Бай Чжу не обманул. Травы притупили чувства, позволили даже забыться сном. Неприятным, покрытым липким страхом, и всё же сном. Другая вновь приходила, приманивая горкой тлеющих тел и заверениями скорой тишины. Я не противилась — на сей раз я разделяла с ней мысли. Но лишь наполовину. Тейват нуждался в чистке, как бы грязно и сухо подобное не звучало. Не от всех. Острое лезвие костлявой, что та вручила мне, предназначалось для куда более узкого круга. Теперь мотивы Венти стали ясны как никогда прежде. Этот мир гнил заживо. Незаметно для тех, кто не слышал разговоров за стенами дворцов, преспокойно разгуливая по улицам. Их выдавал один только взгляд, испуганный и прячущийся от распространяющейся заразы.

Ненависть и горькая обида притупились. Отчасти от безысходности и бессилия, отчасти благодаря кулону. Снимать его я не отваживалась ни в ванной, ни во сне. Слабость и холод укутывали, прося остаться в тёплом доме, дела же выталкивали наружу.

— Объясни, что случилось? — Паймон, сохранявшая молчание с прошлого вечера, не выдержала, сбежав по лестнице в подвал и застав меня за работой. — Ты как вернулась, так сама не своя ходишь.

Я молчаливо пробежалась взглядом по уже готовым баночкам. Сырой подвал сиял чистотой в сравнении с внутренностями покрытого золотом города.

Паймон дёрнула меня, прося обратить на себя внимание. Я повернулась, глядя на неё и раздумывая, что ответить. Ложь между нами росла плотной стеной. Опять же по моей вине. Я набрала побольше воздуха, наивно полагая, что хоть это придаст сил.

— Помнишь, как ты обвиняла меня в подозрительности и нелюдимости? — Та медленно кивнула, не отрывая от меня сосредоточенного взгляда. — Обычно ты права, но в тот раз ошиблась. Я честно старалась наладить отношения с одним человеком, несколько дней назад же неожиданно узнала, что тот всего лишь притворяется моим другом.

— Это та красивая тётя с длинными волосами?

— Нет. Чжун Ли. Он, как выяснилось, Архонт. Как Венти.

— Он Архонт? — Фиолетовые глазёнки распахнулись. — Но почему ты не почувствовала его?

— Потому что его Сердце, источник магии, был далеко.

— И… и что же он сделал?

— Пока ещё не сделал, но скоро точно сделает. Он заключил контракт с Фатуи, насколько мне известно. И по правилам этого контракта должен отдать Сердце.

— И Венти же тоже его отдал? — Паймон стиснула мои ладони так крепко, что те заныли. — Хочешь сказать, они вместе с Фатуи?

— Не знаю, но всё указывает на это. Вчера у меня состоялся весьма неприятный диалог с Чжун Ли. Итогом стал мой позорный уход и… раскрытая клятва.

Я вдруг осеклась, вспомнив, что Паймон ничего не знала о ней. Подозревала, без сомнений, видела подсказки в моей безумной копии во снах, ловила в разговорах и моих лживых ответах, но никогда прежде не слышала от меня правду.

— Глаз Бога даётся за что-то. Моему на заклание был обещан весь Тейват.

— Что за «назаклание»? — Тревога в фиолетовых глазах усиливалась.

— Жертва. Я поклялась уничтожить этот мир.

Сжимающие мои крохотные пальчики исчезли. Паймон отпрянула, попятилась к выходу.

— Значит, это правда. Все те сны. В них была ты, только другая. И ты говорила то же самое. Ты же обещала Паймон недавно, что не станешь этого делать! Обещала!

— Я и не собираюсь. Меня мучают те же кошмары, что и тебя; разрывает желание поддаться, но пока ещё держусь, как видишь.

— Если честно, то сбежать подальше. Сейчас, сию минуту. Собрать вещи и совершить очередной побег.

— Так давай уйдём! — Паймон вдруг воодушевилась, вновь приблизившись ко мне. — Помнишь, мы мечтали о домике для нас двоих.

— Как бы прекрасны ни были эти мечты, вопрос, как долго нам удастся скрываться, возвращает в реальность. Ты взрослая не по годам, сама понимаешь, что нас так просто не отпустят. К тому же у меня осталось одно дельце. После него я постараюсь найти нам подходящее место для отдыха.

— Ты про… неё? — выделив последнее слово, спросила Паймон.

— Да. Я не хочу оставлять смерть Уилла и других безнаказанной.

— А может, ты всё же оставишь всё, как есть? — Голосок Паймон наполнился тихой мольбой, от которой внутри всё сжалось.

— Почему? Их ведь уже не вернуть. Паймон скучает по тем временам тоже, но даже она понимает, что поделать уже ничего нельзя.

— Я просто должна сделать это. Мне не избавиться от боли, засевшей внутри, а так хоть немного уменьшу её.

— Паймон не согласна, — пробормотала та и неожиданно добавила, — месть не спасёт тебя.

«Меня уже ничто не спасёт», — подумала я и поднялась.

— Нужно снова сходить в то место за городом. Позови Тевкра.

Природа встретила весной. Та, уже не скрываясь, цвела в воздухе, манила яркими лучами и редкими облаками, пела, журча ручейками. Частичка леса, видневшаяся издалека, уже не белела, а стремительно обнажала пушистые игольчатые ветки от снега. В былые времена весна приносила долгожданное облегчение с ноткой ностальгии, сейчас же едва отдавалась слабым трепетом. Я удивилась пустоте внутри. Она неторопливо, даже монотонно посасывала остатки сил и некогда жарких желаний. Окажись рядом Глаз, я бы, может, и ощутила вновь тот голод, только куда слабее.

Тевкр доставал вопросами о брате, гадая, когда тот решит объявиться. Ненависть внутри меня заворочалась, просыпаясь, затем под давлением контроля утихла. Она не поможет решить ни одну проблему, как бы пылко не убеждала в обратном. Паймон же напротив, сохраняла молчание, искоса поглядывая на меня. Её стойкая вера в меня дала трещину. Возможно, давно, возможно, совсем недавно; и вряд ли её способны были бы залатать пустые обещания и бесполезные разговоры. Я разочаровала слишком многих, но Паймон всегда была той, что оставалась на моей стороне. Сейчас же и она постепенно отдалялась.

Лица проплывали мимо, одинаково пустые, лишённые всякого интереса. Кулон ударялся о грудь при каждом шаге, беззастенчиво сверкая у них на виду. Мне вдруг стало откровенно наплевать, узнают ли меня, обвинят ли во всех смертных грехах и поволокут ли на плаху. Терять было нечего: тело купил огонь, разум — вино, а душу я сама обменяла на гложущую ненависть. Неравная сделка за силу, которая никак не желала подчиняться.

Город остался позади. Шум его постепенно стих. Ветер взъерошил пряди, коснулся щёк. Рука дёрнулась, разгоняя пустоту.

Раскинувшиеся между островками мосты ожили под топотом детских ножек. Паймон повеселела, вновь вызывая зависть. Она всё ещё оставалась чиста и по-детски невинна для долгой тоски.

«Ваншу» поприветствовал трелями птиц, что скрывались в кроне гигантского дерева. Ни внизу, ни на верхних этажах меня никто не встретил. Дайнслейф также не отвечал на стук в дверь. Просторный балкон манил изумительным видом. Ноги сами повели туда. Взгляд оббежал далёкие вершины гор и море у их подножья. Безмятежность природы уговорила прикрыть глаза на мгновение и насладиться ею. Птицы пели совсем близко, каждая звонче другой, будто боролись за моё внимание. В их трелях не угадывалось родных мондштадтских мотивов, как бы я ни вслушивалась.

Незнакомый голос выдернул из сладкой дремоты. Я обернулась, встретившись взглядом с невысоким юношей, показавшимся смутно знакомым. Его узкие, почти кошачьи зрачки не отрывались от меня. Тёмные волосы и широкий пояс развевал ветер. Бледное, словно лишённое крови лицо, застыло в неприветливом выражении. На свободном от одежды правом плече виднелась часть тату в виде сложного узора. Слева же крепился наплечник с двумя острыми изогнутыми шипами. Я хотела было уже представиться, как заметила Глаз Анемо, пристёгнутый к одной из перчаток.

— Добрый день, я пришла навестить знакомого, — сказала всё же я, нарушая затянувшееся молчание.

— Тебе нельзя здесь находиться. Уходи, — неприветливо бросил тот.

«Ещё один», — мысленно закатила глаза я, вслух же сказала:

— Уйду, как только дождусь его. Жить здесь не собираюсь, не беспокойтесь.

Юноша нахмурился, однако ничего не ответил, так и оставшись стоять на месте.

— Ты нездешняя, — утвердительно сказал вдруг он, на что я удивлённо вскинула брови.

— Да, пришла издалека, но скоро вновь уеду.

— Поторопись. В Ли Юэ становится небезопасно.

Паймон и Тевкр резвились неподалёку и не обращали на нас никакого внимания. Я же искоса глядела в сторону лестницы, надеясь увидеть хозяйку или Дайнслейфа. Но ни та, ни другой появляться совсем не спешили.

Пронзительный кошачьи глаза следили за мной, вгоняя в тревогу. Очередной жуткий тип, и — как неожиданно! — наверняка появившийся по мою душу. Мне бы уже стоило всерьёз задуматься о составлении подробного списка оных. Набралось бы листов пять мелким почерком.

В незнакомце вдруг что-то переменилось. На его лице мелькнуло сомнение. Без предупреждения тот шагнул вперёд, и я не успела понять, как его руки сжали кулон. Мы стояли напротив друг друга в абсолютной тишине. Тело замерло, даже кровь, казалось, застыла, обратившись в лёд. Юноша же с каждой секундой менялся: белые, как снег, скулы порозовели; глаза прояснились; губы дрогнули, растянувшись в призрачной улыбке. Он будто оживал с каждой секундой.

— Это… он? — Голос, прежде звеневший неприязнью, смягчился.

— Простите? —ошарашено пробормотала я, не зная, как поступить.

Юноша не слышал меня. Взгляд кошачьих глаз затуманился, мне же страшно было пошевелить хоть пальцем. От него не исходила ярость, нет. Что-то более тяжёлое, мрачное, лишённое всякой надежды.

Неожиданно он очнулся, поднял взгляд на меня.

— Значит, это ты теперь на её месте.

— Не понимаю, о чём вы. — Слух уловил дрожь в собственном голосе.

— Ты Призванная. Иначе откуда бы у тебя появилось это. У неё был такой же.

Окончательно растерявшись, я отшатнулась, спешно пряча кулон. Юноша остался на месте, не сводя с меня цепкого взгляда. Он будто изучал меня, просвечивая насквозь и вызывая чувство оголённости.

Внезапно чьи-то шаги отвлекли. Я инстинктивно обернулась и с невероятным облегчением увидела поднимающуюся хозяйку. Та улыбнулась, приветствуя. Но лишь меня одну. Юноша исчез.

— Господин Дайнслейф скоро подойдёт. Обещал вернуться до полудня. Можете подождать здесь. — Жестом госпожа Голдет указала на кресло и столик неподалёку. От предложенного чая я отказалась. Тот теперь вызывал неприятную тяжесть в груди.

Все мысли занял странный незнакомец. Взгляд отрешённо следил за детьми. Паймон и Тевкр скакали вокруг, раздобыв где-то ветки. Их импровизированное сражение завершилось вполне ожидаемым тычком в глаз первой и слезами второго. К счастью, обошлось без серьёзных последствий, разве что Тевкр ещё добрых десять минут выпрашивал у Паймон прощения, пока не получил от той по голове за надоедливость.

— Почему тебе не двадцать? — устало спросила я, ещё раз убедившись, что глаз в порядке.

— Тебе вот больше, а ведёшь себя хуже Паймон, — съязвила та, вынудив прикусить язык. Уж слишком точными порой бывали её колкости.

Дайнслейф, наконец, появился, погружённый в раздумья и не сразу заметивший меня. Его приветствие оборвалось внезапным молчанием, стоило тому подойти ближе. Я в панике застыла, ища у того Глаз Бога и не понимая, как он мог почувствовать кулон. Пауза длилась недолго. Дайнслейф быстро взял себя в руки и улыбнулся, будто ничего и не было. Я почти решила, что он просто вспомнил что-то, когда же взглянула на него внимательнее поняла, что в очередной раз раскрыта. Он подозревал и раньше, неспроста ведь пригласил к себе.

На ослабевших ногах я последовала за ним. Паймон и Тевкр пищали в предвкушении поиграть с той деревянной загадкой. Щелчок двери отрезал от побега, ладонь в перчатке пригласила сесть. Дайнслейф не спешил обличать меня прямым вопросом. Я не спешила сдаваться, лелея призрачную надежду, что тот спишет всё на на нечто иное.

Он вдруг выпрямился и встал передо мной на одно колено, склонив голову.

— Я долго искал вас, — тихо произнёс он. — Сперва в Мондштадте, когда вы уже ушли, затем в его окрестностях, решив, что вы решили отойти от дел после случившегося.

— Паймон, — позвала я ту, заметив удивлённый взгляд Тевкра. — На улице отличная погода, можете поиграть там.

Повторять не пришлось, та поняла всё сразу, вытолкав растерянного Тевкра за дверь. Я выдохнула, устало закрыв лицо. К списку «прозревших» прибавился ещё один. Итого двое за день. На удивление, ни один пока что не пытался лишить головы или помериться силами. Можно ли было отнести это к удаче? Возможно, но только случайной и невероятно редкой.

— Неужели меня так легко раскрыть? — с грустной улыбкой поинтересовалась я. Дайнслейф поднял взгляд, неожиданно прояснившийся от пелены печали.

— Я так понимаю, для вас это неприятно?

— Унизительно, скорее.

— Если вас это немного ободрит, то прежде, чем встретить вас, я провёл в Ли Юэ порядка двух недель, собирая информацию о вашем возможном местонахождении.

— Признаю, немного ободрило.

Дайнслейф опустился напротив, без зазрения совести скользя по мне взглядом. Такое внимание было вполне объяснимо, однако легче от этого не становилось.

— Представлюсь вновь, — сказал он. — Дайнслейф, некогда капитан дворцовой стражи падшей Каэнри’ах. — Мои руки невольно потянулись к раскрывшемуся рту. Взгляд метался по нетронутому временем лицу. — Мне понятно ваше удивление, постараюсь объяснить так, чтобы не запутать вас ещё больше. Каэнри’ах, некогда быстрорастущая страна, без богов и их правил. Цветущая, подающая большие надежды. Однако не всем то пришлось по вкусу. Боги боятся стать равными людям, хоть и стараются скрыть это дарами и предвидением будущего. Как Моракс. — Выдержав паузу, он спросил: — что вам известно о Каэнри’ах?

— Я видела её уничтожение, — медленно произнесла я. — Венти, то есть Барбатос показал. По паре книг из Хранилища поняла, что она была уничтожена за некие запрещённые знания, а люди обращены в странных существ в масках.

— И даже эти столь скупые обрывки прошлого в Тейвате на вес золота. Память о Каэнри’ах постепенно стирается ото всюду.

— Как вы выжили? Извините за прямоту, но вам должно быть больше пяти сотен лет.

— Меня наказали куда более изощрённо, нежели других подданых Каэнри’ах — бессмертием. И океаном горьких воспоминаний о тех днях.

— Кроме вас кто-то ещё остался?

— Я не могу говорить об этом. Но с одним вы должны быть знакомы.

Память принялась лихорадочно вспоминать всех, кого только могла отыскать, но никого подходящего так и не предложила. Не Фатуи и уж точно не Цисин. Мондштадт тоже обилием подозрительных личностей не пестрел.

— Нет, он такой же человек, как и вы. Мне знакомы его далёкие предки, сам же он предпочитает воздерживаться от общения со мной.

— Так, ладно, секунду, мне надо переварить всё это. — Дайнслейф послушно предоставил меня самой себе.

Я погрузилась в запутанный ком мыслей, не зная, с какой стороны подступить. Напротив сидел живой свидетель гибели страны, окутанной ореолом тайн. В его существовании сомневаться не приходилось: для пущей убедительности я потянулась к нему через стол, трогая край одежды. Плотная и такая же реальная, как я сама.

— Хорошо, я убедилась пока только в том, что ещё не сошла с ума. Что случилась с Каэнри’ах?

— Вам ведь знакомо слово «скверна»?

— Смутно. Барбатос упоминал о ней, кажется, якобы она и послужила причиной уничтожения Каэнри’ах.

— Верно. Мою родину погубил один из наших прославленных алхимиков. Алчность — людской порок, всегда приводящий к одному — трагедии. Возжелав большего, Рэйндоттир, так её звали когда-то, уничтожила оковы, защищающие Тейват от мира, полного той самой скверны, что породила полчища чудовищ. Они охватили хаосом все регионы. Мондштадт пострадал больше прочих. Его жители ещё содрогаются при имени Дурина?

Дурин. Я вспомнила Двалина и рассказ Венти о его заражённой крови. И своей собственной.

— Однажды Каэнри’ах придадут забвению. Богам не выгодна уродливая правда.

— Так хиличурлы — это действительно люди? — К горлу подступила тошнота от образов бездыханных тел у ног.

Звёзды сошлись, судьба подарила, а мои желания — до ужаса простые и банальные — так и остались никому не интересны.

В день, когда сошлись звёзды

Книга 2. Глава 15. Час вседозволенности

Игра Genshin Impact стала настоящим феноменом в мировом геймерском сообществе. Более 66 миллионов человек заходят в неё ежемесячно, дабы вновь погрузиться в магический мир Тейват. Игроков цепляют не только проработанная игровая вселенная, глубокий лор и захватывающий сюжет, но и многообразие колоритных персонажей на любой вкус. Будь то суровая сиротская мамочка Арлекино, эгоистичный и жестокий Скарамучча или ведущая себя, как ребёнок, легкомысленная Фурина. У каждого героя, помимо уникальных способностей, есть ещё и глубоко проработанная личность.
В фанфиках Геншин Импакт знакомые всем герои раскрываются с новых неожиданных сторон. Как, например, в работе [URL]«Яндере%профили»[URL]https://zahleb.me/story/yandere-profili-bzEiyX5m52[URL]: это фанфик в жанре Т/И, где вы сможете примерить на себя роль ОЖП-попаданки, оказавшейся в центре мужского внимания. Такие очаровательные и желанные мужчины, как Дилюк, Чжун Ли, Альбедо, Невиллет, Тарталья, Дотторе и не только предстанут перед вами в роли безнадёжно влюблённых яндере. Остаётся только с любопытством наблюдать, как себя поведут ревнивые герои Геншина. 
В фанфике [URL]«Сидящий%архонт»[URL]https://zahleb.me/story/sidyashchii-arhont-SXkOSuG1A9[URL] интересно раскрывается проблема могущественных фактически богов Тейвата, столкнувшихся с важной проблемой – они стали не нужны людям. И что же теперь предстоит делать Райдэну, Мораксу, Барбатосу, Мурате или «обычному барду» Венти? 
Эти и многие другие ФФ Геншин Импакт представлены на платформе «Взахлёб». У нас публикуются работы самых разных направленностей, включая порно-контент 18+. Мы отбираем самые лучшие истории для наших читателей. Не стесняйтесь делиться своими реакциями после прочитанного в комментариях – это мотивирует наших талантливых авторов писать новые фанфики по вашему любимому фэндому. 

В день, когда сошлись звёзды

Комментарии (0)