Рэтчет разложил перед собой инструменты, выбрал самую маленькую отвертку и застыл. Она слегка дрожала в воздухе, и в недавнем прошлом это бы ужасно взбесило, но сейчас Рэтчет смотрел не на нее, а на кисти, лежащие перед ним. Тонкие синие пальцы выпрямлены насильно — они были скрюченными, когда Дрифт подобрал руки Фармы с заснеженной посадочной площадки на крыше «Дельфи». Срез ровный. Пришлось отсоединить немного деталей и заменить некоторые кабели, убрать обрубленные шланги, но в целом, Дрифт ампутировал их почти как заправский хирург. Кисти были готовы к пересадке, но Рэтчет медлил.

Он никогда не скрывал, что считает руки Фармы идеальными. А самого Фарму — лучшим хирургом автоботов. Фарма это знал; он гордился своим мастерством и инструментом, дарованным ему вместе с корпусом. Такими и должны быть руки медика: сверхточная калибровка, твердость движений, гибкость, удивительная для кибертронца…

Наверное, Рэтчету всегда хотелось, чтобы ему досталась подобная — совершенная — комплектация. Просто он не признавался в этом даже себе. Ерунда — он и так был главой медслужбы и спасал жизни; перфекционизм — это не его, вот во что он верил. Рэтчет не пытался заменить свои руки — до последнего времени он не жаловался на сбои и дрожь в сервоприводах. А потом… он износился. Фарма — нет…

Как ему удалось сохранить кисти в идеальном состоянии? Он следил за собой лучше Рэтчета? О, да кто угодно… И при этом никто повально не ломится в медблок с просьбой привинтить новые руки-ноги. Хотя некоторым бы не мешало башку подкрутить… О, нет, это его личная проблема: он разваливается на части и может лишь оттянуть агонию.

Установив себе кисти Фармы…

«Не пропадать же им», — так сформулировал Рэтчет для себя оправдание тому, с какой… жадностью смотрел на отчищенные от энергона кисти. Никто не требовал, чтобы он оправдывался, но…

Он перевел взгляд на кончик отвертки. Правильно ли он поступает? Он делает это, потому что другого выбора нет? Или потому что всегда хотел заполучить их?.. Что бы сказал Фарма?

Фарма бы улыбнулся, медленно побарабанил пальцами по столу и заявил, что каждый стремится к совершенству, но не всем дано его достичь. Даже странно, как сильно он верил в предопределение, учитывая, что его работой было — менять судьбу. Вытаскивать из послеискрия. Впрочем, Фарма верил во что-то, только если ему это было выгодно. Рэтчета это никогда не смущало. Профессионализм гораздо важнее…

Он услышал слабый стук, как если бы кто-то и правда постучал по столешнице. Вздрогнул, быстро огляделся — никого, — и снова сфокусировался на руках Фармы. Ему кажется, или указательный палец на левой не был согнут? Нет, наверное, был.

— Пф, — сказал себе Рэтчет. Хватит тратить время на ерунду! У него полно дел, за которые можно будет приняться только после пересадки.

В дверном проеме возник Ферст Эйд. Вежливо постучался, потом вошел и остановился в паре метров от стола.

— Ты… правда хочешь установить их? — спросил он негромко.

Рэтчет решительно подцепил отверткой ближайший наружный винт и быстро закрутил.

— Я проверил, это безопасно, — ответил он. — Вирус не добрался до кистей.

Ферст Эйд покивал, но продолжил все тем же тоном, выдающим легкое замешательство:

— Я имею в виду… это ведь… руки Фармы.

Что он хочет сказать? Рэтчет дернул плечом и отрезал:

— Мне нужно работать. Дрифт разваливается на части. Вирус успел затронуть сердечник эндоскелета. Его не переправить на «Потерянный свет», если не…

Благодаря вакцине красная ржавчина больше не распространялась, но состояние Дрифта оставалось тяжелым. Подключенный к аппаратам, он был в безопасности, но низкие температуры снаружи станции и перепады давления при выходе в космос могли усугубить повреждения. Рэтчет собирался починить его, прежде чем возвращаться.

— Мы с Амбулоном поможем, — Ферст Эйд сделал было шаг вперед, но Рэтчет как раз снял пластину, защищающую несущий сустав кисти, заблокировал топливные магистрали и принялся отсоединять контакты.

— Помогите Пайпсу, — бросил он. — Я справлюсь.

Ферст Эйд озадаченно потер шлем, но в конце концов кивнул:

— Да, конечно. Прости, что помешал.

— Ничего, — буркнул Рэтчет уже ему в спину. Чем дольше он сосредотачивается на мелкой работе, тем хуже слушаются руки. Нужно закончить пересадку левой кисти побыстрее и приняться за правую уже с новыми силами.

Дверь за Ферст Эйдом закрылась.

Можно сказать, что после этой замены началась новая жизнь. Рэтчет перестал бояться, что уронит паяльник в чужое нутро. Работа спорилась, и — странно осознавать это, когда ты медик со стажем в миллионы лет, — он еще никогда не чувствовал себя так уверенно, берясь за скальпель.

Правда, во все остальное время кисти слегка покалывало. Проведя несколько тестов, он не нашел этому объяснения и решил, что дело в разнице энергоемкости. Его прежние руки требовали чуть меньше питания. Ничего страшного, системы в конце концов перестроятся сами. За работой он не замечал никаких сбоев, и как-то само собой получилось, что он стал проводить в медбэе больше времени, чем раньше. «Еще больше», — как выражался Дрифт, отчаявшийся вытаскивать его к Сверву.

Вот и сегодня в конце смены Рэтчет пересобирал камеру восстановления вместо того, чтобы пойти на киносеанс. Он уже видел «Ребенка Розмари» на Земле, и внезапную страсть Ревайнда показывать драматичные ужастики про сверхъестественное не разделял.

— Тоже не пошел на вечер кино? — спросил Ферст Эйд, заходя и сгружая стопку небольших контейнеров на свой стол. Он собирал какие-то образцы по всему кораблю, у него была очередная теория, и Рэтчет не мешал ему ее развивать в свободное время.

— Не пошел. А ты почему?

— Хорроры — это не мое, — признался Ферст Эйд. — Слушай… я понимаю, ты, наверное, устал, но…

— Да нет, — Рэтчет отложил гаечный ключ. Кажется, он нисколько не устал, хотя не отключался уже несколько суток. Просто… столько работы было в медбэе. Теперь, когда их здесь стало трое, аппаратуру приходилось настраивать гораздо чаще. — Но я не готов снимать пробы с забрал всех мехов на корабле, если ты опять…

— Нет! Нет, — смутился Ферст Эйд. — Я… ты обещал посмотреть мой ти-ког. Помнишь?

— О, — Рэтчет постучал по шлему пальцем. — Точно. Давно пора этим заняться. Что ж ты раньше не напомнил?

— Ну, ты знаешь, медикам всегда не до своих травм, — махнул рукой Ферст Эйд. — Я тоже постоянно забываю. Привык на Мессатине, что его заклинило, ну и… — он прошел к ремплатформе и настроил ее под рост Рэтчета. Заскочил и принялся отсоединять бедренную пластину.

— Я сам, — Рэтчет остановил его руку. — Ложись. Медпанель открой, пожалуйста.

— Там наверняка что-нибудь застряло, — Ферст Эйд оперся на локти. — Не обязательно подключать…

— Давай уж по протоколу, — строго возразил Рэтчет. — Сейчас ты пациент, Ферст Эйд, а мы не посреди битвы, чтобы с наскоку руки в чужие системы совать.

Ферст Эйд еще говорил под руку какое-то время, но Рэтчет перестал слушать. Он проверил общие показатели — все в норме, — и перешел к техническому осмотру. Ферст Эйд перестал его отвлекать. Рэтчет вскользь провел по тумблерам медицинского терминала, регулируя питание в подключенном корпусе, и вскрыл ложемент ти-кога. Застарелая протечка… перегоревший мост. Мелкая крошка на пальцах. «Нельзя так себя запускать, Ферст Эйд». Тишина в ответ. Смутился, наверное. Фарма так натаскал своих помощников, что они почти не думали о себе: Амбулон не мог разобраться с покрытием, а Ферст Эйд — с тем, что внутри. Конечно, не Рэтчету судить…

Он не поднимал головы. Элементарная операция — хотя на самом себе провести ее может не каждый, слишком многое зависит от конструкции. Рэтчет перебирал инструменты: зажим для топливного канала, распухшего от пробки из застарелого энергона, лазерный скальпель, отвертка, плоскогубцы… гайки не поддаются, но контакты отсоединяются легко. Это всегда легко. Ты тянешь, и они щелкают, как лопающиеся пузырьки на вакуумной пленке…

Писк аппаратуры. Рэтчет вздрогнул и поднял взгляд на монитор, а затем медленно-медленно опустил — на ти-ког в своей ладони… и скальпель в другой.

— Что?.. — выдавил он, не веря собственному видеопотоку, и снова уставился на показатели.

В черном экране, по которому бежали полосы, отражались его расширенные линзы. Безумно расширенные – показалось на миг – дико, почти белым горящие. Миг спустя он встрепенулся и склонился над Ферст Эйдом. Уровень заряда критически низок – настолько, что камера искры переключилась на резервное питание, вытягивая его из внутреннего энергона. Под корпусом растекалась лужа спущенного топлива – команда на слив была отдана с консоли… но он этого не делал! Без нагнетателя в баке такие команды никто в здравом уме не отдаст, и зачем бы…

Неужели он ошибся? Промахнулся по кнопке? Включил не тот режим? Вот почему Ферст Эйд отключился на процедуре, которая не требовала оффлайна!

Капли энергона разбивались о розовое пятно на полу с отчетливым плеском. Рэтчет наконец обратил внимание на аккуратно взрезанную у основания бедренную магистраль.

— Нет-нет-нет… — он бросил ти-ког на столик рядом и переключил терминал на поддержку искры. Огляделся в поисках синтетических заплаток — рулон оказался неподалеку.

Он так нервничал, отрывая кусок, что забыл о скальпеле в другой руке и вцепился в липкую ленту дентами. Фраг! Этого быть не может! Он не мог задеть… зачем ему вообще потребовался скальпель? И извлекать ти-ког? Ему нужно было прочистить трансформационные цепи — и только! Такой ремонт проводишь автоматически; руки сами знают, что делать…

На то чтобы подключить аппарат переливания энергона и начать заполнять опустевший бак, ушло еще несколько кликов. Рэтчет загладил заплатку и обработал термофеном, чтобы быстрее схватилась. Ферст Эйда пришлось переместить, платформу и пол вытереть… пальцы дрожали, пока Рэтчет убирал последствия своей ошибки.

Это случайность. Да, это странная случайность… его переклинило из-за того, что он давно не отдыхал. Монотонная работа по очистке ложемента превратилась в операцию по пересадке, рука дрогнула — и…

Эти руки ведь никогда не подводили!

Он выдохся — от волнения и мутного страха, что его застанут ползающим по полу со щеткой, будто медбрата, неправильно надрезавшего топливопровод и встретившего фейсплейтом фонтан энергона. Ферст Эйд уже вернулся в норму. Удалить из его логов информацию о сбое с консоли было легко. Рэтчет чувствовал себя преступником, подчищая данные, но… не стоит пугать Ферст Эйда. Ведь если он решит, что проблема была серьезнее загрязнения, то наверняка начнет очередной эксперимент.

Мысли совсем спутались. Рэтчет устало рухнул в кресло для пациентов и закрыл ладонями фейсплейт. От них пахло энергоном.

— Как-то… много времени заняло, да? — спросил Ферст Эйд, садясь на платформе. — Все в порядке, Рэтчет?

— Да, — хрипло подтвердил тот. — Можешь трансформироваться и протестировать.

— Ух ты! — Ферст Эйд, видимо, проверил трансформационные протоколы и засиял. — Спасибо! Другое дело! Я уже забыл, как хорошо…

Рэтчет перестал его слушать, сосредотачиваясь на пугающем запахе, напоминавшем, что ему не показалось. Что он действительно чуть не распотрошил Ферст Эйда.

Начиная с этого дня он подмечал их одну за другой. Мелочи. Нюансы. Разницу в ощущениях между любым рабочим процессом — и попыткой глотнуть коктейль из стакана. У Сверва он окончательно перешел на трубочки — потому что ненароком обливался всякий шлаков раз, когда пытался выпить. Как назло, травмироваться команда «Потерянного света» перестала, и медбэй настигло мучительное затишье.

Накануне Рэтчет обнаружил, что краска на указательном пальце левой руки слезла и проступает оригинальный, синий цвет. Он потратил целый вечер, чтобы закрасить пятно, но оно появлялось и появлялось снова, пока он не выронил аппликатор и не вырубился от истощения. После возвращения в онлайн никакого пятна он, конечно же, не увидел.

Рэтчет задумался о том, чтобы пойти к Рангу, но на «Потерянном свете» нельзя было посетить психотерапевта незаметно, а уж когда до Ферст Эйда дойдет… или до Дрифта, упаси Праймус… Если кто-нибудь узнает, что за мысли его посещают, медбэй превратится в дом престарелых, а ему начнут подсовывать подушки и задавать дурацкие вопросы. Нет уж!

Пытаясь найти хоть какое-нибудь занятие, он чистил табельное оружие, сидя за столом в медбэе. Амбулон на своем месте подкрашивал колени, действуя сосредоточенно и привычно. Он определенно примирился с судьбой. Ферст Эйд доказывал ему, что цвет не имеет значения, что он может быть и лиловым, никто не станет относиться к нему хуже, но Амбулон не слушал. Слишком упрямый.

Рэтчет не сразу понял, когда стал наблюдать за помощником, взяв его на мушку. Пистолет был собран и направлен в песочно-желтый шлем. Палец гладил спусковой крючок. В ужасе Рэтчет отшвырнул оружие, оно сбило пару планшетов. Амбулон обернулся на грохот.

— Все хорошо! — рявкнул Рэтчет, резко встал и вылетел из медбэя. Пистолет остался на столе… но Рэтчет не был уверен, что согласится повесить его хотя бы на пояс.

Этого не может происходить с ним! Да, корпус у него старый, сильно истощенный, и Рэтчет знает, что полет «Потерянного света», возможно, последнее его приключение, но… не может быть, чтобы и разум его подводил! Выжить из ума — вот уж позорный финал! Кибертронцы уходят в ясном сознании, он знал, он знал это о себе самом…

— Мне просто нужно отдохнуть, — сказал он громко, удивив проходившего мимо Скидса.

Рэтчет покачал головой, отворачиваясь и ускоряя шаг:

— Передай… передай остальным, чтобы обращались пока к Ферст Эйду. Родимусу я сам скажу.

Рэтчет заперся в каюте и тяжело опустился на платформу, хватаясь за голову. Конечно, сама затея с поиском Рыцарей Кибертрона немного безумна, но это не значит, что члены экипажа должны слетать с катушек! Особенно старший медицинский офицер!

Он переживал и другие безумные времена. Вспомнить хотя бы Землю. Праул выдернул его на эту органическую планету из комфортного медбэя, пришлось месить грязь и… море ржавчины! Рэтчет нигде так часто не боролся с гниением шлангов и расползающейся по броне ржой, как на Земле.

До отлета они работали с Фармой… или все же Фарму перевели раньше? Он уже и не помнит, потому что это не важно. Каждый из них — отличный врач; им не обязательно работать вместе, наоборот, полезнее оказаться на разных фронтах. Еще не известно, кому не повезло больше. Ему, на Земле, где хотя бы климатические пояса разные, или Фарме — бесконечные снежные бури, мороз, от которого топливо стынет в шлангах…

Но командой в свое время они были идеальной. За работой они почти не разговаривали, потому что каждый и так знал, что делать, а все свободное время пустоту и тишину заполнял Фарма. Его было всегда больше, чем можно вынести. Рэтчет усмехнулся. Стоит признать — хотя бы сейчас — что, похоже, его притягивают мехи, которым всегда мало сцены, и они норовят привнести представление в твою жизнь. Ему симпатичен Родимус, хотя он и переигрывает. Ему приятна компания Дрифта. Он хочет усмехнуться, когда слушает Вирла, даже если тот несет ужасный бред (да все они порой несут ужасный бред…). И Фарма. Ему нравилась компания Фармы.

А теперь он стремится уничтожить последнее воспоминание о нем, закрашивая малейший намек на синюю краску.

Он что-то упустил. Он… повел себя неправильно. Фарма паниковал. Он сходил с ума в «Дельфи», а Рэтчет не попытался протянуть ему руку… А теперь он сам сходит с ума. Ему нельзя к пациентам. Он не в себе, он… должен отключить себя, как Ред Алерт.

— Рэтчет, — услышал он очень издалека. — Рэтчет! — громче. — Пожалуйста, опусти руку… пожалуйста.

Он несколько раз перезагрузил оптику, прежде чем рассмотрел склонившегося Дрифта. Тот крепко сжимал его кисть, медленно отводя ее в сторону. Пальцы — красные, без следов синего — держали активированный лазерный скальпель.

Рэтчет вздрогнул. Нервно передернул плечами.

— Что… ты здесь делаешь?

— Ты сказал Скидсу, что берешь отгул, а потом целые сутки не отвечал на комлинк. Родимус, кажется, не заметил, но я решил тебя проведать… и я, судя по всему, вовремя, — голубая оптика горела беспокойством. — Что случилось?

Сутки? Он ведь только что…

— Все… нормально. Я переутомился.

Откуда взялся инструмент? Он же не приносил с собой… взгляд Рэтчета упал на тумбочку рядом с платформой. Походный ремнабор лежал раскрытым. Скальпеля в нем как раз не хватало.

— Ты направил лезвие себе в горло, — Дрифт встал перед ним на колени и осторожно вынул инструмент. Отключил, отложил на пол. Рэтчет хотел было возмутиться про санитарию, но не смог — вокалайзер не среагировал. — Может, это и не смертельно, но точно не нормально, — мягко добавил Дрифт.

Рэтчет коснулся горловой магистрали. Неестественно теплая, как будто нагрелась.

— Опять… — пробормотал он. — Бред.

— Тебя что-то беспокоит? — Дрифт не отпускал его руку. Рэтчет поджал губы.

— Ерунда. Глупости. Я… должно быть, я… Фраг! — в ярости воскликнул он. Дрифт вздрогнул. — Я не могу быть таким впечатлительным!

— Рэтчет! Расскажи мне, что происходит. Это останется между нами, клянусь, я никому не…

— Мне кажется, руки Фармы хотят убивать! — выпалил Рэтчет, выдернул ладонь и закрыл оптику. — Праймус, как глупо! — застонал он. — Забудь, что я сказал!

Он вскочил, подобрал скальпель и суетливо захлопнул ремнабор. Только бы не смотреть на Дрифта сейчас, потому что Рэтчет так и представлял, как он открыл рот и готовится выдать очередную ужасающую своей нелогичностью раздражающую сентенцию.

— Рэчтет… что ты чувствуешь? — судя по звуку, Дрифт поднялся, но подходить не спешил.

— Да ничего я не чувствую! — огрызнулся он. Его руки — руки Фармы — лежали на крышке ремнабора, спокойно, неподвижно. Рэтчет ненавидел их. Ненавидел себя. Дрифта — за то, что лезет, куда его не просят…

— Я готов тебя выслушать, — Дрифт сел на платформу. Вот маленький нахал! Вломился, как к себе в каюту… Рэтчет покачал головой. — Мехи не пытаются порезать себе шланги, если им нечего сказать. Я не обещаю, что дам тебе хороший совет, это… ты даешь всем хорошие советы, — судя по голосу, он улыбнулся. — Но я тебя выслушаю.

Рэтчет молчал несколько кликов — и эти несколько кликов Дрифт спокойно вентилировал за спиной. Как он умудряется… этот неусидчивый, кипящий от энергии, безумный религиозный фанатик… как он умудряется быть таким умиротворяющим?

— Я чуть не убил Ферст Эйда, когда он попросил меня посмотреть его ти-ког, — заговорил он негромко. — Я начал стандартную процедуру прочистки ложемента, а пришел в себя, когда из него вытек почти весь энергон… с ти-когом в руках. Я никогда 

 так ошибаться! — он сжал кулаки. — Сегодня я чуть не пристрелил Амбулона. Я ничего не чувствую! — повторил он. — Я даже ничего не помню! — он повернулся и развел руками, ладонями вверх, пальцы чуть согнуты. — Но я не верю 

! Понимаешь, какой это… шлаков… бред?! Я не верю своим рукам!

Часть 1

Darety

Aksalin

Рэтчет установил себе руки Фармы, и у него началась новая жизнь. Правда, иногда кисти слегка покалывало… но за работой Рэтчет не замечал никаких сбоев, и как-то само собой получилось, что он стал проводить в медбэе больше времени, чем раньше.

Стук и хруст

Комментарии (0)