Война беспощадна в своём стремлении отнять каждую крупицу надежды.

Неопределённость способна опустошить даже самые здравые умы.

Гермиона твердит себе это, глядя на Драко в третий раз за последние две минуты после их разговора.

Как только он пришёл в себя, ей не потребовалось много времени, чтобы рассказать ему о проваленной миссии, о его теперь уже заживших ранах и о нынешнем состоянии их штаб-квартиры — развалинах некогда величественного дома, превратившегося в пепел и в пропитанные кровью кирпичи. На то, чтобы показать ему клочок пергамента, доставленный совой ранее, ушло ещё меньше времени.

«Оставайтесь там, где вы находитесь

— Что теперь? — спрашивает он.

Их разделяет всего одна подушка на потрёпанном диване, который грозит развалиться под их весом, но когда он, наконец, встречает её взгляд, кажется, что между ними пропасть.

Возможно, это глупо и незрело, но она смотрит в сторону.

За всё пережитое она позволила себе лишь этот момент ребячества.

— Теперь… — Гермиона пытается избавиться от комка в горле, но он застревает и разбухает. — Теперь ждём.

Значительным усилием воли она поднимается с дивана, не оглядываясь на него. Она не может сидеть спокойно, когда судьба столь многих неизвестна.

В убежище не хватает запасов, но Гермиона продолжает открывать каждый шкаф и ящик. Необходимо составить список пайков, имеющихся в их распоряжении, хотя она знает, что сейчас не в силах справиться с этой задачей. Она старается занять себя чем-нибудь другим, кроме как пребывать в тишине, дающей мыслям возможность поглотить её.

Если она позволит себе хоть на секунду задуматься об этой жуткой сцене, о лицах, искажённых яростью, болью и горем, или о потерях, которыми ознаменовались прошедшие месяцы, она может сломаться под натиском этих воспоминаний.

А она не должна этого делать.

Не под тяжестью его пристального внимания.

Но это не мешает её коже покрыться мурашками, а сердцу — биться в тревоге, которую она так долго пыталась игнорировать.

Война пошатнула её мораль и изменила восприятие. Она показала ей, что не бывает простых понятий «правильно» или «неправильно». Теперь, лишившись юношеского оптимизма, она знает, что добро не торжествует над злом только потому, что оно правильно.

Война — это не чёрное и белое, она окрашена в оттенки серого.

Она уже не та, кем была, когда всё началось, но её утешает осознание того, что она далеко не единственная, кого коснулась участь сражаться с теми, кто старше её самой. Хотя он был ранен и без сознания, когда они прибыли сюда, он стал свидетелем тех же разрушений.

Маленькая кухня и несколько шкафов не дают ей возможности отвлечься, и она решает осмотреть остальную часть дома. Коридор недлинный, всего четыре или пять шагов по прогибающимся половицам, но, учитывая, что он наблюдает за каждым её шагом, то кажется, что это километры.

Две спальни расположены напротив, в каждой из них — тонкий жёсткий матрас и потёртое от времени одеяло. Дверная ручка в комнату, на которую она претендует, болтается, расшатанная за годы невнимания, и деревянная дверь скрипит, когда она закрывает её.

Тем не менее, она слышит эхо вздоха через тонкую перегородку.

Изоляция в убежище с человеком, которого она так долго старалась избегать, не благоприятствует её здравомыслию.

С содержимым сумки Гермионы, которая стала значительно легче после исцеления Драко, находившегося на пороге смерти, и с одной не сломанной палочкой в руках, она понимает, что они уязвимы.

В доме два выхода — парадный и чёрный, и все шторы задёрнуты, что даёт им видимость безопасности, пусть и весьма сомнительную.

Она постоянно держит свою палочку в кобуре под курткой, но не пользуется ею. Орден давно подозревает, что их враги контролируют магические следы, поэтому она не произнесла ни одного очищающего заклинания, несмотря на пыль, усеивающую каждый кусочек света, пробивающийся сквозь щели в потёртых занавесках.

Консервный нож скорее ржавый, чем железный, и воет при каждом обороте, но это не мешает Гермионе сосредоточить свою нервозность на банке с бобами и подчинить её себе. Потребовалось несколько недовольных ворчаний и один гневный вздох, прежде чем беспорядочные разрезы сошлись воедино по всей длине. Она сдвигает крышку ровно настолько, чтобы высыпать содержимое в помятую кастрюлю на плите.

Еда — не самая важная для неё вещь, но сегодня они ещё не ели, и она уверена, что из них двоих только она умеет пользоваться маггловской плитой. В любой момент им могут понадобиться силы, поэтому она ставит кастрюлю на стол и накрывает её сверху тарелкой, чтобы сохранить тепло.

Это не столь действенно, как согревающие чары, но тоже сойдёт.

Она ест в тишине за закрытой дверью своей спальни и слышит, как Драко выходит из комнаты.

Затаив дыхание, она прислушивается к его шагам в сторону кухни.

Кастрюля стучит о столешницу.

При каждом его шаге ложка звонко ударяется о край тарелки со сколами.

И вот его дверь снова закрывается.

Дрожащими руками Гермиона пишет список всех членов Ордена, которые, как она знает, были на Гриммо в ту ночь. До сих пор она избегала того, с чем ей придётся столкнуться из-за этого списка.

По её щеке катится слеза, когда она вычёркивает три имени, зная, что некоторые вещи не может исправить даже магия. Оставшиеся два десятка имён испещрены символами.

Знак вопроса напротив тех, чьи судьбы неизвестны, и звёздочка рядом с теми, кого она видела, выхватывая один из портключей из трясущихся рук Кингсли Бруствера.

Её должно утешать знание того, что она сделала всё, что могла, пока ей не скажут обратное, но это не успокаивает её беспокойный разум, когда образы пламени и эхо криков повторяются, как трагическая песня, которую она хотела бы никогда не знать.

Гермиона ковыряется в швах на диване, скреплённых неподатливыми нитками, протянутых через всю подушку. Может быть, он и в крайне запущенном состоянии, но всё же это намного лучше, чем хлипкий матрас, который перечеркнул все её надежды на полноценный отдых.

Никто не удосужился сказать ей, когда всё началось, что война — это столько же ожидание, сколько и действия.

В период, не гарантирующий уверенности в жизни, семь дней относительной тишины, наполненные напряжением, которое она не может выразить словами — это своеобразная форма пытки.

Сквозь прохудившиеся окна проникает холод.

Дрожа, она натягивает на плечи колючее одеяло и закрывает глаза.

— Ты собираешься взять письмо?

Гермиона моргает дважды, вытирая слипающиеся от сна глаза, прежде чем она слышит стук в окно.

В мгновение ока она вскакивает с дивана и бросается открывать его.

Коричневая сова в крапинку с пергаментом, привязанным к лапке, ей не знакома. Когда она впускает птицу, то замечает, что её крыло погнуто, а перья взъерошены. Она чувствует родственную связь с этим существом, выглядящим точно так же, как и она: уставшим до костей и истощённым обстоятельствами, не зависящими от него.

Ей интересно, где ещё побывала эта сова за последние несколько дней, первая ли это её остановка, последняя или где-то в промежутке.

Только когда сова исчезает в темноте, Гермиона вспоминает, что Драко всё ещё в комнате. 

. Она не уверена, как сумела забыть, ведь его присутствие — сила сама по себе, но она винит в этом адреналин и сонное оцепенение, которое она пытается развеять.

Он смотрит на записку в её руках.

Это маленький кусок пергамента, и она разворачивает его в несколько быстрых движений, вздыхая, когда видит знакомые слова, написанные петлистым почерком Бруствера:

«Оставайтесь там, где вы находитесь».

Война толкает людей на поступки, о которых они никогда бы не подумали.

Гермиона говорит себе это снова и снова, но это не мешает ей слушать, как гудят и визжат трубы, пока Драко принимает душ по ту сторону стены. Если бы она могла, то предоставила бы ему возможность уединиться, но четыре стены убежища давят всё больше с каждым днём, сужая пространство вокруг них.

Его ворчание время от времени и удары о стену душевой рисуют образы, которые она не может забыть, но никогда в этом не признается даже самой себе.

До этого момента она очень чётко обозначила свой промах в суждениях в ночь, наполненную адреналином, пару месяцев назад. В её сознании их разовая связь выражается одним ёмким словом: «Ошибка».

Но это не мешает ей закрыть глаза и предаться воспоминаниям.

Любая возможность испытать утешение соблазнительна — особенно, если только она будет знать.

Это преступление без жертв, рассуждает она.

Воображение распаляет её чувства, и нет смысла лгать себе, когда она просовывает пальцы под резинку трусиков и старается, чтобы её вздохи совпали с его звуками.

Проснувшись следующим утром, Гермиона испытывает знакомое чувство стыда.

Люди умирают, они могут быть мертвы, ранены и нуждаться в помощи, а что делает она?

Засыпает с мыслями о руках и губах Драко и…

Гермиона качает головой и вздыхает. Неправильно думать о чём-либо, кроме войны — о том, что они потеряли, что могут обрести, как они будут перегруппировываться и восстанавливаться после разрушительного нападения на их штаб, в результате которого все разбрелись по разным убежищам в ожидании любых новостей.

Она не имеет права на свои запретные мысли, когда должна быть сосредоточена на масштабности происходящего.

И именно поэтому она знает, что думать о чём-либо с Драко было, есть и будет ошибкой.

Но чувства редко подчиняются логике, и это ещё одна причина, по которой ей кажется, что она теряет рассудок.

Гермиона слишком долго боролась с войной, чтобы чувствовать что-то ещё, кроме изнеможения, пронизывающего всё её существо.

— Я совсем не понимаю тебя, Грейнджер.

Гермиона опирается бедром о столешницу и поворачивается к нему лицом. На его волосах заметны следы от пальцев, которыми он проводил по коже головы.

— Что ты имеешь в виду?

Гермиона не из тех, кто отступает даже на дюйм без дополнительной информации.

— Мы не друзья. Зачем тебе понадобилось спасать меня? Особенно если я был ранен. Ты могла бы схватить Поттера или Уизли.

— Ты был близко, и я запаниковала, — ей интересно, слышит ли он ложь в дрожащем голосе. — Гарри и Рон были…

Не в силах говорить из-за комка в горле, она опускает глаза к ногам и втягивает воздух.

— Я вижу ложь на твоём лице, — его шаги громко раздаются в тихой комнате. — Посмотри на меня.

Босые ступни парня находятся всего в нескольких дюймах от её ног, когда она вздёргивает подбородок и сжимает челюсти.

— Что ты хочешь от меня услышать, Малфой?

— О? Теперь я Малфой? Я полагал, что мы перешли к Драко ещё тогда…

— Я знаю, что ты делаешь.

Он вскидывает бровь, и его фирменная ухмылка так резка, что у неё перехватывает дыхание.

Трудно представить Драко кем-то другим, кроме как мужчиной, стоящим перед ней. Это ещё одна причина, почему она старается не думать о нём вообще. Слишком много совместных миссий оставили у них неизгладимое представление о самом худшем, что может предложить война. Он появился на пороге Ордена, вооружённый лишь информацией и мольбой о защите. Тогда он был слишком худым, с угловатыми чертами лица и преследуемый призраком своего выбора.

Но сейчас об этом не скажешь.

 он высокий и внушительный, и, хотя его одежда по-прежнему висит свободно, он широк во всех смыслах. Его плечи обтягивает рубашка, а мускулы рук невозможно не заметить.

Его способность разрушать её тщательно выстроенную видимость здравомыслия не имеет себе равных.

Она не знает, война ли сводит её с ума или он сам.

Может быть, сочетание этих двух причин.

Но это не имеет значения.

Shades of Grey / Оттенки серого

dreamsofdramione

DramaGirl

maywemeetagain28

Война — это не чёрное и белое. Она окрашена в оттенки серого.

Роулинг Джоан «Гарри Поттер»

Гарри Поттер

Гермиона Грейнджер/Драко Малфой

ru-shades-of-grey-ottenki-serogo-dreamsofdramione-beta-dramagirl-perevodchik-maywemeetagain28

Джоан Роулинг – лучший пример непоколебимой веры в собственный талант. Если бы после многочисленных отказов издательств она сдалась, мы бы не узнали историю о мальчике, который выжил. Книга про Гарри Поттера принесла автору состояние более миллиарда долларов. А нам подарила разнообразные компьютерные игры, мерч и игрушки.
Прихватите волшебную палочку и отправляйтесь в захватывающий магический мир при помощи наших фанфиков по Гарри Поттеру. Узнайте у самой Гермионы Грейнджер, сколько раз нужно рассечь воздух палочкой, чтобы перо взлетело? А может, вас интересует не магия, а продвинутая химия? Профессор Северус Снейп готов обучить вас зельеварению – и не только. Станьте попаданцем и испытайте с персонажами все самые яркие чувства: любовь и ненависть, дружбу и вражду. Узнайте тайны самого Темного Лорда, отправившись назад во времени, в прошлое Тома Реддла. Получите карту мародеров от близнецов Уизли и исследуйте все запретные места Хогвартса. Не обходите вниманием и горячие новинки: законченные произведения в жанрах «слэш», «фем-флэш» и «омегаверс» с весьма пикантными сценами. Будьте с нашим фэндомом: у нас круто, ведь читать фанфики по Гарри Поттеру из нашего сборника можно совершенно бесплатно.

Shades of Grey / Оттенки серого

Комментарии (0)