Он не вписывается. Причём не вписывается серьёзно. Даже цвет полосок, которые мальчик так настойчиво наносил первое время, не подходил к окрасу местных на’ви. Ведь те — лазурные. А его семья — тёмно-голубая. В конце концов, Паук вообще бросил это дело. Морская вода чудесно «грим» смывала, причём довольно быстро. Во всяком случае, быстрее, чем ему бы хотелось.

Свои проблемы парень заметил сразу. Плавать, как Меткайина, он не мог. Другим на’ви-то это было тяжело, что уж говорить о человеке! Его конечности были вообще под такое не приспособлены. Плюс ко всему, людская кожа быстро сморщивалась в воде. От слишком долгого пребывания даже могла потрескаться, особенно на ладонях и пятках, что вызывало боль. На рифах Майлз впервые сделал себе обувь, чтобы в ранки не попадали песок и грязь.

Местные ребята его задирали. В племени Оматикайя так было вообще не принято. Да и то, что Паук был, хоть и не официально, «детём Джейка», защищало от издёвок в начале. А потом большая часть клана к нему банально привыкла. Все просто знали, что есть люди-аватары, а есть вот такой детёныш. Забавный, весьма. Старшие любили его чему-то учить, младшие радостно играли. Взрослые воины и охотники, хоть за своего и не принимали, но уважали. Да, человеческому мальчишке было никогда не пройти инициацию и не стать «мужчиной» в глазах на’ви, но всё же на охоте он приносил немало пользы. И это ценили.

Тут он пользу принести мог только в деревне, помогая местным с их мелкими бытовыми трудностями. Охотиться под водой у Паука не получилось, — цветом не вышел. Светлую кожу рыба видела сразу, и бросалась в рассыпную. Илу оседлать юноше не светило по тем же причинам, что и икрана. Вот и оставалось тухнуть на берегу. Он ощущал себя будто беспомощным инвалидом. Насмешки Аонунга и его дружков ранили только сильнее. Пусть Джейк и другие Салли, даже Нейтири, хоть и сквозь зубы, говорили, что Майлз не бесполезен, сам парень отлично видел, что это не так.

Правда, неожиданно мальца приметила Ронал. Она часто подходила, когда была свободна, и сама давала поручения. А после следила, как старательно и точно человек их исполняет. Несмотря на свой непростой характер, тсахик была очень наблюдательной. А ещё весьма любила и отмечала в других трудолюбие. Заметив рьяное и отчаянное желание новичка вписаться, она даже расщедрилась и научила Сокорро ухаживать за илу, фактически приставив к их лежбищу. Чтобы у парня была какая-то полезная работа, и тот больше не стыдился того, что обременяет клан.

Временами Паук немного скучал по своему плену. Норм сказал, что это называется «Стокгольмский Синдром». А сам юноша считал, что это называется «Там мне было не так уж и плохо, а вы меня все бросили». Узнав о смерти команды Куоритча, парень очень расстроился. Но не мог показать это другим, отчего был вынужден горевать молча, оправдывая свои слёзы сильной тоской по Нетейаму. Было нечестно смешивать память стольких товарищей в одно, но у мальчика не было выбора. Ему казалось, что, стоит только намекнуть хоть на каплю сочувствия к RDA со своей стороны, Нейтири вынет нож и ровно на том же месте, где Майлз раскроется, отправит его с ними поздороваться. Тихо оплакать тех, кого знал, Сокорро мог только оставаясь в одиночестве. Что и делал. Тем и держался.

Рвало сердце то, что парень тогда всё же не смог определиться, как быть. Ни оставить умереть отца он не смог, ни уйти с ним. Паук ощущал, что предал обе стороны. Предал и тех, кто его вырастил и воспитал, и тех, кто заботился о нём все эти месяцы на военной базе. Кто защищал, кормил, прикрывал спину во время вылазок. Юноша так запутался в чувствах, что почти перестал проводить время с «братом и сёстрами». Он вообще чем дальше, тем сильнее будто бы отдалялся от Салли. Вся боль, всё разочарование в себе и в мире, всё это грузом висело на сердце. А даже малейший риск проболтаться о том, что произошло там, под водой, приводил в ужас. Майлзу казалось, что его за такое как минимум изобьют до полусмерти. Вопреки всем традициям. А то и утопят.

Бедная Бэт! Страшно представить, какого ей сейчас! Второй раз терять брата. А с ним потерять ещё и племянника. Она тогда так обняла его, так поцеловала в щёки, с такой бережностью надела на мальчика маску, будто понимала, что касается в последний раз. Взгляд, которым женщина провожала Куоритча на, казалось бы, обычную миссию, был полон нетипичной боли. Говорят, старые люди будто предчувствуют приход разлуки. Сердце заныло. Мысли становились всё мрачнее и мрачнее.

— Чего тебе? — Паук не хотел звучать грубо, но получилось почти прорычать эти слова. Голос он узнал тут же. — Всё никак не насытишься? За что ещё заденешь? Ой, дай угадаю: корзину с рыбой не под тем углом держу? Хожу неправильно? Дышу не по-вашему?

— Слушай, по поводу этого всего… Ты это, прости меня. Я поступал не очень хорошо.

— Позволь узнать, а ты это понял до того, как выставили из дома, или после? — в глазах человека была такая ярость, что Аонунг невольно сглотнул. Довёл. Таки довёл. И почему-то вот вообще не обрадовался. Он думал, мелкий обезьян будет плакать и жаловаться старшим, как Тук, когда у неё что-то отбирали первое время. Но не бить в ответ. Да ещё и по больному.

— А ты можешь быть тем ещё засранцем.

— Не спорю. Не при чём тут мама… Вчера говорил с Ло’аком. Слушай, не знал, что у вас там всё так сложно. Хочешь помогу с илу?

— Со мной будет быстрее.

— Пф… — мальчик отвернул голову и погладил животное по шее. — Иди, куда шёл. Если думаешь, что просто сказать «извини» и поработать будет достаточно, чтобы загладить почти месяц издёвок — подумай ещё. — общение с папашкой даром не прошло. Майлз и сам не ожидал от себя настолько жёстких слов.

— Эй… Так сильно перегнул?

— А сам как думаешь? Я из другого племени, куда и так не особо-то подходил, меня вытащили из плена, где как бы не курорт, у меня на глазах умер брат и на меня рычит мать моих друзей. Хороший момент для подколов?

Аонунг прикусил щёку. Он только сейчас понял, какой всё же был сволочью. И что мама разозлилась не просто так. Она понятия не имела, как её сын не считал контекст и вообще прицепился к слабейшему в группе. Стало очень стыдно. Охотник будто у малыша рыбку отнимал всё это время. Недостойно. Крайне недостойно.

— Радует, что признал. — Сокорро нахмурился, но потом вздохнул. — Просто не трогай меня. На этом и сочтёмся.

— Я правда хочу как-то загладить вину. Просто позволь немного помочь. И всё.

— Ладно. — всё-таки у Паука было очень доброе сердце. И долго дуться он не смог. Парень подпустил Аонунга к себе и своей работе. — Досталось так сильно?

— Немало. Слушай… Если хочешь, могу приходить с Ло’аком вечерами ужинать. Мама будет только рада. Она давно говорит, что мне стоит учиться быть добрее. Цирея точно за нами увяжется. И вот ты уже не один. Не понимаю, конечно, за что тебя Нейтири так невзлюбила…

— Не в этом дело. Знаешь… — вдруг юноша слегка поник. — Я ж из интереса. Человек, и так близко… Для меня ново. Я человеков только со стороны видел. Не то чтобы папа меня на поле боя пускал…

— Скажи, а говорить нормально ты к своим годам не научился? Ну, без гадостей. Без агрессии. Без оскорблений. Как так-то?

— Не моя вина. Ты вообще мою мать видел? Это она ещё успокоилась. Когда я рос, мама была куда как вспыльчивее. И слова не подбирала.

— А мне кажется, твоя мама милая.

— Опять… Это так бесит! Она с тобой такая, морской дьявол подери, милая, такая милая, а как мне шаг не туда — скандал. Либо я получаю за всё люлей, либо сестра. Знаешь, на кого мама рявкнула, когда твой брат установил связь с Паяканом? Нет, не на него. На Цирею. Как будто она ему в няньки приставлена и могла помешать! Как будто мы его не предупреждали, или вообще сами за ручку подвели! У мамы что не так — виноват кто-то из нас. Всегда.

— Тоновари не пытается её как-то вразумить?

— А ты попробуй. Папа предпочитает отойти и не попадать под горячую руку. Говорят, когда они только связали себя через Эйву, вся деревня на ушах стояла. — Аонунг тихо посмеялся, отпустив рассёдланного илу. — Вот паразиты, вообще уже перестали за собой снимать.

— Да ладно. Дома я помогал с икранами, мне не трудно.

— Не балуй. Обнаглеют — полночи только на эту ерунду потратишь. Каждый должен сам расседлать своего илу. — юный охотник усмехнулся и сел на песок. — У тебя шрам на спине…

— Я знаю. Давай не будем о нём, ладно? Просто скажу: быть в плену не весело. Небесные люди отнюдь не лапочки. Ну… Не все, конечно, уроды, но некоторые из них прям отборные демоны.

— Ужас. Если не хочешь, не буду влезать. Но кое о чём всё же спрошу: откуда у тебя синяк на щеке?

— Упал. — Паук пожал плечами.

— Врёшь. Тут негде упасть. Да и какой-нибудь илу тебя бы поймал. Упади ты в деревне, то кто-то из наших бы поймал. Но так приложиться не дали бы.

— Аонунг, это и правда не твоё дело.

— Я сын вождя. Всё, что происходит в племени, моё дело. Ты что, подрался?

— Вряд ли это можно было так назвать.

— Мои ребята тебя прижали?!

— Это была мама. — Ло’ак подошёл бесшумно. — Это моя мама его ударила. Тук всё видела и наябедничала уже и мне, и папе. Паук…

— Всё в порядке. Сам виноват. Попался под горячую руку. Должен был понять, что не стоит подходить. Она не хотела.

— А Тук сказала, что очень даже хотела. Почему вы все мне врёте и что-то скрываете?

— А какая тебе польза от этого?

— Хочу знать, что творился в моей чёртовой семье! Ладно отец меня… Ударил, было, за что. Да и он был когда-то человеком, а я слышал от Норма, что так у людей принято. Но моя мама, и ударила ребёнка, что, нантанг вас раздери, происходит?!

На некоторое время повисла полная тишина. Но вскоре Сокорро просто отпустил илу и пошёл в дом.

— Я закончил на сегодня. Спокойной ночи.

— СПОКОЙНОЙ. НОЧИ. — юноша забрался внутрь. — Приходить не надо. Я сам себе еды нарвал.

— У-хо-ди. — Майлз сел к ним спиной. Аонунг покачал головой и показал Ло’аку жест «тихо». Ведь его человек не прогонял. Только брата. Тихо подойдя к мальчику, сын вождя осторожно сел рядом и просто приобнял товарища хвостом. Молча. Посидев так с ним некоторое время, Паук вздохнул.

— Ло’ак, твоя мама угрожала меня убить.

— У неё были причины. Этот гад схватил Кири и собирался убить её, если мистер Салли не подойдёт. Порез на груди мне тогда тоже оставила миссис Салли. Я больше не приду к вам, хорошо? Не хочу мозолить ей глаза. Нейтири меня ненавидит. Причём уже не может это скрыть. Считает, что Нетейам погиб по моей вине. И только по моей. Чем дальше вы от меня все будете — тем лучше.

— Паук… — Ло’ак приблизился и тоже опустился рядом, обняв друга за плечи. — Мне всё равно, что думает мама. Это я потащил его тебя выручать. А Демон… Отпустил Кири?

— Отпустил. — повисла тишина. Через некоторое время Аонунг вздохнул.

— Ничего. Он был просто аватаром. Врагом. Я по нему не скучаю.

— Тогда почему в твоих глазах слёзы? - Ло'ак нахмурился. - Паук, что произошло на базе небесных людей?

— Лучше спроси, что не произошло. Вы не произошли. Никто из вас. Вообще никто. Ло’ак, это очень больно, когда тебя бросают. Не ставлю тебе или твоим родителям это в вину. Я больше сердит на тех, с кем рос. На Норма. На других ребят.

— Тот Демон… Куоритч, он хорошо к тебе относился? Ты ведь его…

— Давай сменим тему. У меня нет отца. Хватит об этом.

— Тс! — Аонунг приложил палец к губам друга. — Тебе же сказали: хватит об этом. Давайте лучше о приятном.

— О том, как ты и Цирея ворковали за заливом, два молодых тулкунчика. — рифовый изобразил поцелуйчик. — «Я тебя вижу, Ло’ак!», «О, эти рыбки прямо как ты, Цирея, жемчу…»

— Закройся! — щёки и уши младшего Салли загорелись. — Не было такого.

— «Чмок-чмок, ты такая красотка, у тебя такие прекрасные глаза, только бы твой брат нас не увидел, выходи за меня, роди мне много маленьких Салли!» — Аонунг показал язык. Паук улыбнулся.

— У Кири красивые глаза.

— Ага. — сын вождя немного смутился. Майлз напрягся.

— Ещё чего удумал! Не, она красивая, и всё такое, но нет, нет-нет-нет. Её сестра намного краше.

— Извращенец! Тук ещё маленькая! — Ло’ак поперхнулся.

— Я подожду. — Аонунг усмехнулся. — Что там несколько лет для любви, правда? А ты… — юноша вдруг стал серьёзным. — Цирею не обижай. Узнаю — в песок закопаю.

— Боюсь-боюсь! — Салли фыркнул. Паук задумался. Наверное, стоит всё же помалкивать о своих чувствах к Кири.

Ссылка на исходную публикацию - https://ficbook.net/readfic/13114391

Часть 1

Эввилин

После плена тяжело вернуться к нормальной жизни. Особенно в совершенно чужом племени

Травма

Содержание

Часть 1

Комментарии (0)