и я умираю от наркоты…

— Да говорят же тебе, полный улёт будет! Сама ведь хочешь.

— Но я боюсь. А вдруг что?

— Ничего не случится. На иглу с первого раза не сядешь. Даже если постоянно колоться будешь, вылечиться — раз плюнуть. Ну давай…

Кира обвязала мою руку резиновым жгутом чуть повыше локтя, достала из потрёпанной сумки шприц.

— Слушай, так ведь шприц у тебя не одноразовый!

— Им только я кололась. Неужели ты думаешь, что у меня СПИД?

— Нет, Кир, нахуй. Я боюсь.

— Да я уже ампулу разбила! Куда же теперь полный шприц деть? Не выбрасывать же… Харе хуйнёй страдать.

Через несколько мгновений перед глазами всё поплыло, веки отяжелели и опустились. Вдруг я почувствовала, что стала подниматься вверх, выше, выше, в небо, а моё тело осталось на земле, оно было слишком громоздким для меня. Я с удивлением смотрю вниз: на кишащий муравейник людей, на их глупые проблемы, на себя, на всю планету, и мне было легко, я смеялась, смеялась и растворялась в этом 

быть отдельно от грязи жизни

. Это было так непривычно — забыть все проблемы и неудачи. Я парила среди метеоритов и комет, плавала меж огромнейших звёзд.

Прям если б можно было, короче, из тела как-то вылететь

без смерти — с удовольствием! »

Вдруг всё завертелось, закружилось, перемешалось и приняло мутные, расплывчатые очертания.

— Вилка! Виолетта! Что с тобой случилось? Проснись, хорошая моя! Вилка!

Я поняла, что эти очертания — лицо моей лучшей подруги Рони. Не понимая, что с ней случилось и почему она так кричит, я решила её успокоить и с огромным трудом проговорила:

Но это почему-то испугало её ещё больше:

— Виолетт, что с тобой? Что ты шепчешь? Ответь же!

Не в состоянии переварить этот поток слов, я потеряла сознание.

Яркий свет резанул мне глаза, и я очнулась. Захотела было повернуть голову, и не смогла этого сделать. В страшном испуге я начала вспоминать, что со мной произошло. И когда поняла, что натворила, меня охватил ужас.

Мне удалось свесить ноги с постели и оглядеться. Я была дома у Рони. Набрав в лёгкие побольше воздуха, я прохрипела её имя. Где-то за дверью послышались шаги, и в комнату вошла Вероника. Когда я увидела её перекошенное лицо, мне стало ещё страшнее.

— Вилка! Ты просто дура! Я тебя ненавижу! Ну неужели у тебя совсем мозгов не осталось? — вдруг заплакала девушка. — Она тебе лошадиную дозу вколола, ты могла умереть! Да не важно, сколько она тебе вколола, важно то, как ты вообще на это согласилась на это! Дура! Зачем?

Я сама не понимала, зачем! Просто была на пределе. Любимая ушла, сказав, чтобы я катилась ко всем чертям, с мамой ужасные отношения, в школе полный провал. Потому-то и согласилась пойти с Кирюхой, моей бывшей одноклассницей, которая помахала родной школе ручкой после очередного мордобоя. Кира пообещала полный отрыв, говорила, что все проблемы уйдут, и не спиздела…

— Это же был героин. К нему привыкаешь с первого раза. О чём ты думала? О чём?

— Рони, спасай меня! — всё, что я могла сказать.

И началось: никаких встреч с Кирой, всё время работать, учиться, заниматься чем угодно, но не оставаться наедине с собой, со своими мыслями.

«Экзамены сданы на «отлично», с mommy отношения ахуенные, познакомилась с очень милой девушкой, настроение великолепное, через две недели лечу на практику в другой город. Что ещё нужно для полного счастья?» — так я думала, валяясь на кровати в первые дни июля. Зазвонил телефон. Я вскочила с постели.

Вдруг, у меня закружилась голова, и я рухнула на пол. «Странно, — подумала я, — уже второй раз за эту неделю». Поднявшись, я положила телефон на стол. Зашла на кухню, включила чайник и начала резать хлеб. Неожиданно нож соскочил, и я порезалась. Засунув палец в рот, я стала искать пластырь. Заклеив рану, продолжила свой завтрак.

— Ронь, мне через два дня в Москву лететь. Уже все вещи собрала!

— Рада за тебя. Не забудь мне сувенирчик какой-нибудь привези.

— Уж чего-чего, а этого — не забуду.

— Ладно. Виль, ну, а чувствуешь себя как? Обмороки не повторялись?

— Да нет. Вот только простыла на днях, а в ранку, где ножом порезалась, инфекция, наверное, попала, гноится что-то.

— Ну-ну. Знаешь, Виолетт, не нравится мне всё это.

— Да что ж случиться-то может? Вечно ты во всём проблемы ищешь…

— Бережёного Бог бережёт! А тебе, Виль, советую к врачу сходить. Анализы сдать.

— Ладно, ангел-хранитель мой. Пока! Созвонимся ещё.

Закончив разговор, я принялась размышлять. Тут меня как громом ударило: головокружения, потери сознания, простуда, незаживающая ранка. Иммунитет слабый стал. Нет! Не может быть! Уже больше десяти месяцев прошло после укола. Если бы это был СПИД, он проявился бы гораздо раньше!

— Извините, забыл ваше имя!

— Виолетта. Виолетта Малышенко.

— Вы только не волнуйтесь, Виолетт, многие люди с этим по тридцать-сорок лет живут, а у Вас организм крепкий, молодой.

— Я Вас умоляю, доктор, скажите, у меня… СПИД?

— Да. Но, повторяю, организм…

Я не слушала никчёмные — в этой ситуации — слова врача. Я не слышала, и не хотела слышать. Мир для меня перестал существовать. Я думала о том, как ненавижу Киру. Как я ненавижу её!

Один Бог знает, скольких усилий мне стоило её найти. Через знакомых моих знакомых, через их знакомых, но я её нашла! Что-то изменилось во мне: ненависть к ней ушла, зато появилось нечто другое… И вот я стою перед её дверью. Я нажимаю на звонок. Длинная трель прорезает тишину грязного подъезда. За дверью движение, дверь открывается, выглядывает нечёсаная голова Киры. Она удивлённо смотрит на меня. Я захожу в квартиру. Всё как в тумане. Я берусь за рюкзак, который висит на моём плече. Открываю его. Блондинка внимательно следит за каждым моим действием. Я достаю свёрток, протягиваю его девушке. Она разворачивает бумагу, ухмыляется, говорит, что так много не нужно. Я отвечаю, что мне необходима супербольшая доза. Она качает головой. Не в её квартире. Я соглашаюсь. Она на минуту уходит в комнату. Возвращается, даёт мне ампулы, шприц. Я замечаю на её руке гнойный нарыв. Она проследила мой взгляд. Со злостью выталкивает меня в подъезд. Мне всё равно.

Дверь захлопывается. Здесь же, прислонившись к вонючей стене, я ввожу иглу. Вся моя жизнь проносится перед глазами: как я с огромным букетом гладиолусов иду в первый класс… как я познакомилась с моей любимой девочкой… как я убила сама себя… Мысли обрываются. Я смеюсь, смеюсь и растворяюсь в этом 

быть отдельно от грязи жизни…

Ссылка на исходную публикацию - https://ficbook.net/readfic/12782730

пути назад уже не будет.

menschenfeindlichkeit

вот что бывает, если попробовать однажды.

выхода нет.

Комментарии (0)