Едва ли телесная память когда-либо играла с Давидом такую злую шутку. Его руки по локоть в крови, а кровь эта, в совокупности с поглощающей злобой, просачивается под кожу и добирается до самого сердца, разжигая первобытную охотничью ярость. Что-то в голове отзывается эхом: «

А чего же ты ожидал? Что однажды оставишь это позади? Оставишь нас позади? Ты ничуть от него не отличаешься».

Но он будто не слышал. Или старался, профессионально игнорировал, едва сжимая пальцы, медленно, по одному, словно возвращая им чувствительность. Кровь обжигала, но сейчас руки Давида были чисты, чего не скажешь о мыслях.

«Ох, так вот чего ты хочешь на самом деле».

— Чтоб тебя, — почти вымученно шипит демон, запустив ладонь во влажные кудри и с силой тянет за корни, будто вырванные волосы вытянут и этот назойливый голос. Удовлетворенный, победный смешок, но ехидных фраз дальше не сыплется. Посыл понятен и без слов: не 

 эти мысли, исключительно его собственные.

Телесная память до иронии забавна. Кровь горяча, когда безжалостно разрываешь грудь собственными руками, будто опускаешь пальцы в нагретую воду, после мороза, и даже чувствуешь остатки жизни, пульсирующие по венам, а как отчаянны последние стуки сердца…

Но ее сердце бьётся иначе. Ее тело отзывается иначе. Насколько сильно он желает ее касаться, настолько же сомневается, может ли это делать. Имеет ли право, даже пусть она позволяет и тянется к нему не меньше. Давид глядит на свое отражение в зеркале, слегка измученный взгляд опускает на руки, которые четко запомнили изгибы ее тела. И пальцами шевелит не потому, что они потеряли чувствительность: думает, после каждого мелкого движения он забудет. В долгой жизни бессмертного это не удивительно, но мужчина скорее согласился бы окаменеть, чем потерять из воспоминаний ее тепло. Иное, такое мягкое, и до абсурда опьяняющее. Тот самый эффект, который люди получают от алкоголя, демон познал от касания к Одри. И с каждым новым происходит накопительный эффект, итог которого едва ли не уничтожающий. Крупиц здравого смысла остается все меньше, на его место приходит поглощающее желание.

Это исключительно его желание. Прикоснуться к ней ещё раз, согреть ладони не кровью, а теплом ее тела, изучить ещё раз каждый изгиб, вызывать у нее мурашки и зарыться лицом в волосы, утонуть так, чтобы под носом четко отпечатался ее запах. Кислород заменит, Давид будет самым счастливым — дышать только Одри.

Дверь в каминной скрипнула, оповещая, что одиночество будет нарушено. И демон, с большой вероятностью, просто бы ретировался в свою комнату, не будь гостьей та, кем были заполнены все его мысли.

Одри остановилась в дверном проёме, замерев. Приглушенный свет исходил лишь от дотлевающего камина, нескольких свечей и подсветки бара, и очерчивал благородный профиль мужчины. Губы непроизвольно пересохли, и если бы не полумрак, Давид точно увидел бы покрасневшее лицо оценщицы.

— Моя дорогая ведьмочка, — бархатный голос прозвучал в тишине агентства лёгким эхом, но это Одри исправила лёгким движением, закрыв за собой дверь. За окном уже давно стемнело, потому она не ожидала увидеть кого-то из жителей Астреи бодрствующим. Тело приятно окутал уют и спокойствие. Диван, на котором сидел демон, скрипнул, стоило мужчине подняться, и Давид в несколько шагов преодолел расстояние между ним и Одри, галантно протягивая руку.

Тело принесло с собой запах виски, и живот слегка скрутило, стоило девушке увидеть его лицо. Волосы демона блестели от влаги после душа.

— Я думала что-то выпить, на самом деле, — она улыбнулась, подходя навстречу. — Эти русалки меня слегка выбили из колеи, да и не спится пока.

Перед глазами мужчины пронеслись воспоминания их поцелуев из пещеры. Как он запоминал каждый изгиб ее тела, обнимая, как оставлял поцелуи на лице, и в глаза Одри явно отражались те же воспоминания.

— Позволь приготовить тебе коктейль? — он взял ее ладонь в свою, провел к барной стойке и, коснувшись пальцев губами, зашёл за бар.– Послаще, или горьче?

— Можно что-то сладкое, — Одри проследила, как он обходит стойку, начав готовить ингредиенты. Рубашка хоть и сидела не плотно, но явно очерчивал его мышцы. Взгляд опустился на грудь, где, как она уже знала, был пирсинг, и едва прикусила губу. Интересно, что надоумило его сделать? — Тебе нравится делать коктейли?

— Это один из моих талантов, которых 

, ведьмочка, — он улыбнулся. Опять напоминает об их близости, чтоб его. Увлеченный делом, Давид выглядел соблазнительно и особенно привлекательно.

Ну вот, что вспомнила. Нет, она не отрицает, что ее влекло к этому демону, но настолько, чтобы, глядя на него, не думать ни о чем, кроме… ну конечно, тут и обстановка такая. Верно?

— Научишь делать коктейли? — произносит девушка, вдруг обращая внимание Давида на себя. Это может их занять и поможет отвлечься, даст несколько тем для разговоров, верно? И ничего больше. Да в чем она себя убеждает без конца? Что вовсе не хочет, чтобы они переспали? Это очевидно.

— Как я могу тебе отказать? — он отступил, явно приглашая Одри к нему за стойку. Оценщица встала со стула, обошла и остановилась рядом. Все под пристальным взглядом демона, в темноте чьи глаза казались едва ли не горящими. Что-то она не подумала, что они будут рядом. Так близко. — Забивай ингредиенты в шейкер, и потом нужно встряхнуть.

Одри посмотрела на несколько бутылок рядом, и сама не понимая, взяла одну, капнув содержимое на палец, и облизала. Сладко, в самый раз.

На секунду показалось, он готов сквозь землю провалиться. Давид проследил за движением, как оценщица слегка посасывает фалангу, и облизывается, и трижды попытался вспомнить, закрыла ли она на замок дверь.

— В определенном порядке заливать?

— Сперва сироп, — он кивнул, думая, нарочно Одри избегает сейчас его взгляда, и пришла ли сюда в самом деле просто за выпивкой. Не кажется ведь ему, что рядом воздух между ними потяжелел.

— А теперь взболтать? — она закрыла крышку, думая о том, что на губах всё ещё остался сироп, и облизала их ещё раз.

«Эта чертовка играет на нашей выдержке. Ну же, покажи, что она не железная»

Давид прижался вплотную, явно компромитивно, и Одри была готова поклясться, что на его лице сейчас улыбка. Мужские ладони опустились на плечи, мягко проведя сперва к локтям, а потом опустились на ее ладони, а ухо обожгло горячим дыханием:

— Перемести пальцы удобнее, — перед тем, как это произнести, Давид глубоко вздохнул дурманящий голову аромат, и всеми силами боролся с желанием прильнуть губами к ее шее. — Вот так.

Одри под его руководством удобнее сжала в пальцах головку шейкера, но мысли путались настолько сильно, что, если бы не руки демона на ее собственных, она бы уже уронила этот смеситель коктейлей. Кроме того, дурманило и осознание, насколько неоднозначна в ее голове картина, где она сжимает широкий продолговатый предмет, а уха касаются горячие губы. Насколько же она влипла…

— А теперь взболтай, — и Одри, глубоко вздохнув, ритмично задвигала руками, а по каминной пронесся звук бьющегося о метал льда. — Вот видишь, ничего сложного, — она точно слышит в голосе улыбку, но посмотреть на Давида решается лишь когда он отвлекается и немного отходит за бокалами. И при этом тянется лишь одной рукой, вторую опустив на талию, касаясь кожи на животе, выглядывающей между полосой топа и штанов. Так ещё и приглаживает большим пальцем, так томно, нежно, что внутри все скручивает.

«Давай же, сожми ее сильнее, и разложи на этой барной стойке, да так, чтобы все жители проснулись от ее стонов».

Давид сглатывает, чуть прикусывает губу изнутри, но к Одри поворачивается с привычной улыбкой, ставит перед ней два бокала. После тянется к небольшому холодильнику достает два кубика льда.

— Разливаю? — улыбается Одри, когда демон закидывает лёд для напитка, и кивает,

— Разумеется, — рука перемещается больше на спину, поглаживая, пальцами будто не специально пробираясь под футболку. Оценщика молчит, но открывает крышку и разливает коктейль, отставив шейкер.

Давид следит, как ее губы касаются бортика бокала, как влага остаётся на них, и Одри облизывается, собирая последние капли. Смакует первый глоток. Но самой девушке кажется, сделай она ещё один, безвозвратно опьянеет. Так ведь не бывает?

Мужчина повторяет, пригубив напиток, и немного морщится от приторно сладкого вкуса. От Одри это не ускользает, и она отставляет бокал.

— Люблю горькие напитки, — с тяжестью отрывает взгляд от губ на глаза девушки, улыбается. — Но тебе нравится, это главное. Себе я налью покрепче, с твоего позволения, ведьмочка.

Одри чувствует, как он убирает ладонь с ее спины, и пока Давид достает виски, делает глоток коктейля. Кожу неприятно обдает прохладой, и девушка непроизвольно делает полшага к демону, следя, пока тот кидает в стакан кубик льда, наливает янтарную жидкость и поворачивается обратно. Делает небольшой глоток, чувствуя, как горечь распространяется по языку,

— Мы могли сделать что-то менее сладкое, — произносит Одри, вопреки тому, что сладость напитка ей нравилась.

— Такой девушке, как ты, этот коктейль подходит идеально, — Давид склоняет голову, и девушка подмечает: он почему-то не возвращает руку на ее талию. Почему же? Что-то не так? Она ведь даже ближе к нему подвинулась, да и…

— Горечь виски, после такого напитка, усилится в несколько раз, полагаю, — улыбается оценщица, и демону ее голос кажется едва ли не заговорщицким.

— Хочешь проверить? — в ответ Одри делает глоток своего напитка, возможно поспешно, что несколько капель проливается на губы и медленно стекают по подбородку. Давид замирает, и когда ее рука тянется к его стакану, отодвигает его, прищурившись.

Мужчина, неотрывно смотря Одри в глаза, делает глоток, больше, чем обычно. Его рука опускается на женский подбородок, пальцем смазывая капли сладкого напитка, приподнимает к себе ее лицо, и одним движением опускается к губам.

Одри не понимает, что горячее: виски, разлившейся во горлу, губы Давида, в секунду начавшие страстно терзать ее, или руки, одна опустившаяся на горло и мягко сдавив, а вторая — рывком притянувшая ее вплотную к демону. Горечь она не ощутила, ни когда проглотила крепкий напиток, ни когда Давид ворвался в ее рот языком, проводя им по ряду зубов.

Ему было мало близости, пусть даже казалось, теснее некуда. Рукой, что была на горле, мужчина зарывается в волосы Одри, притягивая ее лицо ещё ближе. Адские терзания, но Давид был готов поклясться, с каждым ее касанием, с каждым вздохом, он, демон, возносится на небеса, не иначе. Женские пальцы зарываются в кудрявые волосы, ногтями чуть сжимая их у корней, и Давид улавливает взбудораженное, игривое настроение оценщицы. Одри путается, когда демон разворачивает ее и прижимает поясницей к барной стойке, колено уместил между ее ног. Шумный выдох, кислород заканчивается у обоих, и от последнего движения Одри первая, нехотя, разрывает поцелуй, тяжело дыша в губы Давиду.

Его взгляд устремлён на нее. Возбуждённый, нетерпеливый, полный горячего желания, зрачки бегают по ее лицу, улавливая каждый вдох. Голову вскруживает мысль, что ее губы, покрасневшие и мокрые, только из-за 

, взгляд затуманен из-за 

. Она такая, перед ним, по его причине, и только для него одного. Одри кажется, в глазах мужчины читается едва ли не звериное желание, которое он с большим усилием сдерживает, и с женских губ срывается заглушенный стон, когда Давид приподнимает колено, прижимаясь к ней между ног. Губы приподнимаются в улыбке, руки хозяйски блуждают по телу, от бедер поднимаясь к талии, задирая топ, но как бы невзначай. Он напивается ее ожидающим, возбуждённым взглядом. Губы скользят к уху дорожкой поцелуев, от скулы, и Одри наклоняет голову, когда он проходится языком по ушной раковине, немного кусая.

— Ты точно готова зайти так далеко, дорогая ведьмочка? — шепчет обжигающе он, прикусывая кожу за ухом. Одри покрылась мурашками, внизу живота продолжает скручивать тугой узел. — Я не остановлюсь, если мы продолжим.

Пожалуйста, Одри, сними с меня эту ответственность. Касаться, где хочу, целовать, где посчитаю нужным, позволь сжимать тебя в руках и топить стоны в поцелуях. Сделаю, что попросишь, доставлю наслаждение, которое ни один ангел не сможет, только скажи, что я могу. Только позволь.

«Как же смешно, когда демон просит позволения у какой-то смертной. Она же явно не против, так прекрати этот цирк. Трахни ее так, чтоб ее стоны в аду были слышны»

Он не слышал. Привык не обращать внимание, но сейчас был готов на все, чтобы они заткнулись. Чтобы даже обрывки фраз не доносились до разума, как мерзкое наваждение, которое шепчет отбросить все остатки морали. Но он не животное, чтобы позволить им взять контроль. Не когда перед ним Одри.

Позволить? Нет, лучше, если она запретит, если…

— Давид, — он выходит из секундного оцепления. Его имя из ее уст звучит так правильно, так умоляюще. Она ёрзает в его руках, едва двигает бедрами, а взгляд затуманен, но Одри мыслит так здраво, как никогда. — Прошу, не останавливайся. Мы в каминной, как ты и обещал, — и как же ей плевать, узнает кто-то, запретит. Придется — в самом деле сбегут, только вдвоем, хоть сразу после этого, не важно уже. — Поцелуй меня, ну же.

Второй раз просить не пришлось. Давид рывком притянул ее за шею к губам, надеясь, что она достаточно надышалась за эти несколько секунд, потому что, себе сам пообещал, кислорода ей будет не хватать. Одри жадно ответила на поцелуй, наслаждаясь тем, как почти безжалостно Давид терзает ее губы, кусает и оттягивает, играет с ее языком, а руки без тени стеснения залезают под топ, задирая его к шее.

Демон одним движением, не грубым, но напористым, потянул ее за волосы, припадая губами к шее, горячим языком проходится по мягкой коже, пока ее руки блуждают по мужским плечам. Она тяжело дышит, стараясь приглушать стоны, чтобы не разбудить жителей дома, но когда Давид мягко кусает кожу, все же не сдерживается, прикрывая рот рукой.

— Не сдерживайся, ведьмочка, — доносится его голос, и рука с шеи куда-то пропадает.

— Нас же услышат, — томно шепчет Одри. — У тебя опять будут проблемы.

— И так узнают, — усмехается демон, — так пусть понимают, за что это наказание будет.

Одри хочет что-то возразить, сказать о том, как ей важно, чтобы с Давидом из-за нее ничего не произошло, но в ту же секунду пальцы демона сжимают ее сосок, немного оттягивая. Холодные пальцы. Голос разносится по каминной, и только оценщица хочет собраться, как губы Давида припадают ко второй груди, обводя розовую бусину языком, а потом там же касается чем-то холодным, вызывая очередной стон. Он достал кубик льда из коктейля, незаметно для нее. Проходится поцелуями, такими горячими, прикусывая зубами, а после опускает туда же лёд.

Точно как горечь резко сменяется сладостью, он играл с ее грудью горячим ртом и сразу же кубиком льда, запуская мурашки по телу, заставляя ее ёрзать на месте и тереться промежностью о ногу демона. Его это забавляло и дарило наслаждение. Представлял, как сейчас возбудит ее до невозможного, как она будет выкрикивать его имя, моля только о том, чтобы он в нее вошёл.

Одри, почувствовав ногой твердеющий член, потянулась руками к пряжке брюк Давида, но из-за их положения это было не удобно. Поняв это, мужчина едва усмехнулся, но вместо того, чтобы принять подобное для нее положение, поступил, как будет удобно ему. Подхватил ее за бедра, одним рывком усадил на барную стойку, что теперь их лица были почти на одном уровне, уместился между ее бедер, мягко разведя ноги.

— Не так быстро, дорогая, — почти мурчит он, когда Одри тянется к его члену.

— Ты получишь все, что захочешь, — он обжигает ее дыханием, — но позволь тобой полюбоваться. Насладиться. Я так сильно этого желал, ты себе не представляешь.

Эти слова ее сводят с ума. Она понимала, их страсть более, чем взаимная, но сейчас, глядя в разгоряченные глаза, припухшие губы, Одри может предположить, что даже не представляла, как сильно он ее хочет. Давид приподнимает ее, легко, одной рукой обняв за спину, а второй быстро подцепляет край штанов с бельем, стягивает ровно настолько, чтобы дальше раздевать ее можно было сидя, и опускает обратно на стойку. Глядит на нее так страстно, с улыбкой, но в полумраке кажется, его глаза горят. Он не размыкает взгляд, когда медленно продолжает стягивать с нее одежду, оставляя почти обнаженной на столе, и видит, как Одри краснеет. Девушка хочет отвести взгляд, но Давид одной рукой перехватывает ее подбородок, возвращая к себе.

— Чего же ты засмущалась? — в его голосе нет издевки, звучит нежно и мягко. — Смотри на меня, и только на меня.

Одри чувствует, как его пальцы скользят по обнаженным ногам, по внутренней стороне бедра, и в итоге приближаются к вагине. Он скользит пальцами по складам, и удовлетворённо мычит.

— Как же ты намокла, посмотри, — с губ срывается стон, когда демон раздвигает пальцами складки и сразу находит клитор, размазывая смазку. — Я бы без всяких проблем вошёл в тебя сейчас.

Его лицо всё ещё напротив ее, и Одри шепчет в губы, стараясь сдерживать голос.

— Так войди, — она ещё больше разводит бедра, точно приглашая его, и Давид тянется пальцами другой руки, что придерживала девушку, к бокалу, достав из него подтаявший кубик льда.

— Войду, не сомневайся, ведьмочка.

И вошёл, сразу двумя пальцами, наслаждаясь, как Одри, не в силах держать голову, закидывает шею, расплываясь в томном стоне. Давид, позволив ей это, взял в губы льдинку, и заставил девушку выгнуться в спине, спускаясь холодной дорожкой от шеи, очерчивая грудь и соски, потом по животу, полностью облизал кубик, очищая от алкоголя, и им же коснулся клитора. И когда Одри казалось, лучше уже быть не может, Давид начал медленно двигать внутри нее пальцами, заходя во всю длину.

Как же здесь не хватает стены. Как же ей нужно на что-то опереться, иначе сейчас просто свалится. Ноги обвивают плечи мужчины, и Одри склоняется вперёд, зарываясь руками в кудрявые волосы. Он стоит перед ней на коленях, и когда Одри открывает глаза, понимает, все это время Давид смотрел только на ее лицо.

Один взгляд напоминал о его словах: смотри на меня. Кубик льда перемещается за щеку, и на его место приходит горячий язык. Одри тяжело выдыхает, прикусывает губу, когда одна рука тянется к ее груди и сжимает сосок. Она уязвима. Полна желания, наслаждения, прямо над ним, пока он ритмично двигает внутри пальцами, и в каминной звучит пошлый мокрый звук, издаваемый ее влагалищем. Давид надавливает языком на клитор, мягко посасывает, упиваясь ее вкусом. Как бы он не предпочитал горечь, сладкая смазка, смочившая его лицо и пальцы, казалась сейчас самым изумительным вкусом в его жизни.

Одри уже не может держаться. Когда демон в очередной раз увеличивает скорость погружения пальцев, и языком начинает двигать ритмично, надавливая, обводя клитор изредка кубиком льда, Одри стонет, не глотая звук. Поддается ближе, и Давид ничуть не против, припадая губами к ней плотнее, начинает будто пытаться высосать из нее евсе, что есть. Одри начинает ёрзать, демон держит ее бедра, и, посасывая клитор и играя им ним языком, ловит губами оргазм. Одри вскрикивает, протяжно содрогаясь на его пальцах. Он ощущает, как сжимают ее стенки, и может думать только о том, как же хорошо будет, когда она будет так сжиматься вокруг его члена. И все же не отрывается от нее, не сразу, стараясь продлить наслаждение девушки дольше, когда она блуждает трясущимися ногами по его плечам.

— Как ты прекрасна, — он целует ее внутреннюю сторону бедра, ощущая вкус смазки, почти что облизывается. — И на вкус.

Он ловит ее затуманенный взгляд. Губы раскрыты, шумно хватают воздух, проглатывая, как при кислородном голодании.

— Как думаешь, твой оргазм кого-нибудь разбудил? — он поднимается с колен, демонстративно облизывая пальцы, которые несколько секунд назад были в ней.

«Какая разница, когда ты насадишь ее на член, проснется даже ад»

Одри тянется к нему, даже не подозревая, какие дикие мысли звучат в его голове. Целует, прижимаясь к груди, тянется руками к пуговицам на рубашке, начинает расстёгивать одну за одной, пока он убеждает себя, это не его мысли. С ней хотелось вести себя нежно, страстно, но не грубо, трепетно, чтобы она утонула в наслаждении. То, что шептали они, издевательски подначивали быть жёстким, выпустить то чудовище, которое перерезало всю деревню. Но это были не его мысли, и Давид не допускал, что в каждом его голосе есть что-то, что сидит на самом деле внутри него самого.

— Почему бы нам не переместиться на диван? — шепчет в губы Одри, руку запуская под его рубашку, проходится по гладкой груди, задевая пальцем пирсинг на соске. Демон уже чувствует боль в сдавливающих член штанах, а она такая обнаженная, такая прекрасная перед ним. И он хочет вот-вот подхватить Одри на руки, как в тишине раздаются шаги, явно в коридоре. Они оба поворачиваются к источнику звука, и Одри напрягается. Девушка понимает, что дверь не заперла.

Давид внутри изнывает. Какой черт посмел вернуть ее в напряжение, когда он так старательно ее от него избавлял.

— Поиграем в прятки, ведьмочка, — Давид стаскивает ее с барной стойки и едва надавливает на плечи, призывая прятаться под ней.

Какой абсудр. Одри подтягивает к себе свои брюки и белье, прижимается к стенке стойки, прячась под столешницей, и окончательно ее прикрывает мужчина. Одри видит напряжение в его брюках, четкое очертание стоящего члена, и слышит звук открывающейся двери.

— Кассиэль, — ну точно черт, кто ж ещё. Давид оповещает Одри, кто зашел, и доносятся шаги по каминной. — Что ж тебя так поздно привело, мой друг?

— Я думал что-нибудь выпить, — через несколько молчаливых секунд произносит он. — Я слышал, кажется, как Одри кричала. Ты не видел ее?

Одри кажется хорошей идеей заклеить себе рот. Или найти ему более достойное применение. Будет весьма честно, если она позволит себе вольность, ведь так? Давид специально делал все, чтобы она вела себя громко, так почему бы не испытать его самого.

— Нет, не видел. Что тебе налить? Обслужу, раз я за баром.

Одри касается руками члена, поглаживая его через брюки, и Давид будто прижимается к стойке больше, то ли чтобы спрятать Одри, то ли что бы она не останавливалась.

Одри успела расстегнуть его пряжку прежде, чем пришел Кассиэль, и спасибо за то, что стойка достаточно высокая, чтобы прятать то, как девушка тихо медленно расстёгивает до конца ширинку брюк, оттягивает резинку белья и достает член. Не полностью, насколько позволяет скованность одеждой.

— Виски со льдом, — звучит голос гостя.

Одри проводит языком по члену, и она была бы готова отдать что угодно, лишь бы видеть лицо Давида в этот момент. Обводит головку языком, и чувствует на своем подбородке ладонь. Демон, явно играючи, на миг (видимо, когда Кассиэль отвлекся) опустил руку под стол и взял ее за подбородок, проведя пальцем по губе, а после так же быстро убрал. Одри поняла, что останавливаться не нужно, и Давид сам решит проблему в виде демона в каминной, потому тихо смочила руку слюной и провела по члену, чуть сжимая.

— Одну минуту, — любезно отвечает Давид, тянется за стаканом и бутылкой. Но делает это так, что ноги не сбиваются с места.

— Чем это пахнет? — раздается вопрос.

Одри обвивает губами головку, и член на половину входит в рот, касаясь нёба. Слегка солоноватый, твердый и широкий, девушка беззвучно вводит его в рот и достает, продолжая стимулировать рукой там, где не хватает губ.

— Может, благовония, — доносится голос Давида, и оценщице кажется, его голос слегка дрогнул. Звучит звук льда, бьющегося о стакан, а после наливающегося алкоголя.

— Что за коктейли? — вновь вопрос, и Давид уже готов просто вышвырнуть коллегу. Он чувствует, как язык девушки двигается вокруг его органа, как она дразнящие посасывает головку, едва касается языком.

глава первая и последняя

K. Kanari

«Ох, так вот чего ты хочешь на самом деле. Давай же, сожми ее сильнее, и разложи на этой барной стойке, да так, чтобы все жители проснулись от ее стонов». Сейчас он отдаст что угодно, лишь бы даже обрывки фраз не доносились до разума, как мерзкое наваждение, которое шепчет отбросить все остатки морали. Но он не животное, чтобы позволить им взять контроль. Не когда перед ним Одри.

Клуб Романтики: Разбитое сердце Астреи

Давид/Одри

Отголоски

На форумах поклонников «Клуба Романтики» сломано много копий по поводу того, какая из интерактивных историй – самая захватывающая. Однако почти все фанаты вносят в свои личные топ-3 «Секрет Небес» за авторством писателя Алисы (она же – Элис). История девушки Вики, которая после смерти пытается разобраться в своих чувствах, встречает знойного красавца Люцифера и вычисляет имя своего убийцы, впечатлила читателей своей продуманностью и реалистичностью. Как и любая хорошая история, эта породила множество фанфиков и теорий на форумах поклонников.
Мы отделили зёрна от плевел и опубликовали в нашем фэндоме только лучшие фанфики «Секрета Небес». Читайте наши ФФ, и вы узнаете, как сложились бы отношения Вики и Дино при появлении сильного ОЖП, а также какую сторону в итоге выберет полукровка Мальбонте. У нас есть произведения и по 2-ой части этой интерактивной истории – с участием Астарота, Эрагона и всех всадников Апокалипсиса, включая одиозного Голода. Особо впечатлительных предупреждаем сразу: часть наших историй имеет возрастное ограничение 18+ и может быть ну очень горячей! 

От оригинальной книги Брэма Стокера душа прямо-таки уходит в пятки. Однако «Клуб Романтики» сумел превратить ужастик о кровожадном графе из Трансильвании в сентиментальную интерактивную историю. «Дракула. История Любви» вполне себе вписывается в современный тренд, который показывает, что вампиры могут не только рычать и сосать кровь, но и ухаживать за девушками – причём куда красивее простых смертных.
Читая наши фанфики по «Дракуле История Любви», вы отправитесь назад во времени в Османскую империю XV века вместе с реставратором Лайей, чтобы разобраться, кто же такой этот загадочный филантроп Влад и почему шесть веков назад он выглядел так же неотразимо, как сейчас. В нашем каталоге вас ждут ФФ с ОЖП и ОМП, а также кроссоверы с другими фэндомами. Однако призываем вас быть осторожными: персонажи историй настолько очаровательны, что прощаться с ними вам будет очень тяжело!

Отголоски

Комментарии (0)