Багира лежала на диване и смотрела в открытое окно. Сегодняшний день был непривычно солнечным для Питерской осени. И как-то он совсем не подходил к её настроению. На душе у Кошкиной скребли кошки. Рита даже слабо улыбнулась от такой формулировки. Кошки у Кошкиной… прямо поэзия. Хотя на поэзию она была настроена меньше всего. Стишки сопливого содержания пишут девочки, которых бросили их юные кавалеры, погнавшись за чем-то другим, призрачнее ветра. Новая ли «любовь», деньги, карьера, удовольствия…

А её бросил её мужчина. Вот так просто взял, и ушёл, сказав на прощанье невнятное «Мы не можем быть вместе». Ушёл, не объясняя причин и не жалея её чувств. Просто — ушёл. Захлопнув дверь и разбив её веру в людей. Как только раздался тихий щелчок замка она поняла, что не верит больше людям. Никому. Совсем.

И сейчас было паршиво. От всей этой ситуации. От того что осталась одна, от того что предал человек, которому верила, которого любила… Да, она действительно его любила. Больше всего. Ради него готова была уйти из ВМФ, бросить всё на свете, лишь бы он был счастлив. Глупо? Глу-упо. Теперь она сама это понимала. А тогда… Тогда нет. Тогда она улыбалась от его звонков, готовила ему ужин, варила кофе, вглядывалась в карие глаза и была счастлива. Просто и искренне.

Рита глубоко вздохнула и поднялась с дивана. Скоро за ней приедут ребята. Не стоит им видеть что с ней творится. Разве что командир заметит… Хотя, когда что Батя не замечал. Слишком хорошо её знает. Но и она хорошо его знает. Он ничего не скажет… просто посмотрит серьёзно, и потом, без лишних ушей спросит что случилось. А она соврет… соврёт какую-нибудь чушь, вроде «настроения нет» или «соседи гады». Он не поверит, но примет её ответ. Он понимает, что это не «нет». Это «не сейчас». Она расскажет ему. Позже. Когда-нибудь. Не сейчас. Ведь сейчас нельзя хандрить. Нельзя. Надо затолкать все чувства подальше в душу и жить. Ведь время лечит. Наверное…

Багира потрясла головой, выбрасывая ненужные мысли. На сборы ушло от силы минут пятнадцать, и она, почти готовая к выходу уселась на кровать. За стенкой у соседей играла музыка. Девушка вслушалась и тут же пожалела об этом. Это была обычая попсовая песенка, коих десятками крутят во всех кафешках Питера, и через месяц все напрочь забывают об их существовании. Но эта песня ей запомнилась. Врезалась в память эмоциями, воспоминаниями, взглядами, ощущениями… и стоило услышать слова, как в голове сразу возникла картинка: вот они сидят в кафе «Твид» на набережной, играет эта песня… его ладонь мягко накрывает её запястье, и он тихо начинает напевать припев. Она улыбается и сжимает его пальцы. И это всё так правильно, так естественно, что не возникает сомнения, что так будет всегда. Рита верит в это, словно она семнадцатилетняя девчонка, словно ещё не знает, что «навсегда» не бывает. Она верит. Потому что хочет верить.

Тишину разрезает судорожный всхлип. Но Багира резко обрывает себя и поднимает голову, что бы не дать слезинке вырваться наружу. Нельзя. Не сейчас. Потом — после тренировки, после сборов, после задания, после другого, после… потом. Она даст себе заплакать потом. Когда-нибудь. Ведь сейчас за ней приедут ребята.

Багира садится в их синий фольксваген и захлопывает за собой дверь.

— Привет всем! — голос звучит бодро, улыбка не слишком широкая, чтоб не спросили чего такая весёлая, руки на сумку и расслабленная поза. Вот так.

— Привет, — нестройный хор голосов, привычные кивки, взгляды.

Рита управляет своим телом словно кукла. Она знает, как и что должна делать что бы выглядеть «в порядке». Что бы не привлекать внимания своим «не таким» настроением, поведением, жестами. Она прекрасно умеет это делать. Уже делала. Получалось со всеми кроме Бати и Бизона. Они слишком хорошо её знают.

Батя внимательно смотрит ей в глаза и отводит взгляд. Потом смотрит снова, как бы спрашивая «что не так?». Багира чуть улыбается и слегка морщит нос. «Ничего серьёзного». Булатов едва заметно поджимает губы и кивает. «Как хочешь». Рита знает, что потом он снова спросит. Но это — потом.

Риф и Кот что-то активно обсуждают, Батя дремлет, откинувшись на сиденье и закрыв глаза, а капитан-лейтенант Кошкина напряжённо вертит ручку от сумки, изредка впиваясь короткими ногтями в подушечки пальцев. Думает ни о чём и обо всём сразу. Думает о том что нельзя давать себе себя же жалеть и пытается унять боль в груди. Давит. Давит не то что его нет, а предательство. Это самое тяжёлое. Пережить уход любимого человека сложно, пережить предательство — несоизмеримо тяжелее.

Машина останавливается и тайфуновцы выпрыгивают на грунт. База встречает их тишиной и ветром. Он забивается за воротник, треплет волосы, бросает в лицо блеклые листья. Рита вздыхает и улыбается уже по-настоящему. Неделя на базе поможет ей прийти в себя. Должна.

Глубоким вечером после изнурительных кроссов, спаррингов, игр в зарницу и прочих спецназовских радостей, Тайфун в почти полном составе сидит возле буржуйки и слушает радио. Уютно. И Рита почти забывает обо всём, когда из приёмника начинает играть та самая мелодия. Всего секунда, всего мгновение, до того момента как она возьмёт себя в руки и справится с эмоциями. Но Бате этой секунды достаточно. Он успевает заметить как сжимаются кулаки и впиваются в кожу ногти, он успевает увидеть, как замирает на половине вдоха грудь, и как рвано получается выдох. Как на полсекунды сжимается челюсть.

-Риф, притащи-ка ещё дров, — лениво бросает Батя, щурясь на огонь, — и Кота найди, куда он пропал-то?

Миша кивает и выходит. Он не замечает ни Багириной реакции на мелодию, ни Батиного острого взгляда. Как не заметили они и игру в «гляделки» в машине. Не потому что неопытные. Потому что этого увидеть не мог почти никто.

Когда дверь захлопывается Батину расслабленность сдувает лёгким осенним ветерком. Багира понимает, что этот разговор состоится, рано или поздно. И понимает, что лучше сейчас. Может, так и вправду будет проще… Выражение её лица не меняется, и это ещё больше тревожит Батю. С её лица исчезает вся мимика, и это заставляет насторожиться ещё больше. Он не думал, что всё настолько плохо.

— Рит… — его тихий голос почему-то заглушает довольно громкую мелодию, — что случилось?

Багира поднимает влажные глаза и отчего-то виновато улыбнувшись тихо произносит:

— Он ушёл. Вот просто ушёл. Взял и выбросил меня из своей жизни… Смешно, да? — и из груди вырывается полусмешок-полувсхлип. Она не знает, почему вообще говорит это своему командиру, почему говорит это вообще кому-то. Но наверное, так будет легче. Просто выговориться, за столько-то времени.

— Ну и дурак, — серьёзно отвечает Иван, проигнорировав её вопрос. — Правда дурак.

Приёмник надрывается песней и его ладонь крепко сжимает её запястье.

— Всё будет хорошо, Рит. Ты справишься с этим, — он говорит серьёзно, его взгляд, то, что он держит её за руку — это чистая поддержка. Просто чтобы стало легче. И почему-то ей становится. Что-то отпускает там, глубоко внутри, позволяет дышать глубже. Совсем немного, совсем чуть-чуть, но она чувствует, что справится. Чувствует, что когда-нибудь всё будет хорошо.

— Спасибо, — тихо отвечает она, и поворачивая кисть сжимает его руку. — Спасибо.

Он чуть улыбается уголками губ, и остаётся сидеть так, на корточках, до того момента, пока не послышатся шаги ребят.

И за несколько секунд до того как откроется дверь и войдут довольные Кот с Рифом, Батя сядет на своё место, сощурит глаза, и откинется на спинку стула. А Багира внезапно поймёт, что теперь эта песня не ассоциируется у неё с кафе «Твид». Теперь в голове прочно засядет картинка одной из баз ВМФ, печка-буржуйка и негромкие шаги возвращающихся ребят за стеной.

И она понимает, что командир как всегда прав. Всё. Будет. Хорошо.

Источник: [https://ficbook.net/readfic/595393]*
*Запрещенная на территории РФ организация

Возьми мою руку...

Содержание

Часть 1

Комментарии (0)