Королеву Алисенту не радует присутствие этой девчонки в замке, однако она вынуждена повиноваться мягкосердечию Визериса, слишком снисходительного к родным, особенно — к брату и старшей дочери. Алисенте не на что жаловаться, король был ей хорошим мужем, добрым и обходительным, однако и она с честью исполнила свой долг, подарив ему здоровых сыновей; разве не достаточно того, что королеве приходится выносить наглость Рейниры, объявившей своих бастардов наследниками не только Веларионов, но и Таргариенов? Почему она должна еще терпеть дочку от первого брака принца Деймона с Реей Ройс?

Принцесса Хелейна зачастую ведет себя странно и говорит такое, что и мейстеров приводит в растерянность, однако она милое, кроткое и тихое создание, совершенно безобидное, не способное на подлость и интриги; непросто ей будет править. Алисента надеется, что Эймонд и Эйгон сумеют ее уберечь; из Хелейны не получится сильной королевы, похожей на Висенью или Алисанну Добрую, но ей хватит быть просто хорошей матерью своим детям. А девчонка принца Деймона возмутительно похожа на отца, несмотря на то, что унаследовала черные волосы от матери; это послужило источником сплетен, которые распускал сам Деймон Таргариен, заявлявший, что Рея Ройс прижила бастарда с черным бараном. Многие лорды, желая подольститься к принцу, подхватывали эти сплетни, высмеивали леди Рею за вином, пока король Визерис не пресек все это, преподнеся маленькой племяннице драконье яйцо, чем разъярил младшего брата. Выродок Бронзовой суки не заслуживал ни яйца, ни зваться Таргариеном — так тогда заявил Деймон, однако вынужденно умолк, ведь у девочки оказались темно-фиалковые глаза, а яйцо проклюнулось вскоре после ее третьих именин.

Алисента безрадостно усмехается; Порочный принц не желал признавать своего ребенка, но поддерживает бастардов Рейниры, не похожих ни на мать, ни на ее мужа.

А в обществе Тайи Таргариен хватит провести и минуту, чтобы понять, чья она дочь.

С девочкой непросто, очень непросто; принцесса Рейнира в свои юные годы доставляла хлопот, а Тайя еще даже не расцвела, а уже сводит с ума приставленных к ней септ, фрейлин и гвардейцев. Она любит читать, особенно легенды и сказки Древней Валирии и Вольных городов, старательно корпит над вышивкой, учится плести кружева и играть на высокой арфе, но при этом успевает пробираться на замковую кухню, в конюшни, в солдатские казармы, рвется в подземелья Красного замка и в покои мастера над шептунами, пытается подкупить слуг, чтобы помогли ей дойти до пристани и Блошиного конца, и готова ночевать в стойле своего дракона. Самка, маленькая и юркая, чью золотистую чешую разбавляют вкрапления эбонитово-черного, зовется Осой. Когда Тайя так нарекла своего дракона, король Визерис рассмеялся; Алисента тоже улыбнулась: ей это показалось милой детской шалостью, к тому же драконица и вправду была похожа на осу: крошечная, но быстрая, злющая, готовая укусить каждого, кто к ней приблизится. Тайя смеялась и счастливо визжала, когда прислуга страдала от зубов Осы, со временем наловчившейся поджигать юбки служанок. Одному стражнику, имевшему неосторожность схватить ее за хвост, Оса выпустила пламя прямо в лицо, спалив ему бороду, часть щеки и ухо. Когда драконицу в попытке укротить ее буйный нрав, заковали в цепи, Тайя Таргариен захворала после продолжительной истерики. Девочка ослабела так, что король не стал прислушиваться к словам десницы, мейстера и Верховного септона, которые советовали ему быть строже с племянницей. Визерис беспечно избаловал Рейниру, и это привело только к неприятностям; Алисента в недовольстве прикусывает нижнюю губу. К ее детям король никогда не относился так, как к старшей дочери; все дело в его первой жене, Эймме Аррен? Ее Визерис любил больше, чем Алисенту? Или от того, что Хайтауэры не могли похвастаться родством с Древней Валирией, король считал детей Алисенты не достойными трона? От злости у королевы начинает кружиться голова; ее сыновья, по крайней мере, похожи на ее мужа. Но явное незаконное происхождение детей Рейныры не мешает Визерису считать их Таргариенами.

Еще и эта девчонка, живое напоминание о принце Деймоне, зеркальное отражение его характера; ни застенчивости, ни учтивости, только дерзость, своеволие, непокорность. Наказывать Тайю не дозволено; король Визерис жалеет племянницу, лишившуюся матери и не нужную отцу. В Дрифтмарке она лишняя, а Рунный камень не подходит для девочки из дома Таргариен, хотя родичи ее матери были готовы о ней позаботиться, однако Визерис не решился отпустить девочку к Ройсам, равно как и разлучить ее с драконом. Алисента понимает, что у короля свои планы на племянницу, и сердце ее протестует, не желает принимать девчонку как невесту для своего сына. Визерис хочет примирить семью, сделать их узы прочнее и крепче, но это все равно, что пытаться залатать пробитые копьями доспехи шелком; рано или поздно Деймон вспомнит о дочери и решит использовать ее в своих целях, а взбалмошная Тайя может поддержать отца, хотя и не испытывает к нему привязанности. Порочный принц может быть обаятельным и убедительным, вполне способен переманить девочку, которую Алисента растила со своими детьми, на свою сторону. Значит, нужно этого не допустить.

Королева прижимает холодные пальцы к вискам, массирует, пытаясь прогнать разгоревшуюся мигрень; от избытка мыслей голова кажется тяжелой, ноют шея и плечи; она бы предпочла отдать Тайю в септы, но она не годится для богослужения. Лорд Отто Хайтауэр несколько раз заговаривал с Визерисом о том, что в его семье есть юноши, которые составят достойную партию для Тайи, но король делал вид, что не понимал намеков тестя. Алисента видела, как это уязвляло отца; он не столько хотел видеть Тайю Таргариен членом своей семьи, сколько намеревался укрепить свое влияние; королева, мать наследников Визериса Таргариена была из дома Хайтауэр, неужели они не заслужили, чтобы в Староместе появился свой дракон?

Король считал иначе к беспокойству Алисенты.

Она доводит себя до тошноты и темноты перед глазами напряженными размышлениями, настолько, что засыпает прямо в кресле; сон оказывается без сновидений, утомленное сознание королевы пребывает во мраке, а на пробуждение тело, затекшее, отзывается болью во всех членах. Ожерелье, состоящее из круглых пластин с темными изумрудами, натирает шею, тяжелые серьги оттягивают воспаленно зудящие мочки; пальцы отекают настолько, что нет возможности снять кольца, а широкий золотой браслет кажется тяжелее кандалов. Алисента, морщась, осторожно поднимается на ноги; пол качается подобно палубе корабля, попавшего в шторм, стены опочивальни кружатся, и женщина прижимает ладонь к пульсирующему болью лбу. Видимо, так ощущает себя драконий наездник, оказавшись на земле после стремительного приземления. У Алисенты никогда не было ни яйца, ни дракона, король даже не подумал о таком подарке для молодой жены, зато почтил драконьими яйцами темноволосых сыновей Рейниры; ему-то мальчики в любом случае приходились внуками, какая разница, кто их отец?

А Алисента — жена короля, мать его детей; не то, чтобы королеве так уж хотелось летать на драконе, но ей было бы приятно получить такой подарок. Она столько сделала для Визериса, для королевства. Неужели она не заслужила?..

Невеселые размышления, удушающие, точно испарения над замусоренной заводью, прерывает появление служанки; Алисента, страдальчески морща лоб, поворачивается к девице из дома Веббер, чьи рыжие волосы и веснушки горят ярче, оттененные зеленым бархатом платья. Девушка кланяется королеве, не поднимая глаз и пылая румянцем на щеках, и королева протяжно вздыхает, крутя на пальце кольцо, ставшее тесным, словно впаявшимся в кожу. Она уже догадывается, о ком пойдет речь.

— Ваше высочество, — служанка нервозно разглаживает складки на подоле платья, — септа Квирения не велела вас беспокоить, но я считаю, вы должны знать…

— Говори, — хрипло обронила Алисента; на мгновение сердце сковало холодом страха: подумалось, что что-то случилось с Эйгоном или Хелейной, но стоило служанке продолжить, как сведенные судорогой плечи королевы расслабились:

— Леди Тайя снова пробралась в стойло к своему дракону. Как вы и наказывали, Осу приковали прочно, однако она ярится и бросается на драконоблюстителей. Как бы не случилось беды…

— Девчонка и этот зверь одной крови, не иначе, — усмехается королева, прикрыв глаза; она думает о Вхагар, самом старом, самом крупном из всех живущих драконов, чья злость может стоит жизни целому городу, однако и на нее находились наездники, — дочь принца Деймона и сама готова надеть цепи, если это позволит ей быть ближе к своему дракону.

— Его милость это не одобрит, — осмелилась заметить девушка, позволив себе слабую улыбку; Алисента качает головой; каскад из кос и локонов, удерживаемых жемчужными шпильками, тянет ее голову к полу, вынуждается согнуться, словно больную старуху, но женщина упрямо держит спину. Может, она не от крови дракона, однако не менее знатна и горда, чем принцесса Рейнира, бывшая когда-то ее подругой. Притязания дочери Визериса на Железный трон сложно не воспринимать как предательство и угрозу сыновьям Алисенты.

— Доброта его милости может сравниться только с его величием, — произносит королева без запинки, но строптиво поджимает губы; Визерис старается компенсировать у девочки отсутствие родительской любви и почему-то считает, что и Алисента должна ее любить. Возможно, королева приняла бы Тайю, будь она послушной и смиренной, однако, глядя на девочку, Алисента видит Деймона, так не похожего на своего брата-короля.

С ним была несчастна Рея Ройс, а вот Лейну Веларион Порочный принц вполне устраивает в качестве мужа, и ее дочери рядом с ним в отличие от ребенка леди Рунного камня; принца Деймона не волнует, что нравится Тайе, умеет ли она читать, здорова ли и посещает ли септу, но Алисента знает, что если с девочкой что-то случится, Деймон Таргариен обернет это в свою пользу.

— Девчонка так привязана к своему дракону, что скоро наравне с ней начнет рычать и поедать сырое мясо, — королева брезгливо морщится, — как только она выйдет из стойла, приставь к ней стражу. Она выставляет меня на посмешище своими выходками. Жаль, что его милость не видит пользы в телесных наказаниях — в ее случае порка была бы полезна.

— Как скажете, ваше высочество, — девица Веббер покорно кланяется, не замечая усмешки Алисенты; хоть для кого-то придает значение ее слова в то время, как муж остается с королевой глухим. Отец тоже нечасто прислушивается к Алисенте, а Эйгон уже мужчина и уверен, что знает все лучше остальных. Хелейна слишком задумчива, чтобы полностью доверять матери, а Эймонда больше прочего волнует лишь то, что у него еще нет дракона. У сыновей Рейниры проклюнулись яйца, Арракса, Вермакса и Тираксеса постепенно приучают летать под упряжью, а принцу Эймонду до сих пор не поддался ни один из драконов. Мальчик чувствовует себя обделенным и завидует, утешения Алисенты его не спасают, а Эйгон еще и насмехается над младшим братом вместо того, чтобы поддержать. Королева ждала, что ее дети будут поддержкой и опорой друг другу, но каждый из них словно сам по себе; Алисента надеется, что еще не поздно все исправить; когда Визерис умрет, они будут беззащитны перед Рейнирой и Деймоном; уже нужно копить силы, чтобы отстоять Железный трон.

Возможно, брак Эймонда и Тайи не такая уж плохая идея? Оса не закалена в боях, но достаточно быстра и привычна к большим расстояниям — дракон не единожды сопровождала свою наездницу в Рунные врата, Дрифтмарк и на Драконий камень; драконы — это сила, с которой приходится считаться, а Тайя приходится родней Визерису. Если она будет на стороне Эйгона, то Ройсы и Долина поддержат дочь леди Реи.

Но будет ли Эймонд счастлив с ней?

Разве это важно? Отто Хайтауэр не шибко думал о личном благополучии дочери, отправляя ее к королю; Алисента серьезно относится к своему долгу, в отличие от Рейниры, значит, и Тайю нужно приучить к мысли о том, что нужно делать все на благо семьи и королевства, а не потакать своим прихотям. Королеве нужна послушная жена для Эймонда, такая, какой для Визериса была сама Алисента.

Однако разве можно ждать какого-то смирения от дочери Порочного принца?

Невольно вспоминается побег принцессы Рейниры вместе с ее дядей в город; Тайя несколько старше Эймонда, хотя еще не расцвела. Нельзя допустить, чтобы девчонка распутничала, ее девственность должна сохраниться до первой брачной ночи. Если понадобится, Тайю каждый день будут осматривать, следить за ней денно и нощно; Алисента не позволит опозорить своего сына.

— Передай принцу Эймонду, что я хочу его видеть, — бросает она служанке, нервно заламывая пальцы; отечность понемногу сходит с рук, кольцо больше не сжимает так сильно, но на коже багровеют надавленные следы. Королева стягивает перстни и браслет, снимает серьги, швыряя их на резную столешницу из златодрева, и вновь прижимает пальцы к вискам. Эймонд не вызывает такого беспокойства, как Эйгон, ее младший сын более вдумчивый, верный семье; Алисента не сомневается, что он сделает все, что от него потребуется. Возможно, будет непросто управлять такой женой, как Тайя Таргариен, но еще есть время превратить дочь Деймона и Реи Ройс в приличную молодую леди, котором в будущем предстоит стать принцессой.

Но никогда — королевой; править будут Эйгон и Хелейна, в этом Алисента не сомневается.

Служанка задерживается, и королева начинает хмуриться. Куда мог запропаститься Эймонд? Обычно его легко можно было найти в библиотеке или рядом с мастером над мечами; Алисента прижимает руки к животу; только бы ее сыновья вновь не повздорили. Мальчишки постоянно ссорятся, но разлад ослабит их семью и будет выгоден Рейнире; Тайю же Эйгон предпочитает не замечать, а Хелейну, которую Визерис мечтал увидеть подругой племянницы, ее свирепость пугает и отталкивает; нельзя сказать, что девочка дружна с Эймондом — тень принца Деймона стоит между ними, однако они иной раз общаются теплее, чем прочими родственниками. Это умиляет короля и настораживает Алисенту; как бы Тайя не оказала дурное влияние на ее сына.

Женщина с присвистом выдыхает; корона отнюдь не делает жизнь проще; кажется, прислуживая принцессе Рейнире, она была счастливее.

А еще моложе, и жизнь казалась песней, а теперь Алисента каждый день выдерживает схватку, зачастую с самой собой.

Когда дверь ее опочивальни распахивается, королева поворачивается к запыхавшейся служанке с нескрываемым раздражением.

— Ваше величество, — у девушки дрожат губы и пугливо звенит голос, — принц Эймонд, он… он с леди Тайей и ее драконом…

От возмущения и паники Алисента не может вздохнуть; воздух забивает легкие, густеет, словно каменный раствор, покачнувшись, женщина хватается за спинку кресла, ощущая слабость, которая едва не роняет ее на пол, однако уже в следующее мгновение кровь вскипает в жилах, и Алисента бросается вон из покоев.

— Почему это допустили?! Как могли позволить?!.. Кто отпустил моего сына к этому бешеному зверю?! — шипит королева; если Эймонд пострадает, вина будет на Тайе, именно с нее Алисента спросит за увечье младшего сына. Как и Рейнире, Тайе Таргариен слишком много разрешают. Пора это прекратить.

Алисенту трясет от негодования; она отправляет гвардейца к Визерису, твердо настроенная на сей раз убедить короля повлиять на племянницу, а сама спешит к драконьему стойлу; размеры Осы позволяют ей с комфортом разместиться в пределах Красного замка, однако королева более не намерена терпеть этого дракона. Место Осы в Логове, держать ее там будет разумнее и безопаснее, а Тайе разлука со зверем пойдет только на пользу. Сердце королевы волнительно замирает в груди; принц Деймон язвителен и ядовит, а его дочь ради шутки может подвергнуть Эймонда опасности; что, если Тайя не удержит дракона? Или Оса сама разъярится и набросится на детей? Выбегая во двор вместе с перепуганными служанками и стражниками, Алисента сама готова схватиться за меч, чтобы отогнать дракона от своего сына.

— Ваше высочество… — выступает перед ней один из драконоблюстителей, невысокий, кряжистый, с бычьей шеей, сплошь заросшей черной щетиной, и королева полосует его диким взглядом.

— С дороги! Где мой сын? Где принц Эймонд?!

— Тише, ваше величество, прошу, не нужно шуметь. Осу кормят, и она может…

— Кормят? Уж не сыном ли короля?! — взвизгивает женщина и рвется вперед, чтобы замереть в тени стойла, представляющего собой арену из красного кирпича с высоким куполом, бывшим бы несомненно тесным для Вхагар, Мелеис и Караксеса; Оса же может свободно взлететь, но, прикованная цепями к полу, драконица сидит, сложив перепончатые дымчато-золотистые крылья, и зарывается мордой в располовиненную коровью тушу. Из ее ноздрей идет дым, пахнет горелым мясом, пеплом и сажей, едким драконьим потом; кости хрустят на драконьих зубах. Оса рвет мясо и сухожилия, чавкает, потрясает шеей, довольно урча, блестя глазами цвета темного янтаря на сидящих на песке детей. Эймонд не рискует приближаться к драконице и держит Тайю за руку; голубой бархат платья девочки покрывают пятна копоти и крови, видимо, коровьей, а смоляные локоны, перехваченные золотистыми лентами, спускаются до самой талии. Она улыбается, глядя, как Оса пожирает мясо, и смеется, когда драконица, наступив когтистой лапой на разодранную тушу, вскидывает голову, издавая пронзительный гортанный рев. Алисента вздрагивает всем телом, отшатывается к королевскому гвардейцу, заслоняясь рукой, словно это спасет ее от дракона. Эймонд напряженно расправляет плечи и крепче стискивает пальцы Тайи.

— А мой дракон будет больше, — напыщенно изрекает он и поворачивается к Тайе, следя за ее реакцией. Девочка безразлично пожимает плечом.

— С большого падать будет больнее.

— Я и не буду падать. Я полечу на нем выше гор! — Эймонд вздергивает подбородок, продолжая коситься на Тайю; Алисента с веселым недоумением понимает, что ее младший сын, еще мальчик, пытается произвести впечатление на Тайю, вытянувшуюся выше него.

— Я полечу на нем в Вольные города, и в Край теней за Асшаем, и в Пентос, и на Летние острова, — перечисляет принц, — королем станет Эйгон и ему придется следить, чтобы Железный трон не умыкнули у него из-под задницы, а я буду путешествовать.

— А королева тебя отпустит? — Тайя хитро щурится; ее глаза блестят парой аметистов. Бледные скулы Эймонда возмущенно алеют.

— Я — мужчина, и буду делать то, что сочту нужным.

— Но сыном ее ты быть не перестанешь, — резонно отмечает девочка, — значит, придется слушаться.

— Матушка будет занята с Эйгоном. Как всегда, — принц мрачнеет, однако не отпускает ладони Тайи, — а мы с тобой можем полететь даже за Дымное море.

— Зачем мне с тобой куда-то лететь?

— Мы же поженимся. Так отец сказал. И ты, как моя жена, должна будешь последовать за мной.

Девочка морщит лоб под смоляными кудряшками, улыбается обаятельно и заразительно, что у самой Алисенты дрожат губы; Эймонду рядом с ней, кажется, тоже веселее; королеве отрадно видеть сына счастливым, но в то же время она опасается, что мальчик окажется слишком зависимым от мнения Тайи.

— А если я не захочу выходить за тебя замуж? Или ты полюбишь другую?

— Это наш долг, чтобы сохранить чистоту королевской крови.

— Я — наполовину Ройс, а ты — Хайтауэр, — Тайя хихикает, — чистой крови у нас уже не вышло.

— Мы — Таргариены, — произносит мальчик так, словно это все объясняет, — твой отец — принц, а когда мы поженимся, ты станешь принцессой.

— А может, я не хочу быть принцессой, — нахально заявляет Тайя, — что, если я хочу быть королевой?

— Королевой будет Хелейна, как жена моего брата, — Эймонд зло стискивает челюсти, — или ты тоже хочешь выйти за него замуж? Отец не позволит, и матушка будет против. Король уже обещал тебя мне.

— А мне король обещал, что не станет принуждать меня к браку, — Алисента не может понять, серьезно ли говорит девчонка или просто насмехается над ее сыном; Эймонд — ответственный мальчик — готов подчиниться воле родителей, а вот Тайя уже испорчена; не иначе, как унаследовала эту грязь от принца Деймона.

— Зачем ему принуждать? Он просто скажет, и ты подчинишься. Потому что мой отец король, — довольно говорит мальчик, на что Тайя мятежно вздергивает нос.

— Ты слишком мал, чтобы думать о браке.

— Зато у тебя уже грудь растет.

Алисента шокировано вздыхает, пока стражники за ее спиной посмеиваются. Тайя вырывает ладонь из руки принца.

— Чего это ты на мою грудь пялишься?! Как бы тебе глаз не лишиться за то, что таращишь их, куда не надо!

— Когда мы поженимся, я буду смотреть на тебя, как захочу. И трогать… тоже буду, — добавляет Эймонд, густо краснея, и, смеясь, падает на песок, потому что Тайя принимается колотить его кулаками по плечам и груди. Мальчик сдавленно хихикает, заслоняясь, и вовсе сжимается в комок, потому что Тайя начинает его щекотать. Оса, недовольная шумом, дергает хвостом, однако не отрывается от трапезы; девочка наваливается на принца сверху, валяя его в песке. Алисента расслабленно опускает руки; от облегчения по всему телу королевы растекается звенящее онемение; вытерев вспотевшие ладони о подол, она делает шаг к арене, и Оса немедленно вскидывает голову, скалится, дрожа верхней губой, и мотает тонкой гибкой шеей. От ее высокого крика закладывает уши; Тайя тут же поворачивается, вскакивает, увидев Алисенту, неуклюже отряхивает платье. Эймонд тоже серьезнеет, поднимается, заливаясь румянцем, опускает голову под тяжестью материнского взгляда. Королеве хочется браниться на сына за то, что он подошел к чужому дракону, но в то же время она растрогана: еще недавно Эймонд лежал у нее на груди, такой крошечный, а уже рассуждает о женитьбе и долге перед короной.

Из него мог бы выйти достойный правитель.

— Матушка, мы… — Эймонд исподлобья посматривает на Тайю; он прав: ее грудь начинает наливаться и незрелыми бутончиками оттягивает лиф платья. — Я… я захотел посмотреть на Осу.

— Он пришел, когда я уже была здесь, — добавляет Тайя, неуступчиво сжимая кулаки; они с Эймондом обмениваются взглядами, после чего девочка вызывающе, без поклона обращается к королеве Алисенте, — я соскучилась по Осе, а она соскучилась по мне.

Женщина кривит губы; она смотрит на Тайю Таргариен, однако видит принцессу Рейниру, которую когда-то любила. Подпускать к себе дочь принца Деймона опасно, она может ранить куда сильнее и больнее, чем бывшая подруга.

— Ты становишься пронырливее мыши, когда речь заходит о драконе, — Оса издает клекот, роет песок лапами, заслышав голос Алисенты; королева отступает на шаг. Драконы ее пугают; наверное, поэтому Рейнира считает ее слабой. — Но я, кажется, запретила тебе покидать свои покои.

— Со мной Оса спокойнее, — поясняет девочка, шаркая подошвой туфли по песку.

— Если так, то, может, покинешь удобную опочивальню в Красном замке, где живешь наравне с принцами и принцессой, и поселишься здесь вместе с ней, — желчно предлагает Алисента и устало выдыхает, когда взгляд девочки озаряется восторгом.

— Семеро, конечно же, нет, — королева чувствует себя измученной; дочь принца Деймона обладает поразительно способностью ее выматывать, — иди к себе. Позже мы поговорим о твоем поведении.

Тайя воинственно сверкает лиловыми глазами; девочка молчит, но ее взгляд провоцирует Алисенту отхлестать ее по щекам. Женщину останавливает присутствие стражи, слуг, служанок, один из которых непременно донесет обо всем Визерису; и Эймонда, который украдкой пытается коснуться стиснутых в кулаки пальцев Тайи Таргариен.

— Дракона… нужно заслужить, — тщательно подбирает слова королева и пристально смотрит на сына, — примерным поведением и выученными уроками. А если и дальше продолжить своевольничать, то можно вызвать недовольство его милости, и он решит отправить тебя в Рунный камень, а Осу — в Драконье логово.

Тайя после слов Алисенты сильнее мрачнеет, а вот Эймонд выглядит встревоженным, переводит взгляд с девочки на мать и сводит брови над переносицей.

— Она будет хорошо себя вести. И я… мы будем, — исправляется мальчик; Тайя строптиво двигает нижней челюстью и молчит, дышит, раздувая ноздри, совсем по-драконьи, после чего вульгарно прищелкивает языком и впивается валирийски-сиреневыми глазами в Алисенту, которой становится душно в драконьем стойле, пропахшем кровью и дымом.

— А на кухню можно ходить?

Королева с трудом подавляет страдальческий стон и изображает улыбку.

— Ты голодаешь, дитя? Что тебе делать на кухне?

— Смотреть, как варят суп и ощипывают уток. И как взбивают крем для пирожных.

— Боги, что за невыносимый ребенок… — бормочет Алисента и отмахивается от девочки, — иди к себе. Позже во всем разберемся. И переоденься, будь добра. Не стоит, чтобы его милость увидел тебя такой неряхой.

— Идемте, миледи, — гвардеец в белом плаще подходит к девочке, берет ее за руку; выражение личика у нее злое, но все же она послушно выходит из драконьего стойла, даже не обернувшись на Эймонда. Алисента привлекает погрустневшего сына к себе; она думает, что для ее принца можно найти более подходящую жену, однако, если Визерис так решил, то ее долг принять выбор мужа. И Эймонду девочка нравится…

Но королева поставит по семь сотен свечей Матери, Старице и Деве, если они пошлют ею сыну девушку, способную отвлечь его от дочери принца Деймона.

Ссылка на исходную публикацию - https://ficbook.net/readfic/13608913

Часть 1

Darr Vader

Cleon

Дочери принца Деймона нет места рядом с отцом, но король Визерис настолько добр, что отдает девочку под опеку королевы и думает обручить ее со своим сыном, к большой досаде Алисенты.

Мартин Джордж «Песнь Льда и Пламени»

Игра Престолов

Мартин Джордж «Принцесса и королева»

Дом Дракона

kid!Эймонд Таргариен/ОЖП

Алисента Хайтауэр/Визерис II Таргариен

Порочное дитя

«Игра престолов» – телевизионный проект, не нуждающийся в представлении. Лауреат многочисленных наград и премий: Эмми, Золотой Глобус, WGA, Screen Actors Guild, BAFTA, Critics' Choice Awards. Сериал по книгам Джорджа Р. Р. Мартина получил статус культового. Десятки миллионов поклонников по всему миру следили за невероятными приключениями Джона Сноу, Дейенерис Таргариен, Тириона Ланнистера и других героев. Каждый поклонник испытал на себе чувство невосполнимой утраты, когда на экране погибал любимый персонаж. Сценаристы никого не жалели: в каждом сезоне погибал минимум один лорд или король. А события «Красной свадьбы» практически прервали род правителей Севера Старков. 
Фанфики по «Игре престолов» доступны на нашем сайте, их можно читать бесплатно онлайн. Как выглядели события «Красной Свадьбы» с точки зрения попаданца из нашего мира? Какая судьба ждет последнего дракона Дрогана? Что могло произойти, если бы в сюжет добавили сильного ОЖП? Кроссоверы с другими популярными фэндомами расширяют и без того богатую вселенную магов и лордов: можно, например, представить, как герои ИП вступают в противостояние с ситхами из «Звёздных войн». Присоединяйтесь к нашему фэндому и наслаждайтесь ФФ, сочинёнными самыми завзятыми поклонниками творчества Мартина!

Порочное дитя

Комментарии (0)