Металлические стены, приглушённый свет, шаги, отзванивающие в пустом коридоре. Он идёт медленно, не спеша. Вокруг слишком тихо.

Офицер открывает дверь. Входит в свою комнату и тут же замирает.

У входа, не отводя прицела, стоит она. Номер 11. Руки на винтовке, дыхание ровное, взгляд хищно цепляется за его. Всё внутри у него сразу напряглось.

— Ты пришла одна? Я же сказал тебе вернуть его.

— Я думал, что знаю тебя лучше всех. – заметено разочарованно произнес он.

— Тогда вы должны были знать, что я не выполню этот приказ.

Он тяжело вздыхает. Подходит к столу. Тень винтовки двигается за его телом, не отрываясь. Она следит за каждым его движением.

— Удалите все записи об игроке 246.

Он садится. Молча. Пальцы пробегают по клавишам. На экране только длинный список файлов. Секунды тишины, которую разрывает только звук стирания данных.

Она стоит позади, целясь в него. Он не поворачивается.

— Это все данные? – наконец спросила она.

— Да. Включая записи на главном сервере.

— Я сожалею, но мне надо также удалить всё, что в вашей памяти.

Она медленно приближается. Дуло винтовки всё ещё направлено прямо в затылок. Он поворачивает голову и смотрит на неё снизу вверх.

— Но… есть ещё запись. Бумажная копия. Её тоже нужно уничтожить, чтобы он исчез навсегда.

— В архиве в комнате начальника. Не у всех есть доступ туда: только у начальника и у меня.

Они заходят в лифт. Он идёт первым, руки подняты, медленно. Она за ним, с винтовкой, даже не моргая. Ему ничего не оставалось только как следовать её приказам. Но ему это даже нравилось. Только он этого 

Он приподнимает маску, подносит к панели, и та гудит, принимая идентификацию.

Он медленно тянется к кнопке.

— Медленно. – строго добавляет она.

» … и в то же мгновение резко разворачивается, перехватывает её руку, и они врезаются в стенку кабины. Винтовка дергается вбок. Грохот. Она бьёт его в бок,  он не успевает среагировать, но тут же пинает ногой в пол, выбивая её равновесие. Она отлетает к противоположной стенке.

Винтовка выстреливает вверх грохот, лифт содрогается.Он снова бросается к ней, они сцепляются: он хватает её за запястье с оружием, она локтем бьёт ему в горло. Он задыхается на долю секунды, но перехватывает её руки и отталкивает. Она падает, перекатывается, хватает винтовку, но он с налёта выбивает её ударом ноги.

Оружие падает на пол лифта. Он поднимает его, наводит. В следующую секунду она сразу же бросается грудью прямо на него. Винтовка выпадает, они сталкиваются, наваливаются друг на друга. Он прижимает её к полу, лицо почти рядом.

Но двери лифта уже открываются.

Она ударяет его по лицу, тот отшатывается и она выкатывается из кабины, он вслед. Винтовка остаётся в лифте. Двери захлопываются.

Он хватает её сзади, разворачивает, швыряет на пол перед массивным чёрным столом. Она отползает, но он снова надвигается, как хищник. Он поднимает её, хватает за плечи и удар в живот. Жёстко, с силой, которая копилась в нем так давно. Её сгибает пополам, она падает.

Она хватает его за штаны, чтобы подняться. Он делает шаг — и, не давая ей подняться, грубо перебрасывает её через себя. Она с глухим стоном ударяется спиной о металлическую панель.

Её тело слабеет. Она уже не сопротивляется, дыхание срывается.

Он подходит. Становится прямо перед ней. Демонстративно снимает маску и бросает её на пол. Он чувствует себя доминантным, видя как она беззащитна перед ним. Это его заводило.

Он опускается рядом на корточки, почти прикасаясь лбом к её лицу. Его глаза ледяные, но в них кипела буря.

— Ради чего всё это? – голос глухой, медленный. – Я видел записи. – он протягивает руку, сдирает с неё маску и ткань, которая закрывала почти полностью её лицо. – Ты и игрок 246 работали в одном и том же месте. 

Ты в него влюбилась или типа того? 

В нем кипела ревность. Разрывала его изнутри. Он не знал, что это за чувства, но готов был поклясться: если бы этот 246 был здесь, он бы беспощадно его убил. Прямо у неё на глазах.

Она еле дышит, но не прячет взгляд. В голосе её сталь.

— Если игрок 246 умрёт, ребёнок тоже умрёт.

— Речь о его дочке? Всё это ради спасения чужого ребёнка? Ты так заглаживаешь вину за то, что бросила своего?

Этого он точно не ожидал услышать. В голове звучали другие мысли.

— Пощадите их, умоляю вас.

Между ними несколько сантиметров. Он медлит, губы чуть приоткрыты. В её глазах лишь боль и отчаяние. Он впервые, возможно, не знает, что делать.

— Ладно. Я, наверное, тебя понимаю.

Тишина. Она опускает голову. Он смотрит, как её плечи дрожат.

Он молчит, не сводя с неё взгляда. Его глаза блестят не от злости — от чего-то неясного, чего даже он сам до конца не осознаёт. Он изучает её лицо: кровь у губы, царапина на скуле, упрямое выражение глаз. Она тяжело дышит, с трудом держится на локтях.

Медленно, очень медленно он тянется вперёд, как будто проверяет границы. Она не отстраняется.

Он касается её щёки — не грубо, нет. Пальцами, которые только что держали оружие, он едва ощутимо проводит по коже возле её скулы. В ней что-то сжимается.

— Ты знаешь, что поступаешь со мной слишком плохо, а? – он посмотрел на неё с безумием в глазах, приподнимая брови. Она сейчас в его заточении, и он сходил от этого с ума. – Сука, если ты не скажешь что между вами с этим 246, я клянусь, задушу тебя собственными руками прямо сейчас. ГОВОРИ! – его голос сорвался на крик, он и сам не знал что с ним происходит.

Она подняла свои глаза на него со страхом и удивлением.

— К чему это все? – так же хладнокровно спросила она.

— Хах, к чему? К тому что я никогда не поверю что ты спасешь какого-то мужчину только из-за ребенка! У тебя к нему чувства? Почему же ты молчишь? – с очевидным безумием спросил он.

Их лица оставались в том же расстоянии, он чувствовал как она тряслась со страху, но никак не показывала этого.

— У меня ничего к нему нет. Этот ребенок постоянно приходил в парк на фестивали, где я работала. Уж это 

должны знать наверняка

— И что с того? Я не поверю 

В её голове что-то будто рухнуло. Они с ним никогда не разговаривали на ты, он никогда не называл её по имени. Что же с ним сейчас?

Она открыла глаза от удивления после его слов, затем дрожащим голосом спросила:

— Но Ыль? Ты? Почему вы ко мне обращаетесь вне правил? Разве вы забыли что 

? – она должна была застать его врасплох, чтобы он успокоился. Теперь она занимает доминантную позицию.

— Равенство? О чем ты? – он медленно встаёт к столу, думая что сказать ей не смотря в глаза, ведь от него, 

Главного командующего офицера

, сказать такое простому треугольнику 

Он медленно стал наливать себе виски со стола. Его уверенность в том, что она не сбежит, была абсолютной.

— Я не считал тебе особенной только потому, что ты с севера как и я. Но я думал что ты поймешь меня лучше, чем кто-либо здесь.

Она пыталась встать, но после его слов ошатнулась. Почему он вдруг говорит это ей? Она окончательно запуталась и не знала что ответить.

— Почему молчишь? – он медленно оборачивается на неё и видит, что она наконец встала с пола.

— Вы… Кхм, ты.. говоришь мне такие вещи, которые я бы себе никогда не позволила. Для чего все это?

Он медленно подходит к ней, параллельно выпивая весь виски. Стакан пуст.

— Ты очень рассудительная и хладнокровная, Но Ыль. Этим ты и ценна в этом аду. Да и не только этим. Но ты ведь понимаешь, что я дал тебе шанс. 

Сейчас ты здесь, принадлежишь игре. 

А значит ты — принадлежишь мне.

В её глазах что-то щёлкает. Лицо остаётся каменным, но в теле — молния, в голосе — ледяная ненависть. Она тихо засмеивается.

— Ошибаешься. Ты вправду думаешь, что можно владеть тем, кому уже нечего терять?

И тогда она взрывается.

Резким движением бьёт его плечом в грудь, сбивает дыхание. Стеклянный стакан в мгновение разбивается. Он отступает на шаг, но быстро перехватывает её руку. Она пытается вырваться: резкий разворот, она выскальзывает, разворачивается, наносит удар открытой ладонью по его щеке. Звук хлёсткий, как выстрел.

Он замирает. Она дышит быстро, грудь вздымается под чёрной формой. Вены на шее как струны.

Он поворачивает лицо обратно к ней, медленно. Смотрит, его глаза — как обугленные угли.

Он не ударяет в ответ. Он хватает её за талию, резко, почти с яростью толкает спиной к стене. Она дергается, но он прижимает её плотно, твёрдо. Их тела соприкасаются, дыхание смешивается. Её руки упираются ему в грудь, ногти впиваются в форму.

— Отпусти… – яростно шипит она.

— Нет. Скажи мне, что это не заводит тебя.

Она хочет ударить его снова, но он перехватывает запястья и зажимает над её головой. Лоб к лбу. Дыхание в дыхание.

Она в бешенстве. Она дрожит, но не от страха.

— Я – не твоя, — выдыхает она.

С этими словами она бьёт лбом в его лоб

 Боль резко вспыхивает в черепе, у обоих, он отпускает. Она поворачивается, пытается подняться, но он хватает её за бедро, рывком тянет обратно. Они кувыркаются по полу, всё ближе, всё теснее. Это уже не бой, 

а свалка из гнева, отчаяния и изломанных эмоций

Он замирает над ней. Их дыхание сбито, кожа горит от боли и возбуждения. Он видит: она дрожит. Не от страха — от сдерживания. В глазах слёзы. Но не слабости, а ярости и боли.

Он шепчет, почти касаясь её губ:

— Тогда ударь ещё. Давай. Поверь, твои удары для меня ощущаются, будто поцелуи, – он ухмыляется. – Но будь честна, ты пришла сюда не за смертью.

Она смотрит на него долго. Внутри всё клокочет: ненависть, желание, ужас. Он всё ещё держит её, но она уже не вырывается. Наконец она ухмыляется в ответ и говорит:

— Ты прав. Я пришла сюда по своей воле. Но уж точно не ради тебя.

Этого он точно не ожидал услышать. Он поддается её манипуляциям и со злостью и ненавистью начинает душить её.

— Нет?! Ради него? Игрок 246? Ты готова за него умереть? – криком вырывается у него изо рта.

Она задыхается. Пытается убрать его руку, но не удается. Еле еле она прошипела:

— Убей меня. Тогда точно ничего не узнаешь.

Он остановился. Она пытается отдышаться. Он отчасти растерян, но не до конца. Даже не осознает, что с ним сейчас происходит. Что эта сука творит с его рассудком.

Он резко давит её плечами к полу, обе руки зафиксированы.

— Скажи мне это снова. Что ты не моя.

Она смотрит прямо в него. В её глазах ненависть. И отчаяние, и желание. Все вместе. Как же она хочет прикончить его.

— Я – не приказ, – шепчет она. – И не собственность. Я – твоя проблема.

Он делает то, что, возможно, не должен. Склоняется ближе и прикасается лбом к её лбу. Всё внутри будто замирает.

— Я мог тебя убить, – с насмешкой шепчет он.

— Я тоже, — почти беззвучно отвечает она.

Он смотрит в ответ. Долго. Потом его губы накрывают её.

Не осторожно. Не по-дружески. Не потому, что «так надо». Это отчаянный, голодный, почти бессильный поцелуй. Как у людей, которые всю жизнь отказывали себе в слабости. Он не отпускает её, наоборот, крепче прижимает к себе, одной рукой сжимая её затылок, другой поднимая за талию. Она вжимается в него. Не из страха, а как будто наконец-то что-то позволила себе.

Он отстраняется на секунду, тяжело дышит, смотрит ей в глаза. Его голос хриплый:

— Скажи, что всё это не было ложью.

— Это не было ложью, –  отвечает она. Говорит тихо, но взгляд её как пуля: прямой, открытый, живой. – Я ненавижу тебя, 

Он смотрит на неё несколько долгих секунд, затем вновь накрывает её губы своими. Руки обвивают её талию. На этот раз она отвечает активнее, сильнее. Пальцы скользят под ворот его чёрной формы, касаются горячей кожи. Он почти стонет ей в губы. Всё происходит на фоне темноты, где гул системы, камеры и драма чужих смертей остаются далеко, за стенами.

Пепел и виски

Игра в кальмара

Романтические

Драма

Гет

Фанфики

Романтика

Жесткий секс

Дарк

От ненависти до любви

Нездоровый образ жизни

Газлайтинг

От врагов к возлюбленным

Психологическое насилие

Кровь / Травмы

Нездоровые отношения

Запретные отношения

Насилие

Страсть

Она пришла, чтобы стереть имя из системы. Он должен был остановить её. Но у каждого из них был выбор: убить или остаться. В мире, где маска — это всё. Тогда кто они друг для друга, когда остаются одни?

Ты – не приказ

Содержание

Пепел и виски

Комментарии (0)