Снег начинает идти утром в канун Рождества. Первые хлопья появляются, когда Гермиона возвращается с утренней пробежки. Сбросив кроссовки и повесив куртку в прихожей, она идет к окну, вытаскивая палочку из скрученного на макушке пучка, чтобы посмотреть, как они падают.

Снежинки искрятся в утреннем свете. Запыхавшаяся Гермиона наблюдает за ними, все еще переводя дыхание и растирая ладошки в попытке отогреть кончики пальцев. Яркий огонь оживленно потрескивает в камине. Холод не проникает в тепло гостиной, в углу которой стоит маленькая рождественская елка, увешанная шарами, мишурой и сверкающими украшениями из волшебного стекла, превосходно сочетающимися друг с другом. Аромат сосны и кедровых венков наполняет воздух, соединяясь с запахом корицы и апельсинов с гвоздикой.

В коттедже царит тихий уют, сопряженный с ощущением новизны в комнате: голые стены, произвольные пустые участки на столах и над камином, как будто поверхности все еще дожидаются подходящей безделушки, которая обретет здесь свое место и наполнит дом. Книжные стеллажи практически набиты битком, но рядом на полу по-прежнему стоят коробки. Несколько полок заняты определенными изданиями в двух экземплярах, попарно ожидающими, пока их непосредственные обладатели договорятся, чью копию следует оставить.

Это дом, только еще не полностью обустроенный.

Гермиона закрывает глаза, наслаждаясь спокойствием, пока не слышит мягко приближающиеся шаги, останавливающиеся рядом. Она распахивает глаза и еще мгновение смотрит в окно.

— Смотри, снег пошел, — говорит она.

— Я заметил, — весь ответ, который дает Драко, вкладывая кружку чая в ее холодные руки. Она прислоняется спиной к его груди, и несколько минут они безмолвно наблюдают.

— Когда я была маленькой, то грезила о белоснежном Рождестве, — произносит она. — Было бы немного похоже на сказку, если бы на наше первое Рождество выпал снег.

Она поднимает на него взгляд. Черты его лица заостренные, как граненое стекло, и уголок рта изгибается, когда он смотрит на нее в ответ. Она отводит левую руку назад и находит его, переплетая их пальцы, и притягивает его руку к своей талии. Он кладет подбородок ей на макушку и медленно водит большим пальцем взад-вперед по ее обручальному кольцу, как будто он еще не совсем привык, что оно там есть.

— Может быть, он продержится, — говорит она несколько минут спустя.

— Чем ты занимался в детстве, если вас заносило снегом? — спрашивает она, нарезая овощи.

Драко стоит в нескольких футах от нее, подготавливая телячьи голяшки, абсолютно равнодушный к погоде, в отличие от Гермионы, которая полдня не отлипала от окон. На его бедрах повязан фартук, а рукава аккуратно закатаны до локтей. Его волшебная палочка покоится на полке, пока он разворачивает бумагу для мяса, придирчиво осматривая каждый лист.

— Заносило снегом? — он поднимает глаза.

— Ну, знаешь, когда не можешь передвигаться, потому что на улице так много снега, что это становится небезопасно.

Его брови нахмурены, и он выглядит слегка смущенным, как случается всегда, когда всплывают «культурные» различия между ними.

— У волшебников обычно нет такой проблемы. Летучий порох, аппарация, портключи, как правило, есть какой-то способ перемещения, независимо от погоды.

Гермиона молчит, задумчиво пережевывая кусок морковки.

— О, конечно. Полагаю, всегда есть способ при наличии волшебной палочки.

Она кладет морковь в миску, рядом стоит еще несколько таких же, с кубиками лука, сельдерея и подготовленными травами, проверяет, все ли однородно нарезано, прежде чем повернуться и налить себе бокал вина.

Она присаживается на край кухонного стола, наблюдая, как Драко начинает формировать и перевязывать телятину кухонным шпагатом.

Это один из первых праздничных вечеров, когда они остаются только вдвоем. Между рождественскими приемами, вечеринками отделов в Министерстве, министерским балом, небольшими сборищами и визитами друзей из других частей Европы всегда что-то происходило. Блейз Забини приехал из Италии, Чарли вернулся из Румынии, а Луна только что завершила свою экспедицию в Южную Америку.

Их социальные круги еще толком не перемешались, из-за чего их праздничный календарь оказывается более насыщенным, чем кто-либо из них хочет.

Они условились, что сочельник будет принадлежать только им, а на Рождество они вернутся в социальные цепи вплоть до Нового года. Гермиона уже в ужасе от предстоящего.

Она отгоняет эту мысль и вместо этого сосредотачивается на разворачивающейся перед ней картине.

— Я знаю, что постоянно твержу об этом, — произносит она через минуту, — но мне все еще кажется нереальным, что ты готовишь.

— Я должен был чем-то заниматься, находясь под домашним арестом без волшебной палочки, а не просто упиваться страданиями, как некоторым нравится утверждать.

Гермиона неделикатно фыркает.

Он бросает на нее взгляд.

— К тому же это окупилось мне сполна, не правда ли?

Улыбка играет у нее на губах, пока она покачивает бокалом.

— Да. Некая Невыразимая всезнайка была весьма впечатлена тем открытием, что руки, за разглядыванием которых ее частенько ловили, способны на большее, чем варить для нее зелья.

— Неправда… — она задыхается и краснеет. — Это были мои материалы и моя лаборатория, я должна была убедиться, что ты готовишь все надлежащим образом.

— Конечно-конечно, ты вела себя соответствующе прилежному научному сотруднику, каким ты и являешься, — говорит он, насмешливо салютуя. — Ты просто пристально следила, чтобы украсть мои секреты зельеварения.

— Я их не крала, — говорит она, хмурясь. — Причина, по которой тебя туда пустили, заключалась в демонстрации твоего метода стабилизации волчьего зелья. Я не сидела рядышком… пялясь на тебя.

Драко не отвечает, но тень улыбки, таящаяся в его чертах, сама по себе достаточно обличительна.

Она притворяется, что ничего не замечает, вдыхая и чинно отпивая вино.

— Не могу поверить, что не догадалась раньше, что ты черпаешь приемы из магловской кулинарии.

Он выпрямляется, вздыхает и на секунду устремляет взор в потолок.

— Не могу поверить, что потратил больше года, пытаясь очаровать тебя своей личностью и искусностью зельеварения, а оказалось, все, что нужно было сделать — это сказать: «Я знаю об этом, потому что увлекаюсь готовкой. Давай я как-нибудь приготовлю тебе ужин».

Гермиона оскорбленно вспыхивает и делает большой глоток вина.

— Ты говоришь так, как будто после твоего предложения приготовить мне ужин, я немедленно бросила тебе свои трусики, — суровым тоном, наконец, произносит она.

— Ну что ты, — Драко подавляет усмешку. — Насколько я помню, это заняло три приема пищи…

— Четыре. Это случилось только на четвертый раз, — заявляет она, пытаясь скрыть румянец за бокалом вина.

Его левая бровь изгибается, а глаза хитрые как у лисы.

— Не припомню, чтобы притрагивался к тому блюду до следующего утра. Это считается? Не уверен…

— Тебе пришлось приготовить его, так что да, это, безусловно, сыграло свою роль, следовательно, этот раз считается четвертым. В любом случае, — она прочищает горло, — я согласна, что тебе стоило начать с приготовления пищи.

Он заканчивает посыпать мясо специями и вытирает руки.

— Ну, как бы я ни был рад пропустить год, когда я безответно сох по тебе, убиваясь в лаборатории в надежде произвести на тебя впечатление, вероятно, это было необходимо. В конце концов, если бы я пригласил тебя на ужин к себе домой слишком рано, ты могла бы подумать, что я пытаюсь выманить тебя из Министерства, чтобы убить.

Беззаботное настроение Гермионы тотчас исчезает, заставляя ее перемениться.

— Не говори так. У меня никогда не возникало подобных мыслей. Рону не следовало так шутить.

Драко усмехается себе под нос, прежде чем берет себя в руки и отмахивается.

— Все в порядке. Мы с Уизли теперь ведем себя цивилизованно, помнишь? Буквально вчера мы целый час играли в дартс.

Его голос беспечен, но она узнает затаенное выражение в его глазах. Так он выглядит в те моменты, когда они слишком долго находятся где-то далеко от комфортной для него обстановки. Это снедает его, накапливаясь от одного вечера к другому, чтобы позднее всплыть на поверхность. Скрытое переутомление от того, что тебя лишь терпят.

Ее горло сжимается, и она внимательно рассматривает его.

— Ты же знаешь, Драко, нам не обязательно завтра идти. Если ты…

Он напрягается, и выражение его лица тотчас становится закрытым.

— Мы уже пообещали, — говорит он, откладывая телятину в сторону и доставая чугунную сковородку, чтобы поставить ее на плиту. — Все будет в порядке. Мы прекрасно проведем время.

Сковорода раскалилась почти до предела, а он до сих пор ничего больше не сказал, развернувшись и начав обжаривать телятину. Мясо издает резкие, шипящие звуки, которые наполняют воздух по мере того, как оно подрумянивается.

Она задумчиво глядит на Драко, поглаживая ножку бокала.

— Возможно, поутру. Как только мы закончим с завтраком и подарками… я не против… мы могли бы отправиться в Мэнор…

— Я уже сказал матери, чтобы она не ждала нас, — перебивает он.

Он втягивает воздух, по-прежнему не поднимая глаз.

— Рождество — твой любимый праздник, поэтому мы проведем его с твоими друзьями.

Он произносит это ровно, с ноткой неоспоримости. Его каменное лицо предельно ясно дает понять, что он не хочет продолжать этот разговор.

Гермиона делает глубокий вдох и наблюдает, как он откладывает обжаренные голяшки в сторону и добавляет в сковороду нарезанные ею овощи.

Тишина давит. Угнетает. Стремясь насилу преодолеть непреклонное социальное неравенство, они не взяли в расчет, насколько это окажется изматывающим; что большую часть времени наедине они в конечном итоге посвятят восстановлению от всего этого.

Она тихо вздыхает и бросает взгляд в окно, обнаруживая, что снегопад затих, осталась лишь парочка рассеянных в воздухе хлопьев. Она ставит бокал и на минуту подходит к кухонному окну, прежде чем повернуться.

— Тебе нужно с чем-нибудь еще помочь?

— Думаю, я справлюсь, — тон Драко остается отстраненным.

— Мне нужно пойти кое-что проверить. Я скоро вернусь.

Она натягивает куртку и шарф, прежде чем сунуть ноги в ботинки. Мир снаружи искрится в морозной свежести. Снег устроил небольшой переполох, но все вокруг едва припорошено. Она выдыхает, наблюдая, как пар изо рта поднимается, словно облако. Протягивает руку в варежке и ловит одну из последних падающих снежинок. Закатное солнце пробивается сквозь облака над головой.

Она заходит в палисадник, а затем оборачивается и видит, что Драко смотрит на нее из окна. Его брови немного нахмурены, что большинство восприняло бы как угрюмость, но она знает его достаточно хорошо, чтобы распознать тщательно скрываемую неуверенность в выражении его лица.

Она улыбается и машет рукой, стараясь подбодрить. Он нерешительно машет в ответ, но продолжает смотреть, пока она не поворачивает и не скрывается за углом дома.

Она возвращается внутрь спустя пятнадцать минут.

Духовка включена, кухонные поверхности очищены, а все ножи и сковорода убраны на специально отведенные для них места. Драко стоит у раковины, открывает устриц.

Она замирает в дверном проеме, наблюдая за ним в обрамлении зимнего света. Она склоняет голову набок, снимая шарф. Его бледные пальцы вставляют нож между створок раковины, прежде чем он резко поворачивает запястье.

— Все в порядке там? — его голос до сих пор отстраненный.

— Да, просто хотела кое-что проверить, — говорит она, подходя к нему.

Если он не прервется и не наклонится к ней, то ей не хватит роста, чтобы поцеловать его в щеку. Поэтому она оставляет ставший привычным поцелуй на его плече.

Это одна из тех мелочей, которые развивались вместе с их отношениями. Когда он угрюм и замкнут, это то, что возвращает его к ней. Так она напоминает ему, что никуда не уйдет. В первый раз она действовала импульсивно, стараясь вывести его из задумчивости, и когда это сработало, то в следующий раз она повторила то же самое. Теперь это привычка; одна из тех вещей, которые говорят обо всем без слов.

Руки Драко замирают посреди движения.

Он поворачивается и целует ее прямо в макушку.

— У тебя снежинки в волосах, — произносит он. Случайное, небрежное замечание, но суть в интонации его голоса. Скрытое давящее напряжение исчезло вместе с беспокойством, занимавшим его разум, и он вернулся к ней.

Она встречается с ним взглядом, когда протягивает руку, чтобы их стряхнуть.

— Пока я была на улице, снова пошел снег, так что, может быть, у нас будет то белоснежное Рождество, о котором я мечтаю.

Она запрыгивает на край столешницы и снова принимается наблюдать за ним.

Он готовит точно так же, как варит зелья, и она знает это, потому что все время наблюдает за ним. Это дотошное внимание к мелочам, изумительная точность глазомера. Она любила смотреть на него в лаборатории, но интимность приготовления пищи ни с чем не сравнится. Никто другой не утруждает себя магловским способом готовки. Приложенные усилия кажутся нецелесообразными. Приготовление вручную — это для зелий, зачем тратить время, когда хозяйственные чары сделают всю работу за тебя?

Поэтому приготовление пищи — то, что Драко делает только для нее.

Несколько минут спустя он кладет нож и смотрит на нее пронзительным взглядом.

— Ты собираешься вот так прикусывать губу все время, пока я работаю?

Зубы Гермионы мгновенно выпускают нижнюю губу, в то время как она с виноватым видом отрывает взгляд от сухожилий на его предплечьях, которыми любовалась.

— Я наслаждаюсь видом, — она повелительно машет рукой. — Продолжай.

Он опускает взгляд, выжимая дольку лимона поверх устрицы в своей руке, прежде чем делает шаг к ней. У нее перехватывает дыхание, и она ерзает, когда он останавливается напротив, достаточно близко, чтобы его брюки касались ее коленей.

Он пристально смотрит на нее из-под полуприкрытых век, не сводя взгляда с губ.

Часть 1

SenLinYu

ТеххиШекк

Rapunzel Ka

Первые праздники в браке обязаны быть идеальными. Если бы только не все эти надоедливые социальные обязательства, от которых почти невозможно отделаться.

— Ты не можешь просто произвольно лапать меня, — заявляет она с притворной строгостью. — Я должна показать тебе, как это делается. Для этого есть особая техника.

Он прищуривает свои серебристые глаза, глядя на нее снизу вверх, бледная кожа и волосы позолочены светом огня.

— Да. Все это представляется необычайно научным.

Роулинг Джоан «Гарри Поттер»

Гермиона Грейнджер/Драко Малфой

Драко Малфой

Гермиона Грейнджер

Снегопад/Snow Fall

ru-snegopad-snow-fall-senlinyu-gamma-tehhishekk-perevodchik-rapunzel-ka

Джоан Роулинг – лучший пример непоколебимой веры в собственный талант. Если бы после многочисленных отказов издательств она сдалась, мы бы не узнали историю о мальчике, который выжил. Книга про Гарри Поттера принесла автору состояние более миллиарда долларов. А нам подарила разнообразные компьютерные игры, мерч и игрушки.
Прихватите волшебную палочку и отправляйтесь в захватывающий магический мир при помощи наших фанфиков по Гарри Поттеру. Узнайте у самой Гермионы Грейнджер, сколько раз нужно рассечь воздух палочкой, чтобы перо взлетело? А может, вас интересует не магия, а продвинутая химия? Профессор Северус Снейп готов обучить вас зельеварению – и не только. Станьте попаданцем и испытайте с персонажами все самые яркие чувства: любовь и ненависть, дружбу и вражду. Узнайте тайны самого Темного Лорда, отправившись назад во времени, в прошлое Тома Реддла. Получите карту мародеров от близнецов Уизли и исследуйте все запретные места Хогвартса. Не обходите вниманием и горячие новинки: законченные произведения в жанрах «слэш», «фем-флэш» и «омегаверс» с весьма пикантными сценами. Будьте с нашим фэндомом: у нас круто, ведь читать фанфики по Гарри Поттеру из нашего сборника можно совершенно бесплатно.

Снегопад/Snow Fall

Комментарии (0)