На кухне в общаге накурено и громко.

Вася уныло жарит картошечку, пока его сосед Коля жарит за закрытой дверью свою девушку Олю.

Ирка варит пельмешки, с подозрением глядя на меня и думая, стоит ли отлучиться за солью, или безопаснее посолить готовые уже в комнате — а то пельмешки она до варки посчитать не удосужилась, а мы, студенты — народ голодный, и принципов у нас, студентов, маловато.

Клятва Гиппократа на такое не распространяется, в любом случае.

Я хищно улыбаюсь, многозначительно помешивая кипяток в собственной пустой кастрюле. Ирка, судя по её распахнувшимся широко-широко глазам, решает, что и несоленое тоже вкусно, да и вообще, соль — белая смерть вроде как.

— Сонь! — в коридоре слышится голос Лики, моей обожаемой соседки, — Что там, вода вскипела?

— Да, — ору я, заглушая галдеж и стук чьих-то ботинок по лестнице, — ты дошик в тарелку высыпала?

— Высыпала! — орет Лика, и лица присутствующих озаряет понимающая улыбка — будто бы одна на двоих. Эдакое коллективное бессознательное, как у Фрейда или еще у кого, которое одно на всех у бедных студентов медицинского.

Добро пожаловать на дно.

Я снимаю с плиты кипяток и маниакально улыбаюсь Ире и её пельменям.

Папа, помнится, говорил — вот он, мол, тоже готовить не умел, а в общаге как-то взял и научился. Когда поступал, даже картошку чистить не умел, а выпустился таким про, что готовил потом для нас с мамой сам, и сейчас продолжает.

«Готовка — дело не женское, — заявлял отец, нарезая мясо и бросая его на сковородку, — все лучшие шеф-повара мира — мужчины».

Мужчины так мужчины, мне было вполне норм — еда есть, еда вкусная, а чего париться?

А потом я резко взяла и поступила на медицинский, и свободного времени на готовку у меня совсем не осталось. Там практика, там теория, а иногда так этих справочников начитаешься, что есть вообще не особо хочется, не то что мяско в панировке жарить.

К тому же, стипендия. Хватает только на проезд и кофе в институте — только в крайнем случае, когда позади бессонные ночи, а впереди — сонные однокурсники.

Парилась я недолго, и, обучившись мудрости старшекурсников, поняла важную истину.

Не парься, лучше дошику запарь.

— Ухтыжепт! — выдает глубокомысленное Лика, когда я эпично задеваю кастрюльку с немного еще альденте дошиком в двойном размере и опрокидываю её на пол.

— Блять! — тоскливо соглашаюсь я.

Когда шок проходит, а испорченный ужин отправляется на вечный покой в унитаз, Лика тонко намекает:

— Ты разъебала, тебе и идти.

Я тонкий намек понимаю и со вздохом натягиваю куртку, потому что кушать-то хочется.

Пятерочка еще открыта, но уже поздновато — поэтому я элегантно осведомляюсь, не хочет ли Лика меня сопроводить. Она меня сопроводить не хочет — она хочет почитать учебник по анатомии, и, возможно, пока я буду идти до магазина, пригласить к нам в комнату Вадима.

Для не-соулмейтов запахи, объединяющие другие пары — практически не сильнее обычных, но Лика утверждает, что от них с Вадимом пахнет ментоловым Винстоном, хотя оба давно уже перешли на ягодный. Нашли друг друга, голубки, зато отмазка перед родителями просто шикарная, если все же учуют —

 я не курю, это просто соулмейт-связь, мам, ну ты чего?

В Пятерочке народу мало — время близится к такому, когда выходить в магазин — уже моветон, легче утром сбегать. Я уныло бреду между рядами. В корзину отправляется одинокая банка энергетика. Гулять, так гулять — сверху добавляю сырную булочку.

Ну вот и ушел бюджет на неделю

, с грустью думаю я, залипая перед стендом с бичпакетами. Взять две — за вечер уйдут, и завтра снова придется идти. Взять четыре — никакой гарантии того, что Вадим не схомячит все завтра, когда придет к Лике завтракать.

Вздыхаю. Возьму пять, наверное — все, что есть. Все же, магазин закрывается, вряд ли кто-то еще захочет…

— Так-так, миледи, разрешите, — последняя пятая пачка феерически ускользает у меня из-под носа, — не кушайте так много, животик заболит, как врач говорю.

Я рывком разворачиваюсь и утыкаюсь носом в чью-то куртку, прямо-таки душераздирающе и небезопасно пахнущую знакомой пищей богов. Ага, студент, значит. Я его даже узнаю — парень с четвертого курса, живет где-то на первых этажах, пару раз сталкивались в курилке.

Обладатель куртки совершенно наглым образом косится на еще одну пачку, уже в моей корзине, и я зло втягиваю воздух. Черт, сколько же он его сожрал, раз так благоухает?

Научите и меня тоже, сэмпай.

— Когда заболит, перестану, — бурчу, дергая заветное лакомство назад, — отдай, я его первая взяла.

— Не взяла, а увидела, взял я, — поправляет меня молодой человек, а потом поправляет уже чуть запотевшие очки и дергает лапшу на себя, — давай положим на пол и позовем по очереди, к кому пойдет, тот и себе заберет.

— Ты дебил? — я вскидываю брови. В общем-то, раз такое дело, одну пачку я могу ему уступить, но не больше — попросил бы по-человечески.

— Нет, я Игорь, — говорит парень.

— Соня, — автоматически отвечаю я.

— Очень приятно, Соня, отдай мне пачку, у тебя и так четыре штуки в корзинке.

Я фыркаю, дергая лапшу на себя. Парень вскидывает брови — 

вызов однозначно принят

 — и делает то же самое.

— Мне семью кормить, — бурчу я и зло сжимаю пачку.

— Врешь, я тебя в курилке видел, — заявляет Игорь и сжимает пачку еще сильнее. Внутри что-то опасно трещит.

— Если ты не отпустишь, то она не достанется никому, — осторожно произношу я, — тебе этого хочется?

— Мне хочется есть, — Игорь сжимает пачку и тянет на себя неожиданно резко. Лапша внутри оглушительно трескает, и парень триумфально трясет пакетиком у меня перед носом, — я, вообще-то, всегда её ломаю, прежде чем заварить, так даже лучше.

— Ты — чудовище, — искалеченная пачка дошика все же отправляется в корзину к парню, — никто не ломает дошик, вся суть в том, чтобы целиком заваривать.

— Нет, я — Игорь, — говорит парень и ухмыляется, — мне пофиг на суть, я жрать хочу.

Когда я выхожу из магазина, Игорь стоит под дверью и курит. В его пакете — одна пачка доширака и туалетная бумага. Это — довольно 

 зрелище, поэтому я останавливаюсь.

Игорь поднимает на меня темные-темные ореховые глаза, которые из-за очков прямо-таки огромными кажутся. Крутит окурок в руке и улыбается. Я думаю, что, в общем-то, все это очень несправедливо, потому что у меня четыре пачки, энергетик и сырная булочка, а у него покалеченный доширак, один, как перст.

— Дошик не дам, но могу дать половину булочки, — осторожно произношу я.

Игорь сияет, как прима-балерина Большого, и мы садимся на качели за магазином, одухотворенно жуя. Булочка кончается быстро, а потом я вдруг неожиданно вспоминаю, что меня Лика, вообще-то, ждет, и мы выдвигаемся к общаге. Игорь великодушно угощает меня сигареткой.

Когда ветер дует со стороны Игоря, запах грибного дошика дразняще щекочет ноздри. Я хмурюсь.

— Слушай, я все стесняюсь спросить, — Игорь поворачивается ко мне у самого входа в общагу, — ты что-то кроме грибного доширака ешь? От тебя пахнет за километр. Попробовала бы другие вкусы для начала, вышла бы из зоны комфорта.

— Сам-то! — возмущенно фыркаю я, почесывая нос, — Судя по всему, просто хочешь, чтобы тебе больше досталось? Не многовато для одного дня?

— В смысле? — Игорь морщит нос, — Я сегодня только бутерброды с колбасой… постой-ка.

Я и так стою, но спустя секунду понимаю, что все это, скорее всего, 

, и в этом всем есть глубинный смысл, который до меня сейчас дойдет. Спустя пять секунд напряженных взглядов Игоря, полных непонятного ожидания и нетерпения, до меня доходит.

Я и так стою, но кажется, что земля из-под ног нормально так уходит, качественно и надолго.

— Блять, — выдаю я, роняя пакет на землю и не отводя взгляда от парня.

— Вот уж точно, — легко соглашается Игорь, — что, заваривать пойдем к тебе или ко мне?

— Сонь, как думаешь, если мы ребенка Фёдором назовем, сокращение «Дошик» покатит?

— Слушай, Сонь, Кирилл заебал уже, от него так ладаном хреначит, что мне стыдно материться в комнате, и постоянно перекреститься тянет. А если мы сейчас пойдем к комедантше, и она нас понюхает по очереди, нам отдельную комнату дадут по причине соулмэйтства?

— Слушай, Игорь, а давай больше не устраивать романтических ужинов даже на годовщину. У меня вино дошиком пиздец как пахнет, это обидно как-то.

— Вообще-то, это знак нашей большой и чистой любви.

— У меня все равно такое чувство, что я половину стипендии проебала вникуда на эти суши.

— Давай в следующий раз просто сосисок в бульон дополнительно покрошим?

— Вот за это я тебя и люблю.

Ссылка на исходную публикацию - https://ficbook.net/readfic/5844062

Часть 1

lyramel

Все вокруг пахнет дошираком — и даже вино на годовщину, купленное за половину стипендии — но это, вообще-то, знак нашей большой и чистой любви, так что я не особо парюсь.

Вечно голодные

Содержание

Часть 1

Комментарии (0)