Эва Мун самый банальный пример тех девушек, которых в народе называют шлюхами. Когда она идёт по улице, её провожают осуждающими взглядами, а людские перешёптывания, временами, звучат громче китайского гонга. На ней слишком короткое платье и туфли на чересчур высоком каблуке. Ярко-алая помада на губах вульгарна, как и глубокое декольте. Пальцами Эва сжимает тонкую сигарету и, чёрт возьми, даже затягивается так, что смотрящие на неё мужчины вынуждены отводить взгляды, чтобы выпуклость в штанах не становилась такой явной.

Эва Мун самый банальный пример тех девушек, которых не ебёт чужое мнение, и вообще класть они на него хотели с высокой колокольни. К осуждению она давно привыкла, научилась игнорировать. К тому же, упав один раз в глазах окружающих, смысла потом что-то доказывать нет. Всё равно не поверят. В очередной раз обзовут шлюхой. И будут правы, на самом-то деле.

Эва Мун легкомысленна, развязна и совершенно не контролирует свои ноги, которые раздвигаются практически перед всеми представителями сильного пола. Семнадцатилетний паренёк, женатый мужик тридцати лет или конченный наркоман — Эве глубоко наплевать, с кем. В принципе, на «где» ей тоже начихать. В туалете клуба, в грязной подворотне или на заднем сиденье чей-то машины — да какая, собственно, разница?

Есть ли в этой жизни что-то, доставляющее Мун больше удовольствия, чем секс? Ага, найдётся парочка вещей. Дешёвый виски, к примеру. Или пачка «колёс», купленных у знакомого барыги. И, запивая их очередной порцией алкоголя в один из субботних вечеров, Эва надеется, что хотя бы этот раз станет последним. Сколько можно смешивать и каждый раз умудряться оставаться наплаву, не помахав жизни ручкой напоследок? Обидно, однако. Эва ведь действительно старается. Пьёт не просыхая, а цирроза печени всё нет и нет. Выкуривает по несколько пачек сигарет в день, а лёгкие всё так же успешно заталкивают в себя кислород. Она уже и к ножу тянется всё чаще, оставляя на запястьях грубые рубцы. Насильно выдавливает из себя кровь, наслаждаясь алыми лужицами на грязном кафеле. А умереть ей снова не дают.

Грёбаный Шистад, шёл бы ты нахуй.

Крис всерьёз начинает задумываться над идеей навестить психиатра. Собственное поведение кажется ему жутко диким и неправильным. И либо он сошёл с ума, либо сама вселенная повернулась к нему задницей. Причём окончательно и категорично.

Какой адекватный человек влюбится в ту, одно имя которой заставляет людей морщиться и кривиться? Словно она кислый лимон с зоной поражения в несколько миль. Объект вечного обсуждения и порицания. Легкодоступная, грязная и пропащая. Шлюха, проще говоря. В средневековье её бы давным-давно уже сожгли на костре всеобщего негодования, но времена инквизиции, увы, прошли. Теперь на девушку с рыжими волосами лишь показывают пальцем, качают головой и причитают, в какие же далёкие ебеня катится современная молодёжь.

Крису, честно говоря, в такие моменты хочется громко рассмеяться. И не потому, что люди не правы, и он с ними не согласен. Не-а, наоборот — готов подписаться под каждым словом и осуждающим взглядом. Проблема в другом — несмотря на все недостатки Мун и её репутацию, шагающую далеко вперёд, он никак не может перестать её любить. Всеми фибрами души, мать его. До умопомрачения. До ярких пятен перед глазами. До хруста в костях. До осознания того факта, что и сам ты редкостное дерьмо и ничтожество, раз позарился на неё.

Крис стискивает зубы, борясь с желанием высказать Мун всё, что о ней думает. Как она его затрахала — при чём не только в физическом смысле, но и морально. Как она его бесит, доводит до нервного тика и желания кричать, разрывая голосовые связки собственным воплем. Но Крис молчит. Продолжает аккуратно обматывать тонкие девичьи запястья, на которых сегодня появилось ещё несколько отметин. Закончив с этим, тянет её руки ближе к губам, оставляя невесомые поцелуи на тыльных сторонах ладоней. Такая нежная кожа… и такая грязная.

— Зачем ты это делаешь? — тихо спрашивает Эва, откинувшись на мягкую спинку дивана и прикрыв глаза. Смотреть на него абсолютно нет желания. Он опять помешал ей. Опять появился так не вовремя. Опять влез в то, куда его никто не звал. Когда же он наконец поймёт, что нахер ей нигде не сдался? Ладно, тут она слегка переборщила. Секс с ним, в принципе, неплохой. Да и кофе по утрам он варит отменный. Правда Эва в силу привычки вечно подливает в свою чашку коньяк, чем нещадно портит вкус бодрящего напитка.

Крис снова молчит. И вовсе не потому, что ему нечего ответить. Просто если начнёт говорить, то опять зайдёт слишком далеко. Вывалит на неё всё скопившееся внутри дерьмо, вызванное её поступками и поведением. А она опять психанёт, пошлёт его нахуй и громко захлопнет дверь перед самым носом. Этого допускать нельзя. Оставлять её одну — большая ошибка. Крис боится, что в какой-то момент может не успеть.

— Не знаю, — задумчиво протягивает парень, отодвигаясь от Мун на другую сторону дивана. Пялится на неё, внимательно разглядывает мельчайшие детали и пытается понять, как его угораздило вляпаться в такое дерьмо.

Она же дешёвка. Товар, которым воспользовались все, кому не лень. Она воплощение всего, что Крис в девушках всегда презирал. Всё открыто — всё напоказ. Никакой загадки, никакой интриги. Разве что один вопрос — чем она его привлекла? Только не говорите, что своими танцами у шеста в одном из ночных клубах города. Слишком банально. Она, конечно, отжигала тогда, будто в последний раз, да и выглядела соблазнительно и горячо, но этого недостаточно. Может быть, всё дело в сексе? Мун будто ночи напролёт изучает Камасутру и психологические учебники по выявлению эрогенных зон, чтобы доставлять партнёру ощущения, не сравнимые ни с чем. Но нет, опять мимо кассы, секс тут совсем не причём.

Привлекла своим похуизмом, как подсказывает внутренний голос. Огромным болтом, который класть хотела на окружающих. Да и на самого Криса тоже — она никогда этого не отрицала. А Шистад продолжал с завидным упорством внушать себе, что нужен ей. Без него бы она давно подохла. И не было бы больше длинных стройных ног, зелёных глаз с примесью абсента и ярко-рыжих волос. Вместо этого её полуразложившийся труп лежал бы где-нибудь в канаве, выброшенный туда очередным партнёром на вечер.

Крис был уверен, что поступает правильно. Спасая её из раза в раз, буквально вытаскивая с того света. Он не просил благодарностей или слёзных обещаний больше так не делать. Знал, что не послушается или на зло выкинет фокус ещё похуже.

Крис просто всегда был рядом, ощущая жуткую зависимость от её близости. Иначе он не мог, не умел. Был таким же наркоманом, как и она. Только вот вечно нуждался не в дозе белого порошка, а в присутствии Мун. Она же на это лишь громко смеялась и называла его глупым мальчишкой, хотя сама была на три года младше.

Друзья его совсем не понимали. Считали сумасшедшим, потому что имея абсолютно всё, Крис снова и снова возвращался ни к чему, то есть к ней. Рядом с Мун не было будущего, рядом с Мун не было даже крохотного шанса. Но Крис закрывал на это глаза, продолжая дарить ей алые розы — под цвет её помады, которые она сразу же выкидывала в мусорное ведро и издевательски кривила губы. А ему хотелось её ударить. До одури сильно. Чтобы искры посыпались из изумрудных глаз, а с губ исчезла эта отвратительная улыбка. Но Крис знал — трогать её нельзя. Не простит. Пошлёт нахуй окончательно, без возможности вернуться. А он без неё подохнет. Пропадёт. Загнётся.

— Может быть, я всё ещё верю в остатки твоего здравомыслия? Или хочу верить, — говорит Крис, нарушая затянувшееся молчание. Эва резко распахивает глаза, смотрит на него и окатывает таким холодом, что юноша морщится. Зря он это сказал. Очень зря.

— Пошёл вон, — шипит Мун сквозь сжатые губы. А он и не протестует. В кои-то веки вспоминает, что у него тоже есть гордость и самоуважение.

Молча встаёт с дивана и, не оборачиваясь, идёт в сторону двери. Это его главная ошибка. Если бы повернулся, то непременно разглядел бы в её глазах выражение, которое до этого раньше не видел.

Напоследок, Крис громко хлопает дверью. А уже на следующее утро стоит на том же самом месте, костяшками пальцев отбивая дробь по деревянной поверхности и ожидая, когда ему откроют. Несмотря на все свои недостатки, Мун никогда не заставляла людей торчать на пороге, а открывала дверь практически сразу же. Крис недовольно топчется на месте, а затем вытаскивает из кармана телефон, набирая на нём выученный наизусть номер. Пару секунд, и громкая мелодия звонка разносится по ту сторону двери. Шистад не понимает, что в нём щёлкает. Тревожный молоточек начинает посылать сигналы в воспалённый мозг.

Крис наваливается плечом на дверь, выламывая её практически сразу же. Залетает в прихожую, моментально морщась. Неприятный солоноватый запах больно ударяет по рецепторам, вызывая стойкие ассоциации со вчерашним вечером. Крис буквально бежит в гостиную, резко тормозит у дивана.

На нём лежит девушка, безжизненным потухшим взглядом пялясь в потолок. Руки раскинуты по сторонам, из разрезанных запястий продолжает сочиться кровь, капая на пол. Алая лужица достигла поистине больших размеров, добравшись до белого ковра и нещадно его испортив.

И от этого осознания на душе становится совсем гадко. Так, словно грудную клетку выпотрошили. Но Крис не кричит. И даже не плачет. Отправляться за ней следом на тот свет особого желания тоже нет. Хотя Шистад всегда был уверен, что без неё сразу загнётся.

Продолжает стоять, разглядывая то, что осталось от Мун.

. Капитально. Сама себя такой сделала, жизнь тут не при чём.

Честно говоря, Крис знал, что этим всё и закончится. Как бы он не старался и не убеждал себя в возможности иного исхода, в глубине души он всегда догадывался, какой именно конец её ждёт. Вульгарный и до одури банальный, как и всё её существование — жизнью это язык не поворачивается назвать.

Крис замечает на подлокотнике дивана небольшой лист бумаги, сложенный вдвое. Берёт его, разворачивает и пробегается быстрым взглядом по короткому тексту. Почерк у неё всегда был красивый.

«Я тоже поверила в остатки своего здравомыслия. Решила поступить правильно хотя бы раз. Ты меня не заслужил, Шистад. Ты заслужил кого-то гораздо лучше. Прости, что так долго держала рядом. Теперь ты свободен.»

Смятый комок бумаги летит прямо в кровавую лужу, повторяя судьбу несчастного ковра. Алые пятна расцветают на шероховатой поверхности, а в голове Криса набатом стучат её слова.

Только вот ни хрена. Мун даже в этом умудрилась ошибиться. Хотела отпустить, а в итоге привязала к себе ещё крепче. Дура.

Крис в начале каждого месяца ходит на кладбище, по пути покупая огромный букет ярко-алых роз. Знает — теперь-то в мусорное ведро она их не выкинет.

Ссылка на исходную публикацию - https://ficbook.net/readfic/5637514

Часть 1

Lady Morogenko

Она привыкла ходить по лезвию ножа, спотыкаясь об него с завидной регулярностью. Она вечерами глотает пачки таблеток, запивая их дешёвым алкоголем. Демонстративно кашляет, давится, но смеяться не прекращает. Она завсегдатай танцпола и двигает бёдрами так, словно хочет свести с ума всех мужчин в радиусе нескольких миль. Она ничья, но в то же время принадлежит абсолютно каждому сальному взгляду, блуждающему по её телу. Она - все девять кругов личного Ада Кристофера Шистада.

Поломанная

Содержание

Часть 1

Комментарии (0)