Если бы проклятиями, которые сыпались изо рта, можно было орошать почву, то Хёнджин стал бы садоводом года.

В начале третьего года своего обучения в лондонском университете искусств парень внезапно для одногруппников стал невероятно прилежным студентом, выполняющий все семинары и никогда не опаздывающий даже на те лекции, где преподаватели не отмечали посещаемость. На некоторых предметах он даже за первой партой сидел, когда на предыдущих двух курсах он предпочитал отсыпаться на задних рядах без явных мук совести. Молодого живописца будто подменили — будто не он ещё на посвящении в студенты после бутылки текилы жаловался на своих родителей, отославших своего одарённого, но строптивого сына из Сеула в неизвестную страну для получения престижного образования.

А теперь Хван стал настолько старательным и исполнительным, словно боролся за медаль почётного студента года. Это вызывало недоумение у его одногруппников каждый раз, когда его рука первая поднималась на вопросы преподавателей, а после следовал безукоризненно верный ответ.

Но в этот момент, когда от пары уже прошло десять минут, а юноша не преодолел даже половины пути до учебного корпуса, ему было абсолютно плевать на всё и вся.

Он проклинал соседей по комнате, которые так любезно устроили в вечер воскресенья попойку и пригласили рисовавшего в тот момент Хёнджина. Он проклинал пропавшее чувство времени, затерявшееся за пьяными настольными играми и громким смехом. Но больше всего он проклинал себя — он поддался, он согласился, он потерял бдительность и стал безответственным, что пообещал себе не делать ещё в начале сентября. Хотел бы надавать себе пощёчин за такую оплошность, да времени даже на такое не было. В эти секунды, когда ноги с невероятной скоростью рассекали метр за метром, парень слишком жалел о том, что детские мечты о владении суперспособностями были лишь сказками, навеянными обильным количеством комиксов.

Верхушка уже знакомого здания вызвала лёгкое облегчение. Он почти на месте.

Мимолётный взгляд на наручные часы вновь вызвал желание отвесить себе, а может и соседям, пару десятков смачных оплеух, но пока это можно было оставить до лучших времён. Главная задача на эти драгоценные минуты — попасть на пару даже ценой жизни, если бы стоял вопрос о цене желаемого. Стремительно преодолев главный вход, показав охране университетский пропуск и неуклюже скинув своё дорогущее пальто в гардеробе, Хван со скоростью света пролетел два лестничных пролёта и наконец-то оказался возле заветной аудитории «202». Отдышка жгла горло, лёгкие саднило, а желудок неприятно припоминал о количестве выпитого алкоголя этой ночью. Дрожащими пальцами молодой художник поправил свои растрепавшиеся волосы кремово-розового цвета и глубоко вздохнул. Пусть он опоздал, непростительно для себя опоздал, но парень не очень хотел выглядеть в неподобающем свете. Когда кровь в висках стала стучать не настолько оглушительно громко, он решительно постучал в дверь и приоткрыл.

— Прошу прощения за опоздание, можно войти? — тихим голосом спросил он, смотря на преподавательницу у экрана.

— Да, входите, — коротко ответила та, возвращаясь к теме лекции.

Под мелодичный голос, вещающий об открытии личности в культурной эпохе Возрождения, юноша быстро занял своё место за первой партой рядом со старостой группы, который уже с молчаливым недовольством смотрел на опоздавшего и стирал его отметку об отсутствии ластиком.

— И чего это ты решил вызвать снегопад сегодня, а? — гневно прошептал Бан Чан, переключаясь на конспектирование лекции после выполненной задачи. — Два месяца прилежно ходил и не опаздывал, а тут на тебе.

— Вини во всём Чанбина, который вчера решил напоить половину нашего общежития, — тихо ответил парень, осторожно доставая свои принадлежности из сумки, чтобы не вызвать ещё больше внимания своими действиями.

— Теперь понятно, почему его нет, — староста закатил глаза. — Хана по той же причине нет?

— Когда я вырубился спать, эти Чип и Дейл пошли пить дальше, — усмехнулся Хёнджин, настраивая себя на тему занятия, — утром Со не было в комнате, так что я даже не знаю, где он сейчас.

— Я оборву ему все провода, если он не объявится ко второй паре, — Чан нахмурился и сжал ручку, вечно правильный староста не особо любил такое возмутительное поведение его группы, — но ты всё равно молодец, что пришёл.

— Не мог иначе, — отозвался тот, переводя карие глаза на экран.

Но сколько бы он не старался настроиться воспринимать информацию о философии гуманизма и его влиянии на искусство четырнадцатого века, его взгляд каждые шесть секунд падал на главный источник всех бед.

На ту, из-за кого юный художник из бедокура превратился в праведника. На ту, кто заставила его иначе посмотреть на миллиард вещей, окружавших его. На ту, что просто перевернула его мир.

На молодую преподавательницу истории мировой культуры Лирён Ян.

Если не существует любви с первого взгляда, то определённо существует любовь с первого замечания. Хван до сих пор помнил её строгий голос, прервавший его смех и смех Чанбина, вызванный ещё слегка пьяной шуткой от воспоминаний бурной студенческой тусовки накануне. Он помнил, как её кобальтовые глаза неотрывно смотрели на него, пока она отчитывала товарищей, как малолетних хулиганов, натворивших беспорядок в песочнице.

— Пусть мой предмет не кажется вам важным, как будущим великим живописцам, но для кого-то эти знания на вес калифорния-252, — эти слова мисс Ян до сих пор звенели у него в голове, каждый раз отрезвляя сознание.

После этого случая даже Чанбин не узнавал своего соседа по комнате и преданного друга по алкогольным похождениям. Чан был просто в шоке от того, как один из главных лентяев группы стал взлетать по рейтингу успеваемости, уступая лишь самому старосте. А всему виной была молодая преподавательница, которая не только заставила его задуматься о своём поведении, пусть и самым примитивным образом, но и пронзившая сердце студента амурной стрелой.

Хёнджин влюбился в мисс Ян на второй неделе сентября. Глупо, отчаянно, опрометчиво. Но это чувство разгорелось в его душе долгожданным согревающим костром посреди январской пурги, он тянул руки к этому костру, тянулось всё его естество. И его чувства были чисты, не было даже намёка на какую-то пошлость. Он ощущал себя мальчишкой, впервые увидевший настоящее чудо воочию. Лирён Ян и была его чудом — умная, чуткая, понимающая и до одури красивая. Студент даже приобрёл себе скетчбук для зарисовок её статного профиля, миловидного анфаса и десятка разных эмоций, которые она сдержанно выдавала.

Даже розовые волосы Хвана была её заслуга, хотя она могла и не подозревать об этом. Парень просто ради эксперимента решил их покрасить, не ожидая от кого-то реакции, ведь сейчас все красят волосы. Но одна фраза от преподавательницы «Вам так хорошо!», и вот уже который месяц чёрные от природы волосы нещадно обесцвечиваются, а после старательно выкрашиваются в один и тот же оттенок.

Юному живописцу хотелось быть ближе к объекту своих нежных чувств, поэтому он без раздумий вписал своё имя к молодой преподавательнице на курсовую работу. И для изучения он выбрал Ван Гога, ибо замечал обилие принтов с работами художника то на чехле телефона мисс Ян, то на ежедневнике, то на одинокой наклейке на ноутбуке возле тачпада. Подсознание Хёнджина нашёптывало ему, что ещё немного и это будет похоже на самое настоящее помешательство, но отгонял эти мысли подальше. Уже третий месяц его сердце отбивало сумасшедший ритм, стоило ему только услышать прекрасный голос девушки, который хотелось вшить под корку черепа, вытатуировать на своей коже, утонуть в нём и не молить о спасении.

На радость студента, его кардинальные изменения в поведении были заметны. Преподавательница сначала не особо замечала перемещения с последней парты на первую, да и неизменно плохую успеваемость, постепенно сменяющуюся на вначале хорошую, а после отличную. Но когда это стало постоянством, девушка не могла не выделить минутку своих ценных занятий на похвалу.

— Мистер Хван, Вы стали почти образцом для подражания, — после очередного безошибочного ответа подметила преподавательница Ян, — может Вы и своим друзьям дадите пару мастер-классов?

Пока группа посмеивалась, Хёнджин горел этой похвалой. Её хотелось нести, словно знамя в тяжёлой битве для поддержания духа бойцов. Хотелось вывесить её, как семейный портрет, что висело бы в самом почётном месте дома. Хотел дышать ею, как полевыми цветами в самом живописном уголке планеты.

Пусть с того момента прошло достаточно времени, молодой человек помнил это ощущение от похвалы и всеми силами стремился ощутить его снова. И получал он его часто, особенно когда оставался со своей наставницей наедине, когда они работали над его курсовой работой. Только вот пока Лирён старалась давать обширные рекомендации по поводу научной литературы или объясняла принцип формирования актуальности работы, Хван просто млел. От её мелодичного голоса. От её сосредоточенного взгляда. От её пальцев, гуляющих по его рукописным заметкам. Казалось: вот она. Достаточно немного протянуть руку, и он смог бы дотронуться до её густых волос, перехватить пальцы и сплести их со своими и просто придвинуться настолько близко, насколько преподавательница бы позволила.

Даже самый слепой заметил бы эти восхищённые взгляды. Даже глухой понял бы все эти осторожные комплименты. Но преподавательница Ян будто держала стойкую оборону, не поддаваясь на все чары юного живописца. Он даже засомневался в своих обольстительских способностях, но даже самые закоренелые скромницы не могли устоять даже от одного его взгляда, Хвану не стоило это никаких ухищрений.

Только вот сердце пылало, не могло сдерживать весь этот пожар внутри. Ему нужно было дать хоть немного свободы, хоть немного приоткрыть дверь — может, тогда бы дама, что свела с ума и наставила на путь истинный, сможет принять чувства влюблённого?

Хёнджин решил, что сегодня именно тот день, когда он попробует сделать первый шаг. На кон он ставит всего себя и даже не знает, достоин ли он получить хоть немного в ответ. Но игра стоила свеч всего мира, всей галактики.

За окнами университета уже давно стемнело, в немногих окнах учебного заведения ещё горел свет. Кабинет истории мировой культуры был в этом меньшинстве, но позднее время никак не смущало молодые умы, что погрузились в трепещущую сердца интеллектуальную беседу.

— Ван Гог и торговал произведениями искусства, и школьным учителем был, и даже проповедником, — самозабвенно рассказывала преподавательница Ян о своём любимом творце, — и в итоге ему осталось лишь прибежище для всех неудачников, творчество.

— Вы так много про него знаете, — восхищённо сказал студент, — вот бы мне иметь столько знаний в голове, как у Вас.

— Буду надеяться, что всё это вы будете перенимать лишь, как опыт, а не как свой путь, — улыбнувшись от комплимента её познаниям, ответила девушка, — у каждого из вас несомненно есть талант, и только от вас зависит, как вы будете его применять. Главное, не откладывать в долгий ящик, а уже начинать действовать.

Для Хёнджина это был словно зелёный свет, и он хотел сделать новый шаг на своём романтическом пути, как всю идиллию разрушил охранник, зашедший в кабинет и сообщивший, что университет пора закрывать.

— Мисс Ян, уже поздно, могу я Вас проводить? — несмело предложил парень, мысленно надеясь, что сегодня он не получит отказ.

— Только ради того, чтобы закончить нашу прерванную беседу, — немного подумав, ответила та.

Хван мысленно скрестил пальцы, слишком не хотелось ему потерять даже призрачный намёк на удачное расположение дел. Он с упоением наблюдал, как девушка собирает свои вещи, и до конца не мог поверить во всё это — у него правда есть возможность провести с Лирён время вне университета? Шок.

Пусть ноябрь не самый приятный месяц в Лондоне, но в этот вечер будто всё благоволило юному живописцу. Стояла относительно спокойная погода, за исключением редких порывов ветра. Но молодых людей, что так сильно погрузились в предмет разговора, это не особо беспокоило. От Ван Гога они плавно перешли на обсуждение искусство в целом. Ян с большим удовольствием рассказывала о любимых картинах и художниках, а Хёнджин всё это впитывал. Он уже дал себе мысленное домашнее задание — нарисовать цветочную композицию с подсолнухами, ведь они так нравились преподавательнице, она была почти одержима ими. Пусть он потратит преступно много времени на это всё, пусть он лишится сна. Для неё хоть весь Млечный путь достанет, ей стоит об этом лишь вскользь упомянуть.

Но к разочарованию парня, они дошли до пункта назначения слишком быстро. Они стояли возле современной многоэтажки и уже были готовы прощаться, но Хван так этого не хотел. Хотел сгрести эту хрупкую царицу наук в своих объятиях и не отпускать ближайшую вечность.

— Спасибо, что вызвались меня проводить, — подала голос Лирён с улыбкой на лице, — и за такую интересную беседу, мне правда было очень интересно и даже неожиданно узнать о такой Вашей тяге к искусству.

— Это время и для меня было ценно, мисс Ян, — смущённо ответил тот, слегка кланяясь вперёд.

— А ещё я жду, когда Вы покажите свой скетчбук, о котором упомянули, — вспомнила девушка, — мне кажется, там может быть масса шедевров.

Хёнджин и правда рассказал о своём скетчбуке. Именно о том, где сотня зарисовок с преподавательницей истории мировой культуры. Но он пока был слишком смущён обуявшими его чувствами к ней, чтобы показывать такое. Для художника показать свои рисунки — всё равно, что разорвать грудную клетку и обнажить своё сердце.

Внезапно его заледеневшие руки ощутили чужое тепло. Его большие ладони оказались в сладком плену девичьих рук, что осторожно поглаживали сухую пальцами.

— Я очень верю в Ваш успех, студент Хван, — искренне произнесла она, рассматривая лицо напротив, а после добавила, — в твой успех, Хёнджин.

Сотня тысяч маленьких фейерверков разнесли свои искры внутри тела парня, где-то над диафрагмой. Это ощущение счастья от такого маленького действия сводило с ума, доводило до крайней степени восхищения. Молодой человек ощущал небывалую дозу вдохновения, что после цветочной композиции он обязательно нарисует их сцепленные руки. На самом большом холсте, маслом.

Это словно стало для него сигналом к решительным действиям, которые Хван не очень-то и любил. Но в этот момент он был готов на всё, чтобы показать даме его сердца, его души хотя бы часть тех нежных чувств, что он к ней испытывает.

— Для меня это очень много значит, — он скромно улыбнулся, поднимая свои глаза навстречу, — спасибо Вам. За всё.

И прежде, чем преподавательница задала бы очевидный вопрос, парень поднёс их всё ещё сцепленные руки ближе к своему лицу и оставил на тыльной стороне ладони Лирён целомудренный поцелуй. Её кожа была удивительно мягкой и пахла чем-то тропическим, очень похожим на манго. Если бы Хёнджин мог, он бы хотел вдыхать этот запах ближайшую вечность.

Девушка явно была в немом шоке от такого неожиданного поступка, поэтому молчала с округлёнными глазами с плескавшимся непониманием в них. Это был хороший знак?

Придвинувшись чуть ближе к своей преподавательнице, Хван наклонился к ней и оставил ещё один поцелуй, полный скромности и нежности, но уже на щеке. Будь его воля, он бы зацеловал каждый сантиметр её тела, по нескольку раз. По сотне раз. Но он крепко сдерживал себя, слишком боялся спугнуть мисс Ян своим напором чувств.

Но ответа всё равно не было. Парень лишь услышал тихий вздох, когда его полные губы во второй раз коснулись её кожи. Её кобальтовые глаза растерянно бегали по лицу напротив, а все разумные слова словно вылетели из головы. Юный художник ощущал, что Лирён словно впервые не может что-то ответить.

И тогда он решился на самый отчаянный поступок. Хёнджин бы не соврал, если сказал, что в этот момент он использовал весь свой запас храбрости, когда его губы накрыли губы девушки. Парень зажмурил глаза от нахлынувших на него ощущений — слишком долго он об этом мечтал, слишком отчаянно он об этом грезил. Он с таким упоением вырисовывал губы своей преподавательницы, что даже отчаялся попробовать их на вкус. А сейчас пробует. Это ощущение счастья он ни с чем не может сравнить, все мысли в голове просто потеряли своё значение.

А когда Лирён начала несмело ему отвечать, то юный живописец вовсе готов был разорваться на миллиарды атомов. Этот поцелуй был пиком всех мечт парня, его даже потряхивало от всего происходящего. Он так и держал девичьи руки, боясь, что если обнимет сейчас мисс Ян, то просто раздавит её — так ему хотелось прикоснуться к ней больше.

Но момент счастья закончился неожиданно быстро. Лирён оторвалась от парня, еле заметно переводя дыхание. Она снова подняла свои глаза, в которых можно было прочитать слишком много эмоций. И каждую из них Хван хотел нарисовать слишком сильно, руки даже зудели.

— Спасибо, что проводили, студент Хван, — хрипло произнесла преподавательница, опуская свой взор, — мне уже пора, как и Вам. Хорошей дороги.

И, не давая парню попрощаться в ответ, девушка скрылась за дверьми своего дома.

Пошёл первый снег этого года. Хёнджин был невероятно счастлив.

На следующий день студент факультета живописи пришёл без опозданий. С синяками под глазами, явно не выспавшийся, но невероятно счастливый. Своим расположением духа он точно мог сжечь пару вселенных, настолько ощутимым оно было. Почти всю ночь он рисовал для своей прекрасной преподавательницы, для своей музы цветочную композицию с пятью подсолнухами. Хоть он и не особо любил рисовать маркерами и карандашами, то так явно было быстрее — он слишком сильно хотел как можно скорее преподнести этот подарок. Небольшая закладка очень органично могла бы смотреться в ежедневнике мисс Ян, и Хван был уверен, что она её примет. Ведь вчера всё прошло идеально, да?

Подойдя к кафедре всемирной истории, где обычно обитала преподавательница, в дверях он столкнулся со своим старостой, что удивился присутствию одногруппника здесь.

— У нас лекция через двадцать минут в корпусе напротив, ты чего здесь? — с явным сомнением в голосе спросил Бан Чан.

— Хотел передать материалы по курсовой преподавательнице Ян, она здесь? — юный живописец чуть ли не подпрыгивал на месте от нетерпения.

— Ты что, не слышал? — парень поправил съехавшие очки. — Она подала заявление на увольнение сегодня утром. Придётся тебе искать другого научного руководителя.

— Что? — Хёнджин не хотел верить услышанному. — Почему?

— На сколько я понял, по личным обстоятельствам, — объяснил Чан, казалось, самую простую вещь в мире, от которой не должно было разбиться сердце. — Вроде как, она уже уехала в другой город, в какой — не сказала. Давай не опаздывай на занятие, а то мистер Ким закроет дверь после звонка.

Едва староста скрылся за углом, Хван тут же прислонился к стене напротив двери кафедры и осел на пол.

В груди всё жгло, как от огнестрельного ранения. В голове крутилось так много вопросов, но все они уничтожались, разрезались об осколки разбитого сердца. Мимо проходящие студенты косо посматривали на парня, но ему не было до них дела. Хотелось разрыдаться, как маленькому мальчишке, топать ногами и кричать. Но юный живописец мог лишь трястись, будто от арктического холода.

Главный вопрос — почему она уволилась? Ответов было так много и одновременно непростительно мало. Но внезапное осознание накрыло его с головой. Принципы. Всё дело в принципах.

Этот ответ казался самым адекватным в том хаосе мыслей, что происходил в черепной коробке молодого человека. Она преподавательница, а он — её студент.

Только самые ужасно написанные книжки будут восхвалять такую любовь. Для людей профессии Лирён всегда будет важна репутация, и совсем не важно, сколько парню лет — романы с учениками или студентами недопустимы для преподавательской этики. Реальность всего происходящего дала смачную пощёчину.

Хван знал этого, понимал очень хорошо. Но его гулко стучащемуся о грудную клетку сердцу приказать было невозможно. Лирён уволилась, поставив на первое место свою работу, а не чувства какого-то студента, которых у неё не один десяток. Всё так до безумия просто. Всё так оглушительно больно.

Встав с холодного пола, Хёнджин решил для себя две вещи.

Больше он не будет выкрашивать волосы в розовый цвет. И он обязательно допишет свою курсовую работу, пусть и с другим научным руководителем, чтобы его мудрая и невероятная наставница гордилась им.

Ссылка на исходную публикацию - https://ficbook.net/readfic/13516863

📖🎨

Ri Hwang

ivorychessman

Stray Kids

ОЖП/Хван Хёнджин

Хван Хёнджин

ОЖП

Бан Чан

principles

ru-principles-ri-hwang-beta-ivorychessman

Быть может, для вас БТС – по-прежнему топ-1 в K-POP, но статистика – упрямая штука, а она говорит следующее: за лето 2023 года фэндом ребят из Стрэй Кидс вырос на 120,6%. Теперь СКЗ – звезды первой величины и реальные конкуренты Bangtan Boys за звание лучшей корейской группы и любовь поклонников.
Читая наши фанфики про Стрей Кидс и Т/И, вы погрузитесь с мир чудесных грёз, где познакомитесь с Бан Чаном, Минхо, Феликсом, Хенджином, Сынмином, Чонином и Хан Джисоном – и возможно, даже станете полноценной участницей группы. Звучит как сказка, не правда ли? Мы предлагаем вашему вниманию как мини-истории, так и полноценные книги от наших лучших авторов. Омегаверс с ограничением 18+ и пейрингами Минсон и Хенликс? Без проблем! ФФ по Стрей Кидс с ОЖП и кроссоверы с очаровательными вампирами? Есть и такое! Присоединяйтесь к нашему сообществу, делитесь своими реакциями на прочитанные произведения и обсуждайте их с другими участниками фэндома. Здесь вашему мнению о фанфиках про Stray Kids всегда будут рады!

principles

Комментарии (0)