Чепец плотно сдавливает голову, не позволяя выбиться ни единому рыжему локону на затылке. Она идёт аккуратными мелкими шажками, чтобы ни одна капля вина не расплескалась и не заляпала белоснежный фартук, а то руки-то трясутся. Ещё утром она была уверена, что проведет весь день, отмывая полы в замке, а вот сейчас уже идёт с полным кувшином вина в зал Малого совета. Лина, служанка что обычно прислуживает лордам за столом, куда-то пропала, и сколько бы её ни искали, девчонка как сквозь землю провалилась.

«Только бы все было в порядке», — думает она, но чего уж врать самой себе. Если Лина не вернётся до завтрашнего дня, кто знает, может и её поставят вместо неё? Она тут всего неделю, но уже на хорошем счету, так может все-таки повезёт?

У самой двери она запинается, поднос с кувшином и кубками опасно кренится влево, но девушка успевает вовремя поймать баланс и спасает дорогое красное вино. Стражники у входа многозначительно закатывают глаза, а она чертыхается про себя. Криворукая!

Лорды уже собрались на заседание, так что она мышью проскальзывает внутрь, торопливо расставляя кубки и тут же наливая в них напиток. Не хватало только, чтобы она помешала им. Служанка должна быть незаметной, тише воды, ниже травы! Рот открывать только когда спрашивают, а стараться как для собственного отца.

Первым делом она подходит к королю — Эйгон жадно выпивает свою порцию вина сразу же, как только она ставит перед ним кубок. Его кристально-голубые глаза поднимаются на неё, всматриваются в лицо, а затем Его величество Эйгон алчно улыбается ей:

Она услужливо подливает ему вина, переходя к другому лорду, но уже отчётливо чувствует обжигающий взгляд короля на своих ягодицах.

— Мы предложили Грейджоям присоединиться к нам, — говорит мужчина с брошью десницы на груди.

«Сир Отто», — догадывается она, и бережно ставит перед ним кубок.

— Предложили им должность мастера над кораблями, место в Малом совете! А ему все мало. Нет сомнений, они примкнули к принцессе Рейнире.

— С этим я поспорю. Они предпочтут грабить Ланниспорт и северные берега, нежели вести корабли через полмира, — отвечает ему другой лорд, помладше, в красно-золотом камзоле.

«А это, видать, Ланнистер», — думает девушка, оставляя его напоследок. Этот получит своё вино самым последним. Теперь она наливает вино королеве Алисенте. Или вернее будет сказать — леди Алисента? Или королева-мать? Она не разбирается в таких тонкостях, так что на всякий случай низко кланяется, прежде чем отойти в сторону. Женщина замечает её поклон и милостиво кивает в знак благодарности. Король Эйгон ловит её стыдливый взгляд и посмеивается над новенькой служанкой.

— А что Север? — говорит одноглазый принц. — Они присягнули Чёрным, но я могу выступить на них прямо сегодня. Соберите мне триста латников и конницу, они добьют тех, кого не поджарит драконье пламя.

— Нет, мой принц, — мягко отвергает его предложение мужчина в белом плаще.

Как же его зовут? Сир Кирстен? Сир Рикон? Ей же говорили, но она не помнит, вот черт.

— Мы пошлем ворона Старкам, они должны знать, что присягнули ложной королеве. Дадим им шанс искупить свою вину, свяжем наши дома брачным союзом. У него есть малолетний сын, а у нас принцесса Джейхейра. Они станут прекрасной партией, — заметив перед собой служанку, протягивавшую ему напиток, сир Белый плащ отрицательно мотает головой. — Я на службе.

Ну нет, так нет. Она быстренько кивает и двигается к принцу Эймонду. Тот подозрительно смотрит на нее, и у девушки мурашки пробегают по всему телу от страха. Эта его повязка... И один-единственный глаз. Принц словно насквозь её видит. Она нервно сглатывает.

— Ты медлительна, — бросает он, пристально следя за каждым её движением.

— Простите, — шепчет она и отдаёт ему кубок. Он смотрит на неё на несколько секунд дольше, чем это требуется, отчего девушка чувствует себя совсем уж неуютно.

— Я раньше тебя тут не видел, — холод в голосе принца может сравниться с зимней вьюгой. — Как тебя зовут?

Она открывает рот, чтобы объяснить что Лина пропала, а она на хорошем счету, так что приказали подать вино ей, а она опоздала, потому что надевала чистый фартук. Но все это вылетает из головы, и она может только хлопать ресницами да заикаться.

— Отстань от девушки, брат, — король хихикает, точно увидел балаганную пьеску. — Она тебя и так боится. Подлей мне ещё, красавица.

Она юркает к своему спасителю, наполняя его кубок до краёв. В благодарность. И у служанок есть способы вознаградить защитников.

— Аррены однозначно не примут нашу сторону, иначе и права леди Джейн встанут под вопрос, а она не горит желанием пододвинуться со своего гнезда, — продолжает заседание лорд Ланнистер, и собравшиеся согласно кивают его словам. — Если у нас нет флота, нам нужно заключить другой союз. Не такой прочный, как мы могли бы ожидать, но это лучше, чем ничего… Почему бы не обратиться за помощью к Триархии?

— Так как тебя зовут, м? — шепчет ей Эйгон, и словно невзначай касается её ноги, оглаживая простенькое платье на бедре.

— Кэт, мой король, — смущённо отвечает она.

— Красивое имя. Кошечка, — смакует его на языке Эйгон, и она с поклоном направляется к хромоногому лорду. Тот уже ждёт её приближения, впивается в новенькую служанку взглядом, точно голодный пёс в кость, изучает каждую чёрточку её хорошенького личика.

— Ну, а что насчет казны? — доносится до неё чей-то голос, но кто именно говорит, она не понимает. Кэт следит только за собственными руками, чтобы ненароком не разлить вино на гипнотизирующего её хромого лорда. Остальные служанки сторонились его, и теперь она понимает причину.

— Обсудим казну позже, — калека говорит это другим мужчинам, но смотрит на Кэт, так что той становится неловко и она быстренько семенит к последнему лорду.

Ланнистер, недовольный задержкой, раздражённо выхватывает кубок из её рук:

— Ну хорошо, лорд Ларис, а что нам делать с Баратеонами?

— С этим вопросом смогу разобраться я, — доносится до Кэт голос одноглазого принца, прежде чем она успевает покинуть зал Малого совета.

Ну вот и все, она, кажется, справилась со своей задачей! Хорошая работа, не пыльная — ходи себе винцо подавай, а за это ещё серебряного оленя в жалование получаешь раз в полгода. Всем бы такую работу!

Вечером выясняется, что служанка Лина мертва. Упала с лестницы и сломала себе шею. Кэт выжимает из себя слезы, когда стюард замка сообщает им эту новость. «Вот же бедная дуреха!» — причитает она, размазывая по лицу слезинку, пока все остальные девушки охают и вздыхают по покойной подруге. Только одна из них сочувствует по-настоящему — Диана всегда была сердобольной, вот и сейчас она оплакивает покойницу, молча утирая сопли.

Ну, а Кэт-то плакать чего? Она и знакома с ней всего неделю, ещё не успела подружиться, так, только пару раз поболтали.

Спать она ложится позже всех, приходит в общую спальню для прислуги когда все остальные девушки уже спят. Расплетает свои рыжие, как плавленая медь, волосы, поглядывает в окно на чёрное небо, словно чего-то ждет, а затем залезает на узенькую кровать, мгновенно засыпая. Последними её мыслями перед сном становятся слова, сказанные лордами на Малом совете. Война. Сколько же голов слетит с плеч…

Утром её будит старшая служанка. Толстозадая Мойра приказывает ей вставать и одеваться, в то время как все остальные ещё крепко спят.

— Король приказал принести ему завтрак, — говорит Мойра, и каждое второе слово теряется в её неисчислимых подбородках.

— Мне? — Кэт притворяется удивлённой, в ужасе округляя свои серые глаза. — Я ведь полы мою. Посуду мою.

— Сказал, что хочет, чтобы еду ему приносила именно ты, — шепчет Мойра ей в ухо. — Только ты поаккуратнее, он… Как бы сказать, захочет взять у тебя большего.

У Кэт сердце падает от её слов, она слышала как Эйгон охоч до женщин, неужели и на неё глаз положил?

— А кто будет подавать вино на Малом совете?.. Может лучше…

— Да ты не бойся, — успокаивающе треплет ее по плечу Мойра. — Ты будешь не одна, я с тобой пойду. Пока ты постель меняешь и еду подаёшь, я камин вычищу. Главное помни свои обязанности, знай своё место.

— Знай своё место, — повторят Кэт, несколько раз кивая Мойре.

Пока они греют воду для умывания, пока готовят завтрак и несут его через лабиринты коридоров, замок оживает. Густой ночной мрак рассеивается перед яркими солнечными лучами, а гулкая тишина сменяется досужей болтовнёй и топотом сотен башмачков, точно пчелиный рой, разбуженный неаккуратным движением пасечника.

Кэт шустренько идёт за Мойрой, держа в руках поднос с яблоками, сыром, свежеиспеченным пирогом из почек и вином. Мойра что-то говорит ей, но Кэт настолько сосредоточена на своих собственных мыслях, что слова кажутся отдалённым эхом, едва ли различимыми под дробным грохотом её собственного сердца. Королю она приглянулась, и это не может не льстить, но все же она бы предпочла подавать вино лордам Малого совета и заниматься привычными делами, такими как мытье полов и стирка белья, а теперь ей даже в город не выйти — придётся каждый раз отпрашиваться у Мойры.

— У королевы Хелейны свои служанки, — говорит Мойра, думая, видимо, что Кэт не наплевать. — У матушки нашего короля целая свита слуг, их подбирает её фрейлина, а принцу Эймонду прислуживает паж. Он девушек-служанок не жалует, говорит что все, кого я присылала — дуры набитые, а вот пажа уже второй год держит. Тот ему и еду носит и постель меняет.

Кэт вспоминает безжалостный взгляд младшего принца и думает, что хоть в этом ей повезло. Хорошо, что это не он обратил на новенькую служанку внимание. Тот хоть и калека, да в два раза умнее.

В королевских покоях стоит душок травяных настоев, оставшийся после предыдущего короля. Шторы все ещё задернуты, но пока Кэт топчется на пороге, Мойра поспешно проходит к окну и распахивает тяжёлые ткани, впуская первые ослепительные солнечные лучи и являя свету божьему сгорбленную фигуру у стола. Оказывается, король Эйгон все это время сидел один, в кромешной темноте, откинувшись на спинку стула и глядя невидящим взором в пустоту перед собой. На его лице Кэт видит какое-то затравленное, растерянное выражение, словно у ребёнка, выпоротого за чужую провинность. Ослеплённый ярким светом, он зажмуривается несколько раз, морщится, а затем замечает застывшую в дверном проёме женскую фигурку.

— Дворцовая кошечка, — растерянности как не бывало, губы растягиваются в приторной улыбочке. — Так и будешь там стоять?

Под неодобрительный взгляд Мойры, Кэт переступает порог и спешит к широкому столу. Сервирует, кладет ножи и ложки, выставляет ароматный пирог и наливает вино, чувствуя на себе при этом тяжёлый взгляд короля.

Иногда, замешкавшись, она поглядывает на него, и в такие моменты восхитительно-голубые глаза Эйгона сверкают триумфом. Ему нравится смущать её, нравится видеть, как краска расползается по веснушчатому лицу до самого чепца, и ему нравится, что она трепещет перед ним. Усеянная перстнями рука молодого короля мельком пробегает по её предплечью, когда девушка подаёт ему столовый нож.

Кэт не понимает, что в нём может быть опасного, а ведь её уверяли совсем в обратном. Пожелай она сейчас воткнуть ему нож в глаз, он бы даже не успел испугаться. Милый маленький венценосный кролик.

Мойра тем временем подтыкает подол белого передника себе за пояс, усаживается на колени и принимается вычищать камин от прогоревших поленьев и золы. Эйгон слышит, как старшая служанка пыхтит и чихает от облака пепла, а когда оборачивается, то тут же натыкается взглядом на пышную женскую задницу. В молодости Мойру ещё называли красавицей, сейчас же она могла посостязаться в размерах с королевской кобылой.

— Аппетитно, — скептически хмыкает король, заметив улыбку Кэт.

Девушка из последних сил сдерживает смех, пока её руки порхают по ножам, искусно нарезая сыр на маленькие кусочки.

— Его величество всегда встаёт так рано? — учтиво спрашивает она.

Кэт вырезает из пирога верхнюю корочку, так что ароматный пар от теста на мгновение заслоняет от неё осунувшееся лицо Эйгона. Сам король, кажется, не питает интереса к пище.

— Мне жаль, милорд. Должно быть по ночам в Твердыне Мейгора ужасно тоскливо. Говорят, тут даже призраки водятся.

Эйгон разглядывает её как диковинную глупую птичку. Должно быть, это её пустой треп натолкнул его на такую мысль, но Кэт от этого только лучше. Когда молоденькая дурочка начинает говорить о небылицах, мужчина не может устоять перед тем, чтобы развеять опасения, особенно если желает поиметь её. Это общеизвестный факт.

— Веришь в призраков? — на удивление серьёзно спрашивает король, принимая из её рук столовые ножи.

Она? Боится бесплотных бледных духов, у которых нет ни силы, ни голоса? Какой же бред.

— Ещё как! — округляет глаза девушка. — Это ведь души усопших, если хоть раз увижу — поседею прежде старости!

— Что, до сих пор ни одного не видела? — король кивком головы указывает на прядь темно-рыжих волос, выбившуюся на виске.

— Хвала Семерым, пока не видела! Никому не пожелаешь такого!

— Твоё счастье, что призраков тут не водится. Но… — тут Эйгон наклоняется к ней, так что и Кэт приходится слегка присесть. В нос бьёт запах вербены и ячменного эля. — Может, у тебя есть предложение, как я мог бы развеять тоску по ночам?

— КЭТ! — резко врывается в их тесный мирок Мойра. — С БЕЛЬЁМ ПОМОГИ.

Это не просьба. Кэт уверена, что если сию же секунду не бросится к широкой кровати на помощь второй служанке, то Мойра просто испепелит девушку взглядом. Испепелит, а потом ещё и смешает прах с навозом, чтоб неповадно кокетничать было. Но король за неё вступается:

— Она еще не закончила, — одной рукой он ловко подбрасывает зелёное яблоко прямо в руки Кэт. — Почисти.

Ну, королевские приказы не обсуждаются! Даже лорды ему подчиняются, что уж говорить о простой челяди. Пока Мойра занята белоснежными простынями, Кэт, явно довольная, принимается срезать тонкую кожуру с яблока. Нарочито медленно она вертит фрукт в руках, так что узкая глянцевая шкурка скручивается в упругую спираль.

— Ловко у тебя получается, — хвалит Эйгон.

Льстивые слова, ответ на которые должен быть столь же приторным и заискивающим.

— Ну что вы, мой король, — смущается Кэт. Он просто пока не видел, что она ещё умеет. Увидел бы — предпочёл прикрыть свои яйца кольчугой. — Вы слишком добры к своим слугам.

Но Эйгон даже не подозревает, а потому терпеливо наблюдает за рыжеволосой девчонкой, внимательно изучая её розовенькое лицо.

— Какие ещё таланты в тебе таятся?

Он ждёт, что Кэт догадается об истинном смысле вопроса. Контекст скользит красной нитью сквозь каждую его фразу. И Кэт догадывается.

— Шить умею, — отвечает она. — Вышивать, штопать. Косы умею плести, матушка научила, и бусины в них вплетать.

«Какая идиотка!» — восхищается Эйгон.

«Главное не спугнуть», — думает Кэт.

«Вот же кобель», — ругается про себя Мойра, сворачивая белоснежный хлопок в увесистый куль.

Когда яблоко оказывается полностью очищено, а сладкий яблочный сок стекает по тонким пальцам служанки, Эйгон уверен, что если сейчас прикажет ей слизнуть капли, то это зрелище будет для него весьма возбуждающим. Все портит только эта толстуха, что вздыхает и пыхтит, как кузнечные мехи. Будь Кэт в его покоях совсем одна — утро стало бы куда приятнее. Возможно, после всего ему удалось бы и поспать хоть немного. Хоть пару часов без кошмаров и смутного эха грядущей войны.

Девушка протягивает ему оголённый плод, но он даже не двигается.

И Кэт нарезает, удерживая яблоко на ладони и погружая лезвие в мякоть под опасным углом. Одно неловкое движение и девчонка пустит себе кровь, однако она даже не смотрит на нож. Только в ясные аквамариновые глаза короля.

Оба понимают, что согласие достигнуто.

— Ваша матушка велела передать вам доброго утра, Ваше величество.

И третий взгляд пресекает эту невидимую связующую цепь. Мойра возникает подле стола практически из воздуха, с настойчивой учтивостью расширяя пропасть между двумя собеседниками.

— Кэт, простыни, — последний удар, чтобы уж наверняка.

Ворох белых простыней практически с головой укрывает младшую служанку. Мойра выходит из покоев первой, придерживая дверь для Кэт. Та идёт неуверенно, едва не ломаясь под тяжестью постельного белья, а вдогонку им летит новый приказ:

— Принеси тёплой воды с мёдом! — Эйгон сидит, уткнувшись в тарелку с нарезанными яблоками, перебирая желтоватые дольки, но так и не попробовав ни одной.

Кэт уже открывает рот, чтобы ответить, но её перебивает Мойра:

— Хорошо, Ваше величество!

Белые плащи морщатся от зычного громкого голоса старшей служанки — не дело ей орать на весь замок, когда можно молча выполнить приказ. Кэт уже давно заметила, что здесь вообще придерживаются негласного закона тишины — громко разговаривать тут могут только титулованные мужи, да и им лучше бы не смеяться. Да, смеха в Красном замке явно не хватало. Понятно почему короля так тяготят эти мрачные стены.

Когда они возвращаются в кладовые за медом, Мойра машет на Кэт рукой, давая понять, что та свободна. Веселье закончилось, теперь её ждут прачки, затем раскалённые утюги, починка одежды и чистка королевских сапог. Ну и мытьё полов, куда без этого.

На пути к восточному крылу, там, где уже вовсю кипятили чаны с водой и готовили щелок, Кэт натыкается на другую служанку. Диана замирает, когда обе девушки сталкиваются практически нос к носу, несколько капель воды из таза выплескиваются Кэт под ноги. На простеньком лице девочки читается удивление, она явно хочет о чем-то спросить Кэт, но все не решается. Мнёт свой передник в кулачках, кусает губы, но молчит.

Кэт холодно смотрит на эту недотепу, потом медленно поднимает руку и прикладывает к уху указательный палец.

Акт I

Lana-

Edd_Watcher_on_the_Wall

Служанка должна быть незаметной, тише воды, ниже травы! Рот открывать только когда спрашивают, а стараться как для собственного отца. И самое главное - помнить свои обязанности, знать своё место.
Правила одинаковы для всех девушек. Даже для таких миловидных, как она. 
Но не стоит впускать эту дрянь в свою жизнь, а уж тем более не стоит ей доверять.

Мартин Джордж «Пламя и Кровь»

Дом Дракона

ОЖП/Эймонд Таргариен

ОЖП/Эйгон II Таргариен

Алисента Хайтауэр

Отто Хайтауэр

Кристон Коль

Ларис Стронг

Дрянь

ru-dryan-lana-beta-edd-watcher-on-the-wall

Шаги у Кэт парящие. Даже когда девушка держит корзину с мокрым бельём, тянущую её маленькое тело весом тяжелой ткани к земле, та двигается легко. На лице задорная улыбка, хитрющая, как у лисицы, задравшей хозяйскую курицу.

Мойра топает впереди, укрывая Кэт своей мощной тенью от ослепительного полуденного солнца. Пылинки витают в воздухе над их головами, оседая на пышных чепчиках и щекоча носы. Россыпь веснушек подергивается, когда молоденькая служанка утыкается лицом в ладонь и чихает. Мойра, конечно, слышит это, но молчит, здоровья не желает. Последние дни она вообще смотрит на Кэт настороженно, хотя девушка ни в чем не провинилась. Живёт как все, спит как все, говорит то же, что и остальные. Ну, почти. Однако умудренная годами служанка что гончая — уже взяла след и теперь глаз с девушки не спускает.

Этим утром короля в покоях уже не было — ещё до рассвета в тронном зале созвали вельможных подданных. Двум рыцарям была дарована честь носить белые плащи, а остальным только дай повод для ликований.

— Этот сир такой красивый! — рассказывала потом служанка Эттель, которой посчастливилось одним глазком взглянуть на церемонию. — Вот, Марстон Уотерс не такой хорошенький, как Белгрейв, но ему тоже идет белый цвет. Пригоженький…

— Это тот, у которого бородка клином до самого пупка? — невзначай уточнила Кэт, разрывая зубами вяленую жёсткую сливу и с аппетитом глядя уже на вторую, такую же.

— Скажешь тоже, — весело отмахнулась Эттель. — Ничего не до пупка, только до вóрота! Красивее него только сам король!

— А я вот видела, как он вчера ночью на конюшне кобылу драл, — улыбку Кэт прятала за широким ободком деревянной кружки. — Рыцарская борода о кобылий круп так и терлась!

— Ты все врешь! — причитали тогда и другие служанки, сливаясь с Эттель в один оскорбленный хор. Ну точь в точь, как девственницы в борделе.

Кэт прижала руку к сердцу:

— Клянусь Матерью! — заверила она, разом превращаясь в праведницу. — У меня брат септон в Хейфорде, я чту «Семиконечную Звезду»!

И с той минуты сир Джайлс Белгрейв уже никому не казался «пригоженьким».

Ну, как бы то ни было, а сейчас Кэт схлопывает влажные простыни. Развешивает их сушиться под просторным навесом гладильной и сбрызгивает толикой мятного масла, чтобы упругой королевской заднице было приятнее на них почивать. Служанок разделяет несколько слоев чистого хлопка, обе жмурятся от яркой белизны солнечных бликов. В серых, с тёмными крапинками, глазах Кэт отражается вид Черноводной. Для девушки в новинку глядеть на спокойную водную гладь, без диких волн и хлестких порывов ветра. Это почти красиво. Почти похоже.

— Так и будешь столбом стоять? — Мойра врывается в безмятежное спокойствие своим сварливым басовитым голосом. — Кэтти, надо быть порасторопней.

— Да, да… — кивает девушка, но мысли по-прежнему блуждают где-то далеко.

Она послушно следует за старшей служанкой, кланяется лордам, кланяется леди. Ланнистеру не кланяется. Тот спешит на Малый совет, сияя золотым львом, искусно вышитом на широкой груди.

— Вина! — слышит она его рёв.

Обе спускаются в закопченную кухоньку, где повара и кухонные мальчишки уже откупоривают пузатый бочонок дорнийского вина. Добавляют в вино каплю мёда, дают подышать, расставляют филигранные серебряные кубки.

В уголке мышкой притаилась Диана. Девушка сидит молча, сгорбившись над рыбной похлёбкой. Жидкая косица выглядывает в просвете между платьем и чепцом, припухшие глаза иногда поднимаются на Мойру, но девочка тут же затравленно возвращается к созерцанию рыбьих голов в супе.

— Хорошо, что ты тут! — одобрительно кивает Мойра, пока Кэт протирает потемневшие серебро подолом фартука. — Подашь вино на Малом совете, сегодня они чего-то рано начали… Некогда искать Эттель. Поднимайся, поднимайся, ну что ты как неживая!

Диана так и замирает с ложкой в руках:

Кэт делает вид, что ужасно занята работой, но губы поджимаются в тонкую ниточку. Не от досады, нет. Просто ей действительно смешно, а засмеяться никак нельзя.

— Нет, пастух Финн! — всплескивает округлыми руками Мойра. — Конечно ты! Давай, давай, потом поешь. Шевелись.

Диана поспешно вскакивает на ноги, и на лице у неё мелькает тень страха. Нет, ужаса! Девчонка сейчас заикаться начнёт.

— Есть же Кэт. Пусть она…

— Кэт — личная служанка Его величества, у неё другие обязанности! — Мойру не заботят детские оправдания. — Давай, давай, поднос в руки и вперёд.

Толстозадая служанка отдаёт приказы не хуже Лорда-командующего. Даже поварята от неё разбегаются, вот и Диане не остаётся ничего другого, как подчиниться. Но спасение для неё приходит, откуда не ждали:

— Лёд-то, олухи, забыли! — причитает Мойра и невероятно быстро ныряет в закрома погребов. С подобным рвением она и зубами сможет отколоть от глыбы ледяную крошку.

Диана стоит напротив Кэт, испуганно смотрит, как та тщательно проверяет на свет чистоту посуды. Серебро блестит в свете очага.

Но вот взгляды их встречаются. Обе внимательно смотрят друг на друга, а затем рыжая служанка склоняет голову набок и медленно указывает испуганной девочке на нечто, что лежит у неё за спиной.

Понимание настигает Диану моментально.

Кэт натягивает чепец едва или не по самые брови, желая скрыть каждый локон рыжих волос. Слишком уж они яркие, запоминающиеся, а ей и без того внимания хватает. Прежде чем оказаться в поле зрения стражников, она замедляет шаг, склоняется к кувшину, наполненному ароматным вином, и… Смачный плевок стекает по стеклянному горлышку, без следа растворяясь в алом напитке.

— Доброго дня, храбрые сиры! — приветствует она караульных у дверей зала Малого совета. Ей не отвечают. Ну и ладно, Кэт не гордая.

Девушка толкает двери плечиком, просачиваясь в приоткрывшуюся щель. Атмосферка, надо сказать, стоит напряжённая.

— Харренхолл взял! — доносится до неё визгливый голос Ланнистера. — Мы потеряли самую большую крепость Речных земель. Ни кораблей, ни союзников, а теперь ещё и ваша семья предала корону, лорд Стронг!

Он даже не замечает, когда перед ним ставят наполненный до краёв кубок. Пей, храбрый лев, пей и не подавись.

Стараясь быть ещё незаметней, чем есть, Кэт направляется к королеве-матери. Ступает бесшумно, мягко перекатывая вес с пятки на носок. Но Алисенте сейчас и дела нет до той, что подаёт напиток — слишком дурны последние новости, принесённые вороном с запада.

— Лорд Ларис, мне очень жаль, — устало выдыхает она, массируя кончиками пальцев припухшие веки. Изумрудные серьги путаются в каштановых прядях женщины. — Вы потеряли родовые владения.

— Потеря не так страшна, миледи, если, в конце концов, это послужит нашим интересам, — качает головой калека. Слова его предназначены всем собравшимся, но вот взгляд неотрывно скользит за служанкой. Ему не нравится присутствие чужого человека за столом переговоров. — Вы ведь помните, о чем я вам говорил?

Королева-мать непонимающе изгибает изящные брови, принимая из рук Кэт позолоченный кубок:

— Что? — она ловит взгляд Стронга, косится на тихую проворную служанку, и, кажется, понимает паучью ловушку. — Вы говорили, что…

— Что перерезать горло принцу Деймону сможет виночерпий, — напоминает мужчина. — При правильной расстановке приоритетов…

«Жуткие вещи творятся в головах обделенных», — думает про себя Кэт, съеживаясь под тяжёлым взглядом мастера над шептунами. Ей хочется слиться со стеной, стать невидимкой, но вместо этого девушка направляется к последнему оплоту своего спасения. Эйгон уже протягивает руку за кубком.

— Ваше величество, — шепчет она, склоняясь в поклоне. Очень жаль, что простое серое платье больше смахивает на мешок, и король не может разглядеть те части её тела, которые совсем недавно не прочь был пощупать. — Сегодня простое дорнийское, прошу меня простить.

Ну давай. Глотай этот крючок, тебе ведь и самому надоело нудное сборище лизоблюдов. Ты ведь должен понять, что фраза предназначалась лишь тебе, верно, мой король?

И Эйгон вступает в игру:

— Нет тебе прощения, кошечка, — одними губами шепчет он, но Кэт прекрасно все понимает.

Словно издалека девушка слышит разглагольствования Ланнистера:

— Но против Веларионов одного виночерпия маловато будет.

И чей-то серьёзный голос ему отвечает:

— Триархия согласилась на наше предложение, флот у нас будет, не сомневайтесь. Шарако Лохар не откажется поквитаться с королём Ступеней.

— Арборское лучше пить перед сном, а не ранним утром, — она специально ставит перед королём пустой кубок и уже потом тонкой струйкой подливает ему вина.

— Хорошо подмечено, — соглашается Эйгон и сдвигает своё колено так, чтобы касаться колена Кэт. Обоим от этого прикосновения становится чуть жарче. Зрачки Кэт расширяются.

— Да, вот только поговаривают, будто у берегов Эстермонта видели флот Грейджоев. Два галеона под флагом Красного Кракена, — вклинивается в общий разговор сир-дорниец. Его голос Кэт хорошо запомнила, даром, что рот он открывает реже, чем член из штанов достаёт.

— Кажется, у тебя только что появилась новая обязанность, — продолжает Эйгон, хитро глядя на Кэт. — Принесешь мне арборское. Сегодня. После полуночи.

Ничему его жизнь не учит. Хотя кто знает, может он вообще ничего не вспомнил из той ночи, когда уснул на полу. Кто там ему принёс вино, кто убирал — молодому королю и дела до этого нет.

— Как пожелает Его величество, — уголки девичьих губ дергаются, едва не выдав улыбку. Такая покорность Эйгону по вкусу.

Кэт семенит к следующему лорду, обходя стол по кругу.

— Этого не может быть, — говорит сир Отто, терпеливо ожидая когда девушка подаст ему напиток. Горло у него точно ссохлось от бесконечных споров и обсуждений. Эти юнцы так и норовят отбросить осторожность, выступить армией на Драконий Камень, не понимая, что войны выигрываются дипломатией, а не грубой силой. — Дальтон Грейджой не поведёт свои корабли через весь материк только для того, чтобы постоять на задворках чужой осады. Отказал нам, откажет и принцессе Рейнире.

— Или… — своим спокойным голосом лорд Стронг привлекает больше внимания, нежели криком. — Поговаривают, будто бы сестры Красного Кракена промышляют пиратством на Ступенях, они могли бы встать на её сторону.

Сир Ланнистер фыркает. Перебивает, отбрасывая глупые домыслы:

— Эти сучки грабят порты по всему побережью! Трем стервам и дела нет до чужих войн, они охочи только до золота. Ещё налей!

Последние слова предназначаются Кэт, и девушка, едва не подскочив от неожиданности, бросается к разгоряченному собственными обидами мужчине. Шустренько подливает тому вина, удивляясь, когда это он успел все вылакать, если практически не замолкает. Надобно иметь два рта, чтобы и столько говорить, и пить одновременно!

— Что за сестры? — холодно спрашивает принц Эймонд. Вот кто молчун, так молчун — три слова за все время.

— Креветка, Камбала и Китобойное судно

, — объясняет Ланнистер. — Так их называют. Три шлюхи, что наплодил предыдущий Грейджой. Похуже своего брата.

— Леди Савиан, леди Ангелис и леди Альма, — вкрадчиво продолжает Ларис Стронг. — Три сестры, два галеона. Мы не можем исключать возможности того, что две из трёх присоединились к Чёрным.

Кэт сглатывает вязкую слюну. Два боевых корабля могут нанести серьёзный ущерб стенам столицы. Если эти женщины в действительности так кровожадны, как вещает сир-лев, то опасность грозит всем жителям города.

— Ну это точно не Китобойное судно! — ухмыляется Ланнистер. — Гадина такого размера, что ни один галеон её не потянет.

За исключением него самого, над остротой никто не смеётся. Лорды только переглядываются, ожидая пока стихнет очередной взрыв хохота. А жаль, шутка-то хоть и плоская, зато смешная.

Кэт направляется к Кристону Колю, когда королева-мать подаёт голос:

— Нам нужны все союзники, какие ещё не примкнули к Рейнире. Тиреллы, Баратеоны, Талли, все! Великие и малые дома.

Сир Кристон строго смотрит на Кэт, даже не притронувшись к предложенному кубку. Ах, да, ты же на службе. Вот про него-то она и запамятовала! Ну зато имя выучила. Следующий на очереди одноглазый принц, что так недобро разглядывает собравшихся. Несговорчивый. И веет от него стылой зимой. Он замечает Кэт, а на лице отчётливо проступает презрение. «Опять ты», — читает она его мысли.

— Я отправлюсь в Штормовой Предел по первому же твоему слову, матушка, — заверяет он, но Алисента отчего-то медлит.

Сын её — человек надёжный, но больно вспыльчивый. Упаси Семеро, ещё начнет переговоры с угроз.

— Мы сделаем лучшее предложение, — с осторожностью продолжает она. — Ты должен заполучить руку одной из четырёх дочерей лорда Борроса.

— Я помню, — согласно кивает Эймонд и выхватывает из рук Кэт кубок прежде, чем та успевает его наполнить. Несколько алых капель орошают чистый передник служанки, расползаясь длинными подтеками.

— Любая подойдёт, Эймонд. Посватайся, женись и лорд Боррос вручит твоему брату Штормовые земли. Но в случае неудачи…

Кэт отступает назад, стараясь кувшином прикрыть испорченную одежду. Мойра шкуру с неё спустит, когда увидит! Только вчера же выстирала, а уже успела заляпать!

— Неудачи не будет, — заверяет младший принц. — Я получу девчонку, а Эйгон — Штормовой Предел.

На несколько мгновений в зале воцаряется умиротворенная тишина. Никто из присутствующих не сомневается в том, что сильный союзник у них будет. Обязательно будет, и никакой Деймон Таргариен или сестры Грейджой им не помешают!

Последний лорд терпеливо ждёт своё вино, ни единым словом не выказывая раздражения. Мастер над шептунами даже выдавливает из себя самую любезную улыбку из своего арсенала, но Кэт от этого только передёргивает.

— Напомни-ка мне, как давно ты прислуживаешь в замке? — елейным тоном спрашивает Колченогий, глядя как дрожат мозолистые руки девушки.

Ларису Стронгу нравится ложь этого мышонка. Он терпеть не может тех, кто обманывает неуклюже, глотает собственные слова как ядовитую слизь, мямлит и прячет глаза. Эта девка врет отменно. Ему обязательно стоит к ней приглядеться получше, когда будет свободное время.

Прежде чем наконец покинуть зал Малого совета, Кэт ещё раз оборачивается полюбоваться на молодого короля. Эйгон выглядит отрешенным: ему сложно лавировать в бушующем море тактик и стратегий. Но и признать свое неведение он не может — глава Семи Королевств, как-никак. Ему все кажется, что каждый нутром чует его никчёмность.

Девушка облегченно прикрывает за собой двери и косится на двух истуканов.

— Жарковато, да? — беззаботно жалуется она, прекрасно зная, что караульные проигнорируют и эти её слова. — Ещё часа три вам тут стоять, не меньше. Только начали.

Молчат. Молчат, но по бородатым лицам расползается уныние и безысходность. Какое приятное, однако, чувство порождает это выражение мировой скорби в глазах стражников!

Довольная Кэт направляется вниз по ступенькам, все ещё ощущая на языке приятное послевкусие лжи. А вот если бы поздоровались… Но тут дверь вновь со скрипом распахивается, и девушка слышит поспешные шаги. Неужели закончили? Какая жалость.

На лестнице появляется принц Эймонд. Его тёмный силуэт высвечен солнечным светом, так что на долю секунды Кэт ослеплена яркими бликами. Чёрное пятно на безупречно-белом фоне.

Он быстро спускается, не сводя с девушки взгляда, и Кэт хочется спрятаться. Тело подчиняется первородному инстинкту — убежать от опасности. Или сделать вид, что бежишь от опасности, пока с лица младшего принца не исчезнет это выражение необузданного гнева.

— ТЫ! — отчеканивает он. — ОПЯТЬ ТЫ! Подслушивала?

Он с силой толкает Кэт в спину, не позволяя ей сбежать. Девушка оказывается в ловушке между холодной стеной и разъяренным королевским братом. Да что с ним такое? К чему такие грубости?

— Куда не посмотрю — везде ты! Из сотни слуг именно тебя выбрали мелькать на Малом совете? Ещё и в покои короля пробралась, — совсем чуть-чуть и Эймонд, кажется, свернёт ей шею. — Какое подозрительное совпадение!

Дрянь

Содержание

Акт I

Акт II

Акт III

Акт IV

Акт V

Антракт

Акт VI

Акт VII

Комментарии (0)