Психотерапевт скажет вам, что в природе существует семь стадий горя и что человек, как правило, проходит через каждую из них. Продолжительность не особо важна. Сначала это шок и отрицание. Затем боль и чувство вины. Потом гнев и торг, за которыми следует восстановление и смирение, и, наконец, принятие и надежда. Обычно человек проходит через все семь, но Гермионе Грейнджер удалось преодолеть лишь четыре из них.

Прошло всего три часа с тех пор, как ей позвонили и сообщили, что его больше нет. Все происходящее казалось чем-то нереальным. Гермиона была уверена, что это какой-то дурной сон. Она молилась снова и снова, только бы он вернулся домой. Она ждала его звонка. Ждала стука в дверь. Ждала, что он вновь ляжет рядом с ней на кровати. Но он так и не пришёл. Из её глаз текли слёзы, и казалось, что они никогда не иссушатся. Девушка рыдала на полу своей квартиры, позволяя холодному дереву царапать её колени. Мозг не мог смириться с тем, что его больше нет. Она всё ещё повсюду чувствовала его запах. Она ведь видела его всего несколько часов назад: он, выскользнув из ванной, спешно поцеловал её в плечо на прощание. Тогда она не успела даже среагировать и поцеловать его в ответ. Внутри неё все горело, когда она наклонилась и сжала кожу на груди в районе сердца. Никогда в жизни она не испытывала такой боли. Не даже когда Беллатриса пытала её Круцио на полу Мэнора. Не когда Гермиона буквально на глазах увядала под силой проклятия. Не когда сумасшедшая ведьма вырезала слово «грязнокровка» на руке девушки. Нет. Она бы лучше снова через всё это прошла, лишь бы не мучиться в этой агонии сейчас. Гермиона ощутила, как Живоглот прилёг рядом, но в тот момент ей даже не хотелось его гладить. Всё внутри болело. Всё вокруг напоминало ей о 

Прошло четыре недели с тех пор, как она лишилась своего сердца. Гермиона рыдала и молила его вернуться домой. Вернуться к ней. Она изолировала себя от всего мира. Она заблокировала свою каминную сеть, чтобы никто не смел тревожить её. Отчасти Гермиона желала просто однажды умереть во сне, но этого так и не произошло. Она чувствовала себя пустой и сломленной, хотя люди и твердили, что время лечит. Но время лишь усугубляло и продлевало агонию. Каждый день был больнее предыдущего, каждый вздох без 

 больше походил на борьбу. Её мир был ложью и обманом. Её мир обрушился в крошку. Её миром был Драко Малфой. О, как она сожалела, что не попрощалась с ним в тот день. Что не бросилась целовать его перед уходом, как обычно. Она отдала бы всё на свете, лишь бы просто попрощаться с ним в последний раз.

Прошло три месяца с тех пор, как вся её жизнь перевернулась с ног на голову. Гермиона вернулась в самое начало, но теперь в ней не осталось и капли надежды на светлое будущее. Без него не осталось ничего: ни начала, ни конца. Он и был её истоком, он же и стал её кончиной. Гермиона даже прошла курс терапии. Она рассказывала о его смерти. Это должно было помочь, но всё, о чем она могла думать, — это злость. Она отдала войне всё своё детство. Ей пришлось быстро повзрослеть. Она отказалась от родителей. Отказалась от всего, что делало её хоть чуточку счастливой. И когда вновь обрела единственное, что помогло ей вернуть любовь к жизни, у неё отняли и это. Гермиона пыталась найти воскрешающий камень, но Гарри сказал, что выбросил его после битвы за Хогвартс. Тогда они очень сильно поссорились и с тех пор не разговаривали. Сколько бы потерь ни пережил Гарри, у него всегда была Джинни  — единственный человек, который у него остался. Он не лишился любви всей своей жизни. Хотя назвать Драко любовью всей ее жизни было бы оскорблением, потому что он был намного больше: он был её второй половинкой; человеком, без которого она не могла жить. Теперь же Гермиона находилась в собственном аду — сломанная и пустая. Казалось, никто не понимал: Драко Малфой был её смыслом и без него ей ничего не было нужно. И поэтому Гермиона злилась. Она устала. Она была истощена и сломлена. Она знала, что никогда не смирится с этим. Не тогда, когда любишь так сильно, как она любила его. Подобные чувства разбивают тебя вдребезги, если ты её теряешь. И вот она сидела в квартире, которая когда-то была 

 кровати и часами рыдала и проклинала весь мир за такое предательство.

Прошло шесть месяцев после того, как в её жизни погас свет. Она не принимала душ уже неделю. Её волосы находились в отвратительном состоянии. Живот болел при малейшей попытке подняться или просто двигаться. Её одолевала ужасная слабость.  Во всей квартире стоял жуткий холод. Гермиона вставала с постели лишь для того, чтобы покормить Живоглота. Иногда приходил Гарри и пытался как-то взбодрить её, но у него ничего не выходило. Все старались ей помочь. Тео ухаживал за ней и рассказывал, как тоже безумно скучает по Драко. На самом деле, это лишь ухудшало ситуацию, но у Гермионы больше не осталось слёз, чтобы плакать. Она была пуста. У неё не было причин жить дальше. Она просто лежала и утопала в воспоминаниях о том, как совсем недавно они заливались смехом на этом же самом месте. 

. Теперь ей казалось, что это было так давно.

Триста шестьдесят пять дней назад её мир был разорван на части. Прошёл целый год с того момента, как исчез её единственный источник счастья. Целый год она бродила по миру в одиночестве. Ни дерзкой улыбки, ни лёгких поцелуев. Целый год у неё был один и тот же распорядок дня: утром она вставала в своей пустой холодной квартире, кормила Живоглота, а затем ложилась обратно в кровать и плакала. Промокшая от слёз подушка была единственным источником утешения. Всё казалось неправильным. Её постель была холодной. Она не видела смысла просыпаться по утрам. Ей даже читать не хотелось.

Но ей пришлось встать, чтобы надеть траурное платье. Гермиона оставила волосы несобранными — Драко так любил. Она не стала накладывать макияж, только накрасила губы красной помадой. От этого у неё защемило сердце. Он любил красную помаду, потому что она оставляла следы. Но теперь у девушки не было кожи цвета слоновой кости рядом, которую можно было бы целовать. Она бездумно потянула за цепочку, которую он когда-то ей подарил. Гермиона сжала висящий на ней кулон — сегодня она не станет плакать. Для начала ей нужно попрощаться с ним, а плакать она будет уже позже. Она обула туфли на каблуках и подошла к камину, набрав в ладонь летучего пороха. Вот прямо сейчас он бы приблизился и обнял её на прощание, поцеловав в плечо. Гермиона никогда бы не подумала, что так сильно будет скучать по такому, на первый взгляд, неприметному прикосновению.

Сегодня ей вновь придётся встретиться с Гарри, Джинни и Роном. Она избегала их целый год, но сегодня они точно встретятся, и мысль об этом вовсе не утешала. Потому что её единственным утешением в этом мире был Драко. Его присутствие было единственной причиной существовать в этом мире.

Гермиона рывком бросила себе под ноги порох, и всё её тело окутало зелёным туманом. Она тут же пробормотала место назначения, чувствуя, как из глаз вот-вот готовы вырваться слёзы. Наконец, пламя стихло, и она вышла из камина в холодную комнату. Она услышала приглушённое бормотание где-то вдалеке. Она прибыла немного раньше назначенного времени. Гермиона подошла к стойке регистрации и увидела его лицо на колдографии, что лежала на стопке каких-то бумаг. Он улыбался. Двигался. На секунду ей показалось, что он всё ещё жив. Его обычно серьёзное лицо поворачивалось к смотрящему совсем немного, а затем он нагловато ухмылялся. На мгновение Гермиона вновь почувствовала себя живой, но эта иллюзия испарилась сразу же, как только движение повторилось. Тогда она в очередной раз осознала, что его больше нет. Что он никогда к ней не вернётся.

Она быстро вытерла слёзы и подхватила корзину с последними оставшимися от него вещами. Присев на скамейку, Гермиона взяла в руки один из его свитеров и поднесла к носу: к своему удивлению, она всё ещё могла чувствовать успокаивающий запах мяты и одеколона. Запах, который так давно исчез из их квартиры. Запах, ради которого она обшарила каждый угол. Она глубоко вдохнула, не заботясь о том, кто мог увидеть её в тот момент. Она могла поклясться, что чувствует его прохладные пальцы на своих плечах. Точно так же его волосы щекотали ей шею, когда он наклонялся к ней сзади. Но это ощущение продлилось совсем недолго, и девушка снова рухнула в реальность. Она отложила вещи в сторону и достала пачку писем, подписанных для неё. Стопка казалась довольно толстой; в ней должно было быть около четырёх писем. Почерк Драко был размашистым, но безупречным благодаря урокам каллиграфии в детстве. Гермиона помнила, как он жаловался, что мать часами заставляла его оттачивать свои навыки. Девушка всегда дразнила его за это, но на самом деле ей это нравилось: его почерк, его письма и записки.

Она развернула первый конверт и принялась его читать.

Либо ты нашла эти письма сама, учитывая твой длинный нос, либо же случилось что-то непоправимое и тебе их отдал кто-то другой. Надеюсь, ты никогда не получишь их, но если и получишь, то я рад. Рад, что могу дать тебе хотя бы это. Я знаю, насколько ты до безумия упрямая и не слушаешь никого вокруг, но я надеюсь, что сейчас ты прислушаешься к моим словам — я молю тебя об этом. Есть четыре вещи, которые я бы хотел тебе сказать. И не спорь со мной — это факты, которые не обсуждаются. 

Первое. Я искренне надеюсь, что ты поверишь мне сейчас, иначе из меня вышел отвратительный партнёр и никудышный любовник. Я, Драко Люциус Малфой, — теперь ты знаешь, что я говорю абсолютно серьёзно, раз решил использовать своё полное имя, — люблю тебя. Люблю по-настоящему, так, как никогда не думал, что смогу полюбить. Я люблю тебя бесконечно сильно. Да, знаю, звучит как клише; все так говорят, пока их кто-то не предаст или не изменит им. Но я буду любить тебя даже в этом случае. Даже если предашь, если изменишь и воткнёшь мне нож в сердце. Я бы любил тебя в любом случае так же сильно, как и в самом начале. Я люблю твоё большое сердце и то, как ты ворчишь на меня. Я благодарен, что ты смогла полюбить меня, даже несмотря на моё ужасное прошлое. 

Ты показала мне, что такое любовь. Что любовь возможна, по крайней мере с тобой. Но мне не нужно убеждать тебя, что я всегда любил и до сих пор люблю тебя. В мире живых или мире мёртвых, я всё равно люблю тебя. И я знаю, что ты это знаешь. Просто хочу напомнить об этом, потому что, если ты когда-либо прочтёшь эти письма, тебе понадобится это напоминание. Грейнджер, я знаю, что тебе сейчас нелёгко. Я даже не представляю насколько, но я эгоист и поэтому хочу, чтобы ты знала о моих чувствах. Больше, чем свою свободу и жизнь, я люблю только тебя. Даже когда ты ругаешь меня или когда хвалишь. Люблю всегда. 

Благодаря тебе я так многому научился. Благодаря тебе эта жизнь стоила того, чтобы её прожить. Я знаю, что это звучит банально, но я даже не могу выразить, что я чувствую к тебе. У меня была возможность любить и обнимать тебя, и мне этого достаточно. Всегда было и всегда будет. Я люблю тебя, Гермиона Джин Грейнджер, и хотел бы сказать тебе это лично ещё миллион раз. Но в конце концов мир проиграл, потому что я смог полюбить тебя. И это всё, что мне было нужно в этой жизни. 

Так что ещё раз, любовь моя, я очень сильно тебя люблю. Ты будешь моей всегда. И я знаю, что ты любила меня так же сильно. 

Вот вторая вещь, которую я хотел, чтобы ты знала, Грейнджер… Пожалуйста, не плачь, ты же знаешь, это всегда разбивало мне сердце. Я хотел бы, чтобы ты знала — я в порядке. Я доволен жизнью, которую прожил. Я полюбил тебя, и это самое прекрасное, что со мной когда-либо случалось. Твоя любовь подарила мне свободу и спокойствие, когда, казалось, уже ничего не могло меня спасти. 

Даже если бы мне удалось быть с тобой лишь месяц, я бы всё равно был благодарен. Поэтому, пожалуйста, не волнуйся обо мне. Я в порядке и наблюдаю за тобой. Мне всегда нравилось это делать. 

Это письмо вышло коротким, но мне нечего больше сказать. Со мной всё хорошо — и с тобой тоже будет. Я очень скучаю по тебе и безумно тебя люблю. 

Твой единственный и неповторимый

Наконец, третья вещь, которую я бы хотел тебе рассказать. Наверное, это будет самым сложным, потому что я не могу сказать тебе это лично и убедиться, что ты поверила мне. Но, пожалуйста, Грейнджер, я умоляю тебя, не чувствуй себя виноватой. Как бы я ни поступил, это не твоя вина. Не взваливай на себя эту ответственность. Если у меня ещё осталось право о чём-то просить, то, пожалуйста, не вини себя. Мне так жаль, что тебе придётся пройти через всю эту боль. И я тоже буду мучиться, наблюдая за твоей агонией. Прошу, не неси на себе груз вины за мою смерть. Ты сделаешь мне очень больно. Потому что я знаю, что это не так. Нет, и не спорь со мной сейчас. 

Вина за то, что любимый человек ушёл из жизни, не лежит на живых. Так что не думай об этом. Я надеюсь, что ты прислушаешься ко мне, хотя и знаю, что это не так. И от этого мне больнее всего. Живи для себя и будь счастлива, Грейнджер. 

Даже если это ради меня или ради кого-то ещё, пожалуйста, не вини себя.

Я солгал тебе. Я действительно, чёрт возьми, солгал, и об этом мне сложнее всего писать. Я всё ещё жив, но если это вскоре изменится, то я знаю, чего бы хотел для тебя. Это больно, но, Грейнджер, живи дальше.

Не горюй обо мне. Не оставайся навсегда одна. Не поступай так с собой, ты заслуживаешь счастья — с кем бы то ни было. Я не буду лгать и говорить, что мне легко отпускать тебя к другому мужчине, но не позволяй себе из-за этого быть одинокой. Ты заслуживаешь большего. Я знаю, что навсегда останусь твоей единственной настоящей любовью. Возможно, это звучит даже немного нагло с моей стороны, но я уже мёртв, поэтому мне можно так говорить. Не волнуйся, для меня ты навсегда останешься единственной и неповторимой. Ты заслуживаешь, чтобы кто-то любил тебя и заботился о тебе. Моё единственное условие — его должен одобрить Живоглот. В глубине души этот засранец любит меня, и он будет на моей стороне. Если он одобрит твоего нового возлюбленного, то… что ж, не могу сказать, что я буду рад, но я всё равно благословлю вас на счастливое будущее. Ты заслуживаешь каждую каплю счастья на свете, любовь моя. 

Твоя единственная и неповторимая настоящая любовь, Драко чёртов Малфой

Последнее письмо, любовь моя!

И еще одна ложь, на этот раз самая ужасная. Потому что я не хочу прощаться с тобой. Никогда. Но я должен, поэтому прощай, Грейнджер, золотая девочка, лучик света и любовь всей моей жизни. Быть любимым тобой было самой большой честью для меня. Я просто надеюсь, что любил тебя хотя бы наполовину так же сильно, как ты любила меня. Когда-нибудь мы снова встретимся, и тогда ты расскажешь мне обо всём, что случилось после меня. И мы снова будем вместе. Навсегда. А до тех пор, любимая моя Гермиона, будь счастлива. 

Гермиона перечитала каждое письмо дважды. Его слова согревали её, но в то же время оставляли пустоту внутри. Она положила письма на свитер рядом: боялась, что слёзы испортят бумагу. Она знала, что никогда не сможет жить дальше. Малфой не оставил ей выбора — никто не сможет полюбить её так, как он. Грейнджер вытерла слёзы и вошла в комнату, где находились остальные приглашённые. Она слушала плач людей вокруг и мысленно прощалась с Драко. Её посадили в первом ряду. Она плакала, пока принимала соболезнования. В конце концов она вернулась в свою квартиру к Живоглоту.

Спустя некоторое время Гермиона услышала стук в дверь, и это заставило её подняться. Гарри стоял в дверном проёме. Её взгляд был прикован к красному камню в его руке. Она смотрела на него, и на глаза снова навернулись слёзы. Гарри сказал, что Воскрешающего камня больше нет. Гермиона сама пыталась искать его, но так и не преуспела в этом.

— Малфой заставил меня подождать год, он взял с меня обещание. Я не хотел причинять тебе боль, Гермиона, поэтому и согласился, — сказал Гарри, когда Гермиона, открыв дверь пошире, впустила его. Это было так похоже на Малфоя: планировать всё, что связано с его смертью.

Гарри вошёл, осторожно передавая ей камень, и она, дрожа, медленно села обратно на кровать. Она покрутила камень раз, второй, третий, и перед ней возникло голубое сияние. Перед ней возник 

Гермиона не смогла сдержать всхлип. Драко улыбался ей.

— Привет, Грейнджер, скучала по мне? — усмехнулся Малфой, и в тот момент ей ужасно захотелось его обнять. Но она не могла: перед ней был лишь воздух.

Гермиона села обратно, энергично кивая головой, и увидела, как Гарри с покрасневшими глазами покинул комнату.

— Я люблю тебя и очень скучаю по тебе. Прости, что не сказала этого в тот последний день. Я так скучаю по тебе, Драко. Я не знаю, как жить дальше, — прошептала она, огорчив этим Малфоя.

— Грейнджер, наблюдать за тобой всё это время было агонией. Я тоже очень скучаю, но так продолжаться не может. Ты должна отпустить меня, жить дальше и заботиться о Живоглоте. Ты заслуживаешь этого, любовь моя.

Гермиона плакала, в её горле образовался тугой комок, а тело сотрясалось в судорогах плача.

— Но как? Как мне жить дальше, если я не могу видеть тебя? Прикасаться к тебе каждый день? Я осталась одна, — произнесла она, глядя на Драко заплаканными глазами.

— Ты должна, Грейнджер. Знай, что я любил тебя больше всего на свете. Ты была моим даром. Любить тебя и быть любимым тобой было для меня самой большой честью, — сказал Малфой, и в тот момент свечение начало угасать.

— Нет! Не оставляй меня снова! Пожалуйста! Пожалуйста, Драко, вернись домой. Вернись ко мне! — Гермиона не заметила, как голос охрип от крика.

— Не надо, Грейнджер. Если бы я мог, то сделал бы это без колебаний. — По его щекам катились слёзы.

— Дай мне услышать это ещё раз, — взмолилась она.

— Я люблю тебя, Гермиона. Я люблю твоё доброе сердце и непослушные волосы. Я люблю ту золотую девочку, героиню войны. Люблю жёсткую и грубую тебя. Люблю мою ласковую и любящую Гермиону. Я люблю тебя. Будь счастлива, и, если ты когда-то решишь прислушаться к чему-либо, то прислушайся к моим письмам. — Это было последнее, что Драко успел ей сказать, прежде чем исчезнуть навсегда.

— Я люблю тебя, — прошептала Гермиона на прощание.

Он попросил её заботиться о Живоглоте, и она была готова выполнить эту просьбу.

Живоглот умер через полтора года.

Гермиона Джин Грейнджер умерла через три дня после этого. Причиной смерти стало магическое истощение. Такое бывает только у тех ведьм и волшебников, которые истратили всю свою магию. Причина этому не была найдена. Её друзья и родные были шокированы, но оплакивали утрату скромно. По-настоящему они оплакивали её, когда умер Драко Малфой. Если бы вы спросили любого из них, то каждый бы сказал, что на самом деле Гермиона умерла в тот день, когда ей позвонили в 00:15.

Ссылка на исходную публикацию - https://ficbook.net/readfic/12712545

Часть 1

ThesteralQueen

meilidali

The Daily Porok

Сама она так и не смогла дойти до исцеления, восстановления или принятия. И лишь однажды ее сердце смог собрать единственный человек, который в итоге заставил её пройти через все семь стадий принятия горя.

Роулинг Джоан «Гарри Поттер»

Драко Малфой/Гермиона Грейнджер

Семь стадий горя, до трёх из которых Гермиона не дошла

ru-sem-stadii-gorya-do-treh-iz-kotoryh-germiona-ne-doshla-thesteralqueen-beta-meilidali-perevodchik-the-daily-porok

Джоан Роулинг – лучший пример непоколебимой веры в собственный талант. Если бы после многочисленных отказов издательств она сдалась, мы бы не узнали историю о мальчике, который выжил. Книга про Гарри Поттера принесла автору состояние более миллиарда долларов. А нам подарила разнообразные компьютерные игры, мерч и игрушки.
Прихватите волшебную палочку и отправляйтесь в захватывающий магический мир при помощи наших фанфиков по Гарри Поттеру. Узнайте у самой Гермионы Грейнджер, сколько раз нужно рассечь воздух палочкой, чтобы перо взлетело? А может, вас интересует не магия, а продвинутая химия? Профессор Северус Снейп готов обучить вас зельеварению – и не только. Станьте попаданцем и испытайте с персонажами все самые яркие чувства: любовь и ненависть, дружбу и вражду. Узнайте тайны самого Темного Лорда, отправившись назад во времени, в прошлое Тома Реддла. Получите карту мародеров от близнецов Уизли и исследуйте все запретные места Хогвартса. Не обходите вниманием и горячие новинки: законченные произведения в жанрах «слэш», «фем-флэш» и «омегаверс» с весьма пикантными сценами. Будьте с нашим фэндомом: у нас круто, ведь читать фанфики по Гарри Поттеру из нашего сборника можно совершенно бесплатно.

Семь стадий горя, до трёх из которых Гермиона не дошла

Комментарии (0)