Где-то там, в метре от нее, шумит каплями-поцелуями дождь, с плачем ударяясь о сухую палубу и раскалывая капли на тысячи осколков. Дождь серебрит такие близкие  волны, вздымает море в душе и дарит авансом грустную улыбку на губах. Идеальные в своей точности часы услужливо бьют громом – шестьдесят минут пополудни, почти что время обеда. Совсем рядом звенит посуда, певуче стучат друг о друга тарелки, и такой манящий запах приятной дымкой распространяется по каюте.

Она никогда не знала, что такое голод. Страсть к еде заложена в ее начале, до самых кончиков поцелованных розовым закатом волос. Бонни любит все, и только оранжевую до невозможности морковь всегда старается спрятать на край тарелки, напоследок. От частой перемены блюд мельтешит в глазах, но к этому легко привыкнуть – достаточно лишь раз увидеть горящую россыпь фейерверков в темном небе. Она может перечислить все, что съела в жизни в алфавитном порядке, попутно запивая вкусные воспоминания очередным морсом. Талант – восхищаются люди. Необходимость – вздыхает ее команда. А она только пожимает плечами и принимается за сороковую уже добавку, со свойственной ей неаккуратностью хватая с тарелок куски прожаренного мяса с клюквой. Еда для того и существует, чтобы заполнять ее бездонный желудок. К чему ненужные размышления?

Шестьдесят одна минута – точно количество блюд на сегодняшнем обеде. Бонни восхищенно наблюдает за поваром, который, словно порыв ветра, расставляет все в точности этикету на столе в ее временной каюте. Почти пустые тарелки с остатками закуски методично сгружаются на поднос и увозятся куда-то вглубь корабля. На кухню, мелькает одинокая мысль в занятой едой голове пиратки, и руки сами тянутся за очередным маняще подмигивающим оливками блюдом. Рука натыкается  на услужливо протянутый морковный сок, а желанное блюдо отодвигается на расстояние двух рывков. Бонни морщится, касаясь губами ненавистного цвета рыжего сока. Таково негласное правило – она должна привыкать к оранжевому, красному и ненавистному солнечному – везде, в еде и одежде, в глазах этой команды и волосах навигатора. В камине своего собственного далекого корабля и в бликах на воде.

Пустой стакан со звоном опускается на дубовый стол, и Бонни поднимает свои небесные глаза, словно спрашивая. Ей смешно, она никогда никого ни о чем не просила, но здесь – другие правила. И получив безмолвное разрешение, пиратка поправляет съехавшую с плеча шлейку и жадно хватает первое попавшееся блюдо. Повар этого корабля тепло улыбается и уходит вглубь коридора, в ту же темноту – у него еще команда не кормлена, и времени на гостью совсем нет. Он говорит так каждый раз, а Бонни только пожимает плечами и просит принести добавки. Попозже, как он освободится. Еды еще много, стол чуть ли не скрипит под ее тяжестью, а дождь за окном располагает к сытному обеду, последующему полднику и не менее вкусному ужину в конце дня, эдак ночью. И в перерывах – множество перекусов, чаепитий и конфет в резных вазочках. Здесь хорошо кормят.

В касании от нее ненавязчиво барабанит дождь, а тонкие пальцы с пятнами кетчупа на них осторожно касаются холодного стекла. Кок, с улыбкой на губах прислонившийся к стене, незаметно наблюдает за их временной гостьей. Наконец-то на их корабле появился хоть кто-то, способный по достоинству оценить его готовку. Пусть для этого и пришлось расширять холодильник до неописуемых размеров и проводить на кухне почти все свое время. Санджи не жалел, что в одном из городов Нового Мира он случайно забрел в старую и обшарпанную тюрьму – и по воле судьбы обнаружил там ее. Ее – с поцелованными рассветом волосами, странным отношением к моркови и умирающей на губах улыбкой. Тогда шел дождь, и именно в тот раз Джеверли Бонни соврала самой себе, сказав, что не голодна этому человеку с влюбленным взглядом для каждой женщины. Ей не поверили – и в охапку, благо, тогда она была слишком слаба, унесли на солнечный корабль. От превращения в премилого мальчика с запретом на курение кока спасло только его умение и скорость, с которой Санджи выставлял свежеприготовленные блюда перед Бонни. Омары, запеченное с черносливом мясо, онигири, пироги – он никогда так много не готовил. Никогда. Кроме той ночи и этих дней теперь.

Часы затихли час спустя, проткнутые вилкой навылет. Они слишком громко тикали и мешали слушать дождь. Пустые даже от крошек, тарелки высились шатающейся башней где-то в метре от середины каюты. Посуда задумчиво покачивалась, словно не решая, куда же ей деться. Если импровизированная башенка разобьется, значит, кто-то придет на шум. Если кто-то придет – можно попросить еще чего-нибудь… Скажем, воды. В плачевно шатающуюся посуду полетела пустая упаковка из-под кетчупа…

«Это любовь» – думал счастливый кок, любовно собирая осколки в совок и планируя меню грядущего ужина. «Это выгодно» – думала Джеверли Бонни, доедая остывшую пиццу и рисуя на окне кетчупом смешливые звезды. «Это дорого» — команда Мугивар со вздохами молилась, чтобы команда гостьи поскорее нашла ее. Они еще не знали, что Санджи самолично нашел команду пиратов Бонни и отпросил их капитана на несколько дней, то бишь лет, пообещав – не много не мало – кормить ее за свой счет и привозить по праздникам.

Это судьба, подумал бы усталый дождь, в очередной раз низвергаясь в такое похожее на него море. Дождь шел для них, пицца окончательно остывала в ее руках, а тарелки гордо блестели на полках. Они слушали дождь – она, дорисовывая фейерверки на окне, а он – старательно выписывая на пироге ее имя…

И это действительно было судьбой.

Ссылка на исходную публикацию - https://ficbook.net/readfic/28387

Часть 1

Sasha JB

Они слушали дождь по отдельности, но - рядом. А где-то на кончике вилки умирало время...

Шестьдесят минут пополудни

Содержание

Часть 1

Комментарии (0)