Конец зимы – время, которое нужно использовать с толком. Каникулы, которые для большинства студентов пролетают незаметно, расслабляют и заставляют позабыть все теоретические знания, оставляя в юных сознаниях лишь практические части занятий. И только те, кто с самого начала нового семестра отчетливо понимают, что экзамены приближаются, имеют шансы удачно подготовиться к ним и сдать на отлично, заставив врагов завидовать, а преподавателей – восторженно ахать.

Увы, таких добросовестных студентов встретить весьма сложно. Но ни у кого не вызывало сомнений, что в сию немногочисленную армию трудящихся войдет Северус Снейп. Для слизеринцев он был гордостью. Для остальных факультетов – занозой. Но и те и другие общего языка с ним никак не могли найти. Даже на родном факультете найти друзей оказалось невыполнимым заданием. Те немногочисленные студенты, с которыми он мало-мальски общался, могли рассчитывать лишь на звание союзников. Они имели общие цели, но ничто другое их не объединяло. Впрочем, ни Снейп, ни его товарищи, метящие в Пожирателей Смерти, особого неудобства по поводу отсутствия общения вне их собраний не испытывали.

Снейп чуть поморщился, услышав неприятный ему голос. Он был столь задорен и жизнерадостен, что Северуса начинало тошнить. Знай он, что в этом обычно тихом месте, ведущем в тихую аллею, где раньше можно было спокойно заниматься, будет эта взбалмошная шайка, он ни за что не согласился бы идти этой дорогой. Вероятно, мародеры прознали, что старина Снейп любит прохаживаться здесь, и решили устроить снежную войну прямиком у него под носом. Этим они будто бы заявляли, что никто из них четверых не одинок, в отличие от мрачного типа, помешанного на темной магии. А, возможно, это была всего лишь паранойя, преследующая Снейпа с того самого дня, как он решил примкнуть к Пожирателям Смерти.

Краем глаза Северус увидел, как Ремус добродушно улыбнулся и мотнул головой, отказываясь присоединяться к всеобщему безумию. Хотя веселиться предпочли лишь Поттер и Блэк. Петтигрю по привычке отсиживался в сторонке, недалеко от Люпина, и лишь поднимал вверх большие пальцы с широкой улыбкой на устах, стоило только Джеймсу и Сириусу обратить на него свое внимание. Эта поддержка подначивала их, и боевые снаряды из снега мельтешили перед глазами все быстрее, а их количество – поражало. Как можно умудриться кидать снежки в таком количестве и с такой скоростью, не применяя магию?

— Убожество,— зло бросил Северус, понизив голос.

Покрепче обхватив свои учебники, он прибавил скорости. У него не было совершенно никакого желания находиться рядом с этой проблемной неразлучной четверкой дольше минуты. Легче было незаметно проскочить мимо них, и затеряться среди голых деревьев аллеи, заставляя всех позабыть о его существовании.

Страха он не испытывал – ни раз ему уже приходилось сталкиваться с издевательствами мародеров. И неплохой отпор им он со временем научился давать. Но неприятный осадок прошлых обид все же глубоко отпечатался в его памяти.

— Что ты сказал, Нюниус?

На долю секунды Снейп замер. Он не собирался начинать перепалку, а сказанное им было лишь мимолетной слабостью: слова, пророненные со злости, ему всегда казались слабостью, о которой никто не должен знать. Он всегда старался держать эмоции в себе, и только изредка позволял им управлять его действиями или словами.

Нюниус. Сложно представить, насколько сильно Северус ненавидел это прозвище. С годами он привык не обращать на него внимания, подавляя в себе желание вырвать язык всякому, кто смел его так называть. Сейчас он также решил проигнорировать оскорбительное обращение, продолжив свое гордое шествие к пресловутой аллее, которая словно являлась символичным островком спасения.

— …левиоса!— донеслось до него окончание заклинания, и он почувствовал, как все его учебники, которые он бережно прижимал к себе, по мановению палочки оказались в воздухе, оставляя своего хозяина растерянно пытаться ухватиться за них.

Снейп нехотя обернулся и холодно посмотрел в глаза Поттеру.

— Верни на место,— спокойно, но требовательно попросил он.

— О, да мы изволили заговорить,— усмехнулся Джеймс, продолжая удерживать учебники прямо над головой Северуса.

Люпин, до этого момента мирно сидевший под деревом, закрыл учебник и поднялся, обменявшись настороженным взглядом с Питером.

Снейп коротко вздохнул, выпустив небольшое облачко пара, и поправил шарф, чувствуя озноб, которым наградила его еще не отступившая зима.

— Вероятно, ты хочешь извиниться?— поинтересовался Блэк.

Уголки губ Снейпа чуть дрогнули в едва заметной улыбке. А как иначе он мог отреагировать? Ослу понятно, что унизительнее извинения перед мародерами быть ничего не может.

Он продолжает молча ждать, когда Поттер выполнит его просьбу. И дожидается: учебники дождем падают ему на голову, и лишь то, что он в последний момент успел уловить движения Поттера, заставляет его поднять одну руку и прикрыть ею макушку. Мерзкий хохот эхом разнесся по двору, заполняя собой каждый тихий уголок.

Северус не собирался разъяренно бросаться заклинаниями в обидчиков или же кричать обидные слова. У него была новая тактика. За долгие годы обучения рука об руку с этими типами, он успел понять, что его реакции лишь раззадоривают их. Он понимал это с самого первого года обучения, но был не в силах сдерживаться. Теперь же его хладнокровное спокойствие убеждало даже его самого в том, что ему действительно плевать на выходки мародеров.

Откинув полы мантии, Снейп присел и принялся подбирать несчастные учебники, которым хорошенько досталось. Отряхнув их от снега, он выпрямился – надо было видеть при этом лицо Поттера! – и, решив оставить мародеров в недоумении, собрался развернуться и продолжить свой путь к аллее.

— произнес Поттер, и Снейпа тут же отбросило назад на несколько футов, а все учебники, которые он так старательно собирал, вновь разлетелись в разные стороны.

Приглушенно простонав, Северус пришел в себя. По хрусту снега он понял, что Джеймс подошел уже на достаточно близкое расстояние, хотя слишком сильно приближаться не стал.

— Смеешь бросаться словами и не отвечать за них, Нюниус?— хмыкнул Поттер, направив палочку на Снейпа.— Вставай. И вытаскивай палочку.

— Хочешь вызвать меня на дуэль?— язвительно осведомился Северус, поднявшись.— Боюсь, мне потом придется долго объяснять, почему я переломал тебе все кости.

— Вот крысеныш…— прошипел Сириус, сжимая кулаки. Петтигрю при этом поежился – то ли от недовольства, то ли от мысли, что Блэк якобы обратился к нему.

— Считаешь себя всезнайкой, да, Нюниус?

Джеймс сделал пару шагов вперед и оказался лицом к лицу с Северусом. Прищурившись, он смотрел ему в глаза, и впервые за долгое время не увидел во взгляде той лютой ненависти ко всему живому. Лишь леденящий душу холод, пробирающий до самых косточек сильнее всякого мороза.

Мгновение спустя Снейп нарушил давящую тишину шорохом своей мантии. Картинно взмахнув ей, он развернулся и двинулся прочь. Подобное высокомерное поведение выводило из себя.

— Ты так и будешь всю жизнь бегать? Трус…!— только и крикнул ему вслед Джеймс.

Одного этого слова было достаточно, чтобы заставить Снейпа взорваться. Он никогда не считал себя трусом, и подобное оскорбление воспринимал чрезвычайно остро.

— Не удивительно, что Лили выбрала меня,— уже не так громко добавил Джеймс, безнадежно пнув небольшой сугроб ногой, от чего липкие хлопья снега разлетелись в разные стороны. Внезапно он поймал себя на мысли, что никогда еще так отчаянно не пытался разозлить Снейпа.

— и возле Джеймса словно бы взорвался клочок земли, который только-только успел выглянуть из-под некогда толстого слоя снега.

Поттер лишь слегка вздрогнул, но пугаться такого относительно невинного заклятия явно не собирался. Он обернулся и скептически посмотрел на Снейпа. В глазах у того полыхал огонь ярости. Он мог вынести, когда мародеры называли его Нюниусом. Скрипя зубами, он мог вынести, что они считают его трусом. Подобные слова он мог проигнорировать, зная, что они ничем не подкреплены и сказаны лишь для того, чтобы предпринять очередные попытки вывести его из себя. Но заводить речь о Лили… Его Лили, которая предпочитала общество своих гриффиндорских дружков общению с другом детства. Его Лили, которая боялась его увлечений. Его Лили, в глазах которой появляется озорной огонек при виде Поттера. Лили, которая больше в нем не нуждается…

В руках Сириуса моментально оказалась палочка, которую он с превеликим удовольствием направил на Северуса. Однако жестом руки Джеймс попросил его не вмешиваться.

— Тебя не учили, что бить в спину – подло?— спросил Поттер, и в голосе его прослеживались нотки издевки.— Ах да, ты же слизеринская змея, это для тебя естественно.

— Ударь я в спину – от тебя бы и мокрого места не осталось,— парировал Снейп, заняв боевую позицию.

— Опять,— устало вздохнул Ремус и положил ладонь на плечо Блэка, заметив, что он уже готов был ринуться вперед.— Сириус, ты-то хоть не начинай.

В то время как Люпин отчаянно пытался удержать рвущегося в бой друга, заверяя его, что Джеймс ему за вмешательство «спасибо» не скажет – хотя, на деле, он лишь не желал становиться свидетелем неравного сражения против Снейпа, – Джеймс и Северус пустились во все тяжкие и не переставали посылать друг другу заклинания. Арсенал их заклинаний был самым разнообразным: начиная от излюбленного «остолбеней» и заканчивая невербальными заклинаниями. По испуганному короткому писку Петтигрю было ясно, что нечто опасное пролетело совсем рядом с ним – кто-то отразил заклинание.

На секунду Северус открылся, и Джеймс усмехнулся. У него уже давно созрел план подвесить этого наглеца вверх тормашками, как он уже делал это ранее – отличный способ унизить противника, — вот только нужен был шанс. И Снейп дал ему этот шанс.

Поттер взмахнул палочкой, не говоря ни слова. Левикорпус – невербальное заклинание, а неожиданное его применение и вовсе должно было вызвать у Снейпа такую гримасу, какую мародеры давненько не видали. 

— разъяренно воскликнул Северус, и выбил палочку Поттера, который готов был уж ликовать, из его рук. Никогда раньше Снейпу не удавалось обезоруживать Джеймса. В глазах его пылала ненависть, скрытая пеленой безумия.— Не смей вновь использовать мое же заклинание против меня, Поттер!

Северус долгие секунды тяжело дышал – то ли от усталости, то ли для того, чтобы успокоиться, — застывшим взглядом испепеляя Джеймса, который, казалось, не мог поверить в то, что такой тип, как ненавистный ему Нюниус умудрился обезоружить его. И не только они стояли, не смея шелохнуться – трое мародеров позади Поттера также изумленно наблюдали за происходящим.

Сделав глубокий вдох, Снейп медленно отвел палочку назад. Его рука дрогнула, словно он колебался, хотя взгляд его при этом оставался все таким же гневным.

— произнес он, и на кончике его палочки начал собираться зеленый свет.

Округлившиеся глаза его оппонента испуганно уставились на свет, готовый вот-вот вырваться из палочки.

— Джим!— закричал Сириус, прекрасно понимая, 

 случится, стоит только зеленому лучу света коснуться его друга.

Но ничего не произошло. Не успев толком собраться, свет на кончике палочки исчез, словно его там никогда и не было. Смертельному проклятию так и не суждено было достигнуть своей цели.

Северус чуть поморщился, нахмурился и разочарованно посмотрел на кончик палочки, пытаясь понять, что пошло не так. В глубине души он прекрасно понимал причину своей неудачи, но признаваться себе в этом отчаянно не хотел.

Пару раз моргнув, Северус направил свой взгляд в сторону источника шума. Блэк был просто в бешенстве. Сжав кулак, он в несколько шагов преодолел расстояние, разделяющее его и Снейпа. Опустив палочку, Снейп машинально попятился: не на шутку разозлившийся Сириус и без всяких заклинаний весьма опасен.

Слушать просьбу Люпина, конечно же, Сириус не собирался. Хорошенько размахнувшись, он костяшками пальцев проехался по лицу Северуса. Удар был настолько мощный, что Снейп не удержался на ногах. Никогда прежде ему не приходилось ввязываться в драку, где волшебные палочки силы не имеют. Чувствовать себя настолько беззащитным в подобной ситуации было малоприятно. Последний раз он чувствовал подобное лишь находясь у себя дома, когда пьяный отец принимался крушить все, что под руку попадет. На долю секунды Северусу даже показалось, будто перед ним был вовсе не Сириус Блэк, а Тобиас Снейп – то же презрение, та же слепая ярость во взгляде.

Северус прекрасно понимал, что заслужил подобную реакцию, и был готов понести наказание за свои действия. Если бы не испуганный и, одновременно, гневный тон родного голоса, Снейп был бы готов поспорить, что одним ударом в челюсть ничего бы не закончилось.

— Что ты делаешь, Сириус? Прекрати!

Лили вцепилась в руку Блэка, пытаясь оттащить его в сторону. Попытки эти были тщетны: все-таки хрупкая девушка не в силах сдвинуть с места даже на один дюйм такого крепкого парня, как Сириус.

— Твой дружок, Эванс, ненормальный!— нахмурился Блэк, но все же поддался и отошел от Снейпа.

Лили присела возле Северуса и положила ладонь ему на плечо. Столь нежное и заботливое прикосновение…

— Он не…— хотела было сказать Лили, но Снейп перебил ее:

Его голос прозвучал очень тихо, но холод, которым он был наполнен, пронизывал все вокруг.

Снейп, не поднимая головы, вытер с разбитой губы кровь.

— За применение Авада Кедавра по тебе Азкабан плачет,— небрежно бросил Блэк, разочарованный тем, что ему не дали голыми руками разорвать слизеринского мерзавца в клочья.

— Да,— отрезал Снейп. Он передернул плечами, скидывая ладонь Лили.— И знаешь,— он посмотрел ей в глаза,— я жалею о том, что у меня ничего не вышло.

Подобрав с земли свою палочку, которая выскользнула из рук после потери равновесия, он поднялся. Едва заметно он подался вперед, к одному из учебников, но быстро одернул себя. Кинув последний взгляд на Поттера, он гордо поднял голову и поспешил удалиться. Его учебники так и остались лежать на снегу. Как кусочки жизни, нелепо раскиданные так близко друг к другу, но которые никак не могут стать единым целым.

Джеймс оторвался от созерцания оставленных Снейпом вещей и перевел взгляд на Ремуса. Чуть помедлив, он кивнул. Ему нравилось находиться в центре внимания, но именно сейчас, когда четыре пары глаз были устремлены на него, словно ожидая от него какой-то реакции, он чувствовал себя достаточно неуютно.

Поттер поднял учебник Снейпа. Тот самый, к которому Северус потянулся перед тем, как уйти. Учебник по зельеварению. Один из его любимых предметов. Не то чтобы Джеймс знал о пристрастиях Снейпа, просто это было очевидно. Любимчик Слизнорта. Лучший на курсе в области зельеварения. Единственный из учеников, чьи знания в области Темных искусств зашкаливают, что поражает преподавателей и заставляет сокурсников насторожиться.

Несколькими легкими движениями он стряхнул с учебника снег. Мысль о том, зачем Снейп до сих пор таскает с собой учебник за шестой курс, на секунду вогнала Джеймса в ступор. Еще год назад он бы распотрошил этот учебник, чтобы потом насладиться побагровевшим от злости лицом Северуса. Но эти детские шалости постепенно отодвигаются в сторону.

— Пора уже покончить с этим,— пробормотал Поттер. Он подошел к Лили и с улыбкой на устах провел большим пальцем по ее щеке, словно бы это была совсем еще маленькая девочка, чьи большие зеленые глаза умоляюще смотрели на него, а он, взрослый, хотел, чтобы она ощущала покой.— Я скоро вернусь,— прошептал он и коснулся губами ее лба.

Серьезный взгляд был обращен к Сириусу. К тому, кто мог все понять без слов. К тому, кого сложнее других удержать. Взгляд Джеймса просил лишь об одном – дать ему возможность решить все самостоятельно, поставить жирную точку в этой вражде, которая подошла к опасной грани, как только слова запрещенного заклинания сорвались с губ ненавистного слизеринца.

Блэк не стал останавливать Поттера, когда тот, подняв свою палочку, поспешил удалиться, ступая по следам Снейпа, которые он оставил после себя на снегу. Никто не стал его останавливать. Лишь Лили метнулась было за ним, но Сириус тут же пресек ее попытку догнать Джеймса.

Он был благодарен своим друзьям за понимание, и искренне надеялся, что Эванс поймет и примет его решение. Наконец-то игра будет честной, и проигрыш одного не будет считаться чем-то унизительным.

Глава 1.

rap better

Bay Harbor Butcher

О том, как встретились два мага, имеющие совершенно разные проблемы, но чувствующие одинаковую пустоту и разочарование в мире.

Роулинг Джоан «Гарри Поттер»

Северус Снейп

Скабиор

Северус Снейп, Матэус Скабиор

Я тебя ждал

ru-ya-tebya-jdal-rap-better-soavtor-bay-harbor-butcher

Эти запахи преследовали его всюду. Куда бы он ни шел, куда бы ни бежал – стойкое ощущение чужого присутствия всегда было рядом. Это сбивало с цели. Это мешало жить.

Сколько себя помнил, Мэтт всегда полагался только на себя. Чувство отверженности никогда не покидало его, с тех пор как последний близкий человек отвернулся от Скабиора. С тех пор, как он остался один.

Мэтт рос в счастливой и крепкой семье, где мама любила папу, а папа любил маму. Так считал он, будучи восьмилетним мальчиком. Такой видели его семью соседи и друзья Мэтта. Правду радостному ребенку с искренней улыбкой на устах открыла сестра матери. В то, что мистер Скабиор презирал свою жену, а миссис Скабиор люто ненавидела своего мужа, и Мэтт был совсем нежеланным ребенком их союза, маленький Скабиор долго не хотел верить. Но взгляд матери постепенно наполнялся положенной злобой и отчаянием, а от отца все чаще сыпались оскорбительные реплики.  Почему этого раньше Мэтт не замечал он и не знал сам. Только теперь его возвращение домой с вечерних прогулок затягивалось. Сначала на час, потом на два, а как только ему исполнилось одиннадцать, он и вовсе перестал ночевать дома. Отчасти от того, что он стал учиться в Хогвартсе, и приезжать домой только на летние каникулы, отчасти из-за компании, с которой он связался.

В ней каждый был независим, каждый был по-своему уникален, объединял их лишь один факультет — Слизерин. Мэтт с восторженностью преданного щенка заглядывал в рот каждому, и делал все, чтобы его приняли в свои ряды. Их было шестеро, и ни один не упустил возможности воспользоваться доверием ребенка. Скабиора посылали выполнять мелкие преступления или заметать следы крупных, и он был счастлив. Он был нужен этой компании, и они хлопали его по спине и пожимали руки как своему. Мэтт бежал от домашних проблем, бежал от холодных взглядов родителей, от их безразличности. И это у него получилось. Он был уверен, что ему удалось заменить домашний уют и материнское тепло.

Его вызвали домой в начале весеннего семестра, шел пятый год обучения в Хогвартсе.  Мать кинулась на шею Мэтту, как только тот переступил порог. Ее исхудавшее тело он мог обхватить одной рукой, что и сделал, прижимая к себе и оглядывая дом. Ничего не изменилось с тех пор, как полтора года назад он был тут последний раз. Ничего, кроме того, что он не чувствовал запаха отца. Мэтт не помнил, когда проснулась у него эта способность, но в какой-то период жизни он явственно понял, что может с закрытыми глазами определить из какой булочной украден сегодняшний пирожок с повидлом. Он никому не говорил об этом, считая это чем-то унизительным для себя в первую очередь. Из головы не выходили ассоциации с оборотнями, ведь именно у них такой превосходной нюх. Мэтт не хотел быть отбросом волшебного мира.

В тот вечер, вернувшийся в дом сын, был самым желанным гостем. Миссис Скабиор, а теперь вдова, просила его прощения и целовала ему руки. Мэтт смотрел на нее, на ее спутанные волосы и побледневшее лицо, на ее губы, дрожащие и холодные, выкрикивающие его имя. Он хотел ее обнять, он не обижался на нее. Ее слезы сейчас ранили его больше, чем что либо.

Мэтт не помнил, почему он ушел из дому. Его просто никто не остановил. У него не было ограничений, ему дали свободу и он назло всем воспользовался ею. Мэтт хотел, чтобы его ругали и учили, что так делать нельзя, но ничего не было. Родителям было все равно, и Скабиор решил, что и ему будет наплевать.

Но он ошибался. Ошибался тогда, когда решил вырваться из домашней суеты, ошибался, когда посчитал, что нашел место лучше, чем дом. Это он, как полагается, понял слишком поздно: отца не вернуть, а мать, убитая горем, заливает его коленки слезами. Мэтт гладил ее по волосам, не потому что ему так хотелось, а по инерции и думал, что будет дальше.

Скабиор редко задумывался над своим будущем. Он вообще редко задумывался, если говорить начистоту.  Ему нравилось плыть по течению: сегодня я птичка, если подует, а завтра я рыбка, если польет. В его поступках никогда не было смысла, они были лишь импульсом или чьей-то волей. В его голове всегда находилось место фантазиям и мечтам, поэтому до пятого курса Мэтт еле как дополз с пинков профессоров и заботливых товарищей. Оно ему и не надо было. Отец, при жизни, и так много рассказывал, будучи магом, о заклинаниях и прочих вещах. Мэтт считал свои знания достаточными.

Поэтому, Мэтт не спешил возвращаться в школу, особенно сейчас, когда его мать осталась совсем одна. Но время шло, и пообещав вернуться совсем скоро, он отбыл.

— Ты сегодня снова не с нами? – Грегори, самый задиристый парень, похожий на вышибалу из трактира, уставился на Мэтта. Весь его вид давал понять, что ему глубоко безразлично пойдет ли Скабиор с компанией, но должность главаря обязывала интересоваться мнением каждого.

— Мальчики, развлекайтесь без меня, — Мэтт отмахнулся, повязывая шарф и накидывая пальто на плечи.

После прибытия из дому его резко перестали интересовать все ранние проказы и издевки над другими. Ему даже стало безразлично то, что о нем думают другие, какое место он занимает среди своих друзей и как искренне ему доверяют. Единственное чего Мэтт действительно хотел – найти тихое место и побыть одному.

Это странное желание, и он сам удивлялся себе, но чувствовал, что именно это необходимо сейчас. И здесь, в глуши Запретного леса, куда не под каждым предлогом идут даже преподаватели, он знал, что сможет побыть в одиночестве.

Мэтту нравилось чувствовать полную уверенность в своих действиях, нравилось делать все правильно. Делать так, чтобы не осуждали. Поэтому он всегда был на хорошем счету у друзей – Мэтт умел подстраиваться и не терять индивидуальности. Его так воспитала улица. Приятели и товарищи говорили, что так правильно – угождать кому-то, тогда и тебе будет хорошо.

Но прежние взгляды на жизнь рухнули в одно мгновенье.  И сидя сейчас у дерева, опираясь спиной о его ствол, Мэтт не мог понять своего смятения. Друзья, признание среди них – это все, к чему он стремился с тех пор, как покинул дом, обиженный на родителей. Это все, что у него есть. Но каждодневные разговоры теперь не так интересны, а дружеские объятия не столь теплы. Да и большая часть окружающих людей попросту начала раздражать.  Мэтт ощущал как некогда уютная атмосфера становится для него все более чужой и холодной. И это не расстраивало его, отнюдь.  Но покоя в душе не было все равно. Что-то важное он упустил слишком давно, и сейчас оно теребит его спокойствие, точно так же, как и посторонний резкий запах врывается в его сознание.

Мэтт прислушивается к шагам, пытаясь понять, кто это может быть, но острое обоняние уже рисует картину, не давая сосредоточиться. От него пахнет потом и травами, но более яркий запах, заставивший Скабиора насторожиться и потянуться к палочке – запах крови.

— Ты можешь стать очень лакомым кусочком для обитателей леса, — решает предостеречь нарушавшего покой Мэтт. Еще бы, кровь вызывает нездоровый интерес у животных, и отчасти у самого Скабиора.

Глава 2.

Северус невольно обернулся. Несколько секунд он удивленно смотрел на Поттера, но, быстро взяв себя в руки, изменился в лице. Какого черта этот назойливый тип преследует его в Запретном лесу? Этот лес был одним из немногих мест, где можно было укрыться от неприятной повседневности Хогвартса. Для него, мага, который серьезно увлекается Темными искусствами, Запретный лес был донельзя обычным, а все опасности, таившиеся в нем – сущим пустяком. Поттер, конечно, был не из робкого десятка, но разгуливать в таком месте средь бела дня вряд ли входило в его репертуар.

Нечто небольшое устремилось к нему. Северус выставил руки и поймал учебник по зельеварению. Впрочем, благодарить Поттера за возвращение этой вещицы он не собирался.

— Я предлагаю решить наши разногласия дуэлью,— пояснил Джеймс.

— Я такими глупостями не занимаюсь,— отрезал Северус.

— Только не говори, что боишься. Единственное, за что я тебя всегда уважал – это твое бесстрашие. Не разочаровывай меня.

Услышать подобные слова от Поттера казалось чем-то, находящимся за гранью реальности. И все же он действительно это сказал. Он сказал, что уважает Снейпа. Буквально физически можно было ощутить, как эти слова так и норовили застрять в горле Джеймса, однако он произнес их без запинки, словно говорит о чем-то привычном, о чем-то вроде тренировки перед матчем по квиддичу.

— По-моему тебе не терпится свести счеты с жизнью,— усмехнулся Снейп, и он был уверен, что эта усмешка покажется Поттеру отвратительно мерзкой.

Северус скептически приподнял бровь.

— Авада Кедавра…— продолжал Джеймс.— Ты прекрасно знаешь, что не сможешь меня убить. Потому что, если ты это сделаешь, 

 будет больно. Ты не можешь осознанно сделать ей больно.

Если сперва хотелось воспринять слова Поттера, как камень в его, Снейпа, огород, то потом они прозвучали, как гром среди ясного неба, больно резанув по сердцу невидимым кинжалом. Откуда? Откуда этот помешанный на квиддиче клоун мог понять ту правду, от которой Снейп упорно пытается убежать?

Смертельное проклятие не подействовало. И никогда не сможет подействовать, если дело касается Поттера. Нужно всеми фибрами души ненавидеть человека, которого проклинаешь, и желать ему смерти? Но этого было недостаточно. В глубине души Северус чувствовал, что он не должен убивать Джеймса – того, кого так искренне любит Лили. Это сделает ее несчастной, чего он себе никогда не простит. Лучше каждый день смотреть на то, как Поттер касается ее бархатной кожи, играет с ее волосами, целует ее… Это было бы отвратительным, если бы не вызывало нежную улыбку на устах Лили, если бы от этого ее глаза не искрились счастьем. Ради нее  можно отказаться от целой жизни.

Снейп молча вытащил волшебную палочку.

— Если выиграешь ты, то больше никогда со стороны кого-либо из мародеров не подвергнешься нападкам,— сказал Джеймс, доставая свою палочку.— К тому же, мы сможем на равных бороться за Лили. Но если выиграю я…

— …то я сделаю все, чтобы Лили забыла о моем существовании,— закончил Северус.

Небрежно бросив учебник под дерево – подобного за Снейпом ранее не замечалось, — он подошел к Поттеру и поднял палочку перед своим лицом, в знак приветствия противника. Джеймс сделал то же самое. Несколько долгих секунд они смотрели друг другу в глаза. Взгляды обоих не выражали привычной ненависти, а лишь отражали желание разобраться со всем раз и навсегда. Хотя обоих немного коробило то, что они обоюдно решили поставить на кон Лили, не предупредив ее об этом. Ох и зла же она будет…

Снейп и Поттер поклонились, разошлись в разные стороны и, развернувшись друг к другу лицом, заняли боевые позиции. Никто не спешил нападать. Каждый продумывал несколько ходов вперед: какое заклинание будет эффективнее в нападении, как быстрее отреагировать на отражение атаки, что может заставить противника открыться.

Неосторожное движение – и вот уже снег звонко хрустнул под ногой Снейпа. Напряжение было настолько сильным, что этот невинный хруст казался извержением вулкана. Реакция последовала незамедлительно: яркий оранжево-красный луч устремился к Северусу. Отбить столь очевидную атаку казалось элементарным, но удерживать этот луч защитным заклинанием было несколько проблематично до тех пор, пока оба заклинания разрушающей волной не ударились оземь, оставив приличную яму. Это послужило точкой отсчета в поединке. Слабая атака стала только началом, а дальше в ход пошли невербальные заклинания, определить которые представлялось возможным лишь в тот момент, когда они вырывались из палочек и на всей скорости неслись к неприятелю. Секунда – и в стволе огромного дерева, которое, казалось, стояло в этом лесу несколько веков, появилась зияющая дыра. В небо вспорхнули десятки птиц, тревожно крича, словно взывая к помощи. Им было прекрасно видно, как разрушающий все в округе бой продолжает кипеть, а Запретный лес поглощает все его звуки.

У Снейпа был свой козырь. Это заклинание он создал сам. Попади оно в цель – и Поттера можно будет по кусочкам собирать. И «собрать» его сможет непосредственно только сам Снейп. Осталось лишь дождаться подходящего момента, который сам по себе ни за что не появится. Значит нужно создать этот момент.

Северус ринулся к ближайшему дереву, убегая от посланного Джеймсом заклинания. Последнее глухо ударилось о кору, повредив ее. Набрав побольше воздуха в грудь, Снейп вышел из-за дерева и обрушил на Поттера несколько заклинаний, одно за другим, стараясь оттеснить его. Подобный напор явно застал Джеймса врасплох, и он невольно пятился до тех пор, пока не уперся спиной в очередное дерево. Это на долю секунды заставило его отвлечься, и Снейп поспешил воспользоваться данной возможностью.

— среагировал Джеймс, и заклинание Снейпа было отражено в него же.

Северус опешил – никто не мог знать о том, что его заклинание можно отразить именно контратусом, кроме Лили, которой он как-то раз давал свой учебник по зельеварению, где были записаны все его новоизобретенные заклинания и способы защиты от них, — но успел поставить щит, который сектумсемпра нещадно пыталось пробить, удерживаемое в активизированном состоянии палочкой Поттера.

— Не удивил, Снейп!— выкрикнул Поттер.— Я знаю, как отражать твое заклинание!

— Полистал мой учебник по дороге?— язвительно поинтересовался Северус. При этом удерживать щит было все сложнее.

— Полистал его гораздо раньше!— парировал Джеймс.

В голове Снейпа тут же начала выстраиваться малоприятная цепочка. Он не хотел верить в то, что Лили показала этому Поттеру его, Снейпа, учебник. Но иначе и быть не могло.

— Она не могла тебе его показать…— отчаянно произнес Северус, сделав шаг назад из-за увеличившегося давления заклинания.

— Знаешь, почему могла? Потому что она уже давно выбрала меня!

Северус открыл было рот, но не нашелся что ответить. Он действительно потерял Лили. И произошло это даже не в тот момент, когда он не сумел совладать с собой и назвал ее грязнокровкой, а намного раньше. Она давно любила Поттера. Возможно, сперва она этого даже и не осознавала, но со стороны было видно, как она тянется к этому заносчивому гриффиндорцу. Всем кругом было ясно, что они будут вместе. И лишь Снейп искренне надеялся на то, что ему все это мерещится.

Он опустил палочку, и щит тут же исчез. Сектумсемпра отрикошетило от призрачных остатков щита – Джеймсу было трудно удерживать чужое заклинание, — но все же зацепило Северуса. Правую руку болезненно обожгло глубокими порезами. Не смотря на это, он продолжал держать свою палочку. Темные волосы занавесили лицо, стоило только склонить голову. Пальцы левой руки зажали несколько порезов, останавливая кровь, хотя большинство порезов так и продолжали кровоточить. Небольшое облачко пара вырвалось изо рта, и Северус выдохнул:

Он говорил так тихо, что если бы не давящая тишина леса, Джеймс его бы не услышал.

Северус, пошатываясь, дошел до уже знакомого дерева и поднял свой многострадальный учебник – даже в подобной ситуации оставить его без присмотра Снейп не мог себе позволить. Теперь его раненая рука оставалась болтаться сама по себе.

Джеймс чуть замешкался, поняв, 

 ценой досталась ему победа. Это было совершенно нечестно, совершенно не так, как должно было быть. Он знал слабое место Снейпа и надавил на него в разгар дуэли. Не сделай он этого, они могли бы до сих пор сражаться. И это было бы 

Он хотел предложить свою помощь Северусу. В глубине души он даже хотел извиниться, но не мог этого сделать из-за принципов. На деле, Джеймс даже поверить не мог в то, что Снейп вот так просто сдался. Взял и позволил себе проиграть. Нарочно снял защиту.

«Что за упрямый осел?»— выругался про себя Поттер. Не будь ситуация столь плачевна, он бы высказал свое мнение вслух. Однако «добивать» Северуса ему сейчас совершенно не хотелось. Он и так своими словами вырвал из груди сердце Снейпа и смачно прошелся по нему грязными ботинками. Никогда еще он не чувствовал себя виноватым перед Северусом. Все былые обиды не шли в сравнение с тем, что произошло пару минут назад.

— Северус,— произнес Поттер, и удивился, как непривычно для него называть Снейпа по имени.— Я…

— Я хочу тебя предупредить,— перебил его Снейп. Он смотрел на своего заклятого врага через плечо взглядом, в котором смешались боль и отчаянье, презрение и ненависть.— Если из-за тебя она будет несчастна, то, клянусь, в следующий раз моя рука не дрогнет,— и он, не спеша, побрел в самую чащу Запретного леса, а маленькие капельки крови оставляли яркие следы на белоснежном снегу.

Не ясно отчего – то ли от раны, то ли от холода, — дышать становилось все труднее. Воздух казался спертым, и чем дальше в лес, тем сильнее становилось это чувство. Солнце уже не могло пробиться сквозь ветви вековых деревьев, высоту которых прикинуть на глаз не представлялось возможным. Не смотря на то, что был день, в гуще леса это совершенно не ощущалось. Темно и холодно. Точно так же, как в душе Северуса.

Подозрительные шорохи, неспокойный скрежет деревьев, голоса неведомых созданий, что обитают в Запретном лесу – все это даже на самых искусных магов могло навести истинный ужас. Северус и сам никогда не заходил так далеко в лес, но ноги сами несли его черт знает куда. Он просто шел вперед потому, что понятия не имел, что делать. Пустой взгляд лишь продолжал буравить темные силуэты деревьев и существ, что прошмыгивали мимо них в ожидании ужина.

Руку обдало жаром, и это заставило Снейпа поморщиться от неприятного, болезненного ощущения. Однако болела вовсе не правая рука, которая была повреждена во время дуэли. То горела Темная метка на левой руке. Метка от Лорда, которую он получил совсем недавно, и еще не успел свыкнуться с ее присутствием. Все Пожиратели Смерти, с которыми Снейпу довелось общаться ранее, не выглядели так, словно метка управляет ими. Либо метка вызывает столько боли лишь в первое время, либо эта боль постоянна, но к ней, волей-неволей, приходится привыкать. Узнать правду ему предстояло, полагаясь только на собственный опыт.

Потеря крови никому еще не шла на пользу, и Снейп почувствовал, что эта маленькая неприятность отнимает у него все больше сил. На секунду пространство поплыло перед глазами. Это заставило Северуса остановиться, а потом и вовсе — прислониться к громадному стволу дерева и сползти по нему вниз, усаживаясь на холодную землю. Мелкая дрожь пробрала все тело, кроме рук.

— Ты можешь стать очень лакомым кусочком для обитателей леса.

Сперва Северус решил, что ему это послышалось. Незнакомый ему голос был спокойным, немного усталым или даже сонным, тихим, но уверенным, что можно было решить, будто это – галлюцинация. Он потянулся было за палочкой, но голос его остановил:

— Я бы на твоем месте не стал пытаться достать палочку. Больнее себе сделаешь, а толку будет мало – против меня не стоит обороняться.

Снейп последовал совету. Не потому, что доводы говорящего его убедили, а лишь потому, что он не чувствовал абсолютно никакой опасности. Тот, кто завел с ним эту бессмысленную беседу, сидел совсем рядом – с другой стороны дерева. И, судя по всему, даже растущие в лесу плющи представляли большую опасность, чем он.

— Ты уж постарался оставить за собой яркий след,— продолжал назойливый тип. Снейп будто бы ощутил, как тот, замолчав на секунду, смотрит на капли крови, что тянулись к дереву по снегу. Затем незнакомец усмехнулся.— Мэтт Скабиор, пятый курс Слизерина.

— Весьма ценная информация,— буркнул Северус.

В воздухе повисло молчание. На какое-то мгновение Снейпу показалось, будто рядом с ним никого нет, а тот короткий разговор – всего лишь иллюзия, созданная его воображением. Но, стоило только выдохнуть, как тут же до его ушей донеслось шуршание: снег, первая трава, пробивающаяся сквозь белое покрывало, одежда – все это издавало такой звук, словно целая армия муравьев, размером с палец, принялась строить себе жилище.

— Романтичное знакомство,— засмеялся Мэтт Скабиор, студент пятого курса Слизерина, когда, обойдя громадный ствол дерева, показался перед Северусом.— Я не силен в этом, но могу предложить свою помощь,— сказал он, кивнув на изрезанную руку.

Снейп искоса глянул на парня: ростом он был примерно как Снейп, хотя сложен намного крепче; от слизеринской формы остались только брюки и рубашка, поверх которой были накинуты явно не самые новые жилет и пальто, расстегнутые, будто мороз был летним зноем, но оправданием мог послужить клетчатый шарф – он не имел совершенно никаких отличительных черт слизеринского факультета, что могло бы вызвать недовольство сокурсников, — повязанный вокруг шеи; волосы небрежно собраны в хвост, а особо непослушные и взлохмаченные пряди так и остались свисать по сторонам (одна из них упрямо спадала на лицо, чуть извиваясь). И со стопроцентной уверенностью Снейп мог сказать, что никогда его не видел и не слышал о нем. Да и весь его вид заставлял сомневаться – а действительно ли он является студентом Хогвартса?

— Мне не нужна помощь,— горделиво отозвался Северус. Он все же взял свою палочку, сдерживая желание поморщиться от боли, и, направив ее кончик на рану, практически шепотом произнес, опасаясь, что его контрзаклятие услышит Скабиор: — 

Мягкий свет окутал руку, и тепло приятно разлилось по всему телу. Он чувствовал, как раны очень медленно, но верно начинают затягиваться. Огорчало лишь то, что процесс может занять долгое время, а новоиспеченный знакомый явно не собирался уходить и оставлять Снейпа одного. Наоборот – Мэтт уселся рядом на манер дальневосточного мудреца и с нескрываемым любопытством наблюдал за процессом лечения.

— Что ты здесь делаешь?— слегка раздраженно спросил Северус, не отрывая взгляд от своей палочки.

— Смотрю,— ответил Скабиор так, словно это было очевидно.— Никогда не видел подобного. Это новое заклинание?

— Тебя это не касается,— сквозь зубы процедил Снейп.— Я имел в виду, что ты делаешь здесь, в Запретном лесу? Если кто-то из преподавателей узнает, у тебя будут серьезные проблемы.

— Как и у тебя, разве нет?

— Мне уже все равно. Скоро я…— Снейп осекся, поймав себя на мысли, что только что чуть не выболтал совершенно незнакомому ему человеку о Темной метке.

— Пожиратели Смерти,— понимающе закивал Скабиор.

Снейп уставился на парня округлившимися глазами.

— Ты тоже…?— начал он, но Мэтт его перебил:

— О, нет-нет. Возможно, мне бы и хотелось присоединиться к вам, но для меня это не имеет смысла.

Взяв себя в руки, Северус вновь сосредоточился на лечении, изредка подглядывая на странного парня, который, по его мнению, был явно не в себе.

— А ты мне так и не представился,— задумчиво произнес Скабиор.

— Северус Снейп,— немного поколебавшись, ответил он.

— Гений зельеварения?— присвистнул Мэтт.— Не удивительно, что я мог показаться тебе совсем уж выжившим из ума.— Он засмеялся, взъерошив пятерней и без того растрепанные волосы.— Извини, у меня сейчас не самый просто период в жизни.— Его взгляд метнулся к пропитавшемуся кровью рукаву Снейпа, а затем устремился в темноту леса.— Здесь намного легче все это пережить.

Лечение не было таким же приятным, каким показалось сперва: затягивающиеся края разрезанной кожи вызывали волны болезненных ощущений, стоило им только все больше и больше приближаться друг к другу. Странно, но болтовня Скабиора хоть немного отвлекала от всего этого, хоть ему и было плевать на те проблемы, о которых заикнулся Мэтт. Впрочем, больше он об этом ничего не рассказывал. Он просто продолжал без умолку трепаться обо всем на свете – о совершенно отвратительно приготовленном, пережаренном мясе, что подавали на обеды; о том, как он скучает по осенним дождям, которые смывают всю грязь и освежает округу; об уроках зельеварения, где едкие пары ингредиентов вызывают у него тошноту (Снейп при этом как-то недобро сверкнул глазами, почувствовав, что оскорбляют не только его любимый предмет, но и его самого).

Мягкий свет медленно испарялся, словно возвращаясь обратно в палочку. Северус провел ладонью по руке, где еще какой-то час назад зияли окровавленные порезы. До конца излечиться не удалось, но, по крайней мере, кровотечение остановилось, да и порезы значительно уменьшились в размерах.

Снейп поднялся, стряхнув с мантии снег.

— Уходишь?— спросил Скабиор.— Мне кажется, нельзя оставлять руку в таком вот виде.— Он тоже поднялся.— Жалко шарф, но я могу пожертвовать им.— Стянув упомянутую вещицу, Мэтт протянул ее Северусу.— Перевяжи руку, а то мало ли – вдруг раны откроются. В Запретном лесу опасно шататься с таким ранением.

Снейп с подозрением посмотрел на клетчатый шарф и скривился.

— Безвкусица какая,— хмыкнул он, хотя и сам ничего в подобном не понимал.

Развернувшись, он молча зашагал обратно, к выходу из Леса.

— Удачи,— донеслось до него.

Оборачиваться Северус не стал. И отвечать что-либо – тоже. Он лишь продолжал идти, и вскоре его силуэт окончательно затерялся среди бесконечного числа деревьев.

Глава 3.

Едва уловимый шорох мантии, и просьба не доставать палочку опередила действие. Мэтт не хотел лишнего беспокойства и потому поспешил представиться. Однако взаимности не последовало, и дабы разбавить неловкую паузу, он вышел к незнакомцу.

Парень явно был плох, и предложенная помощь была, конечно же, отвергнута. Мэтту показалось знакомым его хмурое лицо и прикрывающие его длинные темные волосы, но это было не важно. Вряд ли они когда-нибудь снова пересекутся, чтобы заострять внимание на этой личности под деревом.

Но вот самого Мэтта окинули весьма придирчивым взглядом, что не могло не польстить Скабиору. Да, его форма всегда отличалась от школьной, но преподаватели привыкли и даже прощали клетчатый шарф, постоянно накинутый на шею Мэтта.

Руку раненного парня окутало белое свечение, заставив Мэтта невольно сделать шаг назад от неожиданности. Но он тут же взял себя в руки и опустился на землю, наблюдая за действием заклинания. Скабиору нравилось смотреть как волшебники, кто по сообразительнее его, используют магию. У них это получалось особенно красиво и искусно.

Мэтт на мгновенье выпал из настоящего, вспоминания рождество с родителями, когда ему было пять лет. Отец катал его, посадив себе на плечи, а потом они вместе надевали звезду на елку. А затем он наколдовал снег из палочки и, ложась на зеленые ветви, он излучал белый свет. Маленький Мэтт тогда верил, что его папочка самый лучший волшебник, потому что дарит ему такую чудесную светящуюся елку.

Так давно это было, что как можно еще помнить об этом? Он и сам удивлялся, откуда у него эти воспоминания, но не прогонял их. Даже сейчас, когда раздраженный голос отвлек его своим вопросом. Пришлось ответить то, что первым пришло в голову.

— Что ты здесь делаешь?

Перебросившись парочкой совершенно бесполезных фраз, незнакомец, наконец, представился, заставив стушеваться. Мэтт почувствовал, что эта встреча вовсе не случайность. Глупо было предполагать, и Скабиор решил рискнуть, начав издалека.

— Мне всегда было интересно, замечают ли студенты, что на ужин подают порой плохо прожаренное мясо? Кажется, этот вкус невозможно вообще ни с чем спутать. Не то чтобы он мне не нравился, но и удовольствия я не получаю от такой еды. По мне так или готово полностью, или сырое. Но сырое не чаще чем раз в месяц, — Мэтт усмехнулся, но, кажется, Снейп совсем его не слушал.

— Помню как-то осенью, перед годом, когда меня взяли в школу, родители отправили меня в мясную лавку… А тебе нравится осень? Когда целый день льет дождь, и ты после выходишь на улицу, и этот запах, еще не загрязненный, свежий, проникающий так глубоко, что, кажется, будто сливаешься с природой, — Скабиор на пару секунд прикрыл глаза, вспоминая эти ощущения.– Дождь смывает ту вонь, которой люди пропитывают города. Становится легче дышать и переносить окружающих вокруг.

«Собеседник» по-прежнему был занят только собой, позволяя Мэтту говорить и говорить.

— Я удивлен видеть тебя здесь, учитывая то, кто ты такой. Зануда и ботаник в Запретном лесу. Ты, наверное, собирал травки для своих зелий, — Мэтт скривился, — и какая-то тварь тебя оцарапала. Знаешь, я терпеть не могу уроки по зельеварению. Испарения от этих варев, запахи ингредиентов – все вызывает рвотные рефлексы.

Бросив на Мэтта недоброжелательный взгляд, Северус Снейп поднялся, всем своим видом показывая, что собирается уходить. Скабиор тяжело вздохнул, и нехотя предложил парню свой шарф, чтобы тот перевязал рану. Последовал ожидаемый отказ и более того, совершенно невинный клетчатый шарф был оскорблен этим мрачным занудным ботаником.

— Удачи, — бросил вслед Снейпу Мэтт.

За все время пребывания под деревом, лучший ученик Слизерина обмолвился всего несколькими фразами. Это безразличие и отчужденный вид, замкнутость и не желание чужого присутствия рядом не оскорбляли Скабиора, не вызывали у него раздражения. Просто все было таким знакомым здесь, пару минут назад под деревом, что даже не верилось.

Ссутуленная фигура, спутанные волосы, потерянный взгляд и не знание того, что делать дальше – в Северусе Мэтт увидел себя. Того испуганного мальчишку, который только-только осознал, что его укусил оборотень. Он сидел восемь лет назад в лесу, под деревом, смотря на свежую рану и понимая, что прежняя жизнь кончена.

Мэтту было семь, и он хотел побыстрее рассказать родителям, чтобы они его приласкали и сказали, что все будет хорошо. Но не было ничего. Он не решился признаться, боясь, что отец его выпорет, мать не будет разговаривать. И он стал просто хорошим сыном, получая то тепло, которое так боялся потерять.

Скабиор остался один на один со своей проблемой. Но зато на день рождения он получил клетчатый шарф, связанный мамой и пропитанный запахом отца. Это позже он узнал, что шарф сначала принадлежал главному в доме, но разонравившийся аксессуар было решено подарить сыну. Мэтт все равно был рад, хотя бы потому, что рассказав он об укусе, ему, возможно, вообще бы больше не довелось увидеть родителей, и потому, что это был последний совместный их подарок.

Он прекрасно помнил эти события, точнее, благодаря Снейпу ему удалось восстановить все это пережитое так давно одиночество в памяти. Поэтому Мэтт подошел к Северусу, начал, как кажется, бессмысленный разговор, и не ушел от его холодности.

Хотя, есть еще причина, которую Скабиор отгонял от себя всю встречу, и до сих пор не хочет признавать – он просто был рад, что в этот одинокий вечер нашелся молчаливый собеседник.

Глава 4.

Находясь в Запретном лесу невозможно определить время суток. Утро или день – неважно. В лесу постоянный полумрак. Разве что ночью становится невыносимо темно. Так, что сложно разглядеть что-либо, находящееся на расстоянии нескольких футов.

Выбравшись из леса, не встретившись при этом ни с чем опасным, Снейп заметил, что день уже уступил дорогу приближающейся ночи. Северус осмотрелся: было бы совсем некстати, если бы кто-либо заметил его, выходящего из Запретного леса.

Он пересек поляну, на которой находился домик лесника, огород с тыквами и возвышающимся над ним пугалом, быстрым шагом. Это был ближайший путь от леса к замку, который также удалось преодолеть без особых казусов. А вот у теплиц профессора Спраут его ждал сюрприз.

— О, Северус, мальчик мой!

Снейп замер на секунду, а затем обернулся. Гораций Слизнорт, такой жизнерадостный и добродушно улыбающийся, на всех парах – насколько ему позволял возраст – несся к нему.

Я тебя ждал

Содержание

Глава 1.

Глава 2.

Глава 3.

Глава 4.

Глава 5.

Глава 6.

Глава 7.

Комментарии (0)