«Иногда поставить вопрос не менее важно, чем найти на него ответ»  

(с) Владимир Сурдин. Разведка далеких планет.

— Возможно процессы внутри лучистой зоны работают не так как мы себе представляли.

— Если говорить о предположительном конце термоядерного синтеза, то нет должного увеличения или даже невозможного уменьшения, оно просто исчезло. 

Тихие голоса беседующих вполне себе доносились до слуха присутствующих благодаря акустике сводчатого купола на метровых колоннах, внешне декорированных под итальянский мрамор. Немалое количество людей собралось в центре зала за круглым столом для заседаний.

— Вероятно новый массивный объект нарушил ось орбиты или нечто иное тянет за собой.

— Может вытолкнуло вообще в другую галактику?

За сим мероприятием следил серый кардинал Брежнева, сидевший отдельно в организованной рабочей зоне, вносивший тихо записи в своем механическом блокноте с телефонным диском на обложке. Свет круглых подвесных ламп падал на большие портреты Маркса и Энгельса, слывших свидетелями всего происходящего.

— Нет фиксации появлений новых тел, заметили бы.

Сборище очередных теоретиков. Астрофизики, астрономы и прочие академики, профессора, выходцы из Сталинских шарашек. Сидели себе в бункере преспокойно, галдя с улыбками на довольных физиономиях. Рассуждали, думали, что заслуживают место здесь. Радовались выигранному времени глубоко под землей, пока остальные мрут от холода и радиации.

— Мы так ни к чему не придем товарищи, нужно принимать меры.

Находящиеся на глубине 37 метров под землей ученые, наслаждались композициями пластинки поющих сердец, играющими на фоне из оригинальной тангенциальной вертушки Bang & Olufsen, прихлебывая газировкой из бункерного сатуратора с сиропом или без, словно ничего не происходило на поверхности.

— Товарищ Николай Степанович, а Вы что молчите?

Доктор физико-математических наук громко вздохнул и отложил пустую тетрадь, дрожащими руками поправляя очки. Видно, что мужчина обеспокоен сильнее говоривших, а также не настроен на всеобщую волну удовлетворения положением.

— Сидите, с облегчением и улыбками делитесь тем, чего все равно не осознаете и вряд ли в будущем поймете.

Молчаливая женщина астроном, резко отвлеклась от собственных мыслей, будто током ударили. Данные собрания вызывали у неё лишь отвращения, и та не проронила за все время ни слова, даже не слушала никого до этого момента. Николай Степанович привлек внимание единственного представителя прекрасного пола, ведь она разделяла его позицию.

— И что это значит вообще? Хотите сказать, мы бесполезные?

— Именно так я и говорю.

— Без анализа и установки причины, нельзя решить проблему!

— Я тоже гипотез еще могу накидать, а что толку.

— Так… Николай Степанович… Предлагайте тогда варианты!

— Пора похоронить свои догадки с расчетами, а уж тем более уравнения и формулы. Оставим попытки повернуть объяснение в научное русло, ему сейчас не место. В нынешней ситуации нельзя отметать все что угодно, пусть хоть божественное вмешательство.

— Вы из ума выжили? Мы люди науки.

— Поэтому вы здесь и не нужны. Такое объяснить не под силу никому. В последнее время задумываюсь, что все наши достижения лишь плод воображения.

— Да даже взять цвета, вы их видите, но это всем известная оптическая иллюзия, его рисует ваш мозг с глазами. Предметы на самом деле могут быть совершенно другие. Воздействие световых излучений создает образы. Откуда вообще можно увериться, что все наши познания и есть истина. Она возможна лишь только сегодня, а завтра будет другая, как и со всеми теориями здесь. Может солнца, которого нет и не было никогда, просто оно не доступно людскому сознанию.

— Не верится, что такое вылетает из уст специалиста в области астрометрии и динамики малых тел.

— То, с чем мы столкнулись, не имеет никакого отношения к привычным законам физики или астрономии. Не может солнце просто резко исчезнуть, это не простой феномен в сочетании всего, что мы изучали, смотря за похожими желтыми карликами.

— Соглашусь от части. Вопреки нашим знаниям, воздействие на светило должно занимать огромное количество времени и не важно, что это. Черная дыра, иная звезда. Если даже предположить неверный расчет запаса водорода, такое тело не могло резко раствориться из поля зрения вселенной. Любые воздействия с нынешними возможностями удалось бы отследить.

— Мы явно что-то упускаем. Нет ничего ненаучного и мистического. Покажи телевизор сто лет назад людям, они поверят в магию. Николай Степанович, нам необходимо, чтобы шло не только осуждение, но и активное участие с конкретным предложением.

— Предложение нужно? Ну хорошо! Переселяемся поэтапно глубже к ядру планеты остатками цивилизации, надо хоть что-то сохранить. Геотермальная и атомная энергии в помощь.

— Николай Степанович, нам поставили четкую задачу, разобраться в исчезновении солнца.

— Поэтому повторю, не те специалисты здесь. Набрать нужно геофизиков. Лучше бы спасали людей на поверхности, организовали оперативнее погружение под землю с активным строительством бункеров и подводных туннелей с открытым доступом уже существующих.

— Да что он себе позволяет!

Спор между людьми науки резко прокатился катком по ушам из-за усиленной акустики купола, топот и удары кулаками по столу отдавались уже внутри черепов. Стаканы с бутылками прыгали на поверхности мебели и больше доносилось нападок тех, кто трясся за свою шкуру. Они боялись стать ненужными, ведь можно в перспективе потерять место и оказаться наверху. Об этом никто открыто не заявлял, но думал.

Лишь шестеро молча взирали на цирк, где рвали глотки за места. Женщина астроном, осуждающе смотрящая на орущих, во время собраний думала с грустью, что могла бы наряжать елку и отмечать праздники с близкими, если бы ничего этого не было. Новый год как раз не за горами. Николай Степанович смог отвлечь ее от терзавших душу мыслей, хоть кто-то поставил на место этих балаболов. Мужчина в очках ехидно улыбался и радовался, что смог разозлить их. Третий, самый молодой, аспирант. Позиция студента пока неясна, парень анализировал все мнения, но уже его здесь присутствие, говорило, что он не прост, невзирая на возраст. Ну и сам серый кардинал Михаил Андреевич, нахмурив брови, отложил пока свой блокнот. Последние двое молчаливые и неизменные все те же портреты Маркса и Энгельса.

— Мы единственная надежда человечества, а нас принижают!

— Абсурд. Говорит про божественное вмешательство. Давайте молиться всем тогда! Это точно поможет!

Возмущения могли бы и дальше сотрясать зал, но его решила нарушить женщина астроном.

— Звезда… Звезда Хокинга.

Некоторые сразу умолкли, но еще не все. Пришлось снова повторить сказанное.

Тишина резко захватила помещение, не считая небольшой звон, оставшийся эхом на фоне. Николай Степанович и молодой аспирант с интересом смотрели на женщину, а серый кардинал снова открыл блокнот.

— Товарищ Людмила Ивановна, если намек на теорию этого англичанина, то я бы не хотел вообще брать ее во внимание. Он не советский ученый, здесь и сейчас предложено гораздо больше правдоподобных сценариев проблемы, чем описание таких кандидатур в темную материю за счет первичных черных дыр.

 — У нас что, до сих пор противостояние с США и их союзниками? — не выдержал уже и молодой аспирант, — здесь не продолжение холодной войны, вопрос очень важный. Зельдович не додумал идею испарения червоточин, но это не значит, что нужно теперь точить зуб на Стивена, который смог довести ее до конца. Он знает свое дело. Отметать теории других из-за неприязни или страха та еще трусость.

— Владимир Георгиевич, Вы просто подружились с Хокингом и носились с этим калекой по институту, поэтому не нужно брать во внимание его предположения.

 — Носился я из человеческих соображений прежде всего, так как он не в состоянии самостоятельно передвигаться. Один из лучших теоретиков и не признавать этого из зависти или обиды довольно низко. Если идеи иностранного ученого спасут жизнь на планете, я не буду этому препятствовать.

— Давайте послушаем Людмилу Ивановну. Вы не дали договорить нашему товарищу, что Вас явно не красит, — решил прервать очередной спор Николай Степанович.

— Благодарю, — женщина астроном наигранно кашлянула и продолжила, — Прежде чем я перейду к своему мнению насчет исчезновения солнца, хочу сказать, что согласна полностью с Николаем Степановичем. Надо направить все ресурсы на спасение цивилизации. Неважна причина, ведь вряд ли сможем вмешаться в события вселенского масштаба. Кто мы такие, чтобы управлять процессами макромира, а уж тем более возвращать обратно планеты или звезды.

Николай Степанович, улыбнулся во весь рот, ведь был рад, что не один. Его точки зрения по спасению людей придерживаются как минимум трое.

— Хочу напомнить, когда-то давно в минерале урана человек обнаружил интересное вещество, а теперь можно стирать с лица земли целые города. Не нужно недооценивать силу разума. Если надо, то сдвинем и планету.

— Мхе… — Людмила Ивановна снова искусственно кашлянула, — Черная дыра вызывает конвекцию, перемешивающую самые внутренние части ядра, а в конечном итоге и всю звезду. Мы бы сначала ничего не увидели, будь червоточина хоть размером с Венеру, но дальнейшее увеличение напротив, должны заметить, ведь такой процесс не быстрый, но что-то ускорило поглощение, некий триггер. Почему это произошло? Может вторая черная дыра объединилась с первичной или время участилось по неизведанной нам причине. Как все работает на просторах сингулярности мы не знаем. Расчеты показывали, что пространство связано со временем, представляет собой многообразие с лоренцевой метрикой, но внутри червоточины наша геометрия и вселенская система координат вообще может посыпаться. — К хм, — Свет перестал поступать ровно через пятьсот секунд, как светило пропало, но все планеты до сих пор в своих конфигурациях, орбиты не нарушены. Из этого следует, что место солнца занял другой объект равный ему по массе и судя по всем имеющимся данным именно черная дыра.

— Допустим, но почему не наблюдаем аккреционный диск?

— Сингулярность с массой солнца не будет видно на таком расстоянии даже в телескоп, но мы имеем гамма-излучение, обрушившееся на нашу планету, отсутствие тепла и света. Исходя из предложенных теорий, именно эта подойдет лучше всех.

— Тогда нужно приблизиться к ней, чтобы остатки хоть какого-то тепла со светом мы получили, можно реализовать идеи Покровского, — поддержал теорию молодой аспирант предложенным решением. Но вот, что делать с радиацией?

— Согласна с Вами, но сначала нужно подтвердить догадку, дабы идти на такие меры. Имеет смысл запустить две программы. Задействовать одних специалистов касательно ухода глубже под землю, а также займемся расчетами для подготовки полета к месту нашего бывшего солнца. Если будет наличие черной дыры, то вернуть светило мы не сможем, но зато изучим червоточину. Новые знания, возможно, дадут пищу для размышлений и перспективных решений. Других вариантов просто нет.

Николай Степанович встал и начал аплодировать женщине астроному, ритм подхватил сначала молодой аспирант Владимир, ну и затем все остальные. Хлопки под куполом усилились и возникало ощущение, что закончилось выступление в большом театре. Лишь трое не шевелились, серый кардинал и портреты Маркса с Энгельсом продолжали молча оценивать взглядом ученых.

— И да товарищи, всех «С наступающим!»

Альтернативное развитие событий в эпоху застоя. 70-ые годы в СССР. Человечество сталкивается с катастрофическим феноменом, исчезновением солнца. Группа ученых ищет причину, а также формирует план дальнейших действий. Ближе всех к разгадке женщина астроном Людмила, предложившая одну из версий. Верна ли ее теория и что предпримут квалифицированные специалисты, будет изложено в моем видении такого рода событий.
Уважаемые читатели!
Запускаю сериал научной фантастики с приключениями в советском постапокалипсисе и изучением последствий макромира без звезды. Надеюсь, будет интересно и познавательно.

Отчуждение G2V

Серия 1. Новый год не за горами

«Когда спотыкаешься о любовь, легко подняться. Но когда ты влюбляешься, встать снова невозможно»

Бюрократия никуда не делась даже здесь, глубоко под землей. Все решалось очень долго, что злило Николая Степановича. Мужчина попытался один раз прорваться к кабинету через двух амбалов в военной форме, но сию же секунду оказался на земле и не понял как. Хватило одного служивого, второй даже не дернулся. Молодой аспирант Владимир Георгиевич, присвистнув помог подняться распластавшемуся ученому.

— Николай Степанович, Вы в порядке? Михаил Андреевич не из тех, к кому…

— Давай на ты, товарищ Владимир. Не первый день здесь просиживаем штаны без дела.

Парень улыбнулся, кивнул в знак согласия. То, что перебили, его ни капли не задело. Он пристально рассматривал Николая, заметив, выглядел товарищ не лучшим образом. По заплывшим глазам видно, человек плохо спал.

— Несколько дней прошло после нашего собрания и предложенных вариантов, но действия никакие не предприняты.

— Ну все эти формальные правила давно заведены. Каждое решение требует очередных бумажек, справок, собранных виз.

— Люди гибнут там, мы уже точно никого не найдем на поверхности. Необходимо было действовать более оперативно. Холод и непроглядная тьма не самое страшное, против нас играет радиация.

Пока деятели науки общались, метал массивной двери наконец взвыл при открытии, из кабинета вышел серый кардинал. От него так и веяло консерватизмом. Михаил Андреевич довольно культурно и вежливо поприветствовал ученых, а затем пригласил в свое коммунистическое логово. Пропагандистские плакаты с социальным анархизмом, книги, да и скульптуры, все внутри пестрило об основоположничестве Марксизма.

— Присаживайтесь, товарищи. Может изволите чай? Газированной воды?

Николай Степанович отказался, и молодой аспирант так же последовал его примеру.

— Ну тогда сразу к делу. Наслышан о Вашем рвении на встречу со мной, но я был слишком занят, чтобы отвлекаться от насущных дел. Извольте, я донес все сказанное с собрания до Совмина. Новости неутешительные.

Ученые вдруг осознали, что серому кардиналу самому непросто. Как бы он не пытался скрыть свое недовольство принятыми решениями вышестоящих, стало очевидно, что такой приверженец коммунистической формации не мог разделять происходящего и сдерживался только из-за своего положения и ответственности.

— Михаил Андреевич, прошу. У нас же еще куча места. Неужели нельзя собрать уцелевших, особенно женщин с детьми.

Серый кардинал уставился на плакат, где счастливая советская семья и надпись «Как невесту Родину мы любим, бережем как ласковую мать». Он словно провалился в изображение. После нескольких секунд вдумчивого молчания, Михаил вновь вернулся к диалогу.

— Я, считаю, что каждый член общества несет пользу и достоин находиться здесь, но, к сожалению, не в моей власти принимать решения на этот счет. А самое страшное, нутро хоть полностью отрицает такого рода цели, мне доходчиво ясно, что для выживания придется поступать именно так. Прошу не задавать вопросы и смириться.

Николай стиснул зубы, а Владимир с растерянным видом понимающе кивнул.

— Мне необходимо включить Вас в команду, а точнее в то, что осталось от МОМ.

Ученые переглянулись, но согласились, у них выработалось полное доверие к серому кардиналу за все мгновения, которые им довелось провести в его компании.

Министерство общего машиностроения СССР. Конечно, многие наслышаны о данной организации. Запуски Байконура, Востока-1, этим все сказано, не говоря уже о курировании спутников и зондов к Венере.

— Необходимо двум астрофизикам отправиться с группой в обсерваторию для сбора… мм… кое-каких данных. Анализ нынешней ситуации, осмотреть все пространство над нами. Вы же явно знаете про ту, что на склоне горы Арагац?

— Я извиняюсь, Михаил Андреевич, но не совсем ясна целесообразность данного предприятия, — молодой аспирант дрожащим голосом впервые решил заговорить с правой рукой Брежнева, — Зачем ехать так далеко на Бюроканскую? Не поймите неправильно, я знаю, что ЗТА там неоспоримо лучший, но при нашем нынешнем положении эффективнее воспользоваться Орионом.

— Но для такого космического телескопа необходим космонавт на борту Салюта, она не автономная, — вклинился в беседу Николай.

— Ну… — Владимир смущенно отвел взгляд и словно дожидался одобрения серого кардинала.

— Говорите! — с легкой улыбкой Михаил Андреевич дал разрешение.

— В общем, я имел в виду не Орион-1, а Орион -2, секретную обсерваторию. Изначально существовал прототип космического аппарата УС-К системы раннего предупреждения о ракетном нападении. Название Око, но параллельно сделали его близнеца для научных исследований при особом отделе.

Тут Николай понял, что он со своей работой в Крымской обсерватории конечно и может похвастаться, но явно не перед этим молодым ученым, которому уже известно о новейших разработках.

— Николай Степанович. Тут прослеживается Ваше недоумение, но Владимиру Георгиевичу ведомо чуть больше, чем Вам, благодаря углубленному изучению шаровых скоплений галактики. Это не делает его уникальным, не пугайтесь.

Так совпало, что именно знания молодого аспиранта стали незаменимы специальному отряду. Все консультации тайно проходили под контролем работников КГБ. Он сам действительно не знал для чего нужны были эти исследования, ведь все крутилось под грифом секретно.

— Владимир Георгиевич хоть и молод, но отлично послужил своей стране.

— Так точно! Мне лишь повезло увидеть новую автономную обсерваторию и это ли не счастье.

— Товарищи. Скажу, что Вы много не знаете. На данном этапе мы заканчиваем более мощный аппарат, даже эффективнее Ориона с Оком и всех их версий вместе взятых. Задачи поставлены другим специалистам в этом направлении. Ваши же умы нужны в обсерватории имени В. А. Амбарцумяна на склоне горы Арагац.

 — Михаил Андреевич, я ни в коем случае не отказываюсь служить во благо своей страны, но… Почему именно мы оба? Да поймите, мне хочется принести пользу нашей родине. Я не думаю, что изучение космоса в нынешних реалиях так необходимо. Отправьте лучше в обсерваторию тех, кто заинтересован и кому плевать на граждан. Неужели не найдется места для нас в поисковый отряд, ведь есть же выжившие?

— Боюсь это невозможно! Товарищи, я прекрасно Вас понимаю, даже больше, чем кто-либо. Но поверьте, подробностей о принятых решениях не могу разглашать. Знаю только, что поступил приказ об отправке группы в обсерваторию. Вы оба ответственные люди, это видно по Вашему поведению и рассуждениям, довериться могу лишь таким.

Николай с Владимиром больше решили не донимать серого кардинала и подписали согласия на принятие участия в поставленной задаче.

   * * *                                                  

Людмила наряжала живую елку в одном из общих залов бункера всем, что попадалось под руку. Конфеты с орешками в фольге, свечи и самодельные гирлянды из бумаги. Получалось довольно неплохо. Неотъемлемый атрибут зимнего праздника уже давно поставили, но из-за всего происходящего все позабыли о новогоднем ожидании чуда. Откуда притащили дерево неизвестно, но то, что на поверхность периодически делали вылазки, стало очевидно. По слухам и появляющимся новым объектам в их убежище, специально организованные отряды явно занимались этим с первых дней, чтобы обеспечить комфортную работу последнего оплота человечества. Людмила с удовольствием сама бы вышла на поверхность, пусть даже и в костюме РЗК в дикий холод с темнотой. Постоянное нахождение под землей угнетало и давило, особенно вместе со всем происходящим и осознанием безнадежности. Когда жила на Алтае много лет назад, она спускалась в погреб не на долгое время по поручению мамы, чтобы набрать солений для новогоднего стола, а сегодня словно заперли в подвале навсегда.

В помещение вошли озадаченные Николай с Владимиром. У девушки мгновенно участилось сердцебиение, и покраснели щеки. Она, отбросив все дела резким движением кинулась мужчинам на встречу. Причиной послужил явно не молодой аспирант, а другой астроном. Ее восхищало его храбрость, забота о людях и взгляд на всеобщую проблему. Николай Степанович сильнее всех проявлял инициативность в вопросах морали, не думая о собственной выгоде. Глубокая озабоченность в спасении человечества придавало смелости этому ученому, что он мог позволять резкие высказывания даже в сторону вышестоящих.

— Людмила Ивановна. Какая красота! Благодаря Вам уже и забыл о том ужасе, что творится, глядя на ёлочку, — похвалил девушку Владимир, но та вообще не обращала на него никакого внимания, смотрела лишь на Николая через свои огромные очки.

— Николай Степанович… Эм. Как все прошло?

— Людмила, я уже не раз говорил. Давай на ты и можно без отчества.

— Простите… Ой… Прости.

— Все очень плохо. Никакие спасательные операции не ведутся в районах нашего убежища. Информации тоже немного, но я уверен, Михаил Андреевич пытался сделать все возможное, чтобы оказать какое-либо влияние, но в данной ситуации…

Молодой аспирант с улыбкой наблюдал за двумя коллегами и вдруг осознал, что рождаются новые отношения. Ученый заметил какие чувства испытывала девушка, да и сам Николай отзывался то же тепло в ее сторону. Владимир осознал, он третий лишний и решил оставить парочку. Он ясно понимал, так надо перед длительным отъездом в обсерваторию на гору Арагац, ведь эти двое могут и вовсе больше не увидеться.

— Владимир, товарищ. А куда ты?

— У меня срочные дела, прошу простить. Нужно кое-что проверить перед нашим путешествием.

— Каким еще путешествием? — задала вопрос Людмила довольно взволнованно.

— Думаю, Николай все сейчас расскажет, а мне действительно пора идти.

Владимир, эффектно развернувшись оставил коллег наедине, направившись быстром шагом в свою комнату. Конечно же никаких дел у него не было, он просто отправился молча лежать на кровать, глядя в потолок, размышляя о происходящем.

— Нужно послужить стране, нас двоих назначили собирать данные на Бюроканскую.

— Вот оно как, — Людмила с грустью отвернула взгляд, а затем резко всполошилась, — Я тогда с Вами. Мне незачем тут сидеть, слушать бесполезные собрания!

— Я бы тоже хотел поехать с тобой, но увы. Такое дело… Дали понять, что только мы двое подходим, для остальных будут другие поручения. Очень все секретно, и я если честно сам не понимаю зачем ехать так далеко, но выбора нет. Может все происходящее будет раскрываться походу и возможно там уже станет картина яснее. Кроме меня и Владимира никого больше не возьмут из астрономов.

Девушка приблизилась медленно к Николаю и нежно обняла, а затем заплакала. Мужчина в недоумении замер, но обратная связь с его стороны не заставила себя ждать. Крепкие мужские руки стиснули фигурку Людмилы. Они так стояли словно целую вечность, хотя прошло несколько минут. Николай Степанович молча взирал через запотевшие очки на наряженную елку и вспоминал свой предыдущий новый год в кругу близких, которые, скорее всего, уже мертвы.

Отчуждение G2V

Содержание

Серия 1. Новый год не за горами

Серия 2. Любовь морковь

Комментарии (2)