Жизнь и обстоятельства обдирали её много раз, но она никогда бы не подумала, что всё дойдет до этого.

Она упала. Горло раздирало от невообразимой сухости и непонятного чувства, которое она отказывалась принимать за боль. Кровь. Кровь была повсюду. На спине, лице, руках. Ей было двадцать четыре. За это время она видела кровь только тогда, когда её мать сбили на скорости 90 километров в час. А ещё минут тридцать назад, когда Фридрих Дольман убил Карину Пастельскую.

Её мутило. Она никак не могла осмыслить происходящие. Всё случилось так быстро и по-своему странно, что ей казалось, что она в страшном сне. Вцепившись в твердую почву обломанными ногтями, отчего из мелких ранок под ними полились мелкие капельки крови, она выгнула, как кошка, ободранную спину, на которой зияли две дыры, а кровь вываливалась толчками, начиная пачкать стенку, к которой девушка прислонилась одним боком.

Сил сдвинуться не было, а израненная спина, скорее всего, не позволит пройти куда-то далеко – боль отдавала в колени. Она попыталась ещё раз воспроизвести всё в памяти, постоянно сбиваясь, но в каком-то смысле у неё это удалось. Во всяком случае, ей было достаточно для того, чтобы понять, что в большей заднице, чем эта, она ещё не оказывалась.

Когда она попала в рай, ей показалось это чудовищной ошибкой, ведь свою сестру, которая умерла годом раньше, она там не нашла.

Она прижилась. У нее даже были крылья – их она вспоминает со слезами на глазах. В раю, а позже выяснилось, что и в аду, время шло совершенно по-другому, но каким-то невиданным образом ей удалось вычислить сколько она там провела. Месяца два, если быть точным. Не сказать, что там было интересно – ей, как новоприбывшей, не давали заданий и уж тем более не торопились сделать ангелом хранителем. Поэтому она была у себя в распоряжении всё это время и всё бы оставалось так же, но Мисси, её родная сестра, которая любила пошутить, что она словно Гарри Поттер, оказалась права. Девушка была просто мастерицей находить проблемы.

Рай был огромным. Ему не было конца, она точно это знала и спустя время, когда уже обустроилась в аду, не понимала как же ей удалось именно тогда туда забрести, гуляя по неизученным окрестностям.

Карину она знала плохо, но та не раз и не два помогала ей с тем, как найти дорогу в небольшой дом, который выделили специально для неё, но она всегда терялась. Карина, кажется, была хранительницей в отставке. Ее прошлый человек был убит из-за демона хранителя, который хотел поскорее избавиться от ребенка, которого ему дали охранять. Пока ей искали новое нуждающееся лицо, Пастельская просто гуляля по раю, наслаждаясь тишиной и мягкими голосами себе подобных.

Фридриха она видела один раз за всё прибывание там и не разу с ним не говорила. Он был ниже серафимов, но всё равно занимал какую-то высоченную ступень, поэтому с обычными смертными, которые по абсолютной случайности, как он утверждал про нынешних людей, попали в такое святое место, как это, не разговаривал.

Карина лежала, всё ещё бившись в предсмертных судорогах. Она увидела её за спиной Дольмана, протягивающую руку, безмолвно моля о помощи. Пастельская хотела жить, но отчёта себе в том, что благополучно спалила её перед Фридрихом, не отдавала. Ангел обернулся к ней, подкидывая в воздухе какое-то чёрное, кривое копьё. Он кинул ей его, а она по инерции поймала. Карина скончалась в ту же секунду, когда из-за деревьев показались архангелы.

Ей хотелось кричать, как только она вспомнила Карину, но не смогла. Всё, что смогло сорваться с её губ это тихий, болезненный стон, вперемешку с кашлем.

Она помнит, что они скрутили её в два счета. Всё произошло за каких-то жалких тридцать минут по земному. Старый Серафим, взявшийся буквально из ниоткуда, вещал сухо, скудно и устрашающе, но речь она почти не запомнила. Он говорил, что-то про изгнание, пока Фридрих бесконечено нашептывал ему что-то на ухо. Она смотрела на них мутным взглядом, стараясь прийти в себя, после того, как одна из ангелов полоснула по её шее магией, силясь избавиться от постоянных оправданий.

Ей вырвали крылья. Хотя нет, не так. Крылья вырвались сами, когда её столкнули с горы в ад. Заговорить на «суде» она смогла, но всё, что у нее получилось – шепот. Мини проклятие от ангела по имени Екатерина не сняли, при этом не выслушав. Да и не стали бы. Где она, а где Фридрих. Последняя фраза, которую она запомнила от Серафима была: «Ты действительно была тогда права. Тебя явно по ошибке отправили в рай».

То, что она упала на правое плечо, изогнувшись и  причиняя своей спине ещё больше боли, она заметила не скоро. А когда мучения буквально начали жечь ей кости, она завалилась и на левое, упав щекой на землю и ободрав себе... она не заметила что именно, но лицу было больно. Всё, на что ей хватило сил – перевернуться на спину и сравнительно громко завыв от прикосновения ран с горячей почвой. Она смотрела на белое пятнышко наверху – рай, не обращая внимания, как расплывается картинка перед глазами и что секунду между которых она моргает, становятся всё более длинными.

На фоне были взрывы. Ей потребовалось много времени, прежде чем она осознала, что они всё это время тут были. Она попыталась ещё раз выдавить из себя крик о помощи, надеясь, что проклятие больше не действительно, но не произошло ровным счётом ничего. Ей было совершено безразлично, что это ад и никто ей не будет помогать. Скорее уж, изнасилуют, кинув на прощание измятый доллар или местную валюту – пакетик наркотиков.

Она лежала на земле, глазами целясь прямо в небо. Она не заметила, как к ней сбоку подошла девушка, тихо, аккуратно переставляя ноги на маленьких, сереньких каблучках.

– Не уверена, что тебя получится спасти, но я отвезу тебя в местную больницу, – голос у незнакомки был резким и достаточно громким. Где-то на периферии сознания мелькнула мысль, что, наверное, женщина не робкого десятка. Собственно, на этом все. Она выключилась.

Три месяца. Она провела тут ровно девяносто два дня. Даже не сто, но отметить завершение земных летних дней она обязана была. В аду не было понятия «времена года». В аду были врата, в которые каждый день входили люди, и у которых она интересовалась, как там на Земле. Это было, можно сказать, не сложно, учитывая, что её дом был на окраине, как раз у этих самых ворот. Половина стены в здании просто напрасно отсутствовала. Нужно было приложить усилия, чтобы привлечь внимания оглушенных своей смертью грешников. Это было вдвойне непросто, так как её голос не пожелал вернуться в полной мере и она всё ещё говорила шепотом. Тем не менее, это у неё получалось и она на блюдечке получала свежие, горяченькие новости прямо с Земли, а иногда и с родины, когда умирал очередной британец.

Помимо отсутствия нормального голоса, возле левого глаза появился заметный шрам, который она прикрывала широкими полями черной шляпы. Спина с вырванными крыльями не подлежала восстановлению, во всяком случае, внутреннему. Внешне остались только два больших, уродливых шрамов – корни крыльев разрастались по всей территории, в не зависимости от внешнего вида. Оттуда и огромные раны. Боль внутри не проходила, отдавая, почему-то, в ноги. Она научилась ходить ровно и с прямой спиной, а дрожащие от напряжения коленки скрывала полами тяжёлых платьев. Куски материй из которых делались эти самые платья, еду и наркотики, благодаря которым жила на широкую ногу хотя бы пару раз в месяц, она находила на мусорках в центре. В центре вообще было много чего и если она раньше боялась сунуть туда свой нос, теперь  другие демоны, естественно совсем зелёные грешники или дешёвые проститутки, остерегались её, тщательно проверив откуда нибудь с высоты третьего этажа, не шуршит ли черная юбка по черствой, шершавой плитке.

Когда она наконец поняла, что при её появлении там улица заметно пустеет, замешательство долго не покидало её. Её осенило только через две недели, когда она шарилась в мусорном баке на дальней улице, прислонив к стенке в тени свою новую незаменимую спутницу – трость. Холодный пот прошиб её, когда позади послышался мужской голос. Мужчина если и не был пьян, был под хорошой дозой героина или бутирата. В любом случае, это было что-то сильное. Она не помнит, что конкретно сказала, но грешник в то же мгновение встал как вкопанный, смотря во все свои фиолетовые глаза на профиль девушки перед ним. Он попятился, кажется пробормотав извинения и благополучно смылся, не дав никаких объяснений. Она подумала, что по закону жанра сейчас кто-то должен быть за её спиной. Либо загадочный красивый спаситель, либо монстр желающий её сожрать, но никого решительно не было. Подхватив трость и сумку, которую удалось набить почти не пострадавшим обедом из «Пикантное воскресенье» и несколькими изодранными майками.

Она попыталась обратиться к одному из грешников, чтобы он указал ей путь до ближайшего телефонного аппарата, так как современного смартфона у нее предсказуемо не было, но зато она нашла немного кокса в спичечном коробке. Этого должно было хватить, чтобы её довезли хотя бы до окончания богатых улиц, а оттуда до ворот она дойдет сама. Вот только совсем молодой паренёк отпрыгнул от неё, без слов убежав. Она раздражённо повела плечами, с досадой пробормотав о том, как же у нее болит спина. Этому случаю она тоже не придала значения, решив, что парень просто накуренный. Она шла дальше и дальше, но все продолжали от неё шарахаться. Под конец захотелось расплакаться, хотя она знала, что за это её сразу же тут размажут. К грешникам, которые выглядели даже на одну ступень выше или опаснее она подходить боялась, но другие просто избегали её, практически летя к выходу с центральной улицы.

– Можешь не стараться, клубничка, – она покосилась в сторону демона-паука, который облокотился бедром на скамейку, зажимая в острых зубах леденец. «Шлюха» отметила про себя девушка, всё ещё смотря на него боковым зрением, но давая понять, что слушает. – Они пиздецки бояться тебя из-за твоего шёпота. Они считают его страшным, представляешь? Лично я думаю, что он чертовски сексуальный, но пока ты не решила заплатить за меня, скажу – я работаю только для мужчин. Телефонный аппарат, кстати, прямо и налево, у кафе «Липкие губки».

Она медленно повернула голову, смотря на него уже в упор двумя глазами. Выглядело действительно устрашающе и жутко, но она лишь не совсем поняла смысла слов. Бояться? Шепот? Что?

– Эм, – внезапно смутился паук, опустив взгляд и невнятно, что-то пробормотав. – Ну, короче, удачи, подруга. Эээ, пока.

Он ушел также быстро, как пролетали мысли в её голове. Она не хотела его пугать. Она вообще никого не хотела пугать.

Ей вдруг показалось, что она единственная обычная грешница тут. Бедная, без магии и нужных знакомств. Рядом ходили высокооплачиваемые порноактеры в разноцветных шубах и с ядовитыми прядями в волосах. Громко смеясь стучали каблуками богатые демоны, работающие на самого короля. Тихо переступая по адским дорогам шествовали оверлорды. И нигде, абсолютно нигде, не было ни одного обычного грешника, такого же как она.

Голос было не суждено вернуть.

Примерно ещё через три для ей посчастливилось услышать разговор двух демонов в одном из пабов без названия где-то совсем в трущобах. Через три часа после ее встречи с пауком неожиданно нагрянула чистка, благо она успела дойти до дома. Один из демонов выглядел просто отвратительно, вещая другу, что на него напал ангел, но он успел убежать. Второй над ним только посмеивался:

– Ну и идиот ты, Доминик. Лучше умереть, чем вечность жить с такими ранами. А что ты так смотришь? Увечья, которые наносят ангелы демонам, не проходят.

Она не была грешницей, когда Екатерина ударила её проклятьем, но стала ей, когда оно предполагаемо исчерпалось.

Карман платья оттягивал горячий бутерброд из ближайшей закусочной, а она возвращалась домой. На этот раз пешком, так как вся наркота пошла на еду и починку ручки у трости. Жизнь в аду была непредсказуемой и, естественно, ни все остерегались её из-за шёпота. Были и те, кому хотелось утолить любопытно и прижать её в первом попавшемся переулке – первая женщина в аду, которая ходит, словно монашка, завернувшись во всё чёрное и отказываясь снимать шляпу даже в помещении. На монашку она действительно смахивала, при этом всем пряча волосы. Она заплетала их в тугой пучок, оставляя на виду лишь пару прядей, которые застенчиво выглядывали из под шляпки. В итоге, трость оказалась не плохим оружием. По крайней мере, череп она одному грешнику раздробить смогла. Ручка сломалась оттого, что она слишком сильно ею размахивала, а работник за стойкой в ларьке ремонта оказался скучающим демоном-медведем, которому вполне хватило совсем маленького мешочка с марихуаной.

На центральной улице у рекламного стенда, где было десятки телевизоров самых разных размеров, столпились грешники. Она сбавила скорость до минимальной, так как и так ходила не быстро,  решалась подходить или нет, но в итоге двинулась в их сторону, решив, что остывший, к её приходу домой, бутерброд не потеряет своего вкуса.

Приглядевшись более внимательно, она с облегчением заметила, что это самые обычные грешники, которых можно было с лёгкостью разогнать. Она так и не поняла в чем заключается боязнь демонов и почему все так дрожат от её шёпота, но думать об этом, узнавать или что-то подобное, не желала.

– Убирайтесь, – пробормотала она ближайшему грешнику.

Тот взглянул на нее пьяными глазами, перестав вставать на носочки и выглядывать всё за спинами других. Когда он понял, кто и как именно к нему обратились, он попятился, задев четырех скучающих демонов сразу. А потом совершенно по безумному заорал:

На них обернулись пол улицы. Богатые прихвостни самого Сатаны нахмурились, украдкой переглядываясь. Гуляя тут, они все делали вид, что незнакомы, но стоило всплыть какой-то новости, которая может помешать кому-то из них или даже самому королю, они тут же навостряли уши. В отличие от них, обычные грешники даже не стали оборачиваться, просто разбежавшись. Демон с ожогами на всё лицо, к которому она обратилась, всё же упал, не найдя опору ввиде потных тел других, пытаясь отползти, как будто она могла ему что-то сделать. Она прошла вперёд, не обращая внимания, как взметнулись полы платья после лёгкого дуновения от побега толпы. Ей это всё казалось абсурдным. Ни разу никто ещё не видел её за убийством. Всё только дрожали от её шёпота, не понятно где и когда его услышав пару месяцев назад. Она ведь в действительности почти не разговаривала, а таксисты и продавцы ни точно не боялись, они даже не запоминали её. Пускай и была абсурдно, она собственно не жаловалась. А на что? На то, что тебя бояться не хуже оверлордов?

Она остановила свой взгляд на одном из самых больших экранов, с непонимающей улыбкой наблюдая, как Кэти Киллджой и Чарли Магне дерутся в прямом эфире. Она где-то слышала, что Киллджой не боится абсолютно ничего и никого, но драть саму принцессу ада, любимую дочку Сатаны, в прямом эфире... Так и до казни не далеко, хотя по правде, она никогда тут ничего подобного не видела. Если в раю за провинности отправляли сюда, то здесь... она не знала.

– Цирк, – прошипела она, наблюдая за тем, как в фокус камеры вбежала девушка с пепельными, красивыми волосами, угрожая Кэти ангельским копьем. Девушка едва ли не прижалась лицом к экрану, в последнюю секунду остановив себя. Ангельское копьё у, судя по всему, обычной грешницы. Становилось уже интереснее. Пробежавшись пальцами по трем кнопкам на телевизоре, она нажала фиолетовую, улыбаясь своей удаче, так как запись автоматически откатилась на двадцать секунд назад. Нетерпеливо проделывая эту процедуру не больше, чем минуту, она вновь отошла на пару шагов, решив всё же понять, что Магне забыла в эфире студии, которую могла купить использовав только одну кредитную карточку и возможно на ней бы даже ещё остались деньги. Неужели её отец не мог состряпать ей условия получше?

Она смотрела ровно до слов «Отель реабилитации грешников» прежде чем в неверии отвести взгляд, закусив губу. Теперь ответ на вопрос об улучшенных условиях стал понятным. Вряд-ли Сатана захочет в этом участвовать. Принцесса говорила, что-то ещё, правда вся её уверенность поубавилась.

Магне начала петь, но она не обратила внимание, думая о чем-то своем. Нет, конечно, реабилитация это было смешно, но что если попробовать сделать то, что она мечтает уже долгих девяносто два дня? Отомстить?

Она подняла голову наверх, смотря за неподвижной белой точкой. Она долго думала обо всем и со временем захотела, чтобы её больше никогда не было там, наверху. Чтобы она не светилась у нее на голове, как далёкий, потерянный нимб. Чтобы не принимала форму снисхождения ко всем ним, грешникам. Чтобы не напоминала о её собственном позоре, с которым её выгнали ни за что.

Киллджой с Магне как раз начали устраивать публичные бои, когда она смахнула наваждение, безмолвно, как могло показаться наблюдавшим со стороны, воззвала к небесам, тряся несчастной тростью.

– Сука! Ну почему именно сейчас? – С горящими глазами обращалась она к застывшей заставке Шарлотты. – Почему ты, идиотка, не сказала об этой херне раньше? У меня было бы время подумать, черт возьми!

Подумать... Такое громкое слово для некоторых. Кто-то этого вообще делать не умеет, но иногда всё же приходится. Она не назвала бы себя безмозглой или тупицей, но с мозгами. Думать она умела, если ей дадут на это достаточно времени. Проблема была в том, что она не знала сколько у неё времени. Она не знала действовать ей медленно или наоборот, как можно быстрее. Там, у телевизоров ей показалось обязательным сделать всё прямо сейчас без торможения, но прийдя домой она начала сомневаться в своей интуиции, тем более что та часто её подводила.

Нервно сжевав свой бутерброд, она припала лбом к столешнице. Выдохнув пару раз через нос, она ещё раз повторила все мысли, которые успели прийти к ней за последний час.

Если она пойдет в Отель Счастья, как прозвала его принцесса, она сделает всё, чтобы помочь этому идиотизму развиться и получиться. Не потому что она свято верит, что идиоты проживающие тут когда-нибудь искупяться. Блять, да в это никто не поверит, а ангелы, насколько она их знала, просто посмеются над этим. Но главной её задачей было стереть с их лиц улыбки.

Она «реабилитирует» демонов вместе с принцессой, исполнив её мечту. Штук десять, может пятнадцать, и будет ждать. Рай такой пощёчины не стерпит. Они, надеялась она, мало того, что вернут всех этих грешников в ад, а во-вторых, явятся в Отель, прервал всю эту деятельность. На такое событие явно явится кто-то из высшей иерархии.

У, как она поняла, подружки принцессы есть ангельское копьё. Да о лучшем шансе и мечтать не надо! Любое копьё можно переделать. Ангельское в демоническое, а демоническое в ангельское. Она не имела не малейшего представления как она будет это всё проворачивать, но план на тот момент казался ей просто запредельно прекрасным.

Был, кстати, запасной план – если ангелы посчитают идею принцессы очень хорошей идеей и не явятся, она сделает это сама. Всё же она когда-то была ангелом. Что ей стоит сделать это ещё раз?

Этот «запасной план для экстренных ситуаций» был действительно для непредвиденных обстоятельств. Она прожила с ангелами мало, но она их знала, у неё были там друзья, у неё даже был наставник. Рай – это поистине святое место и за красивые глазки туда не попасть. Нужно быть действительно ахуенным человеком, если хочешь спать на облаке и питаться святой водой с воздушным хлебом. Ангелы не терпели, когда их коллеги допускали ошибки и отправляли не тех людей к ним. Она, кстати, была такой же ошибкой, даже не смотря на та, что не убивала Карину. Зато, ангелы обожали пустоту и тишину. Она встретила там не так много ангелов, которые были с земли. Возможно, лишь пару десятков, но это было действительно ничтожно мало. Как-то спросив у Карины, почему так, она зевая только что после пробуждения, по секрету объяснила, что они предпочитают, чтобы чаша равновесия перевешивала на сторону ада. Ангелы, которые родились на небесах, терпеть не могли, когда человек хотя бы с одним изъяном попадал к ним.

Поэтому она была почти на сто процентов уверена, что если идея принцессы получится, ангелы взбунтуется так, как не бунтовали никогда.

Скользила ручка чемодана во вспотевшей руке. Она так и знала, что нужно было надеть перчатки. В аду была глубокая ночь, но почему-то она думала, что Отель работает в независимости от времени суток.

Пешком было идти больно. Трость никак не облегчала тяжесть боли и чемодана, но взять такси у нее было не на что. Она отправилась через шесть часов после того, как всё обдумала. Естественно, у неё не было ни времени, ни возможности добыть наркоту. Когда-то на каждом углу стояли бесплатные автоматы с дурью, но с недавних пор стали платными, а у нее денег не водилось вообще. Был вариант раздробить стекло тростью, грешники ей только спасибо скажут, но её останавливали группки мужчин стоящих рядом с автоматическими магазинчиками. Причем они были везде.

Она на миг задержала дыхание, когда увидела его. Огромный, жуткий и на вид абсолютно неприветливый. На вывеске было странное название, не совпадающие со словами принцессы в рекламе. «Отель Хазбин». Ей нравилось оно больше, да и это было явно лучше, чем «Отель счастья», которое скорее бы вызывало у юных грешников ассоциации с борделем.

Ветер забрался под тяжёлую юбку, обдавая голые ноги и кусая за щиколотки в открытых, потёртых туфлях, подтолкнул к двери с разноцветными окнами ближе.

Она не стала поднимать руку, отмечая жуткую усталость, разливающуюся от головы до пят. Постучав тростью, она прислушалась. Судя по абсолютной тишине, открывать ей пока что не собирались, а где-то в одном из переулков кто-то призывно свистнул. Она была уверенно, что это обращение к ней.

Прижавшись лбом к стенке, она повторила стук, прислушиваясь к шагам позади и крепче сжимая гладкую ручку.

Дверь всё же открылась, когда шаги стали более чем различимы. Из комнаты, которая скорее всего была общей гостиной, лился приглушённый свет, а открыла ей никто иная как принцесса. Она взглянула на блондинку из под шляпки, поднимая одну бровь. Та сонно похлопала глазами, пропуская позднюю гостью.

Еле нагнувшись и поставив чемодан, она огляделась. Кругом была пыль, хаос и беспорядок, но в то же время царила тут та самая атмосфера, которую многие люди на земле ищут годами. Уютная, домашняя и та, что дарит лёгкое першение в горле, которое со временем перестает быть раздражающим, а уже является родной и как само собой разумеющееся.

– Доброй ночи? – Окликнула её принцесса, привлекая внимание. – Как вас зовут? Вы бы хотели поселиться в отеле?

– Доброй, – прошептала она, ожидая пока Магне появится в поле её зрения, обойдя сбоку. – Я не считаю имя как что-то нужное для жизни, поэтому не использую его и его не используют другие. Хотела бы. Возможно, я даже не прочь тут работать... Идея мне нравится, а я также преследую кое-какие свои цели, поэтому работа тут подарит мне возможность их достигнуть.

– Что у вас с голосом? – Наконец уточнила Шарлотта, после длительного монолога, из которого уловила много радостной для себя информации.

– Болезнь. Пожизненная. – Просипела она, кивая вышедшей, словно из ниоткуда, девушке с пепельными волосами. – Это помешает?

Она знала, что нет. Шарлотте нужны были люди и работники. Она бы не отказалась от неё, даже если бы она была трижды немая. И всё же лицо пепельной девушки ей не понравилось. Она не кривилась, но нахмурилась внимательно рассматривая кусочек её лица, выглядывающий на рассеянный свет. Ей показалось, что она рассматривает ее шрам, который оказался на виду из-за ветра на улице. Она поджала губы, но ни сказать, ни сделать ничего не успела.

– Ну, что вы, дорогая, – зрачок у неё резко расширился – реакция на потенциальную опасность. Она медленно повернула голову вправо, встречаясь с приветливой, как могло показаться, улыбкой Радио-демона. – Ваш голос нисколько нас не напрягает. В отеле нашей прекрасной принцессы есть миллион вакансий, где вам совсем не понадобится голос, чтобы перекричать пьяных клиентов. Не дрожите так, я совсем не кусаюсь.

Глядя на его зубы можно было сказать совсем обратное, но она кивнула, лишь тихонько возразив:

– Я дрожу, потому что устала – мой дом находится очень далеко отсюда, а такси не вызывалось.

Вообще, она его боялась. Она знала какие легенды и истории рассказывают о нем, и жить в одном отеле с ним было страшновато. Ладно, кого она обманывает? Ни страшно, а по-настоящему жутко.

Когда она впервые услышала о Радио-Демоне ей показалось невозможным встреча с ним. Теперь она стояла перед одним из самых известных оверлордов, оглядывая высокую фигуру с головы до ног. Зрачок всё ещё был большим – она это знала. Но зато она не соврала в другом – дрожала она в действительности от усталости.

– Я тебя знаю! – Внезапно воскликнула пепельная девушка, выступив вперёд. Неизвестно, что девушка хотела сделать, но она в панике отступила. Одноглазая остановилась, примеряюще поднимая руки. – Я узнала тебя. Я спасла тебе жизнь. Три месяца назад.

– Ни Вэгги, Чарли! Она лежала на земле, вся в крови и с мертвым взглядом! Умерла бы обязательно, если бы не я!

Поначалу ей показалась, что так называемая Вэгги несет чушь, но голос... Такой резкий, громкий и знакомый оказался достойно причиной, чтобы проверить.

Она отвела взгляд, прищурившись. Аккуратно приподняв юбки, она спустилась по ступенькам, обходя диван. Опустив взгляд вниз, она пробормотала:

– Серые туфли, – Вэгги подняла бровь, опуская взгляд вниз, на маленькую, светло серую обувь. – Это действительно была ты.

Подхватив юбки с обеих сторон, она коротко поклонилась:

– Должна тебя поблагодарить. Ты права. Я бы умерла без вариантов, если бы не ты.

Она развернулась обратно, подхватывая чемодан с пола, и беря из рук Чарли не понятно откуда взявшиеся ключи. На брелке был указан номер и этаж. Поджав губы, она выдохнула. Третий этаж. Было не так плохо, но она боялась, что не дойдет, упав по дороге.

Лестница была крутой и круглой. Она остановилась перед входом на неё, словно собираясь с духом.

– Вопрос можно? – Окликнула её Вэгги. – Откуда такие ранения? Если бы это была бомба – ты бы умерла на месте, там без шансов, они напитаны святой водой. Что произошло?

– Удачное убийство, – не задумываясь ответила она, вспомнив лицо Карины. На грани смерти, в крови и молящие о помощи. Потом встряхнула головой, вставая на следующую ступеньку, но всё же исправилась, ощущая на себе взгляды. – То есть, неудачное. Да, неудачное.

Часть 1

Личная вторая личность

По аду ходит слух о тихой Монашке, которая якобы пугает всех своим присутствием и убивает несчастных грешников одним взглядом. Девушка, которую так прозвали, действительно тихая, но совсем не хочет никого пугать. Она хочет другого, но в этом случае грешникам совсем не нужно бояться. Она хочет мести.

Отель Хазбин

Аластор/ОЖП

Вэгги

Шарлотта Морнингстар

Энджел Даст

Люцифер Морнингстар

ОМП

ОЖП

Биография неизвестной.

ru-biografiya-neizvestnoi-lichnaya-vtoraya-lichnost

Пробежав по ткани пальцами, она смяла широкий пояс с красными, блестящими стразами. Вытянув его из шлевок, она рассмотрела его на свету, думая как аккуратно вырвать ненужные тут камни. Платье было почти не тронутым, когда она нашла его три дня назад, но искусственные бриллианты были запачканными и не смотря на бордовый оттенок не подходили к черному материалу. В итоге придя к неоднозначному решению, она просто перекинула пояс через плечо, не замечая как громко стукаются украшения об деревянный пол.

Мысли её витали совсем не вокруг одежды, хотя она признавала, что нужно было сделать с точностью и наоборот, ведь она не хочет испортить ткань, пока будет перешивать укороченные до локтей рукава. Положив платье рядом со швейной машинкой, которую раздобыла пару часов назад в одном из заброшенных, неубранных помещениях. Та вроде как работала исправно, но из всех щелей лезли куски пыли. Разворошив свой чемодан в поисках нужной вещи, она вытянула на свет белую, кружевную ткань. Из таких делали фартучки для выпускников в её школе, а ещё, если ткань более тонкая, нижнее белье, по она собиралась вырезать из них простые, незамысловатые рукова.

Взяв заранее приготовленные нитки, она была вынуждена признать, что немного поторопилась решив, что машинка исправна. Ей потребовалось минут двадцать, чтобы провести все необходимые махинации, а когда она, по локоть испачкавшаяся в пыли, уже хотела преступить к работе, в дверь постучали. Она со злости ударила носком по тумбочке, поморщившись не от боли, а от глухого звука от удара. Распустив черные волосы, чтобы они прикрыли шрам, она аккуратно приоткрыла дверь. Не сильно удивившись гостье, она пропустила принцессу внутрь, снова взявшись за платье.

– Я боялась, что ты ещё не проснулась, учитывая, что ты пришла очень поздно, – она оглядела комнату, оценивая работу Ниффти, которая, если она правильно поняла, пришла ночью и убралась, чудом не рузбудив никого. – Мне бы хотелось поговорить о твоём искуплении, а также о работе в отеле.

– Мне подойдёт любая работа, – буркнула она, расправляя кружева. Она не врала. Ей было плевать, чем заниматься. – А на счёт вопроса искупления... Прости, я не совсем поняла, что ты имеешь ввиду.

– Работы тут достаточно, но ты, наверное, могла бы быть дизайнером? – Её взгляд метнулся на принцессу, которая наклонила голову влево, рассматривая кровать, куда были вывалены все наряды, с которыми она не пожелала расставаться при переезде. – У тебя хороший вкус и я думаю, он распространяется не только на одежду. Комнаты нуждаются в ресторации и ты...

– Я поняла, хорошо. Я посмотрю, что с этим можно сделать. Позже вы оцените мою работу, – принцесса на секунду показалась растерянной от обращения к ней на вы, но быстро вернула себе улыбку, наблюдая, как ловкие пальцы новой сотрудницы вырезают острыми, ржавыми ножницами нужную форму рукава.

На самом деле принцесса оказалась права, как никто другой. При жизни она действительно заканчивала институт с наклонением в дизайн интерьера. Шить её научила мать, но швея зарабатывала намного меньше, чем дизайнер, поэтому она пошла по этому пути. Разницы для неё почти не было. Творчество всегда давалось ей хорошо и ни с чем проблем не возникло. За месяц до сдачи диплома её спихнули с пятого этажа общаги. Она, с переломанным позвонком, даже не смогла дождаться приезда скорой.

– А на счёт искупления, – продолжала Чарли, – мне нужно понять истинную причину твоего появления тут. Ты действительно хочешь попасть в рай, тебе нужны деньги или просто ночлег?

– Естественно мне нужны деньги, – усмехнулась она, оставив ножницы с недоделанной работой на столе и разворачиваясь к принцессе. – Для «ночлега» я бы выбрала более чистое место, если бы у меня были деньги и напомню, что у меня есть дом. Это раз. А искупление я смогу добиться в короткие сроки. Я была отправлена в ад ни то чтобы по ошибке, а скорее по глупым стечениям обстоятельств, в которых виновата сама. Я не наркоманка, не курю и пью только по праздникам. Я гребанная девственница и всего лишь один раз в своей жизни играла в покер и то только потому что у меня была заводила сестра. Искупление мне в ноги ляжет если я захочу, а я, рано или поздно, захочу. Я не буду объяснять причины и тому подобное – не люблю вдаваться в подробности моей короткой жизни. Сначала да, мне нужны деньги, потом, если ваша идея принесет плоды, я ступлю на путь истинный и покину вас, чтобы поспать на облаках. Достаточно понятно всё объяснила?

Принцесса пару раз удивлённо хлопнула глазами, но в итоге кивнула, смущённо улыбнувшись. Она вернулась к кружевам, расправляя полученный результат.

– А где ты взяла эту машинку? – Слегка потупившись уточнила Чарли, смотря на эмблему яблока на ней. – В соседних комнатах?

Она что-то согласно промычала, подкладывая под иглу ткань и подталкивая педальку к себе поближе, довольная тем, что пол тут был теплым и можно было ходить босиком. Вообще, это был ад. Было бы естественно если все полы и дороги были прогреты до ста градусной температуры, но к сожалению, это распространялось только на воздух. Стены, полы, мебель и многое были абсолютно такие же, как на Земле. Тут, в отеле, скорее всего, действовала магия Сатаны, ведь здание когда-то принадлежало ему.

Чарли пробормотала, что-то ещё, но она уже нажала на педаль. Прикрыв глаза, когда машинка издала какой-то странный звук, она поспешила вслепую убрать достаточно дорогие ткани.

Розетка, в которую была вставлена вилка, вспыхнула, выплюнув её и заискрившись. Сама машинка не пострадала, но теперь было точно понятно, что шить с помощью неё, бесполезно.

Она оглядела комнату, вздохнув. Старый стиль ей нравился, но проблема в том, что мебель буквально разваливалась. Можно было попробовать сделать, что-то похожее, но принцесса дала понять, что совершенно не хочет видеть подобный интерьер, который почему-то надоел ей.

Стукнув тростью одно из кресел, проверяя насколько оно прочное, она аккуратно опустилась в него. Мягкая, высокая спинка позволяла спине отдохнуть, а крепкие большие подлокотники облокотить на них трость.

Пыль и грязь были повсюду, но это не мешало ей. Обои она менять не собиралась – лишняя сумотоха и затрата денег и что-то ей подсказывало, что с ними у Шарлотты были некоторые проблемы. Из под сидения выполз паук, забравшись ей на платье, в котором она работала с машинкой. Оно уже было пыльным, поэтому ей было не важно на его судьбу. То, с неудавшимися кружевами она доделает позже – Шарлотта пообщала найти ей рабочую машинку.

– Я не советую сидеть тебе в пыльных комнатах, дорогая, – она нахмурилась, но не позволила себе вздрогнуть, услышав голос радио приёмника. – Не знаю, что там у тебя с невозможностью говорить нормально, но грязь только больше забивает тебе горло.

– Переживу, – пробормотала она, всё ещё не совсем понимая где он и откуда взялся. Его было слышно позади кресла у книжных полок и даже если он может проходить сквозь стены, вряд-ли всё было так просто.

– Конечно, переживешь, – он благодушно рассмеялся. – Падение с небес пережила, а остальное пустяки.

Она заставила себя сидеть не двигаясь. Какая-то часть её мозга понимала при виде него, что он поймет и в очень короткие сроки. Это ведь Аластор. Демон, свергнувший десятки правителей воспользовавшись ни только силой, но и умом. На что она надеялась? Наверное, на то, что он не будет обращать на неё внимание. Откуда-то появившаяся «Монашка», пугающая грешников голосом. Она не сомневалась, что он слышал о ней – говорили, что Радио-демон любил прогуливаться по центру, а её прозвище слетало с накрашенных губ проституток по нескольку раз за час.

– Расскажешь? – Лишь спросила она, записывая в блокнот, что камин нужно обложить черной плиткой, сменив обычный красный. Сверху было ещё два пункта про шторы и ковры.

– А думаешь тебя выгонят? – В тон ей уточнил он, всё ещё не появляясь в поле её зрения. Ей захотелось отодвинуть шляпу, которая мешала ей посмотреть на право, где предположительно стоял он, но она сидела и продолжала писать, что ещё стоит заменить. – Бывший ангел в отеле искупления. Принцесса будет прыгать от счастья.

– Мне кажется, я не вызываю у неё особо положительных эмоций и то, что у меня были крылья ничего не изменит, – высказала свою точку зрения она, уже третий раз зачеркивая цвет постельного белья. Нужный цвет, который будет и хорошо вписываться, и соответствовать адской моде, никак не приходил на ум.

– Зачем ты тут? – Раздался тихий звук – он одним щелчком зажигая огонь буквально из пепла, который лежал там невесть сколько. – Хочешь вернуться обратно в рай? Тебе не светит. Во-первых, потому что реабилитация – это полнейшая чепуха. Во-вторых, они скинут тебя ещё раз и тогда уже ты вряд-ли выживешь. Тебе повезло наткнуться на Вагату, но действительно добрых и милых демонов в аду существенно мало.

– У меня к тебе встречный вопрос, – проигнорировал все его рассуждения, выдала она. – Тебе скучно, ведь так? У такого демона как ты определенно должен быть момент в жизни, когда ему хочется чего-то... чего-то фееричного? В таком случае тебе бы прогуляться до Кэти Киллджой. Дама мечты. Без мозгов и без тормозов. Слышала, у мужчин твоего времени найти такую жену было сродни оказаться на седьмом небе от счастья.

Рука у неё замерла над листом и она наконец повернулась к нему, наблюдая его в дальнем углу комнаты. Сдув прядь волос с левого глаза, она проскрипела:

Улыбку до ушей было видно отсюда. Он отдавал красным свечением и в полумраке красной комнаты он, можно сказать, сливался со стенами. Его высокая тень плясала позади него, словно живая, но он совсем не двигался.

Хмыкнув, она наконец вписала цвет постельного белья, бросив последний взгляд на кровать, примеряясь и точно определившись, она поднялась.

Спеша уйти, ей было совершено безразлично, что это было похоже на побег. Похоже или нет, это он и был. Она боялась Радио-Демона и он это знал, пользуясь её тревожно стучащим сердцем. Позади послышался странный шорох, но она не позволила себе обернуться, мысленно сказав, что если сделает это, ударит себя первой попавшейся вещью.

– Почему же тебя изгнали, ангелочек? – Над ней возвысилась высокая тень, отбрасываемая с помощью яркого огня. – На моей памяти изгнанных было так мало, что даже считать их на пальцах будет позором.

Ответ на вопрос пришел так легко и неудержимо рвался с языка. Она оглянулась, исподлобья глядя на оверлорда. Его улыбка вселяла безграничный ужас, заставляя дрожать и в панике облизывать острые клыки, чувствуя как по шее под воротником течет капелька пота. Глаза светилась, словно по-доброму, но её изгнали из рая самым отвратительным способом и она уже никогда никому не поверит, даже милой принцессе ада, что уж говорить об Аласторе.

– Удачное убийство, – повторяет она вчерашние слова, слетевшие с её губ совершенно случайно и являющиеся неправильным ответом на вопрос Вагаты. Зато он вполне считался правильным для вопроса Аластора.

Она делает шаг к двери, боясь, что он наступит ей на подол платья или просто запрет дверь магией. Сожрёт, убьет, изнасилуют в конце концов! Но уходит она в итоге без препятствий.

Сидеть и анализировать интерьер гостиной оказалось достаточно занимательным занятием. Во всяком случае, так казалось всем, кроме неё. Персонал был в курсе поручения данное ей Чарли и никто к ней не лез, не смотря на то, что судя по виду, она страдала от каких-то своих проблем и у нее совсем не получалось сосредоточиться на дизайне. Но они не могли говорить точно. В конце концов, может её пустой взгляд сверлящий стену возле входной двери уже седьмую минуту это тактика такая. Мало ли чему учат в институтах на Земле.

Она думала о том, что попала. Вряд-ли Аластор пойдет против своих же слов и сдаст её им, но он имеет на неё рычаг давления. Если Чарли будет против того, что бывшего ангела выгонят из Отеля, то Вэгги уж точно убедит принцессу ада. У этих девушек была своя особенная связь – это было видно по трем минутам, в течение которых они ворковали в вестибюле полчаса назад под незаинтересованные взгляды других. Почему-то ей казалось, что если она как-то разозлит Радио демона, он сам её отсюда вышвырнет, не спросив ни у кого, а когда Магне поинтересуется причиной, скажет о том, что она шпион рая.

Позже пришла мысль, которая чуть-чуть её приободрила. Вэгги спасла её. Фактически уже мёртвую отвезла в больницу и вытащила её из адской реанимации и она даже боится представить какую сумму задолжала мотыльку, учитывая цены в подземном мире. В раю не было валюты – всё доставалось бесплатно, ведь там не было такого как алчность. Она давным давно забыла, что такое зарабатывать, сначала не работая вообще, а теперь просто шатаясь по мусоркам в поисках порошка.

Возможно Вагата и попробует защитить её от напастей Аластора, но одного копья будет мало, чтобы противостоять перед оверлордом без нужных навыков. У Вэгги имелись только физические, но в данной ситуации не помешали бы и магические. Она притянула к себе ноги, отворачиваясь от бара, наконец лицом к лицу к интересующей её стене. Она не имела ни того, ни того и получить не могла. Тренировки по боям грозили ей полной парализацией, если верить слегка выпившей глав врачихе, которая выписывала её три месяца назад, а магия для неё была непостижима, как для изгнанной из рая.

Спустя минуты три тихих дыхательных упражнений, она пришла к общему выводу всей ситуации с двумя вариантами развития событий. Ей не нравился ни один, ведь при одном она умрет, а при другом... впринципе тоже, только позже.

Если Аластор расскажет Чарли, её либо выгонят, либо Радио-демон устроит из этого Отеля кровавую баню. Если Радио-демон устроит тут кровавую баню, Сатана срежет с него скальп за дочь. Если её выгонят, она вернётся к своей прошлой жизни, вновь скитаясь по мусоркам. Если она будет скитаться по мусоркам, она никогда не отомстит.

Месть. Эта идея не покидала её все три месяца, но она ещё никогда не была так ярка, как последние тридцать четыре часа. Эта идея не покидала её все три месяца, но она ещё никогда не была так близка, чтобы отказаться от неё.

Ей было плевать если её убьют ещё раз. Она больше не боится кошмаров, если в конце ей прописана смерть. Но что-то продолжало её тянуть назад. У нее не было особо близких людей, кроме Мисси, которую ей так и не удалось тут найти. У нее не было ценностей, которые она должна беречь до второго гроба. У нее были только шрамы на спине, шрам на лице и почти полное отсутствие голоса.

У нее осталось это все из-за ангелов.

Она прикрыла глаза, только сейчас понимая, как её раздражает свет, проникающий в красные окна. Решительно отметя последним мысли об отмене плана, она сосредоточилась только на его исполнении, для приличия развернувшись уже в другую сторону, будто бы она наконец пришла к решению, что делать с обоями. Ни к чему она не пришла, кроме того, что она соплячка, которая не понятно чего боится.

Ей ведь действительно не нужно было остерегаться чего-то кроме Аластора, а ведь он даже не пытался ей угрожать знанием этой информации. Это просто её паранойя заранее. Но почему всё ещё так странно, будто бы её сейчас разорвет на части изнутри?

– Ты не против ещё одного вопроса? – Все звуки происходящие в гостиной в миг застывают, а демоны тут кажется даже перестают дышать. Вэгги проходит мимо, садясь на диван напротив и с прищуром смотрит в глаза. Шляпа на этот раз остаётся в комнате и лицо остаётся полностью открытым, так как она все же собрала их в хвост, когда ходила по грязным комнатам. – Почему ты не имеешь определенного вида? Я имею ввиду я – мотыль, Радио – олень, Энджел – паук. А ты? Ни ушей, ни хвоста, ни нескольких рук. Абсолютно ничего. Но так не бывает с обычными грешниками.

Она не имела понятия, кто такой Энджел. Она не имела понятия, как уйти от этого вопроса.

Дело всё ещё в бывшем виде. Она была ангелом и как бы её бывшие сородичи не пытались это изменить, она всегда в какой-то степени им будет. Возможно, всего лишь на один процент, состоящий в ангельском блеске глаз или в  изящном движение руки. Ангельская магия сильнее, чем сила любого обычного грешника и она с лёгкостью может подавить вид демона лезущий изнутри. Ей никогда не обрести ушей, хвоста или несколько рук, но она даже не собирается это менять. Это отличие делает её заметнее всех них – простых и ничем не примечательный. Она имела большое преимущество в том, чтобы манипулировать некоторыми представляясь демоном, который тут с рождения. Ей поверят, потому что Вагата права – последний раз случай с грешником без определенного вида был зафиксирован больше четырех ста лет назад. И это тоже был ангел. Он умер на одной из чисток и ей не с кем поделиться тревогами.

– Дорогуша, я думаю ты задаёшь слишком странные вопросы!

А хотя нет. Она явно ошибается. Радио-демон, единственный кто знает о её прошлом и, видимо, единственный, с кем она может поделиться своими планами. Она давит в себе идеи рассказать ещё и впридачу о тех или иных переживаниях. Достаточно и того, что он знает кто она на самом деле.

– Это почему же? – Вэгги отвлекается от неё, кривясь в сторону Аластора и она очень ей благодарна. Теперь она примерно знает, как далеко и в какой стороне он находится.

– Ты не можешь утверждать, что она точно без определенного вида, – она заметно вздрагивает, когда его руки оказываются у нее на плечах. Он, скорее, хотел успокить её тем, что пока что её секрет в массы не выйдет, но этим только сильнее заставил напрячься. Вэгги хмурится видя бегающие глаза напротив. – За последние несколько часов тебе не приходило в голову, что наша дорогая дизайнер не хочет показывать какого она вида? Может он ей не нравится?

– Это унижение? – Вырывается у нее против воли и все взгляды вновь обращены на неё. Она с силой прикусывает язык, но не позволяет себе прикрыть глаза и пару раз глубоко вздохнуть. Это говорило бы о её неуверенности, а она, пускай и находится среди коллег, они всё ещё демоны. Намного старше, опытнее и сильнее неё. Они могут напасть на неё за любое проявление эмоций. Во всяком случае, несколько из них.

– Ну что ты, дорогая! – Аластор театрально восклицает, склоняясь над ней, чтобы появится в её поле зрения справа. Она почти с силой заставляет себя посмотреть ему в лицо. Она даже старается улыбнуться и судя по одобрительно вспыхнувшим глазам, у неё это получается достаточно естественно. – Это лишь попытка исправить неловкую ситуацию, в которую поставила тебя Вагата. Или ты может быть всё же хочешь показать кем ты являешься на самом деле?

Улыбка предательски сползает от его тона. Он снова напоминает ей, что он владеет слишком ценной информацией, которой играет даже прямо сейчас, заставляя всех задуматься, что же знает Радио-демон, чего не знают они, об этой загадочной девушке. Иллюзия того, что он пытается защитить её, предсказуемо испаряется, уступая место здравому смыслу. Он пытается вытянуть её, чтобы использовать потом. Ей хочется хлопнуть себя по щеке, потому что она кажется ещё не проснулась, но она держится, продолжая смотреть в ответ.

Они со стороны смотрятся странно, как минимум для троих людей – Чарли, Вэгги и какой-то грешник-пес, пришедший через несколько часов после нее самой. Она видела его в коридоре, когда искала швейную машинку. Ниффти и Хаск смотрели с несвойственным им сочувствием. Они не знают почему, но они понимают, что Аластор кинул ей вызов и она не может его отклонить, потому что у нее даже фактически нет голоса. Она принимает его с ужасающим её рвением, понимая, что на неё воздействуют. Аластор играет в свою игру и по её правилам она почему-то пока что не должна проиграть, ведь по-другому она бы уже сломалась. Она знает себя слишком хорошо, чтобы отрицать это.

– Добрый день, мои прекрасные и не прекрасные! – В проход вваливается слегка подвыпивший демон-паук. Она пользуется тем, что Аластор отвлекается на него, стряхивая его влиянение. Подсознания суёт ей подсказку: демон-паук. Энджел, судя по всему. – Сегодняшняя ночь – ночь озарений. Я понял, что мою жизнь срочно нужно менять!

– Дьявол, какой он бухой! – рыкнула Вэгги, оттягивая кожу лица ладонями. Сказала громче, чтобы грешник под эйфорией услышал её. – Да ты что? И как?!

Дверь снова открывается. В холл влетает адский, раскаленный ветер, а её вдруг резко озаряет сделать дверь более устойчивой. Они ни на Земле, где можно в любую секунду вызвать полицию. Они в гребанном аду, где нет правил и нет полиции, которая защитит хоть кого-то. Она резко понимает, что рука Аластора всё ещё на её плече. Хотя...

Рядом с Энджелом встаёт ещё совсем молодой парнишка. Ей кажется, что ему не больше шестнадцати по человеческим меркам. У него причудливо свисают длинные волосы, явно мешая ему, но он всё равно лыбится им.

– Я решил, что пора завязывать с порно и найти себе любовь всей жизни! – Торжествующе объявляет он, смотря на Чарли и ожидая от неё одобрения, ведь порно это, кажется, такой грех. Она не знает – никогда не смотрела.

Все в небольшом впечатление, так как видимо уже знакомы с Энджелом. Хаск насмешливо переглядываются с Аластором. Чарли и Вэгги обмениваются взглядами и глаза последней не предвещают ничего хорошего, если паук сейчас не прекратит спектакль. Ниффти просто убирает за прибывшими гостями адскую пыль, которая пристает к одеждам, а позже оседает во всех помещениях.

– То есть, ты тут, – Чарли робко указывает на рядом стоящего почти что подростка, – не за искуплением?

– Конечно, нет! Мне делать по-вашему нечего? – Он улыбается пьяной, безмятежной улыбкой. Она гадает как скоро Вэгги сорвётся.

– Это пиздец, – тянет Вагата и она впринципе с ней согласна, хотя и видит Энджела второй раз в жизни. Конечно, она его помнит и очень надеется, что он не вспомнит её. Лишнее внимание ей сейчас не нужно после представлени, который устроил Аластора.

Через пару мгновений она начинает проклинать всю вселенную, которая влияет на развитие событий после её мыслей.

Новый парень грешника оглядывает всех с улыбкой во все тридцать два зуба, которые кажутся серыми, прямо как она, когда он натыкается на неё взглядом и орет, что есть мочи, с истерикой показывая пальцем:

– Монашка! Чертова Монашка! – Он смотрит на растерянного Энджела и ей кажется, что он сейчас ударит несчастного паука. – Куда ты, блядь, меня привел?!

Она выдыхает через нос. Если она ничего не сделает, случится что-то плохое. Если она сделает, случится просто что-то. Из двух зол она, естественно, выбирает меньшее.

Она встаёт с лёгким головокружением. Ей страшно, непревычно и волнительно. Рука Аластора больше не на её плече и из тела уходит вся уверенность по поводу того, что она в относительной безопасности. Была, на секундочку.

Она смотрит на грешника исподлобья, давая ему право почувствовать, что он главный. Она даст ему это, а потом отберёт, как злые дядьки отбирают леденцы у младенцев на Земле. Проходит меньше минуты, чем плечи грешника заметно расслабляются. Ей бы показалось это оскорбительным, учитывая как он орал несколько минут назад, но это всего лишь алкоголь. Трудно винить человека за тупость из-за выпивки.

Она делает крошечный, но уверенный шаг к нему. Он отпрыгивает на три. На губах скользит тень улыбки. Она уверена, что это выглядит совсем не так, как хотелось бы – шляпа отбрасывала нужный мрак и оскал становился звериным и действительно пугающим. Она не задумывалась об этом, пока впервые не повстречала Энджела и не присмотрелась к себе в зеркале тщательнее.

– Не за искуплением? – Она видит, как его трясет от шёпота, который из-за перенапряжения оказывается свистящим. Глаза трезвеют, проясняясь и вновь наполняясь праведным ужасом. – Ну, и проваливай ко всем чертям. Что стоим?

Он смывается до того, как она успевает задать вопрос. Энджел приглядывается к ней, а потом его лицо резко озаряется. Остатки алкоголя, в каких бы они не были количестве, выветриваются. Он узнает её, радостно хлопая в ладоши.

– Клубничка! Я так рад видеть тебя! Ну, как? Нашла телефонный аппарат? – Он подмигивает ей, а она против воли насмешливо закатывает глаза. – Вэгги, поучись у нее милой мордашке. Тебе не помешает, учитывая, что вы обе запугали одинаковое количество существ тут, но она более обаятельнее, чем ты.

– О, да, молодец, что завел эту тему, – он старается скрыть, что сам вздрагивает после того, как она начинает говорить. – Может ты наконец объяснишь мне нормально, почему меня шарахается пол ада? Ты же понимаешь, что в этот раз не скроешься, оставив меня в замешательстве? Если я правильно понимаю, мы теперь живём под одной крышей.

– Разве то, что тебя бояться – не преимущество? – Встревает Хаск косясь на Аластора, который перекидывает ноги через спинку дивана, за что получает гневный взгляд Вэгги – сидушка выглядит начищенной до отказа.

– Оно самое, но я хочу понять как же оно у меня появилось.

Ни черта это не преимущество. Во всяком случае, она так считает. Когда ты настолько низкого ранга, что тебе приходится жить у самого опасного места в аду – у ворот, сам собой появляется вопрос: а за какие такие заслуги? Как грешница ей не позволено разговаривать с бесами или кем повыше, но чёртовы «сородичи по положению» бегут от неё, когда видят. Да, это иногда действительно полезно, но за последние три месяца принесли ей больше минусов, чем плюсов.

Но она должна подыгрывать Аластору и она уверена, что Хаск не последняя кукла в его играх, которая даже, наверное, может двигаться сама. В любом случае, она знает, что эта фраза была выдана по прихоти Радио-Демона. Она не высказывает свою точку зрения, лишь соглашаясь с Хаском(Аластором?). Иначе он расскажет и она никогда не увидит удивлённое лицо Фридриха, которого проткнет копьём Вагаты, которая как раз крутит его в руках, с хорошо скрываемым интересом наблюдая за открывшейся картиной.

Темнеет даже слишком быстро, словно зимой.

Она прислоняется к холодному кафелю ванной, скатываясь по нему спиной. Он чистый, но ей кажется будто она собирает своим платьем всю ржавчину, грязь и кровь, которая там была до того, как Ниффти тут убрала. Она, кстати, через некоторое время приходит к выводу, что ей выдали комнату, в которой кого-то своевременно пытали, но сейчас не совсем об этом.

Энджел рассказал, сам не понимая, что говорит, но ей хватило нескольких предложений.

По лицу катятся злые слезы. Ногти скребут ни в чем не виноватую керамику. Ей хочется кричать сильнее, чем три месяца назад, когда она упала с самих небес, но она не может. Всё, что ей остаётся – признать поражение перед архангелами и падая на колени, проклянать себя неизвестно за что. Ведь она не убивала никого и никогда, но она что-то тихо визжит не из-за этого: мозгов не хватило ей догадаться, что ангелы позаботились об её «безопасности» в аду, распространив слушок, что Монашка – ангел, который готовит план по истреблению всех демонов и теперь ищет глупых грешников, которые рассказывали бы ей всё. Ей не обидно, ей скорее больно за то, что она такая глупая – поверила, что её, калеку, которая лишь ели как может стукнуть тростью, будто бабка в забитом трамвае, будут бояться. Ангелы обеспечили ей известную среди молодняка роль, но они также дали ей бесконечное одиночество, ведь демоны посильнее не обращают внимание на таких как она.

Она пытается успокоиться, утирая слезы, утешая себя тем, что ангелы проебались. Пусть сколько хотят торжествуют о том, что она скоро умрет без помощи в том, как добраться домой или в темноте подворотне. Тогда-то её грех, наверное, будет икуплен. Она неуверенна, но видимо в этом и заключается наказание. Наказание за то, что она не делала.

Она плачет вновь. Навзрыд и достаточно громко, что даже сама поначалу пугается. Мысли утешения уплывают далеко, обещая вернутьсь поутру – ангелы не рассчитывали на то, что она найдет убежище под крылом принцессы, попытаясь достать их. И даже если это никогда не произойдет, она вряд-ли умрет, потому что Чарли. Потому что принцесса проявляет жесткую гиперопеку по отношению к своим сотрудникам и сейчас ей это кажется самым лучшим, что только может быть.

Она сворачивается калачиком, не беспокоясь потому что она не умеет спать на твердых вещах.

Она лежит на боку ещё какое-то время, отрешённо чувствуя, как под левым глазом образуется самая настоящая соленая лужица. Очень неприятно, а ещё слезы холодные, хотя от пола всё ещё идёт достаточно тепла. На контрасте, она плачет ещё больше, притягивая коленки ещё ближе к голове и чувствуя как воет спина. Оперативно, но аккуратно она разгибается, ведь ей сейчас совсем не нужно парализация, не смотря на убийственное желание получить его и больше не участвовать в жизни ада. Не участвовать в собственной жизни, которой и так управляют другие существа, но отличие в том, что сейчас она слишком это хорошо чувствует.

Она совсем не удивится, что магия Аластора сделает что-нибудь с ней пока она в таком убогом, уязвимом положение, но он будто забывает о ней и она вскоре идёт спать, потирая отдающий болью бок, на котором она лежала.

Интересно то, что Аластор не забывает её, но он явно не собирается причинять ей боль. Наоборот, пытается прикрыть.

Он смотрит в глаза оверлорда напротив, с интересом склоняя голову направо. Мисси, а именно так её звали, была самой слабой в их отряде великих, но это было неудивительно – девушка прибыла в ад год назад, но достигла не меньше, чем Аластор в свое время.

– Чем я обязан тебе, милая Мелисса? – Они не садятся, он даже не думает предлагать. Она стоит перед ним почти в боевой стойке, но Алстор не думает, что она настолько глупа. Слишком девушка большая, чтобы не понимать разницу между драками с грешниками и оверлордом, который на несколько ступень выше по магии.

Тем более, ещё пять месяцев назад они были хорошими друзьями.

Она его не разочаровывает, спокойно отряхивая мешающую темно-фиолетовую прядь со лба.

Часть 2

Адские ночи были по-своему прекрасными. Они были такими же опасными, как и на Земле, поэтому каждому нужно было иметь свою нору или запасной ход, чтобы скрыться, но последнее было только для тех, кто любил развязно встречать закат, уходя когда на горизонте появлялось солнце. Её устраивала её нора – Отель Хазбин, где всего несколько демонов, но каждый грешник знал кто именно тут живёт. Принцесса ада, наверное безобидная, но всё ещё любимая дочь своего отца. Её любовница с ангельским копьем, которым она успела взмахнуть в прямом эфире на весь ад. Радио-демон, которому преклонялись, как королю, ведь так положено, потому что он оверлорд – один из тех демонов, которые замещают Сатану в управлении бессмысленными грешниками.

Какой ненормальный вообще сюда сунется?

Она плакала два часа назад, утерла глаза и больше за эту ночь они не были мокрыми, но щеки всё ещё были солёными. На плечах колыхалась тонкая ткань, заменяющая ей ночной халат. Эта штука даже отдаленно не была похожа на одежду, скорее на какой-то бесформенный плед, но она не умела работать с шелком, а найти такое в мусорках ада было сродни чуду и она даже не думала делать с ней что-то – боялась изуродовать.

Окно было раскрыто на распашку, а она боролась с желанием попросить Хаска, – который жил на пять этажей выше неё, – сигареты, но она тряслась за горло. Даже если бы у нее не было с ним проблем, она бы всё равно ничего не смогла бы сделать – тащиться к Хаску было лень и больно, а Энджел, как она видела в окно, уехал на съёмки. Она сглотнула, представив першение после табака. Страх того, что она совсем потеряет голос не покидал её ни на секунду, просто иногда он с силой звенел у неё в голове, а иногда просто слышался где-то в глубинах сознания.

Она следила за почти пустой улицей, изредка провожая взглядом спины проходящих демонов. Несколько часов назад, через минут 15 после того, как она успокоилась, из отеля выскользнула женская фигура, показавшаяся ей смутно знакомой, но она исчезла также неожиданно, как появилась. Она сначала даже не поняла, но потом её осенило, что девушка ушла с помощью магии. Промелькнула мысль о Чарли, но телосложение ей показалось более крепким.

Она стояла на одном месте до глубокой ночи вдыхая затхлый воздух. Деревянная рама больно врезалась ей в руку уже добрых полчаса, заставляя с каждой секундой перестать игнорировать неприятные ощущения. Стоять долго впринципе было для нее неприятно с вечно ноющей спиной, но она терпела сквозь сжатые зубы. Каждый раз когда она хотела наконец отправится спать, что-то останавливало её и она продолжала стоять, думая об ангелах. Это было несправедливо. Почему её выгнали не став слушать? Разве рай не должен быть светлым и рассудительным? Разве она виновата, что Фридрих – предатель? Разве она виновата, что она оказалась ни в том месте, ни в то время?

Время шло, а плохие мысли не покидали голову. Все они вращались вокруг ангелов, но какая-то едва ощутимая тревога разрасталась у нее в груди. Она знала, что что-то произойдет и, видит Сатана, лучше бы она пошла спать. Просто бы зарылась носом в накрахмаленные простыни и уснула ничего не видя и ничего не зная.

В далеке, возможно где-то над её домом, пронёсся светлый комок от которого клубом шел дым. Она резко выпрямилась, подаваясь вперёд, но загадочный, похожый на метеорит комок, уже пропал из виду, упав куда-то туда, где за высокими заданиями уже не было видно. Потерев руку об руку, она с тревогой отвела взгляд вниз, разглядывая трещины в бордовом асфальте через три этажа от неё. Заведя руки за спину настолько насколько могла, она задохнулась. Её крылья, перед тем, как невиданная сила вырвала их, тоже горели, распространяя черные клубы дыма, который в аду был привычен для всех и никто ничего не заметил. Демоны так привыкли к разноцветным химическим парам, что совсем забыли, что черный – свидетельство либо сильной магии, либо горения чего-то, что когда-то было святым.

Из рая изгнали ещё одного.

Список стремительно рос вопреки всему возможному. Она огляделась в поисках заброшенных непонятно куда сандалей. Она выжила благодаря чуду в виде доброго демона, а изгнанный или изгнанная выживет благодаря ей – бывшему ангелу.

Ей казалось это прекрасной идеей. Она надеялась, что сможет выяснить как обстоят дела в раю, а заодно заручиться поддержкой ещё у одного, если его тоже выбросили не разбираясь. Ей и в голову не могло прийти, что ей могут навредить – даже если беднягу выгнали за дело, он вряд-ли сможет пошевелится. Передернув плечами, вспомнив как чувствовала себя сама, она подхватила шляпу и направилась к лестнице так быстро, как только могла. Вряд-ли это можно было назвать быстро, но бедный ангел никуда не денется и впринципе не умрет ближайшие три часа так точно.

Она не ошиблась, когда решила, что «комок» приземлился рядом с её домом. Быстро кинув взгляд на здание она поморщилась – ангел врезался в стену и теперь на химозно синем красовалось большое пятно крови. Внизу почти у самого входа лежал мужчина. Руки у него были на пороге, видимо пытавшись постучаться в дверь и позвать кого-нибудь на помощь. Ей впервые в тот раз захотелось быть дома, чтобы помочь или хотя бы облегчить страдания, потому что ни машины, ни связей в больнице, как у Вагаты, у неё не было.

Биография неизвестной.

Содержание

Часть 1

Часть 2

Часть 3

Часть 4

Часть 5

Часть 6

Комментарии (0)