаковой.

- Девочка, даже если так… Кайи больше нет. Никто не сможет возглавить его бренд. – осадил ее Халис, заинтересовавшись ее словами.

- Есть я, - перебила его Суна. – Я - Суна Сонмез и как не мне возглавить бренд с именем моего мужа? Я хочу, чтобы работы Кайи были созданы, чтобы его украшения носили и восхищались ими. Вы же этим поступком исполните мечту Кайи, что признали его. Иногда… лучше поздно, чем никогда.

Халис смотрел на нее изучающее и этот взгляд возможно в прошлом испугал бы ее до дрожи. Но в руках была папка с работами мужа. Она не имела права быть слабой. Больше никогда.

- И тоже хочешь открыть магазин? – неожиданно устало вздохнул Халис, улыбнувшись. – мы не сможем открыть ещё один в Стамбуле…

- Не обязательно, - тут же перебила девушка, - для начала я хочу создать коллекцию. А после… я хочу поехать снова в Мармарис.

- Магазин, который мы все ездили смотреть. Я хочу его, Кайе он нравился.

- Но переговоры провалились, мы же отказали. – напомнил мужчина, ухмыляясь.

Этот разговор ему все больше нравился. Раньше он считал, что эта девушка будет отличной невесткой в его доме из-за покладистого характера. И теперь она открывалась совсем с другой стороны.

- Но ведь я могу провести их вновь, - не сдалась Суна, - это место было действительно хорошим, Халис ага. А для первой его коллекции так и вовсе самое подходящее.

- Тогда трудись, - мужчина улыбнулся, отодвинув рисунки в ее сторону, - я дам распоряжение, чтобы Орхан ввел тебя в курс дела и подготовил все бумаги.

Выходя из комнаты, Суна впервые за долгое время смогла свободно выдохнуть.

Улыбнувшись, она замерла в коридоре, с упоением наслаждаясь первой маленькой победой.

Ещё многого придется добиваться, ещё не раз придётся выслушивать стенания Ферита, у которого будут часто проблемы из-за простаивания пустого магазина, не раз видеть в своей комнате сестру, умоляющую отступить от идеи создать магазин, лишь бы вернуть в дом мир и покой.

Но вот только против Халис аги никто не может пойти, и Суна изначально знала к кому стоит обратиться.

Да и мир и покой в их доме никогда не мог быть долго, и она со своей идеей лишь отчасти была виновата. Слишком быстро начались новые интриги между домочадцами, новые ссоры между влюбленными. Но на это у Суны не было времени, и желания это наблюдать тоже не было.

Орхан спокойно и стойко помогает ей, несмотря на вспыльчивость сына. Вводит в курс дела, он первым находит дизайнера, что создает чертежи эскизов для производства.

Часть 1

semik

Мир рушится слишком тихо. Беззвучно, заставляя ее в мгле и тишине. Разве может быть иначе, когда тебе говорят, что твой муж мертв?

Одна

Комментарии (0)