Девин нравится Ландо. Нравится наблюдать, как он кропотливо анализирует прошедшие гонки, сгорбившись под тусклым светом настольной лампы и что-то выписывая в толстом блокноте. Нравится смотреть, как из-под кофты выглядывают его мышцы. Нравится гладить его руки, подушечками пальцев нежно проводя по каждой выпирающей венке, по каждому детскому шраму. Нравится, когда он после работы приходит к ней домой, весь такой уставший, что хочется зацеловать его румяные щеки. Зацеловать мягкие губы до опухания, плавно переходя к шее, выступающим ключицам. Обнимать, чтобы ребра ломило, чтобы ближе быть всегда.

Нравится, когда волосы его темные небрежно уложены, когда прядка аккуратно выбивается из общей копны и слегка мешает обзору. Нравится затягиваться сигаретой с вишневым фильтром с его рук, хотя курить Девин бросила еще пару лет назад, но работы так много, что без никотина периодами тяжеловато. Нравится гулять с Ландо ранним утром по еще непроснувшемуся Лондону, нравится держать его за руку и чувствовать нежное поглаживание большим пальцем по своей ладони.

Нравится в обнимку засыпать и в обнимку просыпаться. Нравится вместе в душ ходить, потом завтрак готовить со смехом и под громко включенную музыку. Нравится в шею его утыкаться, когда на работу провожает и когда с работы встречает. Нравится ощущать его крепкие руки на своем теле, нравится это нежное, легкое прикосновение, буквально заставляющее колени подкоситься, а кожу покрыться мириадами мурашек. Нравится ощущать, как эти пальцы лезут под футболку, так и наровя коснуться чужого тела не только через ткань.

Нравится слышать такое редкое, тихо, но искреннее «люблю тебя», потому что каждый раз до мозга костей пробирает. Буквально током прошибает, заставляя всех бабочек в животе наоборот ожить. Запорхать и защекотать все внутри.

Нравится запах его опьяняющий, такой родной и любимый, вдыхать и буквально в легких отпечатывать. 

. Запах Ландо для Девин — противоречия, буря нежности, заключенной в клетку скорости. Это был не просто мужской парфюм, а отголосок его души, вырвавшийся на свободу.

Сначала это был взрыв адреналина — резкий, как запах жженой резины и бензина, напоминающий о реве моторов и вихре гонок. Это запах риска, храбрости, той безрассудной отваги, с которой он врывался в каждый поворот трассы. Но за этой дерзостью скрывалась тонкая нота — запах свежести океанского бриза, намек на его британские корни, на спокойствие, которое он, возможно, искал в перерывах между гонками. Этот океанский бриз переплетался с чем-то более интимным, с запахом чистого хлопка, едва уловимого мускуса, с тем, что пахнет домом, уютом, безопасностью. Это был запах доверия, запах человека, которому можно рассказать все свои секреты, не боясь осуждения. Приближаясь слишком близко, Девин улавливала оттенок цитрусовых — легкий, искрящийся, как его улыбка. Это был запах юности, оптимизма, надежды на будущее. Но в нем чувствовалась и легкая горечь, как будто он уже знал, что жизнь — это не только победы, но и поражения.

Ландо пах как резкие перепады настроения, ранимость, глупые обиды, выносы мозга, агрессивность, ревность, вечное желание куда-нибудь уехать и пожизненная борьба с самим собой.

Но Ландо слишком Девин нравится, чтобы оставлять его в этой борьбе одного.

Нет, Девин не нравится Ландо. 

Норрис легко вдохнул совсем свежий, ранний воздух Монако, пропитанный выпечкой и крепким кофе из кофейни напротив отеля. Аккуратно высвободил руку из-под головы Девин и убрал с ее бесконечно красивого лица тонкую прядь каштановых волос. Девушка лишь легонько вздрогнула во сне и снова уткнулась в теплое плечо своего мужчины, тихо посапывая.

Ландо откинулся обратно на подушку и улыбнулся: он всем своим сердцем обожал подобное ленивое утро, когда единственное, чего ему хотелось — это наблюдать за спящей рядом девушкой. Слышать ее размеренное дыхание. Аккуратно касаться оголенных участков кожи и ощущать под подушечками пальцев ее нежность.

В голове всегда проносилась мысль: 

«Такая идеальная, хорошая и со мной. Взбалмошным, нервным и непостоянным. Почему?»

. Ему не хотелось искать ответ на этот дурацкий вопрос, но он возникал всегда, когда каждый в окружении или в комментариях под их общими фотографиями восхищались Девин.

В его бедной голове слишком часто в последнее время роились обрывки фраз, моменты гонок, вспышки камер. Но все они блекли перед одним, самым важным — образом Девин. Ее улыбка, мягкая и искренняя, проникала сквозь броню усталости и сомнений, которую он так тщательно выстраивал вокруг себя.

Он вспоминал гонку в Монце. Сход. Разочарование, которое душило. Которое, казалось, навсегда похоронит его под обломками амбиций. Но Девин была там. Не с дежурными словами поддержки, а просто рядом. Молча обнимала, и в этих объятиях было больше силы, чем во всех речах его команды.

Он боялся. Боялся не оправдать ее веру, ее бескорыстную любовь. Боялся, что его жизнь, наполненная скоростью и риском, не даст ей того, чего она заслуживает. Ему казалось, что он — буря, а она — тихая гавань. И как буря может не разрушить эту гавань?

— Так и будешь бесстыдно пялиться на меня спящую? — Мисс Эддерли приоткрыла лишь один глаз и улыбнулась. Конечно, она обожала эту привычку парня — наблюдать за ней спящей, потом просыпаться и первое, что видеть — его влюбленные карие глаза с прищуром, в которых постоянно была готова утонуть.

— Я просто люблю тебя, вот и не могу налюбоваться.

Девин зарылась лицом в подушку. Его легкое «люблю тебя» буквально отпечатывалось в голове, сердце, душе, потому что он так редко мог озвучивать свои чувства. Ей хотелось плакать и кричать одновременно, и все было только лишь от счастья.

— Спустимся позавтракать на веранде или закажем в номер? — Ландо улыбнулся, и ямочки, ее любимые ямочки, очень ярко проявились на его щеках. Он подцепил кучерявый локон и стал накручивать себе на палец. Волосы —  его любимые волосы, — все так же сладко пахли клубникой, корицей и чем-то еще, что Норрис попытался уловить этот знакомый аромат.

Волосы пахли прошедшей ночью, наполненной долгими объятиями и страстными поцелуями. Пахли их взаимной и сильной любовью.

Это точно был запах любви.

— Хочешь, чтобы папарацци настигли нас в самый интимный момент? С каких пор мы так безрассудно появляемся на публике?

— С тех самых, как ты сказала мне, что принимаешь меня любым. Таким, какой я есть. — Ландо говорил искренне, однако очень серьезно нахмурил брови. Он задумался. В очередной раз в голову лезли противные мысли: почему такая чудесная девушка была готова терпеть все перепады его настроения? Выслушивать сцены ревности? Почему она его обнимала, когда он, после очередного неудачного заезда, переходил в разговоре с ней на крик? Как она могла так сладко произносить: «Люблю тебя», — после всего дерьма, что он мог его в порыве злости сказать?

Почему, почему, почему? Почему…

Но потом он смотрел в ее глаза, полные нежности и понимания, и страх отступал. Он понимал, что Девин любит его не за победы, не за место в истории. Она любит его за то, что он — Ландо. Со всеми его странностями, сомнениями, со всем его детским восторгом перед гонками и глубокой неуверенностью в себе. И эта любовь — самое ценное, что у него есть. Это якорь, который держит его на земле, когда мир вокруг летит на бешеной скорости. И он клялся себе, что сделает все, чтобы быть достойным этой любви.

Но у Ландо была еще одна проблема, ведь любовь не нужно заслуживать.

— Эй, — Девин нежно прикоснулась ладонью к его лицу, — Ландо, я здесь. С тобой. У нас все хорошо. Я рядом. 

 обязательно со всем справимся. 

Он кивнул и не смог сдержать порыва. Прильнул к ее губам так неистово, будто боялся, что девушка вот-вот исчезнет. Что все вокруг него окажется сном. Но Девин целовала его с таким чувством, с таким желанием, что Ландо наконец отпустило. Пелена, застилающая его голову, сошла на нет.

— Без тебя я бы не справился, Ви.

— Я знаю. Поэтому и люблю тебя.

Еще четверть часа возлюбленные позволили себе провести в постели, нежась под лучами итальянского солнца и болтая обо всем и ни о чем одновременно. Затем по отдельности пошли в душ, и пока Ландо во весь голос исполнял песню The Weeknd из нового альбома, Девин успела нанести легкий макияж и даже одеться: легкие светло-серые леггинсы, расклешенные от колена, и того же цвета укороченный рашгард.

Волосы оставила распущенными, чтобы Норрис мог в любой момент, как только почувствует себя тревожно, накрутить ее локон на палец. Удивительно, его это немного, но все же успокаивало.

— Поразительно, ты собираешься дольше меня, Ландо, — Девин прокрашивала губы ягодным блеском от Kiko Milano, чьим рекламным лицом стала пару месяцев назад, и украдкой наблюдала за парней.

— Хочу быть красивым. — Он убрал телефон в карман деловых серых брюк и тоже повернулся к зеркалу, поправляя еще мокрые после душа кудри. — Ну, соответствовать такой роскошной и чертовски сексуальной в этих чертовых штанах девушке. Это я хотел сказать, конечно же.

— Ландо, выбрось все дурные мысли и расслабься. Сегодня гонка, и мне совсем не хочется, чтобы твоя голова была забита чем-то, кроме трассы, болида и поула. — Перед тем, как выйти из лифта, Девин быстро чмокнула парня в губы, оставляя яркий след блеска на них.

Норрис окончательно расслабился и переплел их пальцы. Сжал ладонь посильнее, ступая в утро Монако.

Солнце еще только начинало свой триумфальный подъем, окрашивая нежными мазками розового и золотого горизонт. До рева моторов и всеобщего безумия Гран-при оставались считанные часы, но сейчас время текло лениво и тягуче, словно мед. Ландо и Девин, сидя на увитой цветами веранде, делили этот хрупкий миг умиротворения.

Разговор их был легким, как утренний бриз: о предстоящих адвокатских экзаменах Девин, о планах на отпуск в солнечном Майами, обо всем и ни о чем одновременно, сплетаясь в причудливый узор обыденности и близости. Временами слова уступали место молчанию, но это была особенная тишина — не неловкая, а умиротворяющая. Она ласкала душу Ландо, убаюкивая его вечных внутренних демонов, даря ощущение покоя, которое он так отчаянно искал в этом бурлящем мире.

После завтрака они неспешно брели по узким улочкам Монако, утопая в объятиях жары. Каждый камень, каждая тень, казалось, дышали историей и роскошью.

Но для Ландо истинная красота заключалась не в этом. Она заключалась в Девин, идущей рядом, в ее теплой ладони, сжимающей его руку, в ее искренней улыбке, отражающейся в его глазах. В этот момент он чувствовал, что все на своих местах, что все правильно. Они наслаждались друг другом, этой нежданной тишиной перед бурей, зная, что такие моменты — бесценный дар, который нужно беречь в самом сердце.

I think you're the only thing I didn't get wrong

Два вдоха. Два выдоха. И шаг из машины. Предоставленная Чемпионатом McLaren 720s была настолько хороша и комфортна в вождении, что выходить из нее совсем не хотелось, тем более в шумный, кишащий людьми паддок. Но рядом с Ландо была его бесконечно красивая, в белом облегающем платье и изящных босоножках, Девин. Может, она нервничала не больше его, однако всем видом своим олицетворяла спокойствие и умиротворение. Возможно, ей очень помогала ее адвокатская хладнокровность.

— Готова? — Ладно протянул девушке свою ладонь.

— Всегда готова, mon amour. — И вложила свою руку в его.

Это их первый публичных выход в свет. Сегодня, на Гран-при Италии, они официально объявят себя парой. Не придется больше по отдельности приезжать в паддок, летать разными рейсами, жить в разных отелях, прятаться на улицах от папарацци или выкладывать фотографии под таким ракурсом, чтобы не было видно лица. Теперь Ландо и Девин были свободны в проявлении чувств.

— Пойдешь к Лили в кафе или в бокс?

— Забегу поздороваться с ней и возьму кофе, потому что в боксах у вас он просто отвратительный.

— Все претензии к Заку!

— Я ведь предъявлю ему! — Девин улыбнулась, уверенной походкой ступая на территорию паддока и сразу попадая под прицелы фото- и видеокамер. — Тем более я у Зака любимица, не думаю, что он откажет в покупке нормальной кофемашины.

Ландо рассмеялся, и этот момент попал на один из снимков Sky Sports. Но уже было абсолютно все равно, как разгонят эту новость в социальных сетях, ведь самое главное, что возлюбленная поддерживалась и успокаивала — просто одним своим присутствием, просто своей теплой ладонью в его. Он понимал, что наконец вошел на паддок без привычной маски клоуна и слов: «У меня все отлично», — целиком и полностью пропитанных ложью. Все, что бы не сделал или не сказал сейчас пилот McLaren, было бы искренне и правдиво.

— Я скоро подойду к тебе, не теряйся, хорошо? — Прошептала Девин и, получив одобрительный кивок парня и поцелуй в макушку, направилась в сторону кафе, где за дальним столиком ее уже ожидала миниатюрная русая девушка — Лили Цнаймер.

Лениво потягивая кофе, подруги обмениваясь сплетнями и сокрушаясь над нескончаемой горой работы. За дальним столиком, словно тень, застыла Магуи, неотрывно наблюдая за ними. Лили не выдержала этого сверлящего взгляда и, тихо выругавшись, высказала Девин свое недовольство:

— Что она тут вообще, черт бы ее побрал, забыла?

Эта внезапная вспышка, совершенно не свойственная тихой, спокойной и сдержанной Лили, вызвала у Девин невольную улыбку. Она нежно накрыла ладонь подруги своей, успокаивая. Затем повернулась в сторону Магуи и просто кивнула ей, едва заметно. Это был негласный посыл: 

«Я тебя вижу. И теперь никто не будет шептаться за твоей спиной, называя тайной подружкой Ландо»

Лед в латте таял, не выдерживая палящего солнца Монако. Гонка приближалась с неумолимой скоростью.

Волнение нарастало с каждой минутой. Девин направилась на пит-лейн, чтобы пожелать Ландо удачи. Его силуэт вырисовывался возле боксов RB — сильный, сосредоточенный, но в то же время такой уязвимый, как она знала. Она подошла к нему, осторожно, словно боясь разрушить хрупкое волшебство момента.

Он обернулся, и в его глазах, обычно искрящихся дерзким вызовом, она увидела усталость и облегчение. Он протянул руку, и Девин почувствовала, как его пальцы переплетаются с ее. В этом простом жесте заключалось все: их общие мечты, страхи, взлеты и падения.

Они стояли в тишине, позволяя этой близости говорить за них. Потом он притянул ее к себе, и ее лицо утонуло в мягкости его гоночного комбинезона, пропитанного запахом бензина, адреналина и его неповторимого, сводящего с ума аромата.

— Я так устал, — прошептал Норрис, и в его голосе она услышала отголоски гонок, тренировок, давления, которое он нес на своих плечах.

— Я знаю, — ответила она, прижимаясь к нему еще крепче. — Я всегда рядом.

Он поднял ее лицо и посмотрел в глаза.

И в этих словах была вся его душа.

Она ответила ему тем же, и их губы встретились в поцелуе – нежном, исцеляющем, полном обещаний. В этот день она была не просто его возлюбленной, а его якорем, его тихой гаванью, его единственным, самым важным 

Источник: [https://ficbook.net/readfic/0197b321-2c35-7333-b0d9-64fa1aa98947]*
*Запрещенная на территории РФ организация

amour tendre

Формула-1

Романтические

Романтика

Гет

Фанфики

Короткие истории

Альтернативная реальность

Ландо пах как резкие перепады настроения, ранимость, глупые обиды, выносы мозга, агрессивность, ревность, вечное желание куда-нибудь уехать и пожизненная борьба с самим собой.

Но Ландо слишком Девин нравится, чтобы оставлять его в этой борьбе одного.

Нет, Девин не нравится Ландо.

unstable

Содержание

amour tendre

Комментарии (0)