Выдохнув сигаретный дым, ударившийся в лицо хмурого паренька, виду не подавшего, насколько ему неприятен запах, Сириус удовлетворенно хмыкнул, откинувшись на спинку стула. Желтоватый, рассеивающийся свет, излучаемый настольной лампой, создавал тени на лице Блэка-младшего, словно намеренно подчеркивая его кривую ухмылку, вызванную привычным недовольством, а именно ребячеством брата, втянувшего его и Викторию Поттер, приехавшую на летние каникулы в Блэк-мэнор, в дурацкую игру. Как таковой смысл отсутствовал, но правило гласило: 

«Коли игрок не может ответить на вопрос вопрошающего игрока, то, стало быть, он становится должником того, кто задал ему вопрос»

. Азартным, в плане каких-либо развлечений, Регулус априори не был, но он моргнуть не успел, как оказался за круглым столиком в библиотеке.

Было за полночь, когда Сириус решил развлечься. И он бы непременно позвал кузин, да вот незадача: те мирно спали, набираясь сил перед завтрашней поездкой в Монако. Братья, ровно как и Виктория, также были обязаны отправиться с семьей в гости к кузенам — Ригелю и Азеллусу Блэкам, но игра, придуманная другом Сириуса на курсе эдак пятом, казалась куда притягательнее сна. Таким образом, Виктория дала положительный ответ на вопрос Регулуса: 

Ты носишь кольцо непорочности, но являешься ли ты по сей день непорочной? 

Как казалось Блэку-младшему, между Викторией и Сириусом была странная дружба, варьирующаяся между шутками, подколами и флиртом, и потому он бы не удивился, скажи брат, что лишил подругу девственности. А получив ответ, Регулус облегченно выдохнул, в душе радуясь тому, что Вики не утратила здравого смысла, не став очередной жертвой обольстительной улыбки его старшего брата.

Высокий, широкоплечий, уверенный в себе, Сириус являлся примером для подражания среди старших курсов Хогвартса. Да и как им не быть, когда девчонки превращались в лужицы из розовых соплей, стоило красавчику-гриффиндорцу-мародеру невзначай подарить улыбку мимо проходящей студентке. Сириуса нельзя было назвать женским угодником по той причине, что к выбору потенциальной партнёрши он подходил серьезно: во-первых, значимую роль играла чистота крови; во-вторых, репутация, непосредственно самой девушки; в-третьих, внешние данные, под которыми подразумевалась опрятность. Блэк был одним из лучших учеников Хогвартса, блистательным игроком в квиддич, с одним только грешком — его поведение оставляло желать лучшего, о чем профессор МакГонагалл не раз писала в письмах миссис Блэк, искренне непонимающей, почему ее золотой сынок столь шебутной в школе, ведь дома он идеальный мальчик, будущий наследник рода.

— Итак, хочу, чтобы ты раскрыл самый постыдный секрет, который знаешь, — с губ Сириуса сорвался смешок. — Давай, Реджи, брось ломаться, как девица с задранной юбкой.

В одно мгновение Регулус побледнел, растерянно разинув рот. Секретов у него и впрямь было много, большая часть из которых являлась не его личными.

— Ну и сравнения у тебя, Блэк, — лениво растягивая слова, Вики поднесла ко рту бокал с вином, немного пригубив.

— Поверь, тебя бы я сравнил с бутоном розы, цветущим в райском саду под ярким солнцем, лучи которого день за днем ласкают твои лепестки, питая энергией, — с каждым словом его голос становился тише, почти интимным. — Я бы сорвал его…

— Мой бутон? — закатив глаза от глупости Блэка, девушка передала бокал Регулусу, вмиг его осушившему. — Избито до нельзя, и ни разу не впечатляет.

— Тогда почему ты улыбаешься, Ви?

Качнув головой, отчего длинные кудри, собранные в хвост, рассыпались по плечам, Поттер украдкой взглянула на Сириуса. Глупо, да и не нужно было отрицать красоту его лица, тела, но до чего же порой Вики бесило то, что она не могла на него злиться. Казалось бы, вот бросил Блэк двусмысленный комментарий в ее сторону, а она улыбается, точно получила комплимент.

С минуту не сводя друг с друга взглядов, Сириус и Виктория ухмылялись, силясь скрыть улыбки. Он помнил ее девчонкой сорвиголова с двумя тугими косичками, а сейчас она сидела в полуметре от него, повзрослевшая, похорошевшая, с подвешенным языком, что нравилось Сириусу, ведь Вики, и только она, могла заткнуть его на полуслове, что делала, по правде, редко, но метко. Определенно. Вскинув брови в немом вопросе, мол, как долго будешь пялиться, парень кончиком языка облизнул губы, чувствуя горечь от сигареты.

— Ладно, — неуверенно подал голос Регулус, разорвав зрительный контакт брата и подруги, — есть у меня один секрет… Он, конечно, не мой хотя…

Поочередно глянув то на брата, то на Викторию, паренек громко выдохнул, выдав поспешное:

 завела себе нового любовника и содержит его.

На пару секунд библиотека погрузилась в безмолвие, прерываемое лишь тихими вздохами и выдохами, как вдруг Сириус заржал в голос, запрокинув голову. Черные пряди его волос скрыли лучистые смехом глаза.

— Ай-да, тетушка! Ай, молодец!

Проблемы в отношениях Друэллы и Сигнуса не были секретом для членов семьи, знающих о частых походах мистера Блэка в бордель Великой Цитадели, но мало кто догадывался о распутстве Друэллы, верно уставшей оставаться на вторых ролях для мужа. В принципе, Сириус не осуждал тетку за желание познать любовь в лице какого-либо мужчины, пусть не самого честного на руку, но того же нельзя было сказать о Регулусе, верующего в святость брачных уз.

— Это не смешно, — буркнул слизеринец, предостерегающе глянув на брата. — Ты понимаешь, чем для нее это может закончиться? Сигнус на голову больной, свою жену он не пожалеет.

Дернув плечами, Сириус перевел взгляд с брата на Викторию, чье лицо отразилось задумчивой печалью.

«Верно разочаровалась в подруге»

, — промелькнула мысль, на что Бродяга кивнул, припомнив, с каким восхищением Поттер глядела на Друэллу с Вальбургой, мечтая хоть немного походить на изысканных леди из высшего общества. Но как считал Сириус: Виктория и без того хороша собой, а уж тот факт, что она в платье может залезть на дерево, заставлял его задержать дыхание.

Ради приличия стоит отметить, что Сириус неоднократно заглядывался на сестру лучшего друга, при случае провожая ее молчаливым взглядом, полным неописуемого восторга. В Виктории было все, что ему нравилось, начиная от безупречной родословной, и заканчивая неугасающим огнем в глазах.

Дикая. Неконтролируемая. Сама себе на уме. И, между тем, преданная семье, милосердная. Одним словом — волнующая.

— Тори, — обратившись к подруге, Регулус коснулся ее ладони, заметив, как улыбка погасла на лице брата. — Как прошло свидание с Ноттом, он вел себя прилично?

Озадаченно вскинув голову, Бродяга нахмурился, обратившись в слух. По школе он знал, что Поттер водила дружбу с Майклом Ноттом, но он помыслить не мог, что эти двое на свидания ходят. А ведь Сириус был уверен в том, что Джеймс, вечно оберегающий сестру от ручонок похотливых мальчишек, заглядывающихся на ее острые коленки, — не догадывается о встречах Вики с Майклом, тем еще ловеласом.

— Тебе не о чем беспокоиться, малыш Блэки, ты вне любой конкуренции.

Улыбнувшись, Регулус большим пальцем очертил кожу запястья Виктории, вырисовывая незатейливые узоры.

— Это не ответ, — неумолимо отрезал Бродяга, плотно сжав челюсти, лишь бы не выдать своего недовольства, читающегося во взгляде. — Вы целовались?

Вики опешила от вопроса друга вместе с Регулусом, от неожиданности разинувшим рот. Сириус, конечно, личность нестандартная, и нередко мог задать вопрос прямо в лоб, но, тем не менее, он не допускал непозволительности в отношении Виктории, умея держать себя в руках.

— Это… — на мгновение Вики утратила дар речи, задохнувшись от возмущения, — это не твое дело, пес!

Зная о таланте брата и его друзей в анимагии, Виктория неоднократно называла Сириуса псом, игнорируя придуманную им кличку.

«Бродяга? Ничего в жизни глупее не слышала

», — как-то сказала Виктория, насмехаясь над Блэком-старшим, а тому хоть бы что, потому что он всего-навсего был очарован красавицей гриффиндоркой в рождественский вечер.

— Иди погуляй, Реджи, — не сказал, а приказал. — А ты отвечай.

Парнишка скрестил руки на груди, и если бы мог, то привязал бы себя веревками к стулу, только бы лишний раз не оставлять подругу наедине с поганцем братом.

— Никуда он не пойдет, — Вики нахмурилась, чувствуя, как внутри растет негодование. Она терпеть не могла, когда кем-то командовали, тем более ею.

Шумно выдохнув через рот, Сириус меланхолично откинул пряди со лба, поднявшись на ноги. Он схватил брата за грудки рубашки, а затем чуть ли не взашей выпроводил его из библиотеки. Регулус сопротивлялся, но, к сожалению, его физическая сила не шла ни в какое сравнение с братом, ведь Сириус был выше его и раза в два больше. Благополучно выпроводив брата из комнаты, парень наложил заклинание на дверь, дабы его разговору с Викторией никто не помешал, в частности Регулус, обещающий отмстить старшему брату за его грубое поведение.

— Ты больной, Блэк! Слышишь, больной! — кинувшись к двери, Вики была остановлена прежде, чем ее рука коснулась дверной ручки, выполненной в форме ворона. — Отпусти меня, — в глазах вспыхнули искры недовольства, повеселившие Бродягу. — Не смей стоять у меня на пути!

— А то что, Поттер, расскажешь обо всем Сохатому? Так и я молчать не стану, вряд ли мой обожаемый друг знает, с каким сбродом ты общаешься. Сомневаюсь, что он обрадуется, узнав о Нотте, или же о Розье, хвостом за тобой увивающимся.

— Что за бред? С Майклом мы общаемся, а с Томасом дружим. И вообще, моя личная жизнь тебя не касается, усек?

— Священные двадцать восемь, Виктория, откуда такой жаргон, с братом моим переобщалась? — Смешок слетел с губ, растянутых в улыбке. — В таком случае тебе пора менять компанию, на первое время могу предложить свою кандидатуру. Соглашайся, лучшего парня тебе не найти. Я умен, красив, богат, опытен и…

— Самовлюблен, нахален и переоценен, такое себе предложение, Блэк.

Сириус искренне рассмеялся.

Только он разжал пальцы на ее запястье, как Вики повернулась к нему спиной, не желая поддерживать зрительный контакт. Может, ей и впрямь было неприятно его общество, а быть может, она боялась признаться самой себе в том, что находит Блэка-старшего интересным и чертовски привлекательным.

— Да брось, я всего лишь хочу получить ответ на вопрос Регулуса. Может, я тоже переживаю о том, как бы проходимец со Слизерина не обошелся с тобой дурно, — подступив ближе, он дыханием опалил ее шею, вызвав приятную легкую дрожь, сопровождающуюся появлением гусиной кожи. — Я не хочу, чтобы ты страдала, Ви.

Ладонями коснувшись оголенных плеч девушки, забывшей как дышать, Блэк заскользил вниз по ее коже к локтям, не чувствуя сопротивления со стороны. Ресницы Вики затрепыхали, что не укрылось от взора парня, который был на голову ее выше. На какой-то миг, едва уловимый, Виктории почудилось, будто она заживо горит, настолько прикосновения Сириуса обжигали ее, оставляя невидимые ожоги на бледной коже.

— А ты часто задаешь подобные вопросы Бёрк? — несмотря на охвативший ее мандраж, вызванный непосредственно близостью Блэка, голос Вики не дрогнул. — Позаботься лучше о своей девушке, а меня оставь в покое.

Вики прикрыла веки, ожидая последующей реплики или смеха в ответ, но Сириус смолчал. Его дыхание в раз участилось. Приблизившись настолько близко, отчего Поттер сумела ощутить прикосновение легкой щетины к своей щеке, парень ответил, понизив голос до еле разборчивого шепота:

— Меня она не волнует, — он помедлил, словно мысленно взвешивая все «за» и «против». Сказать хотелось многое, вот только стоило ли оно того — вопрос открытый. — Никто, кроме тебя. И как так вышло?

Сердце болезненно ускорило ритм, бешено забившись в груди. У Виктории не было ни единого основания не верить Блэку, потому как он никогда не был замечен во лжи, но что-то ей подсказывало, что не мог Сириус так просто признаться в чувствах, пусть и в своей излюбленной манере, на грани шутки и недосказанности. Не оборачиваясь, она могла поклясться: его губы изогнулись в усмешке.

— Ты вкусно пахнешь, — ладонью коснувшись талии девушки, Бродяга носом уткнулся в изгиб ее шеи, мимолетно коснувшись ключицы, будто и в самом деле случайно. — Медом и яблоками…

Она стояла неподвижно, отнюдь не сопротивляясь мужским объятиям, медленно перерастающим в ласки. Он ладонями скользил по ее ребрам, дыша прерывисто; шептал о рождестве в гриффиндорской гостиной, где Вики неумело пела вмести с Лили Эванс, кружась в танце вблизи рождественской ели. С той ночи Сириус утратил сон, мыслями возвращаясь к искрившимся карим глазам Виктории Поттер, не подозревающей о его желании быть к ней ближе. Сколько раз она издевалась над ним, насмехалась, отпускала шутки унизительного характера на глазах у мародеров, ржущих в сторонке, а Бродяга все сносил, улыбаясь в ответ.

Она не видела, не замечала его взглядов на себе; его невзначай брошенных фраз, казавшимися ему, в прошлом, комплиментами; его прикосновений; тихих вздохов за спиной, переполненных восхищением. Виктория не была похожа ни на одну девушку, с которыми Сириусу доводилось общаться. Она носила короткие платья, оголяя стройные ноги и декольте, при этом вела себя подобно монашке. Она держалась уверенно, порой надменно, но не боялась замарать руки в грязи, если того требовали обстоятельства. Она любила красивые вещи также сильно, как лазать по деревьям или охотиться на фей-воришек, крадущих бутоны роз в саду Блэк-мэнора.

Виктория Поттер состояла из сотни противоречий, сводящих Сириуса с ума на протяжении года.

— Распусти волосы, — потребовал он, и сам лично потянул за кончик красной ленты, стянув ее с волос Виктории. — Позволишь поцеловать тебя?

Вики задрожала, чувствуя, как быстро ее покидает самоконтроль и уверенность. Минуты три назад она отчитывала Сириуса и было хотела влепить пощечину, а сейчас, стоило ему понизить голос до шепота, как ее коленки задрожали, словно предупреждая, мол, пока он рядом, мы тебя не удержим. Она молчала, пребывая в мыслях, дурным потоком крутящимся в мозгу, — упустив из виду момент, когда правая ладонь Сириуса замерла на ее бедре. Тело пылало адским огнем, как если бы она мучилась от золотой лихорадки.

— Осторожно, Виктория, я могу истолковать твое молчание за ответ, чего бы делать мне не хотелось, — пальцами левой ладони сжав горло девушки, Сириус вынудил ее чуть обернуться вправо, дабы их взгляды встретились. — Открой глаза, посмотри на меня.

Она млела, теряясь в собственных мыслях, никогда прежде не дающими ей покоя. Приятная пустота заполонила разум, вытеснив все имеющиеся в нем предрассудки. И, пожалуй, не только прикосновения Блэка обжигали Викторию, но и ободок кольца непорочности выжигал клеймо на безымянном пальце, предупреждая: 

Поттер, стоит бояться собственных желаний.

Сириус приблизился, так и не коснувшись ее губ своими, хоть ему очень хотелось ощутить вкус алой помады. Возобновив движение правой руки, Блэк немного присел в коленях, как должное, задрав юбку короткого платья. Вики приглушенно ахнула, не осмелившись возразить. Ей было интересно, как далеко они могут зайти, как и было интересно, какое удовольствие способны доставить ласки опытного любовника, если от одной его близости она горела заживо, всем своим естеством желая большего.

Я устала быть послушной! 

— Да, поцелуй меня… — едва шевеля губами, она с трудом выговорила пару слов, и положив ладонь на челюсть парня, очертила контур подбородка. — Я хочу узнать, каково это…

Сириус подался вперед, аккуратно коснувшись приоткрывшихся губ Виктории. Одно мгновение и он отпрянул, дабы удостовериться в том, что ее желание сильно настолько же, насколько и его. Он хотел ею обладать, не только телом, но и сердцем, разумом, душой. Бродяга не был уверен в своих чувствах, потому не давал обещаний, не клялся в вечной любви и ни слова не сказал о завтрашнем дне. Перспектива раннего брака его не прельщала, да и в саму святость брачных клятв он не верил. Достаточно было посмотреть на родственников, улыбавшихся друг другу по утрам, но ночующим в постелях с другими. Чего только стоит папенька, заделавший бастарда замужней женщине.

Взяв инициативу в свои руки, Виктория прильнула к губам Блэка, мягко, едва ощутимо сминая их в долгом поцелуе. Столь невинно Сириусу ни разу не доводилось целоваться, при том, что он по-прежнему скользил ладонью по бледному бедру, чуть ли не к груди задирая юбку платья. Гладкая, разгоряченная на ощупь кожа была сравнима разве что с тончайшим льном. У него кружилась голова от мысли, что прямо сейчас Виктория, непорочное, невинное создание, тает в его руках, безмолвно моля о большем. О его тепле, ласке, губах. Несомненно, она жаждала познать любовь, однако кольцо невинности сдерживало сиюминутное желание — забыться в плотском удовольствие, чего нельзя было сказать о Сириусе, врезавшегося в губы Виктории со всей страстью, грубостью, удушающим желанием, способным разделить мир надвое. Он целовал ее жадно, вкладывая в действия те слова, кои не смел произнести вслух, словно боясь, что время всего мира вытечет по крупицам сквозь пальцы, и он вновь проснётся в одинокой постели.

Он с особой аккуратностью зубами поддел нижнюю губу девушки, потянув ее на себя, не заботясь о сладкой боли, пронзившей мозг Виктории тысячами возможными вариантами событий. Стоя на перепутье собственных мыслей, Поттер не могла, не была способно думать рационально, и потому отдалась обстоятельствам, плывя по течению глубоких вод, носивших название — «Сириус Блэк». Ее влекли темные глубины его души, скрывающиеся за маской вечного неунывающего весельчака. Губительная страсть, взявшая верх над рассудком обуяла обоих, заискрившись в воздухе золотыми искрами. Сладкий аромат женского парфюма ударил в ноздри Блэка, приятно защекотав. Не разрывая поцелуя, не позволяя отдышаться, Сириус коснулся обнаженных плеч Виктории, спуская с них тонкие лямки лилового платья. Поцелуи Сириуса перешли на шею, будто отвлекая внимание от собственных ладоней, по-собственнически легших на высокую грудь. Под его пальцами, ласкающими груди Виктории, темно-розовые соски отвердели, требуя немедленной разрядки.

 — Блэку приходилось сдерживать себя и свои порывы, чего ранее он не делал ни с одной девушкой, — дабы не спугнуть Викторию, все ещё не издавшую ни стона, ни выдоха. — Tes yeux, j'en rêve jour et nuit…

Оставляя ряд алых укусов от шеи до ключиц, Бродяга мял груди Виктории, обдавая ее кожу горячим шепотом, слов из которого она разобрать не смогла, даже если бы попыталась. Она стояла спиной, прислоняясь к его часто вздымающейся груди, безвольно держа руки вдоль туловища. Виктория не хотела оставаться безучастной, но даже на интуитивном уровне она понятия не имела, что ей нужно делать. Впрочем, Сириус неплохо справлялся без ее участия, доказательством чему стал первый стон, слетевший с приоткрытых губ Поттер, когда Блэк ущипнул ее за соски, оттянув их в стороны. Жар охватил лицо Виктории, от удовольствия зажмурившей глаза. Она запрокинула голову на плечо парня, издавая приглушенные стоны каждый раз, когда он сжимал, мял ее груди, шепча непристойности. Приятная дрожь, до ныне неизведанная, пронзила тело Виктории от правой руки до кончиков ушей, сразу после укуса ушной раковины.

Н-да, Сириус умел доставить женщине удовольствие, не зря же Вики дрожит, словно в трясучке, млея от объятий его рук.

Вдруг, неожиданно для самой себя, сознание Вики пронзило сразу несколько мыслей: 

«Он лишит тебя невинности в библиотеке! Он использует тебя! Ты запятнаешь свою фамилию! Беги, глупая, сохрани последние остатки чести!».

Виктории потребовалось немало силы воли, чтобы сбросить руки Блэка со своей груди, хотя ей и очень хотелось продолжения, подслащенного поцелуями, кружившими голову. Коснувшись грудной клетки, Поттер испугалась скорой смерти, потому что, — как ей думалось, — человеческое сердце не может биться в столь бешеном ритме, грозя раздробить ребра.

— Виктория, — с усталой улыбкой протянул Сириус, дыша часто. — Послушай…

— Нет! — Она стояла к нему спиной, боясь того, что может сорваться, если хоть раз взглянет на него мельком. — Это неправильно, так не должно быть…

С детства заложенные идеалы матерью и леди Поттер о «правильной женщине из высшего общества», не давали ни шанса на мимолетный роман. Так уж сложилось, что с младенчества девиц из чистокровных семей готовили к замужней жизни, веля им беречь свою непорочность для того единственного, кому суждено стать ее нареченным, — и Вики не была исключением, а как доказательство — кольцо невинности. Пусть ей и хотелось поддаться соблазну, утонув в пучине удовольствия, но головой она понимала, что Сириус не король ее романа, даже не принц.

— Виктория, — он подошел к ней со спины, нежно, что было для него совсем непривычно, обняв за талию, — существуют иные способы в получение удовольствия без потери того, что так ценно для тебя. — Сириус с усердием подавил смешок, только бы сильнее не смутить замершую в его руках девушку. — Не волнуйся, мой член в тебе не побывает, максимум пальцы, но, если ты попросишь…

— Скоро ты запоешь по-другому, Поттер, — привычная ухмылка вновь коснулась полных губ. — Присядь.

Сглотнув, Вики, с секунду сомневаясь, все же сделала то, что велел Блэк. Неуверенно заерзав на мягкой софе, она до бедер натянула ткань платья, от страха сведя колени вместе. Виктория давно могла снять с двери запирающее заклинание и сбежать, но любопытство, будь оно проклято, велело довериться Сириусу, что казалось абсолютно нерациональным, учитывая его послужной список, собственно, как и провокационное поведение.

— Я не стану тебя удерживать, если ты захочешь уйти, — серьезно произнес Блэк, медленно опустившись на колени перед девушкой. — У тебя есть выбор.

Поздно! Теперь назад дороги нет! Ты пала ниже некуда, так чего ради ломаться?

— Да, — она не сразу признала свой голос, показавшийся чужим. — Я останусь.

Расправив плечи, Сириус широко ухмыльнулся, аккурат положив ладони на колени Поттер, отчего та дернулась.

— Обещаю, тебе понравится. Главное — расслабься.

Виктория толком сообразить не успела, как гриффиндорец по-свойски мазнул ладонью по ее бедру, спровоцировав легкую дрожь в коленях, а затем припал к ноге, губами ведя от щиколотки до икры. Он осыпал ее поцелуями, таким образом пытаясь доставить не только удовольствие, но и ликвидировать сомнения, а с ними и страх. Сириус из-под опущенных ресниц глянул на Поттер, и удовлетворенно хмыкнул, приметив, как ее лицо переменилось: рот приоткрылся; взор заволокла пелена возбуждения; щеки горели ярко, 

. Мучительно медленно пальцами касаясь девичьих узких бедер, словно намеренно издеваясь, Блэк завел руки за поясницу Виктории, взглядом дав понять, что пора бы перестать сопротивляться.

— Я могу прекратить, если хочешь, — Сириус посерьезнел, вопросительно выгнув левую бровь.

Тяжело сглотнув, по-прежнему мучаясь сомнениями, Вики развела колени в стороны. С секунду поразмыслив, она уверенно кивнула.

— Что мне делать? — несколько неуверенно и тихо проговорила девушка, не зная, куда деть руки.

— Расслабься, — с привычной ухмылкой протянул парень, надавив на ее копчик и ближе притянул к себе.

Вики ойкнула, но против ничего не сказала. Она с интересом глядела на кучерявые, выбившиеся из низкого хвоста, волосы Сириуса, размышляя о его дальнейших действиях.

Что он сделает? Мне будет больно? 

Только бы никто не узнал…

Ураган мыслей одолевал разум, конкретно ни на какой не концентрируясь.

— Спорим, я доведу тебя до безумства, не снимая с себя одежды?

Он был уверен в себе, чего совсем нельзя было сказать о Поттер, не сумевшей толком ответить. Язык приклеился к небу, и все, что могла делать Вики — кивать, и то невпопад. Впрочем, Сириусу было достаточно пылающих щек, чтобы убедиться в том, что ей приятны его действия.

Тонкое кружево препятствовало, мешало и оттягивало момент небывалого удовольствия, которое Виктории только предстояло познать. Дыхание с привкусом алкоголя овеяло женскую кожу бедер теплом. До побелевших пальцев вцепившись в ткань платья, девушка ртом глотала воздух, боясь пошевелиться. Она многое слышала о плотских удовольствиях, в частности от острой на язык Беллатрикс, а порой и от Регулуса, да только опыта не было. До сегодняшнего дня.

— Черт! — выругалась Поттер, запрокинув голову и заерзав на месте.

Смешок Блэка осел на ткань нижнего белья, а затем уже и он сам невесомо коснулся губами женского лобка, запечатав поцелуй, спровоцировавший первый, утонувший в громком вздохе стон. Вики излишне бурно реагировала на каждое эфирное прикосновение, сгорая в огне страсти, захлестнувшего ее с головой. Положив руки под ее колени, Бродяга прижался к внутренней стороне бедра щекой, слегка оцарапав щетиной.

Сказ о том, как Сириус подругу брата соблазнял, да новому учил…

Истории Агаты

Сидела дамочка скучала, как вдруг закралась мысль в глубине сознания: а почему бы не развлечься? 

Ангел на ее плече скромно улыбнулся, опустив головушку, в надежде скрыть алеющие щеки. 

Черт же, коварно ухмыльнувшись, пнул ее трезубцем, торжественно произнеся: 
— Пиши-пиши, я почитаю.

Роулинг Джоан «Гарри Поттер»

Гарри Поттер

Сириус Блэк III/ОЖП

Джеймс Поттер/ОЖП

Джеймс Поттер/Лили Поттер

Северус Снейп/Лили Эванс

Регулус Блэк/ОЖП

Римус Люпин/ОЖП

Питер Петтигрю/ОЖП

ОМП/ОЖП

Сириус Блэк/Виктория Поттер

Amantes sunt amentes

Распахнутые настежь окна величественного Блэк-мэнора пропускали внутрь комнаты, расположенной в восточном крыле поместья, весеннюю прохладу, обваливающую оголенную спину девушки, лежавшую в кровати, поверх шелковых простыней. Атрия Блэк спала крепким сном, когда в покои ворвался разгневанный муж, буквально силой выдернувший ее из постели. Азеллус, чье настроение испортилось из-за младшего кузена, прямым текстом заявившего, что родственнику пора бы и честь знать, — расхаживал взад-вперед, гневными шагами меря комнату, выговаривая жене претензии, относящиеся, непосредственно, к их пребыванию в Лондоне.

— …Этот щенок! Эта грязь под ногтями посмела унизить меня!..

Атрия зевнула, прикрыв ладонью рот. Она успела еще в детстве привыкнуть к вспыльчивому характеру брата, а по совместительству ее законного мужа. Запуганная, она боялась слово поперек вставить, лишь бы не нарваться на гнев Азеллуса, привыкшего прибегать к грубости, граничащей с жестокостью. Бесчисленное количество раз Атрии приходилось скрывать следы любви мужа от посторонних глаз, нанося маскирующие чары.

Одно радовало: пока они в Лондоне, Азеллус кое-как, но держал себя в руках.

— Тебе что, скучно? — отрезал мужчина, задышав через рот. Ноздри его расширились от гнева. На лбу запульсировала венка. — Что с твоей рожей, спать захотела?

Атрия испуганно вздрогнула, выпрямившись, словно натянутая тетива лука. Если Азеллус приложит больше силы, она непременно сломается.

— Нет, нет, я слушаю тебя, — торопливо затараторила женщина, потупив глаза в пол. — Может, нам и правда стоит покинуть Лондон? Ты сам говорил, что он грязный и переполнен жалкими людьми.

Словно загнанная лань, Атрия испуганно подняла взгляд на мужа, зная, что у него поджилки от радости трясутся от осознания, что она его боится.

Деспотичный, не умеющий прощать, Азеллус многому научил сестру, в первую очередь повиновению. Он издевался над ней десятилетиями, оскорблял, унижал, однако не позволял делать того же другим, как бы это не было парадоксально.

— Верно, говорил, — медленно проговорил мужчина, кверху задрав подбородок. — Оказывается, в твоей голове что-то есть, раз ты помнишь мои слова.

Опустившись в кресло, Азеллус ослабил хватку галстука, казавшуюся удавкой на шее, не сводя взгляда с жены. Она мелко дрожала, кусая и без того бледные губы, будто боясь того, что муж может с ней сделать. И он мог. Азеллус Блэк был крайне изобретателен в наказаниях, которыми он награждал не только жену, но и сыновей, в качестве мер воспитания.

Женщина искоса глянула на мужчину, заметив ухмылку, больше похожую на оскал. Он жестом подозвал ее к себе, и Атрии ничего не оставалось делать, как послушаться.

Свесив босые ноги с постели, женщина перебросила белокурые локоны, доходившие ей до бедер, на грудь.

— Налей мне виски, — не глядя на нее, велел Блэк, устремив взор в окно, за коим виднелся серебристый месяц. — Так говоришь, ты помнишь о моих словах, женушка?

Атрия вздрогнула, услышав в голосе мужа насмешку.

Золотистая жидкость ударилась о стенки хрустального бокала. Зажмурившись, женщина молилась всем святым, лишь бы не впасть в немилость брата, незаметно от нее поднявшегося с кресла. Он подошел к ней со спины, дыханием опалив затылок.

— Что я говорил тебе про одежду? — Намотав длинный локон на указательный палец, мужчина с силой потянул его, отчего Атрия ойкнула, чуть запрокинув голову. — Отвечай, когда я спрашиваю.

Хватка его усилилась, острой болью играя на нервных окончаниях.

На глазах миссис Блэк выступили слезы унижения. Она знала, запомнила, заучила: 

— Ночью у тебя должен быть доступ к… — голос ее дрогнул, оборвавшись на середине предложения.

Одежда зашелестела, словно предупреждая женщину о том, что в ближайший час она спать не ляжет, а то и вовсе не сомкнет глаз до рассвета. Отложив запонки на столик, стоявший за женой, Азеллус ребром ладони невесомо провел по ее бледной узкой спине, запустив пальцы в белоснежные волосы у затылка, отдающие запахом фиалок.

Атрия запрокинула голову, и с губ ее сорвался стон, утонувший в смешке мужчины.

Левой ладонью лаская высокую грудь жены, спрятанную за тонкой тканью ночной сорочки, Азеллус шумно дышал, дыханием опаляя ее тонкую шею молочного оттенка. Она глядела в потолок, дрожа всем телом то ли от страха, то ли от возбуждения, подкравшегося незаметно. Он грубо мял ее груди, до болезненного дискомфорта выкручивая набухшие кровью соски.

— К моему телу, — голос Атрии взлетел на октаву выше.

Она, не отдавая отчет собственным действиям, закинула руки на плечи мужа, по-прежнему стоя к нему спиной. Азеллус не любил, когда к нему прикасались без дозволения, тем не менее он не стал препятствовать порыву жены, считая, что хоть когда-то надо поощрять «приемлемое» поведение послушной сестрицы.

Послышался треск ткани, вмиг упавшей к ногам женщины, давно привыкшей к подобным ситуациям.

Она застонала, когда Азеллус холодным ладонями заскользил по ее ягодицам, сжимая кожу до такой степени, что к утру, наверняка, появятся следы их ночных развлечений. Впрочем, данная мысль не трогала Атрию. Ей было важно сменить гнев мужа на милость, и если для этого ей придется раздвинуть ноги, то спорить она не станет.

Азеллус с особой осторожностью очерчивал светлые растяжки на женском теле, как доказательство того, что его жена выносила и родила каждого здорового дитя, по утрам бегающих по мэнору. Уж чем-чем, а в плане материнства он и впрямь уважал Атрию, где-то даже восхищался ее стойкостью, прекрасно зная, как тяжело дается беременность и роды волшебницам.

Хлесткий удар пришелся на правую ягодицу женщины, от неожиданности вздрогнувшую.

Азеллус удовлетворенно хмыкнул, вновь отвесив звонкий шлепок. Сегодняшней ночью он решил заделаться художником, и разукрасить бледно-молочную кожу сестры в алые цвета.

Атрия задрожала, пронзительно вскрикнув, от чего тут же зажала ладонью рот, решив, что домочадцам не следует знать, как она по неволе развлекает мужа.

— Да, — с трудом простонала женщина, грудью упав на стол.

Бутылка с виски слетела с поверхности стола, разбившись вдребезги о мраморную плитку пола. Удары Азеллуса сделались сильнее. Он, будто ее наказывал, будто желал преподать урок, а она возьми и разбей его любимый виски.

— Блядина, — сально выругался мужчина, отступив на шаг.

Азеллус прищурил глаза и, склонив голову вбок, окинул дрожащее тело жены внимательным взглядом. Полулежа, Атрия до побелевших пальцев цеплялась за края стола, дрожа всем телом. По ее покрасневшим ляжкам стекала прозрачная смазка.

— Ты кончила? — насмешливо протянул Азеллус, ощутив прилив возбуждения, ударивший в пах. — Грех оставлять нагую даму в одиночестве.

Атрия застонала, услышав, как пряжка на ремне мужа звякнула, а после послышался глухой удар. Избавившись от одежды, мешающей, сковывающей движения, Азеллус коленом развел ноги жены в стороны, правой ладонью скользнув вдоль ее промежности. Собрав влагу, он размазал ее вдоль члена, дернувшегося от скорого предвкушения близости.

Блэк вновь подала голос, больше похожий на скулеж, требуя ласки. Как бы странно это не звучало, но брат научил Атрию полюбить боль и научиться получать от нее удовольствие.

— Прогнись, — приказал он, надавив на поясницу жены, и та послушно выполнила его просьбу, шире разведя бедра. — Можешь не сдерживаться, я люблю твои крики.

Двумя пальцами левой руки проведя по половым губам, влажным от смазки, Азеллус коснулся головки клитора, вызвав новый стон Атрии, в этот раз более громкий. Она промямлила нечто невнятное, вильнув бедрами.

Медленно вводя головку члена во влагалище, встретившее его теснотой и жаром, Азеллус протяжно простонал, запрокинув голову. Пальцами впившись в кожу женских бедер, да так сильно, отчего, вполне вероятно, лиловые пятна украсят молочную кожу Атрии по утру, он усилил движение бедер, с каждым новым толчком содрогая дрожащее на столе тело жены.

Не помня себя, женщина стонала, скулила, и голос ее изредка срывался на крик, когда Азеллус силой, с приглушенным рокотом в голосе, бедрами подавался вперед, грубо и жестока вонзаясь в ее чресла, истекающие влагой.

Нужно признать, что Атрии по душе приходилась грубость мужа, разве что в сексе. В постели с ней он всякий раз был жесток, а она ненасытна, чего нельзя было сказать о Азеллусе, которого хватало на один раз. Миссис Блэк не единожды приходилось соблазнять мужа откровенными нарядами и позами, требуя его внимания.

Пусть их семейная жизнь — не сахар, да только в плотских утехах у них царила идиллия.

— Святые, святые, святые, — как ни в своем уме шептала Атрия, с обезумевшими глазами от похоти. Она извивалась подобно змее, выгибая спину и подмахивая бедрами. — Не смей останавливаться, не смей!

С рыком Азеллус усилил хватку на бедрах жены, отчего ногти его пальцев вонзились в кожу, царапая до крови. Чувствуя, как силы медленно покидают, мужчина грудью прислонился к вспотевшей спине женщины, не глядя мазанув губами по ее плечу. Во второй раз за ночь стенки ее влагалища сокращались, правда, сейчас на члене, лаская его. Если Азеллусу требовалось время, чтобы достигнуть пика удовольствия, то Атрия возбуждалась от одного только прикосновения и также быстро доходила до разрядки.

— Быстрее! — она закричала, забившись в конвульсиях, точно у нее припадок. Третий десяток лет живя с мужем под одной крышей, она не стеснялась в проявлении собственных эмоций и потому не задумывалась, как выглядит ее лицо, исказившееся гримасе. — Пожалуйста, жестче! Жестче!

Опираясь левой ладонью об стол, Азеллус пальцами правой руки схватил жену за волосы, немного приподняв со стола. Он ускорился, с полухриплыми рыками сотрясая ее тело, вновь забившееся в экстазе.

Слезы Атрии смешались с каплями пота, стекающими с бледного лба. Не сдерживая стонов и криков, она пальцами вцепилась в поверхность стола, на милости Мерлина, все еще не сломавшегося под тяжестью двух тел.

— Помнишь, когда лет пятнадцать назад ты также обливалась слезами? — склонившийся над ухом жены, Азеллус оскалился, упиваясь властью над ее беспомощностью, отчаянно жаждущей жестокости. — Мысль, что ты не знала других мужчин греет мою душу, женушка.

Чувствуя, как приближается оргазм, Блэк разжал пальцы на волосах жены, опустив ладонь ей на шею. Перекрыв доступ к кислороду, Азеллус издал рваный стон и, запрокинув голову, в последний раз толкнулся бедрами, обильно излившись во влагалище волшебницы, покрасневшей от его руки на своем горле. Удушающее объятие вновь пришлось Атрии по душе, получающей явное удовольствие от грубости мужа, по новой отвесившего ей болезненный шлепок по ягодице.

Семенная жидкость, теплая и вязкая, стекала вниз по женским бедрам. Не сумев устоять на дрожащих ногах, Атрия сползла на пол, повалившись на правый бок. Словно обезумевшая, она содрогалась всем телом, прижав колени к груди.

Она быстро возбуждалась, да только после, поучив деланное удовлетворение, превращалась в блаженную, — как много лет назад отметил ее горячо любимый братец.

— Мне по-прежнему нравится твоя реакция на мои ласки, — пригубив стакан с огневиски, Азеллус, словно насмехаясь, сверху глядел на жену, лежавшую у его ног. — Ставлю мешок галеонов, будь твоя воля, ты бы глотала мою сперму, как йогурт по утрам, прося добавки.

Блэк был жесток не только в поступках, но и в словах, не боясь задеть сестру за живое. Он знал о ней все, вплоть до количества родинок и растяжек, появившихся во время беременности. По-своему Азеллус любил жену, разве что особого уважения к ней не питал, впрочем, она о многом не просила.

— До сих пор помню твое задранное белое платье и капли крови на своем члене. Знаешь, это воспоминание почти священно для меня.

Она не слышала его смеха, пытаясь взять верх над собственным телом, отказывающимся ей повиноваться. Атрии хотелось большего, чем Азеллус дал ей этой ночью. Хотелось голос сорвать в крике. Хотелось стереть колени в кровь. Хотелось утонуть в ощущениях заполненности и целостности с братом близнецом, изредка выполняющим супружеский долг.

— …Мерлин, я многое готов отдать за твои слезы, Атрия, — сидя в кресле, мужчина запрокинул голову, одним глотком осушив содержимое стакана. — Ты так красива в слезах…

Память услужливо подсунула одно из ярких воспоминаний прошлого, в котором он взял ее силой в тринадцать лет после того, как узнал, что им суждено вступить в брак. Юный, спесивый, разбалованный и озлобленный Азеллус в ту ночь сорвал не только гнев на сестре, но и ее ночную сорочку, изнасиловав на холодных плитах ванной комнаты. Атрия вырывалась, кричала, умоляла остановиться, но, казалось, ее тщетные попытки высвободиться сильнее заводили Азеллуса, в тот день впервые познавшего тепло женского тела.

С тех пор его вкусы приобрели мрачные оттенки, став более извращенными.

— Полно, женушка, не стоит прохлаждаться без дела.

Поднявшись с кресла, мужчина велел жене встать на колени, что она послушно и сделала, ладонями уперевшись в осколки от разбитой бутылки.

Сперма на бедрах Атрии засохла, отчего кожу неприятно стягивало из-за движений. Стоя на коленях, Азеллус со спины обнял жену, вынудив ее прижаться к своей груди. Его бледные длинные пальцы впились в челюсть женщины, а после на ее губы обрушился жадный до невозможности поцелуй. Она застонала, шаря ладонями по собственным грудям, подпрыгивающим от движений.

Блэк отпрянул и, вытерев губы тыльной стороной ладони, что еще больше унизило Атрию, — без предупреждения, без какого-либо знака или слова, ладонью треснул по лобку, почувствовав влагу на ее половых губах. Она дернулась бедрами, застонав сквозь сжатые губы.

Отпустив смешок, он ни на секунду не удивился тому, что его дорогая женушка опять возбудилась, причем настолько сильно, что смазка обильно стекала по внутренней стороне ее бедра.

Он ладонями вел по ее бедрам, очерчивая растяжки, оставшиеся после родов. Нежность, такая редкая и старинная, оборвалась на том моменте, когда Азеллус сомкнул пальцы на затылке жены, заставив ее встать на четвереньки, будто она послушная собачонка, выполняющая приказы хозяина.

Осколки впились в кожу, но даже эти ощущения меркли на фоне несдержанных движений Блэка, задавшего безумный темп. Напрягая бедра и тем самым срывая стоны с губ мужа, Атрия чувствовала каждый дюйм его плоти внутри влагалища.

Грубо толкаясь, Азеллус, дабы придать их соитию большего удовольствия, непосредственно для себя любимого, сжал обе руки на горле Атрии. Задыхаясь, кашляя и краснея от нехватки воздуха, она почувствовала выступившие на глазах слезы.

Азеллус издевательски рассмеялся.

Он наслаждался властью не только над телом, послушной жены, но и над ее жизнью, принадлежащей непосредственно ему. Ослабив хватку, Блэк дал женщине несколько мгновений на то, чтобы отдышаться, прежде чем опустить ладони на ее груди.

— Больно, — проскулила Атрия, прикрыв дрожащие веки.

По ее покрасневшим щекам скатились слезы.

Кожу бедер саднило от ударов. Блэк была уверена: утром сидеть она не сможет.

— Терпи, — глухо прохрипел мужчина, зубами оттянув мочку ее уха.

Атрия стонала, словно моля о пощаде. Вскоре боль смешалась с приятными ощущениями. Лаская груди, выкручивая соски и кусая кожу на женском плече, Азеллус замедлился, протяжно простонав. Новый подступивший оргазм сотряс его тело в крупной дрожи, болью отдавшись в коленях. Он дышал с натугой, чувствуя, как по лобку медленно стекает семя, как только он нехотя отстранился. Капли испарины ниспадали по вискам, попадая в глаза, отчего те жгло, будто от ядовитого зелья, сбежавшего с котла.

Покуда мужчина старался отдышаться, не заботясь о липких следах на своем теле, его жена распласталась на полу, едва ли соображая, что с ней произошло. Разум ее затуманился, пеленой накрывая подрагивающие веки. Частенько Атрия, после нескольких актов супружеского долга, пребывала в неги, напоминая мужу блаженную девицу с заданной юбкой. Она беззвучно шевелила губами, редко вдыхала и выдыхала, закатывала глаза, а порой, вновь желая отдаться страсти, тихо стонала.

Редко, когда Азеллус «любил» ее подолгу, а к боли она давно привыкла, находя в ней удовольствие, что особо нравилось ее мужу, с которым она на двоих разделила безумие, текущее по их венам.

Насмехаясь над слабостью жены пред плотским удовольствием, Азеллус, словно желая унизить ее сильнее обычного, размазал сперму по ее ягодицам, покрасневшим от ударов. В быстром по щелчку пальцев возбуждению Атрии мужчина находил некую прелесть: ему особо не нужно было напрягаться. А вот женушка его страдала не только от того, что Азеллус предпочитал делить постель с разными женщинами, которым заделывал детей, но и того, что редко, когда желал выполнять супружеские обязанности.

А что до верности Атрии, то тут сомнений ни у кого не возникало, потому как женщина она боязливая, да семье своей верная.

Подлив виски в стакан, мужчина опустился в кресло, закинув ногу на ногу. Он глядел на то, как его жена без сил лежала на полу, не открывая заплывших возбуждением глаз. Спустя ни одни роды и попрощавшись с молодостью, Атрия оставалась красавицей, несмотря на растяжки с проблесками целлюлита. И, пожалуй, Азеллус находил ее притягательной, ведь она родила ему четырех сыновей, в будущем должных стать великими магами.

Сложно было говорить о чувствах Блэка к жене, учитывая то, что порой обращался он с ней похуже, чем с домовиками, над которыми особенно любил издеваться, нередко наказывая их поркой. Однако преданность Атрии, как и любовь к семье, ценил, и пусть вслух не говорил, но был благодарен, что каждого из бастардов она приняла покорно, слово в упрек не сказав.

— Знаешь, а после стольких родов ты по-прежнему красива, — цинично протянул он, склонив голову вбок.

И все-таки он любил ее. Да, неправильно, часто жестоко, но как умел.

Подняв затуманенные, стеклянные глаза на мужа, женщина тяжело сглотнула, чувствуя сухость во рту. И вновь, она стояла перед ним на коленях, вымазанная в его семени, обнаженная и абсолютно униженная.

К своей роли, любезно отведенной мужем, Атрия привыкла, научившись жить с ним, как он того хочет.

Amantes sunt amentes

Содержание

Сказ о том, как Сириус подругу брата соблазнял, да новому учил…

Сказ о том, как Азеллус Блэк супружеский долг выполнял, да красавицу сестру на колени ставил...

Сказ о том, как Лили книжицу нашла, да мужу показала…

Комментарии (0)