По зимним улицам города торопливо, поеживаясь от холода, идет девушка. Мимо пробегают мальчишки – разносчики газет, неспешно цокают пролетки, важный городовой козыряет двадцатилетнему очарованию юности. Смущенно улыбнувшись в ответ, хрупкая фигурка скрывается за колоннадой старого театра.

Ольга знала каждый закоулок театральной жизни. Бабушка, Леокадия Тихоновна, всю жизнь прослужившая билетершей, с малолетства брала девочку с собой, а уж в театре ее пестовали и нянчили все, кому не лень. Она помогала актрисам и танцовщицам в гримерках, почтительно замирала, когда мимо, «дыша духами и туманами» «проплывала» прима, и тихонько сидела на всех репетициях, куда только ей удавалось попасть. Вот и сегодня она торопилась: мастер-класс воспитанникам балетной школы давал сам Густав фон Штрауфенберг, и было настоящим преступлением пропустить этот гениальный урок.

Раскланявшись с очередным бабушкиным поклонником, в сотый раз объясняя кому-то, что Леокадия Тихоновна только чуть прихворнула и к премьере обязательно изволит быть (обожаемый бабушкой клюквенный морс перестыл в погребе, в связи с чем у нее «прихватило» горло), на ходу стягивая отороченную пушистым мехом душегрейку, она вдруг остановилась, натолкнувшись на чей-то внимательный взгляд.

Рассматривавшего ее мужчину она никогда раньше не видела. Одетый в строгий костюм, сшитый у хорошего портного, он не производил впечатления обычного театрального ловеласа, приударявшего за каждой юбкой. На  вид ему было лет тридцать, и облик его рождал в душе неизъяснимое чувство уверенности и спокойствия. Вот только уж слишком пристально смотрели на Ольгу выразительные карие глаза.

- Совершенно непозволительно так пялиться на молоденькую девушку,- возмутился ее внутренний голос. Скользнув взглядом по нахалу, она впорхнула в темноту зала, откуда уже слышались резкие «лающие» команды знаменитого немца. На своих занятиях Штрауфенберг требовал беспрекословного подчинения от испытуемых и мертвой тишины от присутствующих.

Ярко освещенная сцена являла собой островок волшебства, по которому кружились и порхали детские фигурки. Громкий голос седого учителя то подгонял, то останавливал их. И, наконец, резким хлопком в ладоши маэстро остановил эту фантасмагорию и, обращаясь куда-то в глубину кулис, произнес:

- Друг мой, ну покажите же нам, как это должно быть!

Дети почтительно расступились. Все стихло. Погас свет, и только одинокий луч выхватил из глубины сцены мужскую фигуру. Каким-то седьмым чувством Ольга узнала кареглазого незнакомца, но тут зазвучала музыка,- и мир пропал для нее.

Молодой человек не просто танцевал, нет, он творил и священнодействовал! Его движения то плавно перетекали одно в другое, повинуясь мелодичным переливам прекрасной мелодии, то порывисто взрывали окружающую пустоту. Танец поглощал, звал за собой, хотелось плакать и смеяться, Ольга чувствовала себя беззащитной пылинкой в звучащем вечной красотой Космосе, созданном гениальным танцем одного человека!

В какой-то момент танцовщик замер на краю сцены и посмотрел, как показалось девушке, прямо на нее, оглушенную, плачущую от счастья. Но вихрь музыки снова подхватил его, закружил в каскаде пируэтов, и смолк.

Звенящая тишина взорвалась восторженными криками и шквалом оваций! Дети, прятавшиеся в кулисах, облепили молодого человека и наперебой что-то кричали! Все, кому посчастливилось быть в тот момент в зале, толпились около сцены и аплодировали, сбивая ладони! Великий маэстро Густав поднялся на сцену и растроганно обнял юношу:

- Друг мой, какую радость вы доставили старику! Теперь я могу спокойно уходить на покой, начатое мною дело в надежных руках!

Улыбаясь и принимая поздравления, кареглазый молодой человек снова и снова пробегал глазами по залу, будто кого-то искал. Ольга, завороженная увиденным, попятилась и выскользнула в коридор…

Зал старого театра полон, золотом сверкают эполеты господ, россыпями искр переливаются драгоценности и взгляды дам. Ольга выглядывает из-за кулис и щурится от блестящего великолепия: сегодня ее дебют, она танцует в кордебалете. Бабушка благословила ее, прослезилась и прикрепила ей на платье камею редкой красоты. От камеи, как и от бабушки, пахнет лавандой. Добрая, милая бабушка!

Но вот в зале погас свет, и прима выпорхнула на сцену. Ольга последний раз осмотрела свой костюм, подбодрила самую маленькую девочку-танцовщицу,- скоро их выход. Вдруг в зале раздался резкий хлопок и женский визг, прима упала, как подкошенная. Началась суматоха, дамы бросились врассыпную, мужчины кого-то ловили, свистел городовой. Кто-то коснулся Ольгиной руки, порывисто обернувшись, она увидела спокойный свет карих глаз:

- Пойдем отсюда, здесь и без нас будет, чем заняться.

Кто-то бывает счастливой, шагая по выстланному поклонниками ковру из цветов, кто-то счастлив от возможности купить все и вся, а Ольга в тот вечер была самой счастливой женщиной на свете, пробираясь закоулками из театра вслед за самым дорогим человеком на свете. Вокруг начинался конец света, а ей по-настоящему дорого было лишь одно: только бы их не отняли друг у друга и позволили остаться вместе, что бы ни случилось.

К сверкающему белым мрамором крыльцу театра один за другим подкатывали лакированные лимузины. Из очередной машины показались статный кареглазый мужчина с бликами седины в волосах и женщина, чей возраст выдавали лишь морщинки в уголках глаз. На ее платье сверкала старинная камея редкой красоты. Пара направилась в вестибюль, где была встречена услужливым администратором и проследовала вслед за ним в лучшую ложу.

Ольга смотрела на мужа и вспоминала их первую встречу в театре. Он покорил ее своим танцем. Он спас ее, когда из-за смены власти рухнул их прежний мир. Он создал ей новую жизнь, в которой окружил заботой и покоем. И он всю жизнь идет рядом с ней, надежный, сильный, любимый! Она счастлива! Сегодня, в очень важный для них обоих день, она, как никогда, счастлива рядом с ним! Искрящийся любящими искорками взгляд мужа был ей ответом - он чувствовал то же самое.

Премьера имела бешеный успех! Из зала на артистов сыпался настоящий дождь цветов и драгоценностей. Особенно много аплодисментов срывал молодой танцовщик с озорными карими глазами, обладавший просто неземным талантом. Дамы неприлично пихали друг друга, борясь за право вручить ему цветы и уловить хоть искорку юного взгляда.

После особенно удачной партии молодой человек, выбрав самый шикарный букет, знаком попросил тишины и подошел к ближайшей к сцене ложе. С почтительным поклоном он передал цветы женщине с камеей. Кареглазый мужчина, сидевший рядом с ней, растроганно обнял юношу.

- Кто это? Кто это?- пронеслось по залу.

- Сын… Их единственный сын…- послышалось в ответ.

Встреча. Начало. Навсегда.

Рекомендуем к прочтению

Комментарии (3)