Он ненавидел этот день. Драко всей душой и сердцем проклинал то, что было связано с Хогвартсом и разделением на факультеты. Парень презирал абсолютно все, что напоминало ему о том роковом дне семь лет назад, и да, с тех самых пор он проклинал шляпы и декана своего факультета.

Все просто потому, что в тот самый роковой день удача повернулась к нему одним местом, когда проклятая шляпа на весь большой зал выкрикнула его факультет.

Проклятый красно-золотой факультет стал для Драко бельмом на глазу. Он не принимал его. Так же как Люциус не воспринимал сына, учащегося не на Слизерине. И точно так же отрицал все, что было связано со львами.

На протяжении первых нескольких лет Драко старался абстрагироваться от всех мероприятий, связанных с львиным факультетом. Не стал вступать в сборную по квиддичу, чтобы не играть против своих знакомых, которые учились на Слизерине. Не заводил друзей среди гриффиндорцев, постоянно сторонился красно-золотых и их общества. На занятиях парень сидел один, и только на смежных парах со змеями к нему садилась Гермиона Грейнджер.

Невыносимая Гермиона Грейнджер.

Любимая Гермиона Грейнджер.

Та самая чистокровная Гермиона Грейнджер, которая училась на Слизерине.

Именно та Грейнджер, которая все летние каникулы, на памяти самого Драко, проводила с ним в мэноре.

Малфой тяжело вздохнул и откинулся на спинку кресла, устремляя взгляд в окно. Теплое октябрьское солнце слабыми лучами попадало в стены библиотеки, освещая пыльные фолианты. Драко безразлично наблюдал за птицами, которые садились на верхушки разноцветных деревьев, за медленно проплывающими облаками и за тем, как красиво в озере отражались красно-золотые листья.

Драко поморщился от сочетания этих цветов.

Малфой задумчиво прикусил губу, а его воспоминания против воли подкинули тот день, с чего все началось.

      Маленький Драко завороженно наблюдал за тем, как медленно за бортом плескались волны, пока они подплывали к лодочной станции Хогвартса. Затаив дыхание, Малфой с замиранием сердца оглядывался вокруг, бросая мечтательные взгляды на замок. Отец был неправ. Школа выглядела божественно в свете разноцветных фонарей, освещающих внешний фасад здания. 

      Пока Драко пытался переварить свое первое впечатление, он услышал восторженный вздох рядом с собой. Мальчик знал, кто сидел по правую сторону от него и поэтому его рука автоматически отыскала девичью ладошку. Малфой слабо сжал ее, привлекая внимание девочки к себе. Большие карие глаза с любопытством уставились на сплетение ладоней, и Грейнджер как будто задержала дыхание. Она подняла взгляд на Драко, и он увидел, как в ее радужках расцвело тепло и благодарность. 

      Гермиона очень волновалась, а Драко, как настоящий друг, попытался ее поддержать. 

— Как думаешь, на какой факультет меня отправит распределяющая шляпа? — Гермиона переплела пальцы с Драко и придвинулась чуть ближе. — Я бы хотела на Гриффиндор.

— Ты точно попадешь туда, куда заслуживаешь, — Малфой большим пальцем поглаживал ее кожу, пока их лодка пришвартовывалась к пристани. — На каком факультете ты бы ни оказалась, это не имеет значения для нашей дружбы, Гермиона, и я навсегда останусь твоим другом.

      От каменных стен замка отражались восторженные крики и вздохи новоприбывших, стук каблуков декана Гриффиндора, которая проводила детей к Большому Залу и шумные мысли Драко Малфоя. Волнение скручивало внутренние органы, а легкая паника заставляла сердце сильно биться о ребра. Драко судорожно сжимал потную ладонь Гермионы в попытке успокоиться.

Большой зал пестрил разноцветными огнями, а подняв голову, Драко увидел, как под потолком расстилались миллиарды звезд. Созвездия, млечный путь и падающие небесные тела заворожили Малфоя, и парень вновь сделал пометку в голове, что слова отца насчет школы были ложью. 

Малфой усмехнулся и мгновенно почувствовал удар локтем в ребро. Переведя взгляд на Гермиону, парень увидел ее нахмуренные брови и как раздувались в легком гневе ноздри. Приподняв кулак ко рту, Драко попытался скрыть смешок за покашливанием, ощущая как удовлетворение, от злого вида Грейнджер, растекалось по венам. 

Отпустив руку Гермионы, Драко внимательным взглядом уставился перед собой, пропуская речь Минервы Макгонагалл. Глаза парня зацепились за фигуру своего крестного — Северуса Снейпа. Серые омуты с интересом всматривались в мужчину, который не отнимал черных обсидианов от девочки, стоящей рядом с Малфоем. Парню не понравилось то, с какой снисходительностью мужчина смотрел на Гермиону, и Драко почувствовал неизвестный внутренний порыв, когда под изумленный взгляд декана Слизерина спрятал Грейнджер за своей спиной.

Северус пораженно замер. Драко тоже. Но уверенность в собственном поступке, которая волнами исходила от парня, придавала ему сил. Малфой знал, как Северус относился к семье Грейнджер, и как сильно зельевар не любил их. Драко всегда хотелось узнать у матери, почему Снейп так относился к роду Гермионы, но Нарцисса постоянно отмахивалась от него единственной фразой — вырастешь поймешь. 

Громкий голос Минервы Макгонагалл прервал переглядки между Драко и Снейпом, возвращая внимание первого к подруге.

Грейнджер судорожно вздохнула и сжала кулачки. Девочка вздернула подбородок кверху и под любопытные взгляды других студентов с прямой спиной прошла к месту, где ее уже ждали. Гермиона удобно уселась на стул, ожидая, когда на ее голову наденут шляпу. Девочка поджала губы, а глаза бегали по студентам, в надежде за кого-нибудь зацепиться. Карий взор наткнулся на теплое серебро глаз друга, и она видела, как на губах парня вырисовывалась нежная улыбка. 

Гермиона сжала подол юбки и прикрыла глаза, чувствуя, как капельки пота проступили на коже, а пальцы комкали ткань. Грейнджер задержала дыхание и ждала, когда шляпа вынесет свой вердикт.

Неприятный голос шляпы прогремел на весь зал, который через секунду разорвался громкими хлопками. Гермиона вскочила со стула, с радостной улыбкой побежала вдоль студентов к своему столу. Она знала, что окажется либо среди львов,  либо среди змей, потому что ее родители были представителями этих факультетов. Конечно, Грейнджер могла оказаться на Рейвенкло, но вероятность была мала. И к тому же, ей очень хотелось оказаться среди друзей. Поэтому мысленно она молила Мерлина распределить ее на Слизерин.

Пробегая около Драко, Грейнджер остановилась и в порыве эмоций кинулась мальчику на шею. Малфой улыбнулся, прижимая девочку ближе к себе. Драко носом уткнулся ей в волосы, вдыхая запах лаванды. Тепло разлилось внутри него, но пришлось отпустить Гермиону, потому что противный голос Макгонагалл пригласил Драко.

Шляпа неприятно ощущалась на голове, а тревога от ее долгого молчания убивала изнутри. Малфой тяжело сглотнул бегая глазами по помещению, пытаясь отыскать родные с детства карие глаза. Драко сжимал в руках ткань мантии, гадая, почему шляпа молчала уже несколько минут. Он ощущал на себе прожигающий взгляд Снейпа и всех студентов. На несколько секунд мальчику стало страшно, пока тягучий голос не вырвал его из пучины переживаний. 

— Интересно, — медленно начала шляпа. — Драко Малфой, я вижу в вас хитрость, амбиции и желание достичь цели любой ценой, вы являетесь чистокровным, но в вас также преобладают храбрость, благородство и решимость. Мне нужно время, чтобы подумать, мистер Малфой.

      Зал пораженно замер, и Драко казалось, что он слышал дыхание каждого студента, находившегося здесь. Малфой разжал кулак, выпустив помятую ткань, парень собрал внутри себя всю храбрость, которая у него была и ответил решительным взглядом на пристальное внимание к себе. Драко ощутил, как спокойствие разлилось по венам, а умиротворение приятно заволокло мозг. 

И он долго считал, что именно это стало роковой ошибкой.

      Драко медленно шел рядом с Нарциссой вдоль платформы к месту аппарации. Год в Хогвартсе был настолько тяжелым, что Малфой был на грани того, чтобы написать письмо матери о переводе в Дурмстранг. Мальчик морально устал от всего, потому что на Гриффиндоре чувствовал себя чужим. Драко поморщился от воспоминаний того, как Люциус узнал о том, что сын подвел его и тут.

      Драко помнил, как тряслись его руки, когда он вскрывал письмо от Люциуса, которое получил сразу же после распределения. В гостиной Гриффиндора все кишело радостными людьми, а Малфой сидел над письмом отца и сдерживал жгучую обиду от его слов.

      "Все-таки ты действительно являешься позором семьи Малфоев. Считай, тебе повезло, что твоя мать тебя любит, но от меня ты больше ничего не получишь. Я всегда знал, что ты дефектный и опускаю руки в твоем воспитании. Ты волен делать то, что хочешь, но знай — в один из дней тебе придется отплатить мне за тот фантом свободы, который я даю тебе. К сожалению, ты остаешься Малфоем, и я не могу отречься от тебя, потому что в будущем мне нужен наследник. Возможно, увидимся летом после окончания курса, зимой я не жду тебя."

      Пергамент сохранился, и ночами, когда было особенно плохо, Драко доставал его из тумбочки, вчитывался в проклятый текст и ощущал прилив силы. Злоба управляла балом в этом коктейле эмоций. Он ненавидел отца, ненавидел все, что было связано с отцом и каждый раз клялся себе — он никогда не станет таким же как Люциус, и под его дудку плясать не станет. 

      Малфой остановился как вкопанный, а вместе с ним свой шаг замедлила Нарцисса. Малфой развернулся лицом к источнику звука и ощутил, как на губах возникла улыбка, а вдоль позвоночника пробежали мурашки предвкушения. Почувствовал приятное тепло в сердце, которое распространилось по всему организму от вида кудрявой девочки, бегущей к нему. 

      Нарцисса Малфой с любопытством смотрела на Гермиону и Драко, которые держались за руки и давали обещание приехать к друг другу летом. Ей всегда было интересно, как такие разные дети смогли подружиться, и почему ее сын всегда защищал Грейнджер. Женщина отошла от них на шаг, пристально осматривая пару.

      Она видела, как Драко нежно проводил по кудрявым волосам Гермионы, как он, нахмурив брови, внимательно слушал девочку и как обещал ей провести половину лета в мэноре у Грейнджеров вместе с новыми друзьями Гермионы. Нарцисса прикусила губу, сдерживая рвущуюся наружу улыбку от осознания зарождающихся чувств между ними. Она знала этот взгляд сына — так он смотрел на самых дорогих людей в его жизни. 

— Драко, нам нужно в мэнор.

      Малфой спешно попрощался с Гермионой, пообещав ей, что скоро пошлет к ней сову. Нарцисса с ухмылкой наблюдала за тем, как ее сын взглядом провожал девочку. Любопытство разрывало ее изнутри, а перед глазами стояла та же картина, где ее сын держал Грейнджер за руку. Миссис Малфой сделала скучающее выражение лица, когда посмотрела на улыбающегося сына.

— Что между тобой и мисс Грейнджер? Она тебе нравится?

      Драко споткнулся об пустоту и перевел растерянный взгляд на мать. 

— Нет, мама, мы просто очень хорошие друзья, ты же сама об этом знаешь.

      Губы Нарциссы расплылись в легкой ухмылке, пока она краем глаза наблюдала за растерянным сыном. Она знала, что сейчас Драко придумывал какие-то аргументы в свою защиту, и точно пытался продумать будущий диалог, который отвел бы все подозрения от чувств ребенка. Но женщина слишком хорошо знала его и сыграла свою решающую партию.

— Да? Ну тогда можно перенести обед с семьей Гермионы на следующий месяц, — Нарцисса заметила, как дрогнули плечи Драко. — Ты же не против?

— Хорошо, ты меня раскусила — она мне симпатична, теперь мы можем аппарировать домой?

      Дойдя до точки аппарации, Нарцисса протянула ладонь к Драко и удовлетворенно кивнула. Теперь она стала еще ближе к собственному ребенку, что не могло не радовать. 

      Аппарировав в мэнор, Драко ожидал, что их встретит отец. Что все слова Люциуса из письма были просто неудачной шуткой.

      Но Люциуса не было.

      Как и в последующие два месяца, а появившись в августе, Люциус не общался с Драко, стараясь полностью игнорировать сына.

      Драко было больно, обидно. Он злился. 

      Но быстро привык к этому. 

      Потому что реальность полна разочарований, а его отец мудак.

Из плена воспоминаний о прошлом Драко вырвали маленькие ладони, которые медленно скользили по его груди. Малфой хмыкнул и, повернув голову влево, наткнулся на взор шоколадных глаз своей девушки. Драко подался вперед, желая примкнуть к Грейнджер губами, но у нее были свои планы. Отступив от него на шаг, Гермиона ухмыльнулась, прислонившись бедрами к столу, с вызовом оглядывая сидящего парня.

Драко судорожно сглотнул вязкую слюну и ощутил, как кровь прилила к паху, стоило ему увидеть, в чем была Грейнджер. Зелено-черная юбка чуть выше колена, прозрачная шелковая блузка с расстегнутыми верхними пуговицами и распахнутая мантия, но не это привлекло внимание Малфоя. Он пристально осматривал торчащий из-под юбки верх кружевных чулок и знакомое ему нижнее белье, которое он же и подарил девушке на восемнадцатилетие. Возбуждение приятным током прокатилось по венам, а в голове набатом играла одна мысль: посадить к себе на колени и руками исследовать скрытую одеждой кожу.

— Мне кажется, я миллиарды раз просил тебя так не одеваться, — хриплым голосом проговорил Драко. — Или я снова что-то перепутал и неправильно донес свою мысль?

Гермиона закатила глаза, а симпатичная ухмылка превратилась в поджатые губы. Она ожидала, что он отметит насколько хорошо выглядела в этом наряде, но Малфой был Малфоем. Конечно Грейнджер знала, на что согласилась, когда Драко предложил им быть вместе, но ожидания были чуть иными, чем реальность. Тогда девушка была счастлива, что он наконец-то заметил между ними больше, чем обычную дружбу, но его ревность и заносчивость порой были просто невыносимы.

— Ты мне еще список напиши, что с чем, когда и как я должна надевать, — Гермиона ударила тянущуюся к ней ладонь Малфоя и показала ему язык. — Вообще-то я пришла по другому поводу, Драко, — Грейнджер скрестила руки на груди, а взгляд устремился в окно. — Ты снова пытаешься закрыться от меня и не понимаешь, что я соскучилась по тебе.

Малфой тяжело вздохнул, а его серебряные глаза сверкнули, стоило ему тоже посмотреть в окно. Драко прекрасно понимал, что было неправильным не делиться с ней своими переживаниями, тем более после двух лет, которые они были вместе. Но он не хотел давить на нее домашними проблемами с Люциусом.

Совсем недавно он получил письмо от Люциуса, где тот просил сына приехать в мэнор на неделю раньше, чем начнутся рождественские каникулы. Драко несколько раз перечитывал эти пару строк и пытался сопоставить все возможные факты, зачем этот мужчина написал первое, спустя восемь лет, письмо. Он чувствовал, как подозрение бурлит под кожей, а неприятное предчувствие закралось в мыслях.

Малфой знал, кем был его отец, и на что способен.

— Драко, скажи правду: я надоела тебе?

Тихий голос Гермионы вырвал Малфоя из дум, и парень перевел задумчивый взгляд на девушку. Грейнджер сжалась и сгорбила плечи, стараясь словно казаться меньше, и Драко заметил эту перемену настроения. Он встал со стула и преодолел несколько несчастных сантиметров, чувствуя, как щемящая нежность разрывала сердце. Он любил ее стеснение и легкую неуверенность в себе, которые открывались только при нем. С другими людьми Гермиона Грейнджер была удивительно самоуверенна и горда.

Руки Драко расположились по обе стороны от ее бедер. Малфой возвышался над ней, его серые глаза пристально разглядывали девушку перед ним: ее красные щеки, красивую тонкую шею, веснушчатый нос и... открытое декольте. Малфой тяжело вздохнул, а его руки потянулись к ее рубашке, застегивая пуговицы.

— Гермиона, милая, — нежно начал Драко. — Я чуть ли не каждый день боготворю тебя и говорю, что ты самая лучшая и красивая. Будь добра выкинуть из головы всю ту ерунду, которую ты пытаешься себе внушить, — закончив с пуговицами, Малфой схватил ее за щеки, посмотрев в глаза. — Запомни: пока я не скажу тебе, что ты мне надоела — не думай об этом.

Гермиона прищурилась, с подозрением косясь на Малфоя, ожидая чего-то еще. Драко вопросительно приподнял бровь, ощущая, как легкое веселье поднималось из недр души. Грейнджер выглядела забавно. Огромные каштановые кудри, детское лицо и большие карие глаза, которые выжигали в мозгу Драко единственную мысль: она была неповторима.

Драко благодарил Мерлина, всех святых и несвятых, даже магловского Бога за то, что два с половиной года назад Грейнджер рассталась с уже бывшим парнем-французом, и пришла к Малфою за поддержкой. Он не знал, что в тот день на него нашло, но во время эмоциональной тирады Гермионы — что все парни одинаковы — он поцеловал ее. Потому что перед глазами стояла картина заплаканных карих омутов. Потому что перед взглядом предстали несколько долгих лет дружбы. Потому что сжигающая ревность ко всем молодым людям, находившимся близко к ней, разрушала его разум, вызывая дикий диссонанс в сердце.

Но главной причиной была ее реакция: Грейнджер прильнула к нему всем телом, чуть приоткрывая губы. Драко этой возможностью воспользовался, и больше никогда не отпускал.

Драко оперся ладонями о столешницу, а его тело подалось вперед. Губы через секунду оказались на губах Грейнджер, втягивая в нежный поцелуй. Драко ощутил, как под кожей забурлило тепло, а пальцы запутались в каштановых прядях, массируя кожу головы, щекоча собственные руки.

Губы Грейнджер были мягкими, податливыми, и Драко понимал, что ради них готов был отдать все, что у него было.

— Драко, прекрати, — запыхавшись, Гермиона оторвалась от губ парня, отворачивая лицо в сторону. — Я пришла задать тебе несколько вопросов, а ты снова отвлекаешь меня собой. Так нельзя!

Драко хмыкнул и чуть отстранился, но не отошел. Его ладонь с волос опустилась к ее лицу, поглаживая бархатную кожу. Гермиона мурлыкнула, и губы Малфоя расплылись в хитрой ухмылке. Он любил такую реакцию Грейнджер на собственные ласки и всегда чувствовал удовлетворение от того, как она старалась уклониться от него. Его пальцы медленно спустились с подбородка к шее и ключицам девушки.

— Драко, ты совсем не помогаешь.

— Прости, милая, но ты прекрасно знаешь, что твоя кожа является для меня опиумом, — Драко по старой привычке прижался к чувствительному месту под ухом, вырывая из ее горла сдавленный стон. — Но я не могу отказать себе в удовольствии, чтобы помучить тебя, — Малфой ощутил, как Грейнджер сжала его рубашку в кулак. — Продолжай говорить, Гермиона.

Пальцы девушки зарылись в волосы Драко, притягивая его ближе к себе, пока его губы ласкали нежную кожу шеи. Малфой поблагодарил Мерлина за то, что в такой час в этом уголке библиотеки никого не было, а тем более мадам Пинс, потому что потом объясняться за непристойное поведение с деканами их факультетов не хотелось. Руки гриффиндорца крепко держали девушку за талию, не давая никаких шансов на побег, пока мысли парня переносили его в другое время, место и плоскость.

— Знаешь, Драко, шляпа совершила ошибку, отправив тебя к львам, ты ведь самый настоящий змей, — Гермиона вздрогнула, когда ощутила подушечки его пальцев на спине. — И пока все не зашло слишком далеко, я пришла узнать, получил ли ты приглашение на Рождество в Малфой мэнор? Потому что совсем недавно мои родители получили письмо, подписанное рукой твоего отца, где он официально сам позвал нас на бал.

Малфой замер. Моргнул. Посмотрел на Грейнджер и еще раз моргнул. Приоткрыв рот, Драко попытался сказать хоть слово, но упрямые буквы не хотели складываться в здравую речь. Реакция парня была понятна, ведь до этого новогодние балы в мэноре проводились только в кругу семей Малфоев и Блэков, и лишь благодаря упорству Драко и благосклонности Нарциссы к мальчику могли приходить самые близкие друзья.

Драко прекратил прикасаться к Гермионе и отодвинулся. Парень задумчиво прикусил губу, ощущая, как в очередной раз сомнения и паника закрадывались под кожу и давили. Давили на виски и сердце, потому что какого-то дракла его отец втянул в это девушку, которая до безумия и абсурда нравилась Малфою.

Гермиона нахмурилась, но затем на ее губах расцвела хитрая ухмылка. Грейнджер знала этот тон, Гермиона понимала, чем он был вызван.

— Нет, Драко, ты не будешь решать за меня, куда мне идти и что делать, — Грейнджер указательным пальцем ударила Малфоя по носу и тихо хмыкнула. — Я не твоя собственность, не игрушка, и ты не будешь помыкать мною, к тому же, родители уже давным-давно договорились о встрече с твоей матерью, а бал в мэноре идеально подойдет для их разговора.

Драко тяжело вздохнул, и Гермиона готова была поклясться, что услышала скрип его зубов. Девушка недоуменно нахмурилась, пристально разглядывая парня перед собой. В серых глазах плескалось море эмоций, но самой яркой из всех был страх. Он выходил из берегов стальной радужки, заставляя Грейнджер задержать дыхание. Драко боялся, и это пугало девушку.

— Чего ты боишься, Драко, — Грейнджер схватила его за щеки и нежно очертила скулы. — Расскажи мне, и мы попытаемся справиться с этим вместе.

— Я боюсь за тебя, Гермиона, — Драко пристально всматривался в карие глаза, замечая в них всепоглощающую, обжигающую, раздирающую душу на части любовь. — Мы оба прекрасно понимаем — мой отец знает, насколько я дорожу тобой и вероятность того, что с тобой может что-то случиться в моем доме — велика, и я не могу этого отрицать. Наши с ним отношения с каждым годом становятся все хуже и хуже.

— Но ты же сможешь уберечь меня, — девушка мягко поцеловала его в нос. — Драко, прекрати, ты столько лет боролся против него, чтобы сейчас испугаться какого-то приглашения на бал? Я взрослая девочка и думаю смогу разобраться с той трудностью, которую готовит твой отец. И я уверена как никогда, что ты поможешь мне.

Драко усмехнулся и положил голову ей на плечо, чувствуя тонкие пальцы в своих волосах. Вдыхая запах лаванды глубоко в нос, Малфой ощутил, как расслаблялись мышцы от напряжения под ее прикосновениями, как страх исчезал рядом с ней, а блаженное чувство чего-то высшего и светлого приятной дымкой осело глубоко внутри.

Драко никогда не верил в любовь, но, возможно, к Грейнджер он испытывал именно это.

— Ты невероятна, — Драко приподнял голову и нежно чмокнул девушку в лоб.

Выбор

Valerikhar

Your_Nasty

Драко снился целый мир, а она шептала ему на ухо: нас никогда не было.

Роулинг Джоан «Гарри Поттер»

Гарри Поттер

Драко Малфой/Гермиона Грейнджер

All My Love

ru-all-my-love-valerikhar-beta-your-nasty

Малфой не помнил, как именно он оказался в мэноре. Драко абсолютно не осознавал, почему он сидел за столом рядом с Люциусом и Нарциссой и не ощущал вкуса еды на этом званом ужине. Парень невидящим взглядом смотрел на тарелку перед собой и внимательно слушал, о чем говорили родители. Драко скривился, потому что его дорогой отец опять затронул тему воспитания сына, а точнее отсутствие манер у него. Гриффиндорцу было противно находиться в собственном доме со столь лицемерной личностью, каким являлся его отец.

Молодой парень задумчиво прикусил губу, размышляя, что сейчас могла делать Гермиона, и готовилась ли она к будущему пиршеству? Драко стало интересно, какого фасона будет на ней платье и подойдет ли оно к его костюму, наденет ли под него нижнее белье, или заставит Малфоя понервничать? Ему было до дрожи в пальцах любопытно, как выглядела Гермиона в красном. И если она не соберет волосы в замысловатую прическу, а оставит каштановые кудри ниспадать на спину и плечи, то Малфой не сможет долго отвечать за свои действия и похабные мысли.

Гермиона имела власть над ним, и она была настолько огромной, что, в основном, мысли Малфоя крутились возле нее.

— Драко, ты слышишь, что тебе говорят?

Драко резко вынырнул из своих дум и перевел задумчивый взгляд на Люциуса. Мужчина со скучающим выражением лица смотрел на сына в ожидании ответа, пока младший Малфой судорожно вспоминал, о чем именно был диалог. Мужчина приподнял левую бровь в вопросительном жесте, стоило парню вернуть отцу скучающий взгляд, в котором читалось откровенное игнорирование предыдущего диалога.

Люциус раздраженно поджал губы, с неприязнью смотря на скучающего сына. Мужчина порядком устал от Драко, которому было откровенно плевать на проблемы семьи и все попытки отца наладить положение семьи в обществе, после того, как парень оказался вторым во всем роду Малфоев и Блэков, кого распределили на Гриффиндор. Конечно, Люциус Малфой мог бы смириться с этим и спокойно отреагировать на столь вопиющий ужас, но Драко с каждым годом все больше и больше походил на нерадивого родственника Сириуса Блэка, которого за непокорность выжгли с семейного древа. Люциус, возможно, не хотел такой судьбы собственному ребенку, но Драко становился неуправляемым, а его свобода над собственной жизнью могла выйти роду Малфоев боком.

Люциус устало потер переносицу и прикрыл глаза, подготавливая себя к бурной реакции сына. То, что она будет именно такой — он ни капельки не сомневался, потому что прекрасно знал взрывной характер Драко. Возможно позже, мужчина надеялся на это, парень понял бы для чего, Люциус Малфой все это затеял, но не сейчас и не тем более пока он встречался с девчонкой из нищей семьи Грейнджер.

— Почему, когда дело касается чего-то важного, ты никогда не слушаешь? — Люциус возвел глаза к потолку, умоляя умерших предков дать ему сил. — Посмотри, Нарцисса, до чего доводит кровь Блэков.

Нарцисса Малфой, которая до этого пристально разглядывала Драко, невольно вздрогнула, переводя взгляд на мужа. Малфой младший заметил, как мать в гневе сжала столовые приборы и невольно усмехнулся, ожидая острой реакции.

И мать его не разочаровала.

— Знаешь, Люциус, с одной стороны я счастлива, что наш сын больше взял от Блэков, нежели от Малфоев, — отрезав кусочек стейка, Нарцисса элегантно положила его в рот, медленно пережевывая — не сводила глаз с Люциуса. — Ведь он не похож на живую ледяную статую, которая не умеет ничего, кроме как кивать и везде искать собственную выгоду, — миссис Малфой лучезарно улыбнулась опешившему мужу и вернула взгляд голубых льдов на сына. — Ешь ужин, дорогой, а то остынет.

Драко прикусил губу, стараясь сдержать в себе истерический хохот, который был вызван ошарашенным выражением лица Люциуса. Это была одна из миллиардов причин, почему он больше любил мать нежели отца. Нарцисса всегда заступалась за него и свою семью, свято отстаивая их в глазах старшего Малфоя.

Драко ощутил, как из глубины души поднимались гордость и благодарность, направленные в сторону матери. Удивительно, но когда мальчик только попал на Гриффиндор и рассказал об этом всей семье, он считал, что мать займёт сторону отца и будет относиться к сыну точно так же. Но как Драко был удивлен, когда мать послала отдельное от Люциуса письмо со словами поддержки.

Ты мой ребёнок, конечно, это вышло неожиданно, что ты оказался на Гриффиндоре, но это не изменило моего отношения к тебе. Я все так же люблю тебя и горжусь тобой.

Конечно это в разрез шло с политикой семьи Блэк, но Нарцисса никогда не была такой как другие члены ее семьи. Драко всегда поражало, как его мать отстаивала собственного ребенка, говоря, что факультет никогда не определял внутренний мир человека и что Драко Малфой был всего лишь обычным мальчиком.

— Нарцисса, — угрожающе проговорил Люциус. — Мы обсудим это позже, не за столом, — миссис Малфой вопросительно приподняла левую бровь, пока взгляд главы семейства вернулся к сыну. — Что касается тебя, молодой человек, я не просто так вызвал тебя домой раньше положенного срока, — мужчина сделал глоток вина, смочив горло. — Ты обязан вернуть мне услугу, помнишь?

Драко поперхнулся куском стейка, который не успел прожевать. Парень судорожно рыскал в памяти моменты, где задолжал какую-то услугу отцу и старался вспомнить моменты, где он успел так оплошать. Но по мере того, как Малфой вскрывал свои воспоминания, он нигде не припоминал, чтобы разговоры с отцом выходили дальше приветливых кивков и сдержанных улыбок.

Драко заметно напрягся, потому что единственное воспоминание об услуге отцу оказалось то проклятое письмо.

Ты волен делать то, что хочешь, но знай — в один из дней тебе придется отплатить мне за тот фантом свободы, который я даю тебе. 

Иронично, что Грейнджер говорила точно такими же словами, что свобода всегда являлась лишь фантомом, миражом нормальной жизни, которой в чистокровных семьях никогда не будет. Драко часто был с ней не согласен и старался отстоять противоположную точку зрения, в которой старался доказать одну вещь — они люди и вольны выбирать сами свой путь.

Но прямо сейчас Драко готов был забрать свои слова назад, потому что лицо Люциуса выглядело слишком самодовольным. Судорожно сглотнув слюну, парень ощутил, как страх сжал его горло в тиски, не позволяя вздохнуть, а сердце таранило ребра в желании вырваться наружу. Малфой знал, что его отец мог попросить о любой услуге, независимо от желаний Драко.

— Чтобы ты ни попросил, — спокойно начал Драко, отгоняя от себя все плохие мысли. — Я не намерен это выполнять, потому что не хочу.

Люциус округлил глаза, а его брови сошлись на переносице. Драко пожалел, что у него под рукой не было колдо фотоаппарата, чтобы запечатлеть реакцию отца на его дерзость. Малфой младший всегда гордился тем, что мог заставить родителя замолчать несколькими фразами, но видимо сегодня был особенный день, раз глава семьи быстро взял себя в руки.

— Выбирай выражения, Драко, или я заставлю тебя замолчать и сделать так, как я велю, — озлобленным голосом проговорил Люциус. — Как мне надоел твой омерзительный характер, который является клеймом позора на моем роду, — мужчина кулаком ударил по столу, отчего члены семьи невольно вздрогнули. — Я многое терпел от тебя и больше не намерен этого делать, поэтому твою оставшуюся жизнь беру под свой контроль и начну, пожалуй, с того, что на рождественском балу объявлю о твоей помолвке с Асторией Гринграсс, о которой мы уже договорились.

Драко показалось, что его челюсть со стуком встретилась с полом от столь ошеломляющей новости. Помолвка. С Гринграсс. А он встречался с Гермионой.

Парень сжал в руках столовое серебро, ощущая как гнев распускал свой яд по венам, отравляя мозг. Драко прикусил губу, сдерживая внутри поток нецензурных слов, которые не хотел произносить в присутствии матери, но самодовольная усмешка Люциуса ломала все барьеры спокойствия Малфоя.

Он правда не хотел, чтобы его мать стала свидетелем его срыва, и Драко не отдавал отчёт своим действиям, когда резко поднялся с места, а стул, находящийся под ним, с треском упал. Малфой был уверен, что испуг в глазах матери был вызван яростью, с которой парень смотрел на Люциуса. На периферии сознания гриффиндорец прекрасно понимал — ему нужно было взять себя в руки и решить этот вопрос мирно.

Но, честно, Люциус уже просто заебал Драко за все его восемнадцать лет жизни.

— Что ты сделал? — приторно мягко переспросил Драко, внимательно вглядываясь в лицо Люциуса. — Скажи мне, пожалуйста, дорогой отец, а не хочешь ли ты пойти дементору в задницу со своей помолвкой вместе с Гринграсс?

— Драко, так нельзя разговаривать с собственным отцом, я не воспитывала тебя так, — Нарцисса прикрыла рот ладонью от грубой речи собственного сына, но Драко не замечал этого, потому что все его внимание было направлено на отца.

— Я не собираюсь жениться на Гринграсс только потому, что ты захотел таким способом вернуть свою репутацию, — Малфой сжал кулаки, ногтями впился в мягкую плоть, стараясь держать себя в руках из последних сил. — В твоём единственном письме, которое ты мне написал, было сказано: я сам могу распоряжаться своей жизнью и что от меня тебе понадобится лишь наследник, — на последних словах голос парня сорвался на крик, и весь самоконтроль полетел мантикоре в одно место. — Я уже встречаюсь с девушкой, она дорога мне, и да, наши отношения серьезны. А теперь ты лезешь ко мне со своими словами про будущую свадьбу, которая мне нахер не нужна!?

Люциус Малфой ощутил, как его челюсть встретилась с полом от столь неожиданных слов сына. Конечно, возможно мужчина и перегнул палку и этим своим действием окончательно испортил взаимоотношения с сыном, но браки по договоренности — частая практика, и никто до этого не пытался оспорить этот момент. Но, видимо, мужчина забыл, что его собственный ребёнок был 

Мужчина грациозно поднялся с места, краем глаза посмотрел в сторону обескураженной Нарциссы, которая сидела с открытым ртом. Старший Малфой презрительно скривил губы, чем вызвал у Драко очередной приступ злости.

— Эта твоя девчонка, Грейнджер, — Люциус с омерзением выплюнул фамилию девушки, заставляя Драко сильнее сжать кулаки. — Весь её нищебродский род — ошибка, а ты, щенок, повёлся на её милую мордашку, забывая о том, кто ты есть и для чего был рожден. К тому же, эта второсортная девица опоила тебя любовным зельем, ведь ни один уважающий себя молодой человек даже не посмотрит в ее…

— Закрой свой рот и не смей ничего говорить о Гермионе! — громкий крик Драко заставил Люциуса замолчать, а парень ощутил как неконтролируемая ярость превратилась в слова. — Она в миллион раз лучше, чем любая другая представительница этой ебаной чистой крови, которой ты так кичишься. Ты ничего не знаешь о ней, чтобы судить ее по состоянию галлеонов в Гринготтсе. Если дело в этих мерлиновых монетах и фамилии, то к дементору их, потому что не это определяет ее как человека.

— Драко, ты говоришь как влюбленный идиот, — Люциус презрительно усмехнулся. — Мне очень стыдно за тебя, но решение принято — ты расстаешься с Грейнджер и женишься на Астории Гринграсс, и точка, все давно решено за тебя.

Драко подавил рычание и желание бросить в Люциуса нож. Парень тяжело вздохнул и сделал шаг назад, почувствовав, как злоба и обида стали топить его с головой, окуная в отчаяние. Знал ли Драко, что все вышло бы именно так? Нет. Но он мог догадаться и попытаться предотвратить это.

Малфой младший прикрыл глаза, начал продумывать стратегию в этой войне, потому что битву уже проиграл. Примерный план действий получился в голове. Драко хмыкнул и открыл глаза, с ненавистью глядя на Люциуса. Если этот мужчина напротив него действительно думал, что гриффиндорец сдался, то эта ошибка станет для него роковой.

Единственное о чем взмолился Драко, так это, чтобы информация о помолвке не всплыла раньше рождественского бала. И лишь бы Гермиона не узнала о ней.

— Ты женишь меня на Гринграсс только через мой труп, 

Не дожидаясь ответа от родителей, Драко развернулся и быстрым шагом пошёл в свою комнату. Глупо было надеяться, что Люциус Малфой так просто оставит сына в покое и даст ему нормально жить, даже после того письма.

Однако Драко верил в лучшее.

Но жизнь преподала очередной болезненный урок: надеясь на лучшее, результат всегда будет полностью противоположным.

Нарцисса сожалеющим взглядом проводила сына, а затем её голубые огни с переливами ненависти впились в холодное мужское лицо напротив. Женщина презрительно хмыкнула, поднявшись с места, а в голове придумывала план, чтобы помешать собственному мужу.

Никто не смел обижать её ребёнка.

Грейнджер выполнила свое обещание и пришла в красном, чем абсолютно всех повергла в приятный шок. Драко пристальным взглядом наблюдал за девушкой, которая медленным шагом подходила к нему. Глаза Малфоя жадно следили за тем, как искусная красная ткань облегала каждый сантиметр тела Гермионы, как уложенные в аккуратную прическу волосы мягкими волнами спускались на плечи и в открытую зону декольте. Парень закусил губу ощущая, как приятное тепло разлилось по венам, оставляя за собой осадок в душе от столь прекрасной картины.

— Ты замечательно выглядишь.

Стоило Гермионе подойти к Драко, как парень тут же взял ее за руку, оставляя на костяшках пальцев трепетный поцелуй. Кожа Грейнджер под его губами ощущалась слишком нежной, заставляя Малфоя прикрыть глаза от воспоминаний о том, где она ещё была гладкой. Мозг совершенно случайно подкинул ему картинку, где девушка находилась под ним, а сам парень исследовал языком трепетные места женского тела, наслаждаясь тихими стонами.

Тихое покашливание привлекло его внимание и, подняв глаза, Драко мгновенно наткнулся на шоколадную радужку покрасневшей Грейнджер. Малфой усмехнулся, а через секунду притянул стройное тело к себе, наклоняясь к девушке. В нос ударил приятный запах лаванды и мёда, который исходил от девичьих волос. Он обожал вдыхать в легкие этот аромат, потому что он ассоциировался с домом.

Грейнджер была его домом.

— Драко, на нас все смотрят, — голос Гермионы был тихим, но уверенным, и Малфой перевел взгляд на бальный зал, мгновенно натыкаясь на несколько осуждающих взглядов: отца и семьи Гринграсс, и на один одобряющий, который принадлежал его матери. — Ты же знаешь, что мне некомфортно от этого.

— Пусть смотрят, — шепот Малфоя пустил табун мурашек по коже Гермионы. Такая реакция её тела всегда радовала Драко. — Я хочу, чтобы все видели, что такая красивая и замечательная ведьма только моя, — парень довольно рыкнул, стоило ему ощутить, как тонкие пальцы впились в его пиджак, притягивая ближе к девичьей груди. — Потанцуй со мной, Гермиона.

Грейнджер вложила маленькую ладонь в его большую, заставляя Драко задержать дыхание. Он точно не помнил, сколько они танцевали до этого, но каждый раз был как первый. Все ощущения и воспоминания об этих моментах Малфой хранил глубоко внутри себя и выпускал их на волю только при Гермионе.

Заставив Гермиону прильнуть ближе к нему, он невольно вспомнил их самый первый танец более десяти лет назад. Вот восьмилетний Малфой стоял на расстоянии вытянутой руки от Грейнджер, которая недоверчиво смотрела на него из-под бровей. Она неуклюже перебирала ногами, раздражая этим мальчика. И стоило ему только высказать толику недовольства, как был грубо остановлен её случайно, но грациозно брошенным 

Парень помнил этот момент словно это было вчера, потому что в тот вечер впервые увидел в этой кудрявой бестии свою будущую подругу. Ему было безразлично, что тогда она оттоптала ему новые ботинки и, в придачу, нагрубила. Гермиона не была первой, кто попытался высказать ему что-то или же возразить, но она стала единственной, у кого хватило на это смелости. И если бы у Драко спросили, когда он влюбился в Грейнджер, то точно назвал бы тот самый день.

Благодаря второму движению в их танце в голове Драко, как огонь, вспыхнули новые воспоминания, откидывая его на четыре года назад, когда во время святочного бала он пригласил ее на вальс.

Драко знал, что она должна была прийти со своим новым другом Гарри Поттером, но в тот вечер он молился Мерлину, чтобы его подруга пришла одна. Но нет, Грейнджер пришла под руку с этим полукровкой, который распускал свои грязные руки в сторону Гермионы. 

Именно в тот вечер четырнадцатилетний Драко Люциус Малфой понял, что такое ревность в отношении к Гермионе и ярость от Гермионы, когда он наглым образом вырвал из рук противного Поттера свою подругу.

Третье движение вернуло Драко в настоящее, потому что чертова Гермиона Грейнджер прикоснулась к его волосам на затылке, сокращая жалкие миллиметры между ними. В нос ударил самый родной запах лаванды и мёда, а шёлковое платье Гермионы практически не ощущалось под подушечками пальцев.

Драко вернул взгляд на Гермиону, и перед его взором открылась самая умопомрачительная картина: ее грудная клетка часто вздымалась от тяжелого дыхания, открывая декольте и не оставляя никакого простора для фантазии, алые, чуть приоткрытые губы, лёгкий румянец на щеках. И глаза. Карие радужки, что горели огнём безграничной любви к нему и для него. И Драко знал — именно 

такого взгляда от Гермионы Грейнджер

 никто,  кроме него, больше не будет достоин.

Малфой задержал дыхание. Если бы у него прямо сейчас спросили что такое любовь, то он бы отдал собственные глаза, чтобы люди ими посмотрели на Гермиону Грейнджер и поняли все без лишних слов и пафоса.

На секунду, всего на мерлинову секунду ему показалось все это бредом.

— Ты словно сон, — на грани шепота проговорил Драко, даже не думая, что его слова долетят до Гермионы.

— Тогда не просыпайся, — в тон ему ответила Гермиона и лукаво усмехнулась.

Драко бы хотел, чтобы все это было сном. Чтобы не было чёртовой помолвки с Гринграсс, чтобы не было мерзкого отца, который ненавидел собственного сына, чтобы не было этих зажратых лиц мерзких чистокровных с их вечным поиском наживы крупнее и богаче.

Но если все это было сном, то тогда где гарантия, что после пробуждения Грейнджер останется с ним, а его мать все также будет любить собственного ребенка?

Малфой прикусил губу и задумался на счёт помолвки с Асторией Гринграсс. Парень прекрасно понимал, что ни за какие деньги и богатства мира не совершит такую ошибку, потому что на земле существовала другая девушка — его мечта наяву. У Драко был подготовлен план, но тот содержал в себе лишь мысль о побеге и воровством из его части в хранилище. Конечно, сбежав, он заберет с собой Гермиону. Он знал — куда он туда и она.

Драко мечтал сбежать в Германию или Италию. Древняя архитектура смешивалась с современной, а магическое сообщество было не столь консервативным, каким было английское. Единственное, что сейчас останавливало от заветной цели — Гермиона Грейнджер, находящаяся в плену его рук и глаз. Малфой вздрогнул и ощутил, как неприятное чувство чего-то неизбежного поселилось в сердце, разрушая хрупкую нить спокойствия.

Драко возвел глаза к потолку и помолился Мерлину, чтобы все получилось.

— Ты сбежишь со мной? — вглядываясь в толпу зала, Драко задал свой вопрос Гермионе. Его глаза пристально следили за тем, как семья Грейнджер дарила Люциусу вазу, отчего брови Малфоя старшего полезли на лоб, заставляя гриффиндорца усмехнуться.

— Драко, — тихий голос Грейнджер и её нежная ладонь, которая легла на щеку Малфоя, вернули его взгляд к ней. — Что происходит, о каком побеге идёт речь? Это как-то связано с твоим растерянным состоянием?

Драко тяжело вздохнул, а его серые глаза внимательно следили за каждым движением девушки. Конечно, по-хорошему, ему бы стоило сказать ей о планах отца на его будущее, объяснить ей, что побег являлся не трусостью, а стратегическим отступлением, и они бы могли вернуться позже, после того как обручатся и у них появился бы как минимум один наследник.

Но Малфой этого не сделал.

Он лишь молча вглядывался в её лицо, пытался придумать правдоподобную ложь, в которую она бы поверила.

— Гермиона, — конечно же он ни черта не придумал и решил действовать наугад. — Послушай, это будет непросто, но ты должна меня выслушать. Весь сегодняшний вечер это гребанный фарс потому что…

Договорить Драко не успел, потому что громкое покашливание Люциуса заставило оркестр замолчать, а Малфоя младшего покрыться холодной испариной. Парень судорожно оглянулся за плечи, примерно прокладывая маршрут к отступлению, потому что только что догадался, для чего был создан весь этот балаган. Плохое предчувствие разрывало грудную клетку, выкручивало сердце, а от напряжения пульсация в голове разрушала здравые мысли. Гриффиндорец знал, что у него оставалась буквально минута до того, как вся его самостоятельная и свободная жизнь полетела бы дементору в задницу.

Драко схватил Гермиону за руку, переплетая их пальцы и быстрым шагом рванул в сторону выхода, стараясь не обращать внимание на то, как Грейнджер жалобно скулила от их бега. В голове набатом била одна мысль.

— Дорогие друзья, моя семья рада приветствовать сегодня вас в нашем доме, — Драко спиной ощущал этот прожигающий взгляд отца и чуть прибавил шаг, на секунду задумываясь о том, чтобы закинуть Гермиону на плечо и сорваться на бег. — Конечно, ни для кого не секрет, что род Малфоев любит праздновать Рождество в кругу самых близких, но сегодняшний день стал исключением. Я с гордостью хочу представить вам будущего члена нашей небольшой семьи — Асторию Гринграсс, — громкие хлопки эхом отражались в его голове, и Драко хватило тридцати секунд, чтобы понять одну вещь он с Гермионой стоял на месте. — Мой сын, наконец-то, взялся за ум и сделал предложение руки и сердца 

девушке из всего чистокровного общества.

Наверное вот так это и происходило, когда сердце остановило свой ритм, а в груди зачатками красивых роз прорастала боль, разрезая мышцу пополам. Драко считал, что его кусок в грудной клетке был полностью покрыт непроходимыми джунглями, но ошибся, поняв, что это всегда был сад с самыми ядовитыми цветами всего мира.

Драко с сожалением смотрел, как тонкая рука Гермионы отпустила его и бессмысленным грузом повисла вдоль тела. И Малфою бы поднять глаза и встретиться с ненавистью в карих радужках, но он не мог. Если бы парень это сделал, то больше бы никогда не поверил в ее любовь и собственное прощение. Неприятный ком в горле давил, заставляя парня дышать чаще и судорожнее. Ему хотелось кричать и плакать от единственной мысли.

— Драко, посмотри на меня, — вокруг них шумели поздравления, но единственное, что он слышал это надломленный голос Гермионы. — 

, посмотри на меня сейчас же!

Драко вздрогнул от холода её голоса и собственной фамилии, сорвавшейся с девичьих губ. Она никогда не обращалась к нему по фамилии, она никогда не говорила с ним таким мёртвым тоном.

Подняв глаза на неё, Драко вздрогнул от той боли, что отражалась в её карих радужках. 

. Именно это шептали ему собственные демоны и обида в ее взгляде. Малфой заметил, как в уголке век Гермионы скопились слезы, и одна все-таки скатилась по щеке. Ему было физически больно смотреть на нее такую прекрасную и несчастную одновременно. Он мечтал о том, чтобы протянуть руки к ней и закричать во все горло, что это фарс и неправда, но теперь он был уверен — прикасаться к Грейнджер он не мог, она бы не позволила.

Гермиона с силой вытерла слезы в уголках глаз и смотрела на него с обидой. Возможно, конечно, она и считала, что Драко являлся всего лишь жертвой собственного отца и его козней, что парень не делал бы предложения Гринграсс, не поговорив до этого с Гермионой.

Но было настолько мерзко в собственной шкуре, что Грейнджер, возможно, могла бы подумать об этом потом.

— Ты знал?! — обида сменилась яростью, и Гермиона с силой толкнула его в грудь. — Конечно ты знал, иначе зачем тебе надо было срочно сбежать со мной. Я не приз, Малфой, не игрушка, которой можно помыкать и складывать так как тебе хочется, — очередным сильным толчком Грейнджер заставила его попятиться назад, а Драко автоматически схватил её за запястья, прижимая ладони девушки к собственной груди. — Ты мог написать мне письмо, ты мог предупредить меня заранее, чтобы мы вместе решили эту проблему. Почему я сейчас должна чувствовать себя униженной и преданной?!

— Потому что я испугался! — рявкнул Драко, привлекая к себе лишнее внимание. Грубо выругавшись под нос, он удобнее взял под руку брыкающуюся Грейнджер и направился в ближайшую пустую комнату. Зайдя в неё, Малфой пораженно вздохнул, смотря на расстроенную Гермиону. — Потому что я пытался решить все проблемы за твоей спиной, чтобы ты никогда не узнала об этой договорённости. Гермиона, я бы не поступил так с тобой, — Драко снова совершил попытку прикоснуться к ней, но Гермиона сделала шаг назад. — Я понимаю, что ты сейчас чувствуешь, но как мне было поступить по-другому? Да, сплоховал, что не сказал, но это была паника и желание защитить тебя от моего отца, кудрявая фурия. Ты прекрасно знаешь, на что он способен и ни перед чем не остановится для достижения цели.

Драко показалось, что весь этот открытый монолог разбил его окончательно. Парень на секунду захотел, чтобы вся его жизнь оказалась сном, который он выдумал, но попытка ущипнуть себя провалилась с треском, потому что тёплые ладони Гермионы накрыли его руки.

Драко поднял глаза и мгновенно наткнулся на слезы в карих радужках. Ему хватило несколько секунд, чтобы понять — влага, поступившая в уголках век, была не от боли или обиды, а от растерянности и некого облегчения. Малфой выдохнул и поблагодарил Мерлина за то, что Грейнджер была понимающей.

Конечно, её понимание не спасёт его от сегодняшней боли и злости, которые бурлили неприятными потоками по венам, но уже стало чуточку легче.

— Драко, я понимаю, что ты боялся за меня, но у тебя всегда есть рот, чтобы это сказать, — Малфой хотел вставить хоть слово, но её ладонь накрыла его губы, заставляя замолчать. — Не всегда поступки несут в себе весь спектр эмоций и чувств, которые ты можешь сказать обычным языком и подкрепить их делом. Я знаю, что ты пытался все сделать как лучше для 

, но в следующий раз, пожалуйста, будь добр посовещаться со мной в принятии решения, что повлияет на 

 жизни, — Драко внимательно слушал девушку, осознавая свою неправоту в этом поступке. — Я прекрасно все понимаю, но мне нужно время для осознания этого. Помолвка ведь не случится раньше чем через полгода, верно? — заметив его кивок, она продолжила. — Я чувствую себя растоптанной твоими ногами и сейчас хочу получить чуть больше свободы от тебя, понимаешь?

— Ты хочешь, чтобы мы расстались? — в сердце Драко, что-то защемило. Стало больно дышать, а запах лаванды и мёда никак не хотел проникать в легкие.

Малфой в ужасе округлил глаза, а его пальцы судорожно вцепились в Гермиону, в нежелании отпускать ее. Конечно, это неправильно, что сейчас она попросила дать ей время побыть одной, а он её не отпускал. Его проблема была в том, что он видел свое облегчение в ней. Драко нужно было, чтобы она была рядом с ним в такой нелегкий для них момент.

Бал у Сатаны

На ощупь пергамент газеты Ежедневный Пророк ощущался в руках Драко, как победа, а громкий заголовок звучал так, словно он услышал самую замечательную песню в своей жизни. Лежа на кровати, Малфой с упоением вчитывался в каждую букву, которую создала вездесущая Рита Скитер, он чувствовал, как внутри него плескалось удовлетворение от сложившейся ситуации. Гриффиндорец усмехнулся, стоило ему отложить пергамент, а его рука автоматически потянулась к конверту, который был приложен к свежему выпуску Пророка.

Драко с легкой ухмылкой раскрыл письмо и принялся лениво вчитываться в приятный почерк его матери. От пергамента пахло домом и духами Нарциссы Малфой, которая имела привычку наносить аромат чайного дерева и бергамота на лист и отправлять его сыну. Запах матери напоминал Малфою восход солнца или же самый яркий закат в его жизни. Парень поднес исписанный пергамент ближе к носу и вдохнул амбре глубже в легкие, расслабляясь.

Оторвавшись от обнюхивания пергамента, Драко снова решил перечитать его содержимое, и с каждой буквой, с каждым знаком препинания, и с каждым абзацем ощущал, как темное злорадство обволакивало его с головой.

Дорогой Драко, мне было больно наблюдать за тем, как твое будущее с дорогим человеком рушилось на моих глазах. Как любящая жена я поступаю неправильно по отношению к Люциусу, но как настоящая мать должна сделать хоть что-то. Знаю, многие чистокровные женщины осудят меня и мои действия, если узнают об этом, но разве жизнь обязана состоять из правильных вещей и решений? Наверное, должна, но тогда какой в ней смысл, если все, что я могла делать — это кивать и во всем соглашаться с мужем? Сейчас я делаю опрометчивый шаг, но если он откроет тебе дорогу в счастливое будущее, то я готова шагнуть в эту бездну. Драко, милый, я подала на развод с Люциусом и поставила ему условие: если он не отзовет твою помолвку с Гринграсс, то навсегда потеряет меня и несколько активов семьи Блэк, которые переписаны и на него. Но если ему безразлично то, что мы имеем сейчас, то Люциусу придется забыть о существовании жены и сына, и надеюсь, он побоится потерять хоть толику влияния в чистокровном мире, если наш развод все-таки состоится. Я отправлю тебе это письмо вместе с выпуском пророка, если мой план удастся и все получится. Я знаю, что ты продумываешь собственный план, но, пожалуйста, дай мне самой хоть раз поступить так, как не поступила бы никогда. И запомни одну вещь, Драко: не каждое наше решение  может оказаться правильным, но все пути, которые ты преодолеваешь, чтобы добиться результата, являются верными. 

Драко отложил пергамент на тумбочку и тяжело вздохнул. Письмо матери для него стало глотком свежего воздуха в промышленном районе магловского Лондона, куда он один раз по случайности аппарировал с Гермионой. Малфой прикрыл глаза и на секунду вернулся в собственные воспоминания о том дне, где он вместе с Грейнджер убегал с охраняемой территории, а злобный охранник магл что-то кричал им вдогонку. Смех девушки эхом отразился в его черепной коробке, заставляя парня вздрогнуть и снова потянуться к тумбочке, на которой лежал свежий выпуск Пророка.

All My Love

Содержание

Выбор

Бал у Сатаны

Игра в правду

Комментарии (0)