Как и все чудесные сказки, она началась темной и бурной ночью.

Беспорядочное шевеление простыней и проваливание матраса разбудили Жона Арка, но он оставался совершенно неподвижным и ждал, что будет дальше. Возможно, сон, возможно, ничего, а возможно, и больше. Робкие мгновения, словно существо, преследующее свою добычу, предупреждали его о нежелании ворочаться во сне. К несчастью для них, он был обладателем легкого сна. Он чувствовал провалы, замечал шарканье и слышал шелест простыней. В конце концов, это не имело значения.

Он оставался призрачно тихим.

Не так долгожданное тело, легкое и женственное, мягко прижалось к его груди, оставаясь тихим в том, что она считала бесшумным и спокойным. Одна из ее рук медленно переместилась по его ребрам, стараясь не разбудить его, и легла прямо там, где билось его сердце, пальцы растянулись по коже. Затем она уткнулась лицом глубоко в его тело, зарылась носом в расщелины его ребер и погрузилась в дрему без кошмаров.

Вспышка беззвучной молнии была заглушена ливнем, но это дало ему возможность рассмотреть, кто пробрался в его постель.

Хотя он предпочел бы сказать, что это пробуждение было необычным, к сожалению, это было не так. До Бикона, до мечтаний о величии, его младшие и впечатлительные сестры имели привычку пробираться в его постель, когда их будил ужасный кошмар, буря или что-то еще, что их пугало. Ну, прокрадываться — это, пожалуй, слишком мягко сказано. Никто не двигался как ниндзя, когда дрожал как лист. Особенно под эти критерии подходили младшие сестры, но он ни разу не упрекнул их в этом и позволил им счастливо дремать. Однако здесь все было совершенно иначе.

Насколько он помнил, Руби Роуз не была его младшей сестрой. Возможно, она была достаточно молода, чтобы попасть в этот спектр, но все же не была кровной родственницей. Ее смесь черных волнистых волос с красной каплевидной челкой значительно отличалась от неухоженной шевелюры, характерной для семьи Арк, и все же она была здесь, зарывшись в его простыни, как очаровательная гусеница, в поисках теплого местечка, где можно было бы укрыться на ночь.

Вспышка далекой молнии осветила комнату, и он стал свидетелем того, как она прижалась к нему, плотно завернувшись в кокон. Как только ее дыхание расслабилось и нервное напряжение ее тела исчезло, у него появилась редкая возможность заметить мелочи в этом бутоне розы. Ее аромат пах корицей и клубникой. На фоне его фигуры она казалась такой крошечной и беспомощной, по крайней мере, для неподготовленного глаза. Время от времени она издавала во сне такие милые звуки. Они напоминали ему вопли, которые она издавала во время боя.

Хотя он не возражал против того, что она крадет его тепло, оставался вопрос, почему она здесь?

За окном раздался гром, на этот раз громоподобный и громкий, заставив ее глубже погрузиться в сон, и он нежно улыбнулся дремлющей девушке. Ах. Некоторые вещи никогда не меняются. Вся эта сила, и все еще боишься маленькой молнии, да? Почему она предпочла его своей внушительной сестре, было непонятно, но он никогда не отказывал нуждающемуся в помощи другу и, осторожно, стараясь не разбудить ее, обхватил ее за плечи и снова погрузился в сон.

Когда он проснулся на следующее утро, Руби уже давно не было, а Нора без конца дразнила его загадочным отпечатком губной помады со вкусом клубники на его щеке.

Грохот! Грохот! Грохот!

Жон проснулся от толчка, моргая глазами в темноте, когда посреди ночи его кровать зашевелилась. До его слуха донеслись скрипы и потягивание одеяла. Затем какое-то тело прижалось к его телу, громко вздыхая в ночи.

Подождите? Нет. Не снова. На этот раз его плечо покрывали гораздо более длинные волосы. Не говоря уже о том, что эта особа не прилагала особых усилий, чтобы быть незаметной, и обхватила его руку мощным тисками, обнажив более полную грудь и извилистые формы с ногами, сведёнными вместе. Она тут же нашла свое любимое место, между его телом и рукой, и устроилась так, словно это место принадлежало ей, крепко обхватив его руками. Нежно? Ха! Не для этой незваной гостьи.

На данный момент его левая рука — левая часть тела — принадлежала Янг Сяо Лонг на ночь.

Эта мысль заставила его моргнуть один раз. Дважды. Трижды.

Янг, самая бойкая в команде RWBY, вела себя скромно и молча поджала губы. Ее пальцы царапали бока его руки, игриво вгрызаясь в его мышцы с мягкостью, которая соперничала с нежностью облака. От нее исходило тепло, как от солнца, заливая его щеки красным цветом от того, как она прижимала его руку к своему животу.

Каждое движение ее пальцев было медленным, словно мысль о том, что его рука существует, преследовала ее. На самом деле, по тому, как она прижималась к нему, казалось, что она не хочет рисковать тем, что он может сбежать, как бы надуманно и нелепо это ни звучало. В конце концов, она задремала, как-то еще сильнее прижавшись к нему во сне с ворчанием, подобающим ей самой. Хорошо, что у него не было одеяла. Ее тепла с лихвой хватало на них обоих.

Так близко к ней, в полумраке, он не мог не дышать на ее беспорядочные локоны, мгновенно почувствовав аромат ванили и углей. Для таких тонких рук и живота ее кожа была удивительно кремовой. Не сказать, что от нее не захватывало дух — в конце концов, он был горячим мужчиной, но это все равно поразило его. Поэтому, когда она прижалась к нему, он предпочел не представлять, какой бы кошмар ни оправдывал появление Янг в его постели этой ночью, ему было все равно, и он осторожно обхватил ее плечо. Тепло быстро захватило его, и он задремал.

Когда он проснулся на следующее утро, драконицы уже не было, но на ее месте остался след от ожога на другой щеке, на этот раз более заметный, чем капля губной помады. Нора не переставала дразнить его по этому поводу до самого завтрака, и то лишь потому, что Янг бросила ей в лицо пирог.

За драку из-за еды они получили субботнее наказание.

Жон Арк устало открыл глаза, ничуть не шокированный тем, что на его кровати уже в третий раз происходит перестановка. Он ничего не сказал, не пошевелился и сделал вид, что сильный толчок в бок не пробудил его ото сна. Кто это был на этот раз, несомненно, не Янг и не Руби. Руби ходила по яичной скорлупе. Янг прижималась. Эта особа не делала ни того, ни другого, а неожиданно перевернулась на спину и обняла его сзади обеими руками, крепко обхватив его торс, или, по крайней мере, попыталась это сделать.

Ее руки не смогли полностью обхватить его крупную фигуру, и он подавил смешок от резкого, но тихого хмыканья. Жон Арк понял, кто использовал его тело как маленькую игрушечную ложку, только потому, что только у одного человека были такие нежные руки и от него пахло зимним ветерком. Он должен был знать, ведь он однажды пытался ухаживать за ней.

Пытался — это ключевое слово.

Из всех людей Вайсс Шни схватила его сзади и вцепилась в него изо всех сил, стараясь быть большой ложкой. Казалось, она хотела контролировать это, что бы это ни было, и выставляла себя больше. Конечно, это было не то, что происходит, но он не смел пошевелиться и ждал, когда наследница устанет.

Затем ее руки начали блуждать.

Не в том смысле, когда пальцы перебирают его мышцы, исследуя их в рискованной манере, а как при попытке найти плюшевого мишку посреди ночи. Ее пальцы грызли его, надеясь найти объект привязанности, которого она так хотела. В конце концов он догадался, что она ищет одну из его рук, и незаметно направил свою в сторону ее нетерпеливых пальцев. Избалованная соня, не теряя времени, схватила его за запястье, зажав руку и все тело.

Секунды спустя ее напряженное тело расслабилось и задремало, мечтая о том, чтобы каждую пятницу с неба падал горячий шоколад и танцевали белые медведи. Он почти не двигался, спокойно дыша, поскольку прижатая к его спине Вайсс казалась ему странным ощущением. Чем больше мгновений проходило, тем больше он узнавал о Наследнице Праха, например, приятное открытие, что она тихо храпит.

А самое главное — она разговаривала во сне.

Ну, скорее, бормотала тарабарщину, но в плане миловидности это превосходило Руби. Конечно, все это было в тайне. Она бы все равно все отрицала. Кроме того, быть маленькой ложечкой в этой ситуации было выше всяких похвал, но Вайсс по какой-то странной причине хотела контролировать этот момент, поэтому он смирился и закрыл глаза. Сон пришел мгновенно.

На следующее утро все шло своим чередом. Вайсс отсутствовала, не оставив никаких следов, кроме синеватого пятнышка помады возле уголка губ. Нора тут же поддразнила его, спросив, неужели он так плохо накрасил губы или сделал это специально, чтобы рассмешить ее. Он лишь пробормотал «месть» и направился в ванную.

Жон Арк не пользовался губной помадой.

Шарканье! Шарканье! Шарканье!

На данный момент он привык к этому.

Жон Арк почти похвалил эту особу. Ей почти удалось забраться в его постель, не нарушив его покоя, но это вылетело в окно, как только он почувствовал, как она всем телом навалилась на него. Он узнал эту особу только потому, что в его сознание ворвался всепоглощающий запах тунца. Только одна женщина любила морского цыпленка до такой степени. Только один человек осмелился есть эту рыбу, когда в Академии Бикон существовало столько лучших альтернатив.

Впервые с тех пор, как появилась эта странная привычка, он не мог найти себе оправдания. Из всех людей, из всех членов команды RWBY, он никогда не думал, что Блейк может видеть кошмары. Причина Руби была в меру проста — она боялась. Янг нужно было кого-то обнять. Вайсс хотела контроля. Блейк, однако, не имела ни малейшего понятия.

Блейк изменила рутину. Она не схватила его руку, не захрапела и не спряталась в пространстве его тела, а растянулась на его животе, положив голову на одну сторону его тела, а ноги — на другую. Это была, напротив, недоуменная и перпендикулярная ситуация. Для девушки с таким типом личного пространства эта идеология вылетела в окно, как только она вытянула ноги и перевернулась на его живот, как какая-то разбалованная домашняя кошка.

Когда он попытался пошевелиться, чтобы найти причину всей этой абсурдной чепухи, она пододвинула ноги и руки ближе в позе эмбриона, навалившись всем весом на его живот, с волосами, разметавшимися по туловищу, и ногами, сбившимися в кучу на его животе. Стоило ему только пошевелить пальцем, как ленивая девочка ворчала и ерзала, не давая ни единого шанса вырваться, прижимаясь ближе, пока не стала похожа на шар.

Наконец, он сдался и позволил Блейк использовать его как свою личную подушку. Больше нечего сказать, кроме как — это было мурлыканье? Мурлыкала ли Блейк Белладонна?

Прислушавшись, он действительно уловил мурлыканье и понял, что звук исходит от любительницы эротики. Может быть, это храп? Должно быть! Кто мурлыкал во время сна? Кто мурлычет во время отдыха? Каждый из этих вариантов требовал определенного скепсиса, но он склонялся к тому, что она дремлет. Поэтому, закончив рассказ о легендарном мурлыканье, он тихо зевнул и решил последовать примеру Блейк и погрузиться в собственный сон.

В отличие от остальных трех членов вызванной кошмарами команды RWBY, она точно знала, чего хочет. Никаких блуждающих рук или объятий любого рода. Блейк свернулась в клубок и устроилась на его животе, довольная собой. В то же время, стоило ему шевельнуться, как до его ушей доносились ворчание и стоны недовольства, и он обнаруживал, что имеет дело с беспокойной и суетливой Блейк.

Проснувшись на этот раз, Блейк как таинственная ниндзя исчезла прежде, чем кто-либо проснулся. Нора ущипнула себя за нос и упрямо затолкала своего Бесстрашного Лидера в ванную. От него пахло океаном.

Наверное, одно из его лучших утр.

В общем, он был шокирован и не шокирован тем, что Нора Валькирия забралась в его постель, когда кошмар приснился ей, а не Рену. Хотя, термин «прокралась» слабо вписывался в контекст происходящего. Он знал, что это она прячется в его простынях, только потому, что в одиночестве она бессистемно сутулилась над кроватью. Под сутулостью он подразумевал, что она закинула одну ногу на его ногу и прижала кулак к его лицу, храпя во всю мощь, в то время как основание ее ладони оставалось зажатым под спиной.

Жон вздохнул, пожал плечами и закрыл глаза, чтобы немного поспать, по крайней мере, попытался. Она спала, как ленивец, сон был для нее чем-то второсортным, но двигалась она, как молния. Быстро. Внезапно. Неожиданно. В одну секунду ее рука шлепнула его по лицу, в другую — ее вонючая нога прижалась к шее. Если он подождал достаточно долго, ее грязные волосы морковного цвета коснулись его рта, на вкус они были такими же сладкими, как он и предсказывал.

Может быть, если он продержится до конца, Песочный человек даст ему поблажку и унесет его в свой вечно меняющийся замок на пресловутом песке? Считать овец тоже не помешает? Может быть, Песочный человек владел овцами? Старые добрые овцы! Да. Подсчет определенно звучит как идеальная стратегия.

Через час после начала этого цикла Арк вздохнул и отказался от подсчета бесполезных овец. Будь проклят Песочник! Ничего не помогало, когда она ворочалась во сне. Нора просто продолжала двигаться? Почему она должна была постоянно мигрировать? Что? Какая возможная причина вызвала такую реакцию? Почему она не может быть счастлива на одном месте?

Когда она положила подбородок ему на голову, по его локонам стекала слюна. Как только она отстранилась, повернувшись, чтобы лечь на его ладонь, он бросился вперед и обхватил ее одной рукой, а другой зафиксировал ее на месте. Как по волшебству вуду, она мгновенно успокоилась, и храп стал менее громким.

Жон моргнул от такого поворота событий. Стабильность, казалось, успокаивала нежную душу. Все попытки ворочаться и переворачиваться исчезли. Исчезли! Пропали! На его месте спала спокойная девушка, которую больше не интересовали ни пункт А, ни пункт Б. Она наконец-то нашла место, где можно укрыться и не шевелиться.

Вздохнув, Арк положил подбородок ей на макушку, мгновенно почувствовав аромат маслянистых блинчиков и скользкого сиропа. Ее руки обхватили его, не уступая ни на дюйм, гладкие на ощупь. В конце концов, ему стало все равно, и он погрузился в беспробудную дрему.

В то утро Нора не осмелилась произнести ни звука. Все произошло только тогда, когда она предложила ему первый кусочек своих блинчиков на завтрак. Впервые за все время знакомства с ней он увидел скрытую, грустную девушку, прячущуюся в этих бирюзовых глубинах, которой негде было назвать себя домом, и вежливо отказался, запихнув тарелку обратно в ее руки с решимостью, о которой он и не подозревал.

Все, чего он хотел для нее, — это наесться досыта и иметь достаточно еды, чтобы быть счастливой.

Глаза открылись, тело скользнуло рядом с его телом, сбрасывая весь фасад в огонь, но оставаясь совершенно спокойным, как только голова коснулась подушки. Между ними существовало приличное расстояние, невидимая граница, практически выдержанная одеялом, укрывавшим их по грудь. Арку не нужно было ощущать тело этого человека или вдыхать его аромат, его характер и простая манера поведения говорили громче любого шороха простыней. К сожалению, ничто не могло снять неловкое напряжение в комнате.

Только Лай Рен заслуживал словесной порки. Только Лай Рен заставил Жона Арка сломать характер, чтобы повернуть голову к своему ночному приятелю. Розовые глаза светились в темноте комнаты, бесстрастно глядя прямо в ответ в, возможно, самый бесстрастный момент в жизни каждого из мужчин.

— Удивительно, но ты — первый человек, о котором я подумал, когда проснулся посреди кошмара.

Это не объясняло ничего и все сразу.

— Хочешь поговорить об этом?

Спасибо Монти Оуму за маленькие милости.

Сон пришел легко, как только разговор между братьями закончился. На следующее утро наступило самое трудное. Каким-то образом два друга проснулись и оказались в обнимку, с голыми грудями, и Руби казалось, что они не спешат расставаться. В то утро Нора вела себя особенно сурово: хлопала дверьми перед лицом Жона и писала на его мече волшебным маркером, когда думала, что он не смотрит. Честно говоря, он ее не винил.

У Лай Рена было хорошо сложенное тело.

Катится! Катится! Катится!

Странно ли, что он ожидал этого? Того, что кто-то прокрался в его постель после кошмара? Настолько, что он не спал ночью, по крайней мере, час, прежде чем заснуть? Ведь хоть раз он слышал, как человек до этого ворочался в своей постели, как задыхался, проснувшись от какого бы кровавого кошмара ни была охвачена его душа, и чувствовал напряжение в его теле на расстоянии. Несмотря на это, Жон Арк не шелохнулся, когда его партнерша выскользнула из своей постели и перебралась к нему.

Она замешкалась на краю его койки, вероятно, не первая, кто сделал это, ее силуэт дрожал в темноте. Давление исходило от ее сердца. Печаль и беспокойство подпитывали это давление, пока она, не выдержав, не зарылась в его простыни. Во время всего этого процесса он глубоко дышал, притворяясь спящим, чтобы спасти ее от смущения, тем более что Пирра была четырехкратной чемпионкой.

Зашелестели простыни. Рядом с ним зашевелилось тело. Последовал удовлетворенный вздох. Сон. Все шло своим чередом, до тех пор, пока не зародилась страшная тайна: его партнерша продолжала тянуть простыни в состоянии покоя.

Пирра Никос, его партнер по преступлению, хлеб с маслом, была хуже всех, когда дело касалось совместного сна.

Эта четырехкратная чемпионка была любительницей одеял.

Она крала их все для себя, не оставляя ни одного для его замерзших ног, обнаженной груди или покрытых мурашками рук, но при этом имела смелость использовать его в качестве личного обогревателя, потому что якобы этих простыней с высоким содержанием хлопка было недостаточно.

Партнерша по буррито из одеяла придвинула свою крепость поближе, но осталась разделенной между слоями простыней. Почему-то она все еще дрожала в прохладном ночном воздухе, мучимая последствиями тех кошмаров. Ему хотелось протянуть руку и обнять ее, но как он мог? Этот кокон, который она построила, чтобы разделить их, было практически невозможно разрушить. Подиум, предназначенный для того, чтобы держать их порознь. И все же она дрожала, тряслась, почти стонала от слез из-за этих мучающих ее кошмаров.

Задыхаясь, он терпеливо ждал, пока она не погрузится в сон, планировал свои дальнейшие действия и не торопился. Когда она задыхалась, застряв в своих страшных снах, он быстро потянул на себя одеяло и зарылся в маленькое отверстие кокона. Она тут же снова схватила простыню, затягивая его в свою паутину нитей, но осталась ошарашенной его близким присутствием.

Повторять и повторять. Пирра зашевелилась. Он потянул. Она обматывала. Он придвигался все ближе. Снова и снова.

Все труды в конце концов окупились, когда она застонала в последний раз, и он стянул последний слой, разделяющий их, обнимая ее в жарком объятии. Ее голова уткнулась ему в грудь, яростно обнимая его, а дрожащие руки отчаянно обвились вокруг его груди. Наконец-то, для честного Оума наконец-то, Пирра успокоилась, и эти ночные страхи обратились в пепел, как и все убитые ею Гримм.

Он почувствовал, как она медленно расслабляется в его руках, превращаясь в кашу. Улыбка закралась на ее губы, целуя кожу разгоряченного лидера. Среди всех тел, обнимавших его, ее тело было самым приятным на ощупь. Ее тонкие пальцы впились в его кожу. Ноги соприкасались друг с другом. Не помогало и то, что этот кокон из одеял поджаривал их, как грецкие орехи на открытом огне, но, переключившись хоть на малейший страстный стон, он не имел никакой возможности сопротивляться.

В какой-то момент ночи сон настиг его.

Жон застонал, осознав, что из их маленького кокона практически невозможно выбраться до того, как Нора запустит свой свиток. Пылающие красные щеки Пирры только усугубляли ситуацию, когда она выкрикивала отрицания.

Пирра отказывалась смотреть ему в глаза до конца недели.

Жон Арк не был ни самым умным, ни самым мудрым, ни самым могущественным, но то, чего ему не хватало в силе и умении, он с лихвой восполнял сердцем и храбростью. Его никогда не мучили кошмары. У него были сомнения. Беспокойство. Даже паранойя, но никогда не кошмары. У кого было время на эту глупую ерунду, когда другим нужен был герой, чтобы сражаться с чудовищами, скрывающимися под их кроватями?

Кто-то должен был стать Бесстрашным Лидером.

Ссылка на исходную публикацию - https://ficbook.net/readfic/11553556

Океан

Imyoshi

WildD

Кошмары и ночные страхи оставались обычным явлением, от которого не были застрахованы даже самые храбрые Охотники, и команда JNPR и команда RWBY не были исключением. Общая практика предписывала спать в чужой постели, когда страшно было проснуться. Все хорошо. Все хорошо. Единственное, чего не мог понять Жон Арк, так это почему все всегда забираются в его кровать?

Океан

Комментарии (0)