Кожаная перчатка Драко для квиддича влетела в стену, прежде чем упасть на пол, когда он ворвался в раздевалку Слизерина.

Вэйзи уже находился там и с угрюмым лицом расстегивал квиддичную мантию, его перчатки и щитки для голеней были разложены на одной из скамеек.

— Свали отсюда! — рявкнул Драко. — Вали и всем скажи, чтобы не лезли.

Драко дернул за шнуровку на другой перчатке и бросил ее на пол, направляясь в душевую.

— Раздевалки общие, Малфой, — голос Вэйзи был возмущенным.

Драко ухмыльнулся через плечо:

— Мне похер, Вэйзи. Проваливай и передай остальным, чтобы держались, блядь, от меня подальше.

Драко мог расслышать, как Вэйзи что-то бормочет себе под нос, когда включил душ и стал стягивать мантию для квиддича. Он услышал голос Харпера — еще одного охотника, зашедшего в раздевалку — и то, как Вейзи предупредил его:

— У Малфоя очередной припадок.

Губы Драко скривились в раздражении.

— Не понимаю, почему он вообще диктует условия, — злобно бросил Харпер. — Из-за него мы проиграли.

Драко швырнул ботинок за дверь — тот шарахнулся о дальнюю стену, и голоса смолкли.

— Да пусть бесится. Легче оставить его, чем разбираться. Пойдем лучше в замок, — сказал Вэйзи.

Оставленный в покое Драко шагнул под ледяную струю душа. Сердце все еще колотилось от адреналина из-за последнего пике в погоне за снитчем. Ветер ревел в ушах, весь мир превратился в размытое пятно, когда он приблизился к нему — до победы рукой подать.

Как самый настоящий идиот, он полагал, что восьмой курс, наконец, станет годом его квиддичного триумфа. Но Джинни Уизли, новый капитан и ловец команды Гриффиндора, оказалась, пожалуй, даже большим кошмаром, чем Поттер.

Весь матч игра шла в пользу Слизерина, пока на горизонте не замаячил снитч. Драко был ближе. Он спикировал и 

 был схватить его, но Уизли спрыгнула со своей проклятой метлы, сломала свою чертову ногу и повредила плечо, просто чтобы вырвать победу из рук Драко. А потом имела наглость ухмыляться ему, держа снитч над головой уцелевшей рукой, пока школьные трибуны взрывались овациями.

Он врезал кулаком по стене душевой и повернул кран, делая воду теплой.

— Знаешь, в чем ваша проблема? — женский голос вторгся в кипевшую в нем ярость.

Его глаза удивленно распахнулись, прежде чем он сощурил их, придавая выражению нечто холодное и бесстрастное, когда оглянулся через плечо и увидел старосту школы Грейнджер, уже по пояс обнаженную, выскальзывающую из юбки и трусиков прямо за его спиной.

Член тут же затвердел при виде нее, но Драко отвел взгляд.

— Отъебись, Грейнджер. Никакого победного круга сегодня.

— О, я знаю, — ее голос был лукавым. Мелодичным. Странная интонация, с которой она обращалась только к нему, насколько он слышал. Манящая. Она неизменно возбуждала его, в буквальном смысле. — Я видела.

Он закатил глаза, стискивая челюсти.

— В трахе из жалости я тоже не заинтересован.

Полное вранье. Он бы с удовольствием трахнул ее. У них была практически закрепленная договоренность в ванной старост после матчей. Он добывает победу Слизерину, идет принять праздничную ванну, а она злоупотребляет своими полномочиями главной старосты, чтобы присоединиться к нему.

Он не был уверен, что вынудило ее связаться с ним. Уж точно не его высокие моральные принципы в прошлом. 

 прошлом. Грейнджер должна была ненавидеть его больше всех на свете, но вот она тут, раз за разом манит его присоединиться к послевоенному разврату, которому решила предаться.

Неоспоримой частью его недовольства матчем было разочарование из-за нарушеной традиции. Он специально решил остаться в раздевалке и воспользоваться душевой для того, чтобы избежать ее или же дополнительного огорчения из-за ее непоявления.

Он не хотел ее жалости.

Однако одного ее наполовину избавленного от формы вида было более чем достаточно, чтобы он был готов на что угодно. Кровь в его жилах кипела от желания. Он сгорал в предвкушении знакомого ощущения ее изгибов под его руками и того, как он погрузится в нее, от звуков, которые она будет издавать для него. Почувствовать горячее удовлетворение от того, что именно он был тем, кто трахает ее.

Но он не собирался рассказывать ей ничего из этого.

Что между ними происходило, помимо непосредственно сексуального аспекта, являлось полнейшей загадкой. Чего она хотела, почему решила вклиниться в его дерьмовый год и начать с ним трахаться, это не то, что она когда-либо была расположена объяснить.

После того как одеться, она посылала ему легкую полуулыбку, выглядя довольной, как кошка, наевшаяся сметаны, и уходила, а он сидел там, в остывающей воде, ощущая себя использованным. Оставленный с растущим чувством, что просто удобен ей, в то время как она наслаждалась прогулкой по коридорам, трахнув мальчика, который называл ее грязной, зная, что все, что ей когда-либо требовалось сделать, это выскользнуть из своей школьной формы, и он будет стоять по стойке смирно, готовый исполнить любое ее желание.

Он ненавидел ее в промежутках.

Между матчами он, блядь, презирал ее, избегал, смотрел в противоположную сторону, заслышав узнаваемый звук шагов или голоса в коридорах. Его возмущало то, что она злорадно сбегала, сделав его частью своего двухмесячного расписания, однако в процессе он бессознательно подстроил всю свою жизнь под нее.

Поскольку очень хорошо знал, что в тот момент, когда он перестанет быть удобным, она двинется дальше. Он ненавидел себя за то, что был таким податливым и предсказуемым, почти так же сильно, как ненавидел ее за то, что она этим пользовалась.

Это было жалко. Не в его интересах было дать ей понять, что она уже держит его за яйца. Он будет обречен, если позволит Грейнджер завладеть его эмоциями так же, как она завладела его телом.

Он отказывался показывать уязвимость тому, кто с легкостью мог воспользоваться этим как оружием и уничтожить его, если он подпустит слишком близко.

— Не беспокойся, я здесь не для секса из жалости, — она оказалась прямо за ним, а затем обошла его, без приглашения вставая под потоки воды.

Она издала тихий звук недовольства, когда вода коснулась ее кожи, и без спроса увеличила температуру, будто это был 

 душ. Воздух резко накалился вокруг них, а пар заклубился, словно дым. Она откинула голову, подставляя лицо брызгам. Вода падала на ее волосы, струилась по локонам и ручьями стекала по плечам.

Драко уставился на нее сверху вниз с выражением, которое должно было отображать раздражение, но по большей степени являло собой восхищение изгибом ее спины и тем, как вода стекает вниз к ее торчащей заднице. Его член дернулся более настойчиво, как бы напоминая, что привычный порядок соблюден, и теперь настал его черед.

Сердце Драко по-прежнему колотилось, но в тот момент он не был уверен, преимущественно ли из-за того, что он до сих пор хотел свернуть шею Уизли, или же потому, что хотел схватить Грейнджер за бедра до синяков и погрузить в нее свой член.

Вероятно, из-за того и другого.

Он подался вперед, пока снова не оказался под струями воды, стараясь не морщиться от обжигающей температуры, прижимаясь к спине Грейнджер и членом упираясь в надбедренную ямку на ее пояснице. Она издала тихий вздох, но помимо этого никак не отреагировала.

Он хотел обвить рукой ее таз, чтобы удержать на месте, пока будет толкаться, вжимаясь в нее. Кончать на ее нежную кожу, пока она вся не будет покрыта им.

Грейнджер, казалось, не беспокоилась о том, что он навис позади нее, вместо этого она подняла руки и, пропуская волосы сквозь пальцы, зачесала их назад, испустив гортанный стон удовольствия.

У него пересохло во рту. Он испытывал искушение откинуть ее волосы в сторону, провести языком по шее и поцеловать под ухом. Она издавала определенный стон, когда он целовал заднюю поверхность ее шеи, и Драко не мог насытиться этим звуком.

Вероятно, это было слишком неравнодушно для того, что между ними было.

— Знаешь, почему вы проиграли? — спросила она, прерывая его размышления.

Ее голос по-прежнему был беззаботным и мелодичным.

Он застыл, с тем же успехом она могла остудить его пыл ледяной водой. Его губы презрительно скривились.

— Потому что Уизли — идиотка, склонная к самоубийству?

Грейнджер тихонько рассмеялась, а затем прислонилась к нему спиной, будто он просто был стеной, оказавшейся в ее распоряжении.

— Нет, — она покачала головой, ее глаза были закрыты под струями воды. — Джинни идиотка, когда дело касается квиддича, такая же, какими были Гарри и Рон, но она не самоубийца. Она просто хотела выиграть больше тебя. Вот почему Слизерин всегда проигрывает Гриффиндору.

Она произнесла это в той же манере, что и «Зато никто в Гриффиндоре не покупал себе место. Всех игроков взяли за талант» так много лет назад.

Возбуждение схлестнулось с кипящей в нем яростью с силой двух приливных волн. Он схватил ее за плечо и толкнул вперед.

Грейнджер выставила перед собой руки, чтобы удержаться, но не сопротивлялась, когда он прижал ее к стеклянной стене душевой всем весом своего тела.

— Да-а? — выдохнул он ей в ухо. По-прежнему твердый член упирался ей в спину. — Неужели?

Его голос звучал убийственно. Рука скользнула вокруг, чтобы смять одну из ее грудей, подушечкой большого пальца он провел по соску и почувствовал, как тот отзывчиво затвердел в ответ. Она тихо выдохнула. Этот звук обжигающей волной восхитительного удовольствия устремился прямо ему в пах.

Ей явно расхотелось жить, если она пришла сюда, когда он был сам не свой из-за матча, сняла одежду, а затем высмеяла его самоотдачу в квиддиче. Жестокая. Как кислота, разъедающая его нервные окончания. Будто использовать его недостаточно, ей нужно было ткнуть ему в лицо своим превосходством.

— Да-а, — произнесла она, мелодичность все еще была при ней. Он презирал маску, которую она надевала рядом с ним. Она и так обычно была достаточно раздражающей, но непоколебимое безразличие, которое она напускала на себя при нем, вкупе с этой мелодичностью, вот что выводило больше всего. Идеально выверенное сочетание, чтобы довести его до ручки.

Он подумывал о том, чтобы вышвырнуть ее вон, но для этого требовалось отстраниться и выпустить нежную кожу и груди, помещавшиеся в его ладони, с сосками, которые были твердыми и чувствительными, когда он проводил по ним пальцами.

— Это как раз то, что должно было происходить, но ты немного тормозишь.

Он моргнул, удивление на секунду прорезалось сквозь его разочарование в ней, Гриффиндоре, квиддиче и жизни в целом.

— Продолжай, — она прижалась к нему задницей. — Я же сказала тебе, что я здесь не для утешительного траха.

Его бедра толкнулись в ответ, он упивался скольжением члена по ее нежной коже, омываемой горячей водой, и уже знал, как это будет. Как хорошо всегда было с ней. Он хотел ее, как изголодавшийся человек, пульсирующее, болезненное желание бушевало в его венах, пока от этого не начинала кружиться голова, от желания наполнить ее, услышать ее стон, когда она растянется и примет его, выгибая свою спину, шепотом мурлыча поощрения, встречая его ритм.

Но он был взбешен тем, что она вообще была здесь. Что у нее не хватило порядочности отъебаться от него на полдня и позволить ему справиться со своим недовольством, вместо этого она решила появиться и сманить его развлечь ее. Снова.

Это всегда было для нее.

— Этого ты хочешь? Прекрасно, — процедил он.

Улыбка промелькнула на ее губах, прежде чем она отвернулась, пряча ее. Это зрелище разозлило его еще больше.

Он грубо схватил ее за бедра, сдавливая до самых костей, а затем отводя их назад и поднимая ее на цыпочки, чтобы выровнять их тела, в то время как сам сдвинулся ниже. Он трахал ее уже достаточно раз, чтобы знать наверняка, какие ухищрения нужны, чтобы их тела идеально состыковывались.

— Если тебе вдруг интересно, я тебя ненавижу, — прошипел он ей в ухо, еще более грубо дернув назад, прижимая ее плечи к стеклу, чтобы поднять бедра на нужный уровень.

Она не сразу отреагировала на это.

— Да-а… Я знаю, — спустя мгновение почти шепотом произнесла она.

Ее ответ сделал все только хуже, хотя он и не мог точно определить почему. Просто еще один слой нарастающей обиды, которую он испытывал по отношению к ней.

Он потянулся и скользнул рукой между ее ног, обнаруживая, что она уже горячая и влажная для него.

Она знала, что он ненавидит ее, но все равно была для него мокрой. И кто теперь был жалок?

Не то чтобы он приглашал ее, в любом случае. Он совершенно точно не звал ее.

— Не знаю, с чего вдруг вообще вожусь с тобой, ты действительно этого не стоишь, — произнес он, и она вздрогнула. Такая реакция доставила ему дикое удовольствие, он раздвинул ее ноги и погрузил свой член в ее гостеприимное тепло одним резким толчком.

Он крепко сжал ее бедро, удерживая на месте, когда начал двигаться, врываясь снова и снова, устанавливая жесткую, карательную скорость под стать пульсирующей ярости, все еще кипящей в нем. Выплескивая свое разочарование.

Грейнджер застонала, все ее тело затрепетало, когда она выгнулась, стоя на цыпочках, чтобы встречать его толчки. Кровь кипела в его жилах, а сердце билось в такт тому, как он врезался в нее — сильнее, быстрее, желая погрузиться еще глубже. Она была тугой, влажной и сжимающейся. Ручейки воды стекали по ее коже. Он хотел пометить ее снаружи так же сильно, насколько по его ощущениям она пометила его изнутри.

Это было похоже на тошнотворное ощущение падения без метлы, чувство холодного ужаса, что он стремительно приближается к тому дню, когда все закончится, а он ничего не может сделать, чтобы подготовиться к этому, и не было ничего, что он смог бы сделать. Он рухнет на землю, разбитый и сломанный, когда собственные кости разорвут его на части.

Но не будет ни толп, ни снитча в его руке. Он просто будет лежать там, выброшенный за ненадобностью.

Он сильно прикусил изгиб между ее плечом и шеей, наслаждаясь тем, как она обхватывает его, протяжно выдыхая и царапая пальцами по стеклу.

Он продолжал трахать ее жестко и быстро, врезаясь по самые яйца, чувствуя, как она сдавливает его, когда принимает член. Вымещая свою ярость из-за матча, из-за Уизли, укравшей у него момент триумфа, из-за ебаных гриффиндорцев в целом и Грейнджер в частности.

В основном из-за Грейнджер. Это всегда была Грейнджер.

Которая забралась к нему в голову, и откуда он не мог ее выкинуть. Которая не оставляла его в покое, не нуждалась в нем, но продолжала использовать только потому, что могла. Он ненавидел ее.

Ненавидел, ненавидел, ненавидел. Снова и снова он прокручивал это слово в голове, чтобы напомнить себе, кем они были. Кем они не были.

— Малфой… Я здесь не для того, чтобы… — заговорила она.

— Заткнись! — оборвал он, врезавшись в нее бедрами, когда погрузился до упора и сильнее прижал к стене. — Заткнись.

После этого она молчала.

Это вызвало в нем еще большую ненависть. Он двинулся рукой вниз к ее тазу, пальцы скользнули между ног, поглаживая до тех пор, пока она не начала всхлипывать. Звук был мелодией, разлившейся по его нервным окончаниям. Он провел пальцами по влагалищу, чувствуя, как проскальзывает внутрь и заполняет ее. Упиваясь тем, как она напряглась и задрожала, когда он направил свои толчки как раз под нужным для нее углом.

Он гладил нежно, дразняще, замедляя фрикции под стать прикосновениям. Глубоко, с оттяжкой, как ей нравилось. Одну руку он держал на ее спине, вжимая ее в другую свою руку. Прогибая ее спину, чтобы она встречала его.

Вот та самая часть, которая была невероятной. Когда существовали только они, и он не думал о том, сколькими способами все собиралось пойти не так. Вызывающее привыкание ощущение ее тела, прижатого к нему, плотные тиски, словно оборачивающие его член в жидкий бархат, прикасаться к ней до тех пор, пока не вытрахаешь эту издевательскую мелодичность из ее горла, и ее голос не задрожит, когда она станет хныкать и извиваться в ответ на то, что он с ней делал.

Он снова погладил ее, чувствуя, как она плавится под подушечками его пальцев. Она закусила губу, но все равно застонала, зажмурив глаза, когда он начал выводить неторопливые круги на клиторе.

Часть 1

SenLinYu

ТеххиШекк

Rapunzel Ka

После поражения в квиддиче Драко дает выход своему разочарованию в душевой Слизерина.
— Знаешь, почему вы проиграли? — спросила она, прерывая его размышления.
— Потому что Уизли — идиотка, склонная к самоубийству?
— Нет, — она покачала головой, ее глаза были закрыты под струями воды. — Джинни идиотка, когда дело касается квиддича, такая же, какими были Гарри и Рон, но она не самоубийца. Она просто хотела выиграть больше тебя. Вот почему Слизерин всегда проигрывает Гриффиндору.

Роулинг Джоан «Гарри Поттер»

Гарри Поттер

Драко Малфой/Гермиона Грейнджер

Гермиона Грейнджер

Драко Малфой

Самосохранение/Self-Preservation

ru-samosohranenie-self-preservation-senlinyu-gamma-tehhishekk-perevodchik-rapunzel-ka

Джоан Роулинг – лучший пример непоколебимой веры в собственный талант. Если бы после многочисленных отказов издательств она сдалась, мы бы не узнали историю о мальчике, который выжил. Книга про Гарри Поттера принесла автору состояние более миллиарда долларов. А нам подарила разнообразные компьютерные игры, мерч и игрушки.
Прихватите волшебную палочку и отправляйтесь в захватывающий магический мир при помощи наших фанфиков по Гарри Поттеру. Узнайте у самой Гермионы Грейнджер, сколько раз нужно рассечь воздух палочкой, чтобы перо взлетело? А может, вас интересует не магия, а продвинутая химия? Профессор Северус Снейп готов обучить вас зельеварению – и не только. Станьте попаданцем и испытайте с персонажами все самые яркие чувства: любовь и ненависть, дружбу и вражду. Узнайте тайны самого Темного Лорда, отправившись назад во времени, в прошлое Тома Реддла. Получите карту мародеров от близнецов Уизли и исследуйте все запретные места Хогвартса. Не обходите вниманием и горячие новинки: законченные произведения в жанрах «слэш», «фем-флэш» и «омегаверс» с весьма пикантными сценами. Будьте с нашим фэндомом: у нас круто, ведь читать фанфики по Гарри Поттеру из нашего сборника можно совершенно бесплатно.

Самосохранение/Self-Preservation

Комментарии (0)