На рассвете в городок Литтл-Хэнглтон въехали три усталых всадника. Ехали они медленно, в утренней тишине позвякивала сбруя. Шляпы и плащи казались серо-желтыми от пыли. Впереди вставало огромное солнце, заливая своим светом надгробные камни на кладбище, которое всадники только что миновали. Горячий ветер гнал по земле пыль. У самого въезда в город, у стены своей лавки, гробовщик выставлял грубо сколоченные гробы. Одет он был как джентльмен, но черты лица и жесткие смоляные волосы выдавали в нем метиса. Завидев всадников, гробовщик перестал возиться с гробами и вперил в чужаков цепкие черные глаза.

Тот, что ехал первым, надвинул шляпу так низко, что можно было разглядеть только подбородок, обросший щетиной с полдюйма, и твердые обветренные губы. Он молча жевал соломинку. Второй всадник, конопатый, в дурацкой шляпе с обвислыми полями и наштанниках из белой овчины, смахивал на деревенского простачка, впервые выехавшего со своей фермы. Но когда ветер трепал полу его пыльника, взгляду открывалась рукоять шестизарядного револьвера «Шоук и Макланахан» тридцать шестого калибра. Ближе всех к гробовщику ехала на белой аппалузе молодая девушка с густыми каштановыми волосами. Гробовщик окинул ее оценивающим взглядом.

— Пять футов четыре дюйма, — произнес он.

Девушка покосилась на него, прищурив карие глаза.

— Вы ошиблись на дюйм, мистер.

Гробовщик мрачно усмехнулся.

— Я никогда не ошибаюсь, — сказал он. — Когда вас застрелят, мисс, вы станете на дюйм повыше.

— С чего вы решили, мистер, что ее застрелят? — вмешался конопатый. — Наша Гермиона бьет в цель с шестисот ярдов.

— Всех вас застрелят, — всё так же мрачно отозвался гробовщик. — В этом городе становятся либо очень богатыми, либо мертвыми.

— Лично я выбираю первое! Если я не достану денег, мои родители потеряют ферму.

— Не волнуйся, Рон. Сдается мне, мы неплохо заработаем в этом дрянном городишке, — Гермиона откинула полу плисового пальто, положила руку на рукоять драгунского кольта сорок четвертого калибра и тронула лошадь, — и дадим заработать мистеру гробовщику, — добавила она.

Гробовщик пробормотал ей вслед:

— Не сомневаюсь, мисс. Там, где жизнь ничего не стоит, смерть имеет свою цену.

Всадники двинулись вперед по единственной улице Литтл-Хэнглтона. Они проехали мимо тюрьмы, непривычно тихой, мимо офиса шерифа напротив, мимо банка и запертой скобяной лавки, мимо дощатых домов с закрытыми ставнями. Казалось, в городке не было ни души. В мертвой тишине раздавался только хруст песка под копытами лошадей и свист ветра. Спутники Гермионы, почуяв неладное, тоже положили руки на револьверы, настороженно поглядывая по сторонам и прислушиваясь.

Наконец они поравнялись с салуном. На деревянном помосте у входа в салун белобрысый парнишка с красноватым, обгоревшим на солнце лицом подпирал спиной столб, поигрывая револьвером «Смит и Вессон», и с прищуром разглядывал всадников. Чуть поодаль с угрюмым видом стояли два его приятеля.

— Ищете где остановиться? — обратился белобрысый к чужакам. Он отделился от столба и лениво спустился с помоста, не переставая покручивать револьвер на пальце.

— Вроде того, — ответил Рон.

Белобрысый посмотрел на него снизу вверх — глаза у него были серые, будто выцветшие, взгляд колкий.

— Рекомендую остановиться в «Белом Павлине», — он ткнул дулом револьвера через плечо. — Внизу салун, наверху — хорошие номера. Мой отец — владелец заведения. Правда, остался только люкс для новобрачных. Даже если вы против, другого нет. Все номера забиты: видать, многим ганфайтерам не терпится получить пулю на нашем Турнире.

Гермиона наклонилась к белобрысому.

— Мы слыхали, в этом городе раздают деньги за быструю стрельбу, — проговорила она.

Белобрысый ухмыльнулся.

— А тебе-то что до этого, куколка? Впервые вижу, чтобы креолка из Луизианы интересовалась чем-то, кроме кружев и лент.

— К вашему сведению, мистер Хорек, — заявила Гермиона, — я не из Луизианы, а из Техаса.

Рон демонстративно расстегнул кобуру и погладил рукоять своего «Шоук и Макланахана».

— Если кому-то интересно, — сказал он, — отец Гермионы — знаменитый техасский рейнджер. Дантист Грейнджер — слыхал о таком?

Белобрысый отступил обратно к своим дружкам.

— Не тот ли это Дантист Грейнджер, который выбил все зубы Робби Фенвику, когда вез того на виселицу в Хог-Сити?

— Тот самый, — отозвалась Гермиона. — И не потрудитесь ли вы, мистер, сообщить о нас хозяину гостиницы — вместо того, чтобы тут языком чесать? Мы проделали долгий путь, нам нужна горячая ванна, хорошие постели и завтрак.

Белобрысый приподнял шляпу дулом револьвера.

— Можете не сомневаться, — сказал он с гадкой улыбочкой. — Мой отец о вас узнает.

Глава 1

Magnus Kervalen

Маленьким городком Литтл-Хэнглтон заправляет алчный и безжалостный мистер Риддл со своими приспешниками. Никто не смеет бросить ему вызов. Но однажды в городе появляются трое чужаков. Против своей воли они оказываются втянутыми в опасную игру, и только собственная отвага и неожиданная помощь помогают им выйти победителями из неравной схватки.

Роулинг Джоан «Гарри Поттер»

Гарри Поттер

Драко Малфой/Гермиона Грейнджер

Том Марволо Реддл

Северус Снейп

Драко Малфой

Рубеус Хагрид

Рон Уизли

Гермиона Грейнджер

Быстрый, Мертвый и Хорек

ru-bystryi-mertvyi-i-horek-magnus-kervalen

Спешившись и привязав лошадей к коновязи, Гермиона и ее спутники вошли в салун. Им в лицо ударил запах табачного дыма, виски и пота. Как только троица появилась на пороге — двери салуна еще скрипели за их спинами — все замолчали, повернулись и уставились на чужаков. Гермиона остановилась, давая глазам привыкнуть к полумраку. За грязными, в застарелых пятнах, столами сидели такие же грязные потрепанные люди с продубленными ветром и солнцем, заросшими лицами. В стаканах поблескивало виски. Тлели огоньки самокруток. На заплеванном полу валялись окурки. За барной стойкой скучала блондинка-барменша не первой свежести; напротив с таким же скучающим видом околачивалась дама щедрой природы — похоже, единственная на весь городишко.

Под подозрительными взглядами завсегдатаев салуна Гермиона и ее спутники, сняв шляпы, медленно прошествовали к барной стойке, возле которой была прикреплена грифельная доска. В воцарившейся недоброй тишине звонко бряцали шпоры. Проститутка посторонилась, уступая место парням, — и сразу же, едва они сели, навалилась грудью на барную стойку рядом с ними. Блондинка налила всем троим выпить.

Вдруг откуда-то сверху послышался высокомерный голос:

— Вам везет: вы подоспели как раз к началу жеребьевки. Приди вы на пять минут позже, я не включил бы вас в список.

Гермиона подняла взгляд от своего стакана. На верхней ступеньке лестницы, ведущей к номерам, появился немолодой, но всё еще чертовски красивый мужчина, гладко выбритый, со звездой шерифа на груди. Одет он был в отличный серый костюм и черные полусапоги из телячьей кожи; белая шелковая рубашка переливалась, как и длинные белокурые волосы; даже револьвер с рукоятью из цельного серебра в виде головы змеи выглядел как красивая игрушка. На загорелом лице с надменно выпяченной челюстью неприязненно глядели холодные серые глаза. Спускаясь по лестнице, шериф веско произнес, обращаясь к кому-то в зале:

— Мистер Петтигрю, запишите этих двоих, — он указал рукоятью револьвера на друзей Гермионы.

— Троих, — негромко, но настойчиво возразила Гермиона.

Шериф смерил ее презрительным взглядом.

— Юная леди умеет стрелять?

Гермиона отвернулась к своему виски.

— Я попадаю в глаз енота с трехсот ярдов, не попортив шкуры, — бросила она небрежно.

Шериф приподнял бровь.

— Тут вам не охота на енота, мисс, — сказал он, — пикника и музыки не будет. И на этом Турнире не стреляют из «дамских спутников».

Гермиона, не утруждая себя ответом, вытащила из кобуры свой тяжелый драгунский кольт и со стуком положила его на барную стойку. По залу пронесся ропот, кто-то изумленно присвистнул. Барменша, до того гремевшая бутылками, застыла. Проститутка предпочла отодвинуться, убрав свою грудь со стойки.

— Мистер Петтигрю, — произнес шериф, мастерски изобразив на своем красивом лице равнодушие, — запишите юную леди первой.

— Как прикажете, мистер Малфой, — толстенький низкорослый человечек с зализанными волосами, расчесанными на прямой пробор, засуетился у грифельной доски. Беспрестанно вытирая носовым платком пот с лица, мистер Петтигрю записал, диктуя себе под нос: «Юная Леди… Рыжий… и… Шрам».

Это словно прорвало плотину: в салуне поднялся невообразимый гам, посетители повскакивали из-за столов, повытаскивали револьверы, принялись выкрикивать свои имена и прозвища, желая тоже записаться. Мистер Петтигрю, к которому со всех сторон подступали воодушевленные алкоголем искатели приключений, выронил мелок и растерянно озирался.

— Спокойно, господа, — проговорил шериф Малфой, направив в зал свой кольт-миротворец сорок пятого калибра. — Я не допущу беспорядка в моем заведении.

В ту же секунду, будто по команде, рядом с шерифом появилось еще несколько молодчиков с обрезами двуствольных охотничьих ружей, заряженными картечью. Малфой продолжал:

— Не ломайте посуду и мебель, джентльмены. Вернитесь к своей выпивке и назовитесь по очереди. И придержите стволы до Турнира: каждый, кто попытается схватиться за револьвер, получит пулю от меня или моих друзей.

Распалившиеся было посетители притихли. Помощники шерифа не опускали оружие, и мужчины, еще пару минут назад рвавшиеся принять участие в Турнире, теперь неуверенно переглядывались и медлили. В конце концов незнакомец, что сидел за одним из дальних столов в одиночестве, залпом допил свое виски и сказал, раскуривая тонкую сигарку:

— Пожалуй, я хочу записаться, сэр.

Он сидел, закинув на стол длинные ноги в штанах из оленьей кожи и мокасинах вместо сапог, а его лица было не разглядеть в тени под низко надвинутой шляпой, но шериф Малфой, вглядевшись, узнал:

— Бродяга Блэк? Мистер Петтигрю, взгляните — не ваш ли это старый приятель?

Петтигрю оглянулся и переменился в лице.

— Этот ублюдок отстрелил мне палец! — завизжал он, стремительно багровея. — Из-за него мне пришлось прятаться, как крысе, на ферме у Простака Уизли!

Гермиона перевела взгляд с Петтигрю на своего друга.

— Это правда, Рон? — удивленно спросила она.

— Похоже на то. Я его не сразу узнал. Папаша дал ему работу из жалости, жил у нас в сарае для хлопка. Только тогда он называл себя Питом Скрабберсом.

А Петтигрю тем временем всё не унимался:

— Мистер Малфой, арестуйте эту мразь! Я знаю, его взяли на границе с Мексикой, в Азкабантанамо, и приговорили к виселице!

Блэк задумчиво посмотрел на огонек сигарки.

— Верно: у меня возникли кое-какие разногласия с тамошним судьей. Пришлось познакомить его с моим ремингтоном, — он выпустил табачный дым из уголка рта. — Теперь у судьи нет ко мне никаких претензий.

В зале засмеялись. Шериф Малфой тоже холодно улыбнулся.

— Запишите этого джентльмена, мистер Петтигрю, — приказал он.

— Но позвольте, мистер Малфой!..

— И себя запишите к нему в пару, — по-прежнему невозмутимо добавил шериф.

Петтигрю заметно струсил.

— А… А как же жребий? — проблеял он.

— Для вас, мистер Петтигрю, — ответил Малфой с насмешливой учтивостью, — мы сделаем исключение, чтобы вы смогли получить сатисфакцию. Полагаю, мистер Риддл не будет против.

— Соломоново решение, — заметила Гермиона вполголоса.

В этот момент один из посетителей, играя своим щегольским, инкрустированным слоновой костью револьвером, неожиданно с грохотом выронил оружие на пол. Шериф Малфой и его помощники мгновенно навели на него стволы.

— Вы так торопитесь заработать пулю, мистер Щеголь? — процедил Малфой сквозь зубы.

Тот с опаской оглядел направленное на него оружие.

— Приношу мои глубочайшие извинения, сэр, — щеголь вскочил и поклонился, тряхнув золотистыми волосами — похоже, завитыми с помощью щипцов.

За его спиной хохотнули:

— Поглядите-ка, настоящий джентльмен!

— Больше смахивает на леди…

Щеголь сделал вид, что не услышал.

— Запишите меня, — заявил он, уперев руку в бок так, чтобы открылся его расшитый лакированный ремень с патронташем. — Гилдерой Локхарт, самый быстрый стрелок к западу от Рейвен-Рока. Позволю себе заметить, джентльмены, — тут он ловко подобрал с пола револьвер, — я одинаково хорошо стреляю с обеих рук, — и щеголь, покрутив два револьвера, эффектным движением сунул их в кобуры, украшенные серебряными крестиками.

Петтигрю записал на грифельной доске: «Щеголь Гил».

Как только Локхарт, еще раз раскланявшись, уселся обратно, положив на стол ноги в сияющих сапогах на высоком каблуке (и заодно демонстрируя мексиканские шпоры с большими колесиками), из-за соседнего стола поднялся благообразный старик.

— Запишите и моего парнишку, мистер, — сказал он, кивая на симпатичного сероглазого парня, который сидел с ним за одним столом. — Седрик Диггори его звать, а я Амос Диггори. Из Хаффлвилля мы.

Шериф Малфой убрал кольт в кобуру и облокотился на барную стойку.

— Не рано ли твоему парнишке становиться ганфайтером, старик? — пренебрежительно обронил он.

— Ему девятнадцатый год идет, сэр, — с достоинством ответил старик, — а в наших краях парень уже и в семнадцать считается взрослым мужчиной. Мой Сед — отличный стрелок: в прошлом году на ярмарке в Хог-Сити взял верх над самим Гарри-со-Шрамом.

Малфой обратил к Седрику заинтересованный взгляд.

— Это правда, сынок? Ты победил Гарри Поттера, ганфайтера из Гриффинтауна?

Привстав, Седрик поклонился шерифу, прижав шляпу к животу.

— Это была просто дружеская стрельба по мишеням, сэр, — смущенно ответил он — и с улыбкой кивнул Гарри.

— Значит, стрельба по мишеням? — повторил Малфой. — Ну, на этом Турнире мишеней у тебя будет предостаточно, — он усмехнулся. — Главное, сам не стань мишенью, сынок.

Петтигрю, пыхтя и потея, записал: «Парнишка Диггори» — и крикнул:

С шумом отодвинув стул, встал мрачного вида здоровяк, темноволосый, с густыми черными бровями, квадратным подбородком и крупным — по-видимому, сломанным — носом. Рядом с ним, недобро поглядывая на завсегдатаев салуна, сидели еще несколько таких же угрюмых молчаливых детин в меховых шапках и заправленных в сапоги штанах. Самый старший из них, статный бородатый мужчина, положил перед собою крупнокалиберный карабин Шарпса. Тот, что встал, стянул шапку с коротко остриженной шишковатой головы и медленно проговорил с незнакомым Гермионе акцентом:

— Виктор Крам, чемпион Дурмштранга.

— А где это, приятель? — спросил кто-то в зале.

— Аляска, — коротко ответил Крам.

— То-то ты такой отмороженный!..

Старший из спутников Крама приподнял карабин, выстрелом из которого можно было уложить бизона.

— Хотите пошутить — шутите с моим карабином, — сказал он.

Смешки мгновенно стихли.

— Мистер Петтигрю, запишите джентльмена с Аляски, — велел шериф Малфой. Он положил руку на свой кольт-миротворец и подчеркнуто вежливо обратился к хозяину карабина: — А вы, сэр? Желаете записаться?

— Пиши, — наконец сказал он. — Игорь Каркаров.

Петтигрю повернулся было к доске, нахмурился, пошлепал губами и, в конце концов сдавшись, виновато спросил:

— Правильно, — отозвался Каркаров.

Петтигрю вздохнул и написал: «Русский».

Не успел он вывести последнюю букву (Петтигрю то и дело останавливался, промокая замызганным платком лицо и толстую багровую шею), как раздался низкий грудной голос:

— П’рошу записать и моего подопечного, мсье Фло’риана Делаку’ра.

Повернувшись на голос, Гермиона увидела необычайно высокого господина в шелковом цилиндре и фраке. Такой же нарядный блондинчик в кружевной манишке вскочил и грациозно поклонился.

В зале благожелательно загалдели:

— Сам тоже записывайся, дылда!

Высокий француз снял цилиндр, поклонился присутствующим и возразил:

— Благода’рю вас, господа, но я уже отошел от ст’релкового спо’рта. Тепе’рь я только т’рени’рую юные да’рования.

Петтигрю попытался написать имя «Флориан Делакур», но после нескольких неудачных попыток махнул рукой и записал просто «Французик».

— Малявку тоже записывать? — спросил он, указывая на третьего француза.

— Ах нет, — всплеснул мсье Делакур по-девичьи изящными руками, — мой милый б’ратец п’риехал только подде’ржать меня. Он еще слишком юн участвовать в таких со’ревнованиях.

— Кто еще желает записаться, джентльмены? Поторопитесь: до полудня мы должны представить список мистеру Риддлу.

Едва шериф договорил, за его спиной послышался какой-то шум. Гермиона повернула голову: белобрысый парнишка, которого они встретили у салуна, рвался вперед, а блондинка-барменша висла на нем, пытаясь удержать. Парнишка запальчиво кричал:

— Я тоже хочу участвовать в Турнире! Отец, почему даже этой поганой креолке ты разрешил, а мне — нет?!

Шериф Малфой поморщился.

— Мы обсудим это после, — сказал он раздраженно. — Миссис Малфой, уведите его.

В салуне начали пересмеиваться:

— Ишь, как шериф за своего щенка испугался!

Глава 2

Гермиона проснулась от того, что кто-то нежно гладил ее по волосам. Резко сев в постели, — кровь застучала у Гермионы в висках — она выхватила свой кольт из-под одеяла и взвела курок.

— Эй, полегче, куколка! — воскликнул Драко Малфой, примирительно поднимая руки. — Я всего лишь принес тебе ужин, — он указал глазами на поднос. — А ты горазда дрыхнуть. Твои дружки уже поели внизу и поехали упражняться в стрельбе на ранчо Мексикашки Хагрито.

Гермиона смотрела на Драко по-прежнему недоверчиво, но все-таки опустила револьвер. Положив его поверх одеяла, она взяла поднос себе на колени и принялась с аппетитом есть.

— Не так уж долго я спала, если учесть, что я пять дней провела в седле, — буркнула она.

Драко, склонив белобрысую голову к плечу, задумчиво наблюдал за тем, как Гермиона уплетает курицу с клецками.

— И ешь ты не как леди, — заметил он — и, сунув руку Гермионе под одеяло, попытался погладить ее бедро.

Гермиона молниеносно вскинула кольт:

— Стреляю я тоже не как леди.

— Между прочим, я запросто мог разоружить тебя, пока ты спала, — сказал он с обидой, — и воспользоваться тем, что ты лежишь здесь одна и неодетая.

— Выйди, и я оденусь, — парировала Гермиона, отставляя пустую миску. — Тогда у тебя не будет таких соблазнов — и мне не придется в тебя стрелять.

— Тебе всё равно придется стрелять в меня, куколка, — возразил он. — По жребию мы с тобой в паре. Так что у тебя есть выбор: или ты сейчас сама меня поцелуешь — и я позволю себе промахнуться, или я пристрелю тебя завтра в поединке.

— Первое предложение ничуть не лучше второго, — фыркнула Гермиона.

Драко вскочил на ноги — похоже, ответ Гермионы вывел его из себя.

— Смотри не пожалей об этом, креолка! — выкрикнул он, мгновенно переменив тон. В бессильной злости опрокинув поднос, Драко выбежал из комнаты и оглушительно хлопнул дверью.

Дождавшись, когда его шаги стихнут, Гермиона встала с постели, привычно-быстро оделась, сунула драгунский кольт в кобуру и спустилась на первый этаж. Как обычно, вечером в салуне было шумно. Муди и Бродяга Блэк выпивали за одним столом. Щеголь Гил играл в покер и бессовестно блефовал. Парнишка Диггори и его старик ужинали всё теми же клецками с курицей. Спускаясь, Гермиона едва не столкнулась с Крамом — тот с неуклюжей учтивостью поддержал ее под локоть, посторонился и молча снял шапку. Флориан Делакур, подсев к Каркарову, многословно рассказывал ему о своем дедушке, знаменитом сердцееде и дуэлянте.

— Мэм! — обратилась Гермиона к барменше, повысив голос, чтобы перекричать гам. — Послушайте, мэм! Как мне найти ранчо Мексикашки Хагрито?

Барменша, суетящаяся с бутылками и стаканами, не услышала (или сделала вид, что не слышит), но компания завсегдатаев салуна у барной стойки охотно растолковала Гермионе, куда ехать. Покинув салун, Гермиона отвязала лошадь и отправилась на ранчо.

— Добрый вечер, мисс, — ядовито сказал ей гробовщик, когда Гермиона поравнялась с его лавкой. — Ваш гроб уже готов — можете полюбоваться работой, — и указал на гроб, выставленный у стены.

— Не на что тут любоваться, мистер, — заявила Гермиона, мельком взглянув на гроб. — Мало того, что строган из сосновой доски, так вы его даже толком не обтесали.

Пришпорив лошадь, Гермиона поехала дальше. Гробовщик, явно оскорбленный столь нелестной оценкой его мастерства, крикнул ей вслед:

— Я и для ваших дружков гробы приготовлю!

Ранчо Мексикашки оказалось совсем маленьким, — просто клочок возделанной земли — но дом был большой, крепко срубленный. Мимо проходила железная дорога; за нею виднелся пустырь и черный остов сгоревшего сарая. Сам Хагрито — толстый, исполинского роста мексиканец с добродушным лицом, заросшим черным вьющимся волосом — бродил по границе ранчо, устанавливая тыквы для стрельбы. Одет он был в грязное коричневое пончо. Завидев Гермиону, Хагрито выпрямился и тяжелыми шагами направился к ней.

— Сеньорита Гермиона! — прогудел он, протягивая ей огромную ладонь. — Я Рубеус Хагрид. Папаша мой был гринго, а вот мама — настоящая мексиканка, поэтому все в округе кличут меня Хагрито.

— Хорошо постреляли? — спросила Гермиона, спустившись с лошади, — вернее, великан-мексиканец легко, как пушинку, снял ее с седла.

— Отлично постреляли! — ответил Рон. — Хочешь тоже поупражняться? Я слышал в салуне, завтра у тебя поединок с белобрысым Хорьком.

— Стреляйте, стреляйте, амигос, не жалко, — сказал Хагрито, улыбаясь глазами, — они у него были черные, ласковые, блестящие, как жуки. — Тыква у меня в этом году отлично уродилась, а всё равно коровам на корм пойдет: сеньор Риддл не дает цену — так может, хоть скотине польза будет. Что-то у коровок моих куда меньше молока стало, как сеньор Риддл пустил по соседней земле эту проклятую железную дорогу, — Хагрито махнул лапищей в сторону железнодорожных путей. — Всё из-за чертовых поездов. Во всем виноваты поезда. Поезда во всем виноваты. Надоели! — Хагрито сплюнул жевательным табаком. — Сосед мой до последнего не соглашался продавать свое ранчо железнодорожной компании. Хотел сынишку на этой земле вырастить. Хороший был фермер, — Хагрито сокрушенно вздохнул. — По молодости, говорят, покуролесил, были за ним и грешки какие-то — вот и гробовщик наш, метис, шибко его не жаловал. Но сосед как женился — остепенился. Хорошую сеньориту взял, работящую. Сына родили… Понятно, никуда со своей земли он трогаться не хотел. А сеньор Риддл к нему зачастил — уговаривал, значит, землю продать. Сначала уговаривал, а потом уже и угрозами попробовал подступиться. Да только сосед мой тоже упрямый был. Это его и сгубило. Однажды ночью просыпаюсь, гляжу — а соседская ферма вся полыхает. Я на мула верхом — и туда, прямиком через поле. Накинул пончо на голову, водой облился — и в огонь. Сосед с простреленной головой уже мертвый лежит, рядом сеньора его с раной в спине, тоже не шевелится. Я уже задыхаться начал, собрался ползти к выходу, как вдруг слышу писк тоненький. Мать, оказывается, младенца собою прикрыла, во как. Ну, я младенца подхватил. До двери уж не добраться было: балки горящие падали. Я ногой кое-как раму выбил и из окна вывалился. Я тогда, конечно, похудее немного был, — Хагрито, рассмеявшись, похлопал себя по пузу. — Лежу, борода дымится, рядом младенец в траве — но ничего, пищит, живой значит. А дом тот дотла сгорел, никто на помощь не пришел. Шерифу, Малфою этому, и дела нет — оно и понятно, сам первый Риддлов прихвостень и к деньгам липнет, как холера к негритосу. Свалил всю вину на закадычного дружка соседа моего, Бродягу Блэка. Тому пришлось пуститься в бега — как говорится, уйти туда, где ухала сова. А я как оклемался, мальца в пончо завернул и увез подальше от этих мест, к родственникам его матери на ферму: боялся, что тут его найдут. Сдается мне, сеньор Риддл мальчонку бы того прибил, если бы узнал, что он жив — потому как если он в отца пошел, то вырастет — и тогда сеньору Риддлу не поздоровится. Тем более, болтали, что сосед мой, Джеймс Поттер, в молодости знатным был ганфайтером, а этот талант по наследству передается, — заключил Хагрито.

Гарри, ошеломленный, застыл, так и не выстрелив в тыкву. Соломинка выпала у него изо рта. Рон переводил изумленный взгляд с Мексикашки на друга.

Гермиона первой обрела дар речи.

— Джеймс Поттер? — переспросила она. — А как звали мальчика?

— Да уже и не вспомню, каким именем его крестили, — ответил Хагрито, выкатывая новую тыкву. — Много лет с тех пор прошло. А жену соседскую Лили звали, красивая была сеньора: глаза зеленые, как крыжовник, волосы рыжие, как огонь. И добрая очень была. Хорошая сеньора. Так мальца своего любила, с рук его не спускала… Да что с тобой, амиго? — он вгляделся в лицо Гарри. — У тебя, случаем, не малярия? Вон как побледнел весь.

— Хагрито, — сказала Гермиона. — Посмотрите на Гарри как следует — он вам никого не напоминает?

После минутного молчания Хагрито охнул и хлопнул себя по толстым ляжкам.

— Мадре де Диос! — выдохнул он. — Да это же Джеймс Поттер — одно лицо! Вот такой он и приехал в город, разве что только постарше был да чуток покрупнее. А глаза-то не отцовы — зеленые, как у матери! Вишь ты, как бывает. Как же я сразу не признал? Вот тыквенная моя голова! — Хагрито в растерянности поскреб под спутанной бородой. —Так зачем же ты приехал, амиго? — спросил он у Гарри. — Ранчо отцовского уже нет — сеньор Риддл землю присвоил и железнодорожной компании продал. От дома одни головешки… А родителей твоих я похоронил как положено, метис мне помогал. Джеймса он, конечно, не жаловал, а вот к Лили очень был расположен… Джеймс даже как-то грозился за это повесить его повыше, — Хагрито расхохотался утробным смехом.

Гермиона перебила его:

— Гарри вправе вчинить железнодорожной компании 

 и потребовать назад ранчо своих родителей.

— У меня есть идея получше, — произнес Гарри. — Я вчиню иск мистеру Риддлу — своим револьвером, — и выстрелил в тыкву, разнеся ее на куски.

Хагрито покачал большой головой.

— Это слишком опасно даже для тебя, — сказал он. — Ты здорово стреляешь, амиго, — как настоящий ганфайтер. Видать, в Джеймса пошел. Я еще не встречал людей, которые стреляли бы так же. Справедливость на твоей стороне — но в этом городе нет места справедливости. Литтл-Хэнглтоном правят воры и убийцы. Здесь царит закон револьвера. Ты не знаешь сеньора Риддла — а я его знаю. И я скажу тебе: он сам дьявол. На него объявлен розыск в дюжине штатов, из наград за его поимку можно сколотить состояние. Когда-то он убил Герта Гриндельвальда, ганфайтера из Нурменвуда, только ради того, чтобы забрать себе его револьвер. Специально выследил и уложил выстрелом в спину, — Хагрито положил руку на плечо Гарри и заглянул ему в глаза. — Нет, амиго, — сказал он. — Даже и не думай тягаться с ним. Пойдешь против Риддла — собственными руками выкопаешь себе могилу.

Глава 3

На следующий день горожане собрались на единственной улице Литтл-Хэнглтона, чтобы поглазеть на первый поединок Турнира. Стрелки башенных часов приближались к двенадцати. Из салуна вывалилась шумная толпа, криками и гиканьем подбадривая Бродягу Блэка — а тот глядел с такой нахальной невозмутимостью, будто уже выиграл поединок. Его противник, судя по всему, еще отсиживался в салуне.

Наконец двое подручных шерифа отыскали Питера Петтигрю и силком выволокли его на улицу. Петтигрю натужно пыхтел, багровел и обливался п

том. Вслед за ним из салуна нетвердой походкой вышел Муди. В руке он держал бутыль виски, к которой то и дело прикладывался.

— Постарайся не сдохнуть сегодня, Бродяга, — пьяно выкрикнул он, отсалютовав Блэку бутылкой.

Блэк вынул изо рта сигарку, сплюнул себе под ноги и опять затянулся.

— Не беспокойся, маршал, — усмехнулся он, — я намерен прожить гораздо дольше тебя.

Поправив револьверную кобуру, висевшую низко на бедре, Бродяга неспешно направился к башне с часами. Шериф Малфой повернулся ко второму стрелку.

— Займите свое место, мистер Петтигрю.

— Я… Мистер Малфой, я… Пожалуй… мне следует воздержаться, — залепетал Петтигрю, дрожа и утираясь платком (пот катился с него градом). — Я больной человек, мистер Малфой… Док Помфри настоятельно рекомендовал мне избегать подобных… 

— Хорош заливать! — закричали в толпе. — Визжишь, как боров под ножом!

Петтигрю оглянулся, будто хотел что-то ответить, но вдруг захрипел, схватился рукой за шею и рухнул на землю. Его лицо потемнело, стало прямо-таки фиолетовым. Петтигрю раскрывал рот, как рыба, выброшенная на сушу, и дергался, точь-в-точь как висельник, которому не посчастливилось принять смерть от перелома шеи, — да так чудн

, что завсегдатаи салуна начали посмеиваться. Со стороны казалось, что Петтигрю душит себя собственной рукой.

Сквозь толпу с трудом протиснулся местный доктор, но было уже поздно.

— Мистер Петтигрю много лет страдал грудной жабой, — сообщил Док Помфри. — Видать, она его и задушила.

Не успел доктор отойти, как несколько предприимчивых горожан подскочили к распростертому на земле телу, но обворовать его не успели: гробовщик, прикладом проложив себе дорогу через толпу, направил на них магазинный винчестер.

— Прочь от трупа, джентльмены, — произнес он, поводя стволом, — если не хотите составить мистеру Петтигрю компанию.

Присев возле мертвого тела, гробовщик споро стащил с него сапоги (причем одной только левой рукой, правой же продолжал направлять винчестер на отпрянувших мародеров). Вывернув карманы сюртука Петтигрю, гробовщик выудил оттуда часы на цепочке, несколько долларовых купюр, мешочек с патронами и пригоршню монет; отстегнул револьвер вместе с ремнем и кобурой; а после, приподняв верхнюю губу трупа, с видимым удовольствием оглядел пару золотых зубов.

— Компенсация за похоронные издержки, — объяснил гробовщик, рассовывая добычу по карманам.

— Проклятое шлюхино отродье, — глухо заворчали в толпе, а кто-то добавил: — Любит поживиться чужим добром, как его вонючий папаша-индеец…

Гробовщик резко поднялся на ноги.

— Я тебя не расслышал, приятель, — сказал он, вскидывая винчестер. — Видишь ли, здесь слишком шумно. Почему бы нам не пойти сейчас в какое-нибудь тихое, спокойное место, чтобы ты смог повторить всё, что хотел мне сказать?

Шериф Малфой заступил гробовщику дорогу.

— Держите себя в руках, мистер Принц. Вы задерживаете начало Турнира. Мистеру Риддлу это не понравится, — шериф указал глазами наверх. Проследив за его взглядом, Гермиона увидела маленький балкон с резными перильцами. — Маршал! — громко позвал шериф, когда гробовщик опустил винчестер. — Полагаю, настал ваш черед.

Быстрый, Мертвый и Хорек

Содержание

Глава 1

Глава 2

Глава 3

Глава 4

Глава 5

Глава 6

Глава 7

Глава 8

Комментарии (0)