Шехзаде передвигался бесшумно, ничем не нарушая царившую в покоях Хюррем Султан оживленную атмосферу.

— Мустафа! — разом закричали дети при виде старшего брата, напрочь позабыв о матери, с которой еще минуту назад идиллично разучивали украинскую песню.

Сын Махидевран неподвижно стоял возле двери, не обращая никакого внимания на кольцо ребячьих рук, нежно сжимающих его тело. Теперь взгляд, полный отчаянья и боли от потери, был устремлен только на ту, что вынуждала испытывать к себе лютую и горячую ненависть.

В лице у Султанши инстинктивно появилось беспокойство. Она была крайне удивлена странному поведению неожиданно появившегося, словно неоткуда, в комнате, по среди вечера, Мустафы, цель прихода которого для нее оставалась непоняной.

— Эсма, — немедля подозвала к себе служанку рыжевласая женщина. — Отведи детей в их покои, — с безмятежным видом приказала она, передавая маленького Джихангира в надежные руки девушки.

После того, как последний ребенок переступил порог материнской комнаты, а они остались наедине друг с другом, наследник в конце концов сделал шаг вперед и Хюррем показалось, что он не вполне твердо держится на ногах.

— Что такое? — непонимающе и взволнованно залепетала наложница Сулеймана, увидев запятнанную кровью руку приближающегося к ней Мустафы, внезапно представшую ее взору. - И что это за кровь на тебе?

— Эфсун, — он выдержал короткую паузу и испуганно поник, попытавшись скрыть наворачивающие в глазах слезы глубокой скорби. — И кровь моего нерожденного ребенка, - закончил юноша, на выдохе неторопливо наклонив голову вниз.

Хюррем вся насторожилась, в воздухе повисло напряжение, которое ощущалось буквально физически, но тут опять вмешался Шехзаде:

— Эта кровь пролилась по Вашей вине, — с особенной интонацией сказал он, изо всех сил стараясь сдерживать себя, устремив на нее свои сверкающие гневом глаза.

Благожелательная обстановка сменилась резким холодом — воцарила гнятущая тишина. Его взгляд бегал по женщине в бирюзовом наряде, так и стоящей по среди своих покоев, словно пытается зацепится за что—нибудь, руки сжались в кулаки, на лице застыла маска из горести и печали. Озадаченная Хюррем Султан не имела ни малейшего понятия о чем  мальчишка думает сейчас и какие слова она должна была произнести ему в ответ.

— Эфсун беременна, но таковы правила, — пояснила она, с как можно более равнодушным видом. — Ты не грусти, санджак вас ждет, — переведя дыхание, дополнила женщина, вызвав своей фразой кривоватую нервную ухмылку у наследника. — Маниса хорошее место, вам понравится.

Мустафу даже восхитила та спокойная уверенность, с которой фаворитка его отца продолжала разыгрывать из себя невинную спасительницу. Однако, теперь ему стало понятно, что с самого начала Султанша вела с ним подлую игру.

Он вытер тыльной стороной ладони предательски скользнувшие по щекам соленые капли и, постепенно сокращая расстояние между ним, почти вплотную сблизился с рыжей женщиной.

— Эфсун, — юноша вновь повторил имя своей былой возлюбленной и замолчал, справляясь с чувством утраты. — Умерла.

Эти слова точно оглушили ее. На мгновение славянка как будто ослепла, а перед ее глазами сложилась огненная надпись « 

— Что? — туго соображая, чересчур медленно от изумления, спросила она.

— В ее теле была жизнь — мой ребенок, — настойчиво продолжил излагать он, игнорируя возникший вопрос Хюррем. — Вы и его погубили, за одну ночь забрали сразу две жизни, — сквозь зубы процедил сын Султана.

Женщина тяжело вздохнула и на миг прикрыла глаза.

— Мустафа, я совершенно не причем, — попыталась оправдаться Госпожа, представляя себя, всего—навсего, жертвой очередных интриг. — Валиде Султан давно против нее была, - парировала она. — Я не желала ей зла, правда, — фаворитка растерянно водила глазами по сторонам, в надежде избежать исступленный взгляд Шехзаде. — Аллах да простит ее грехи.

— Лучше за себя молитесь, — как—то неожиданно для самого себя, смело, заявил он. — Теперь Вам это намного нужнее, чем другим.

— О чем ты? — гордо вздернув нос поинтересовалась Султанша.

— Она призналась во всем, умирая, — презренно ответил он, скривив свои губы. — О Вашем покушении я знаю, — заверил наследник.

Хюррем нервно сглотнула тяжелый ком в горле, появившийся от нахлынувшего волнения, когда настоящая правда непредвиденно всплыла наружу.

— Мустафа, — невинно захлопав ресницами, лихорадочно выгораживала себя рыжеволосая. — Это клевета, как ты поверил в это?

— Вы сделали ошибку, Хюррем Султан, — едко прошипел темноволосый юноша, резко шагнув к оцепеневшей Госпоже и больно схватив ее за локоть, чем вынудил вырваться едва слышному стону из ее груди. - Покушение на жизнь Шехзаде — очень серьезное преступление, и Вы еще поплатитесь за это, — последнее предложение прозвучало достаточно многозначительно, что Хасеки даже могла расценивать это, как угрозу для себя.

От смутных мыслей, неожиданно промелькнувших в сознании, Султанша не смогла ответить ничего вразумительного, взамен отразив целую гамму эмоций на своей физиономии.

Шехзаде поколебался, напоследок впиваясь в ее бессовестные изумрудные глаза, и чувство облегчения, после сказанного, проступило сквозь мрачность его лица. Набирая привычную дистанцию между ними, пренебрежительно прищурив глаза, он отвернулся и выбросил мысли о ее присутствии из головы, спешно направившись к выходу из покоев Хюррем Султан, в надежде отдалится от удовлетворенного, очередным триумфом, лика рыжеволосой славянки. Но в небольшой комнате расстояния оказались слишком велики. Несчастные метры до двери так и остались непреодолимыми для Мустафы. Наследник неожиданно резко развернулся и на большой скорости, еще более твердо, вновь устремился навстречу к Хасеки.

Обомлев от охватившего ее ужаса, женщина едва могла вздохнуть. Она открыла рот, как будто ей не хватало воздуха, вытянулась, распахнула широко глаза, подняла брови, закрыла ладонью рот и выдохнула. По мере того, как юноша надвигался на Хюррем, она пыталась отойти от него, но только напрасно перебирала ногами. Шехзаде с удивлением понял, что строптивая Госпожа, 

Не видя ничего перед собой, Хасеки Султан продолжала отступать, но, запутавшись в длинных юбках, упала на пол. А затем огромная рука юноши вцепилась в кружевной лиф платья, и рывком подтащила ее к себе.

— Да будь ты проклята, от тебя все беды. Откуда только ты появилась, — холодно прошипел он ей, в самое ухо.

Султанша заметила вспыхнувший огонь в его глазах, и не могла понять, что происходит. С трудом шевеля губами, она дрожащим голосом возмущенно выкрикнула:

— Да кто ты такой, что смеешь говорить мне такие слова, юнец!?

Хюррем было замахнулась, чтобы привести обезумевшего Шехзаде в чувства, но тот ловко перехватил ее руку, тисками сдавив тонкое запястье, заставляя Госпожу всхлипнуть и поморщится от тянущей боли. После, каким—то рваным движением, юноша потянул за рыжую косу, вынуждая запрокинуть голову Султанше и шипеть от неприятных ощущений.

— Больно! Пусти меня, Шайтан! — почти визжала она, нахмурившись.

Но Мустафа ее не слышал, как и остальные в этом Османском дворце, полностью игнорируя.

— Ну, и какая она на вкус, Госпожа? — с фальшивым любопытством поинтересовался наследник, яростно проталкивая в рот Хюррем окровавленные пальцы. — Кровь моего нерожденного младенца?

Давясь и задыхаясь от нехватки воздуха в легких, Хасеки Сулеймана предприняла тщетную попытку вырваться из крепкой хватки молодого Шехзаде, но в ответ его когти сильно вонзилось в нежную кожу ее горла.

— Бесполезно пытаться, — он внезапно разжал хват, давая отдышатся измученной славянке. — Мне выпал отличный повод расквитаться с Вами, Госпожа, — он стиснул подбородок Султанши своей свободной ладонью и вновь пристально посмотрел в ее распахнутые, наполненные ужасом, глаза. — Я предупреждал раньше, но Вы, по—видимому , никогда не считались со мной. Теперь же, пожинайте свои плоды.

Она вздрогнула. Хрупкая женщина, не смотря на возраст, никак не могла бы дать ему отпор, если, конечно, не представится удобный момент. В любом случае, как она уже  прекрасно осознавала, он был ей не по силам, хотя бы потому, что был мужчиной, чтобы состязаться с ним. Бесчисленные тренировки под наставничеством Ибрагима Паши, очевидно, не прошли напрасно для Шехзаде Мустафы.

Юноша прижал мать пятерых детей сильнее к полу, и попытался стянуть лиф ее бирюзового платья вниз, однако ткань никак не хотела идти ему навстречу, туго сжимая тело рыжевласой Госпожи.

Хюррем обессиленная, кусала губы от возмущения и обиды. Густые ресницы скрывали ее глаза, потому что она смотрела вниз, оставляя попытки призвать на помощь или, на худой конец, разбить керамическую тарелку, с обеденного стола, о его голову. Чувство любви к Сулейману, все же, не позволило ей решится на такой отчаянный шаг, давая возлюбленному новый повод для беспокойства. В жизни ей пришлось пережить немало боли — 

. Она будет терпеть. Ради Султана, ради будущего счастья ее детей. Она будет терпеть.

Его подушечка большого пальца внезапно скользнула по ее холодным губам, и они, невольно, расслабились, давая проникнуть языку темноволосого внутрь. Он ощутил солоноватый привкус той самой красной смеси, оставшейся у нее во рту.

Когда Шехзаде оторвался от женщины его отца, она тяжело дышала от приложенных усилий.

— Отпусти меня, — озлобленно хрипела Хасеки.

— Нет, Госпожа, я не отпущу Вас, пока мы с Вами не разберемся, — в пронзительно рокочущем голосе юноши звучали, непривычно, властные нотки, заставляющие стынуть ее сердце. — И уж поверьте: я приложу все усилия, чтобы обратить на Вас весь гнев Султана Сулеймана, если вы не упустите попытки рассказать ему обо всем, — прибавил он. — Если оброните хоть слово, я стану преследовать Вас и в конце концов уничтожу.

Она взглянула на Мустафу, потирая распухшее горло, а в ее выражении отчетливо читалась фраза « Да кто ты такой, жалкий мальчишка, чтобы угрожать любимой женщине Султана!? »

Казалось, юноша совсем потерял контроль забыв, что является старшим наследником Османской династии. Главной его целью была месть русской рабыне, а остальное его не особенно волновало, но ее губы были такими нежными и приятными на вкус, что кровь забурлила в жилах, заставляя его действовать быстро и резко, как хищник поглощает свою добычу, наслаждаясь ее сладостью и теплом.

Помедлив лишь мгновение, Шехзаде больше не стал растрачивать драгоценное время на муторные застежки платья, поцеловав ложбинку между ее грудей.

— Ты не посмеешь, — шипит Султанша, дергаясь в его руках.

— А Вас никто и не спросит, Госпожа. Вы будете обездвижены и не сумеете никого предупредить, — осведомил ее наследник, не намеренный отступать. — 

Я заставлю изнемогать от боли, раз Вы не желаете раскаяться

Хюррем Султан почувствовала себя так, словно ее неожиданно швырнули в холодные воды Босфора. Женщине трудно было убедить себя в том, что весь этот кошмар — его грязные намерения относительно ее — ей лишь померещился. Но, перехватив взгляд, тайком брошенный мальчишкой на нее, поняла, что все это правда. Ледяной взор был отнюдь не почтительным, а источал злобу, раздражение и алчную похоть.

Проводя кончиком языка по краю ее уха, Шехзаде вдыхал ее запах — горячий, женственный и неповторимый, с едва заметной примесью аромата миндали. Когда он наклонил голову, чтобы снова ее поцеловать, она впилась зубами в его нижнюю губу. Тем не менее, Султанша не осталась победительницей. Молодой наследник никак не отреагировал на ее неприятное действие, резко схватив юбку за подол, задрал ее кверху, обнажая бедра.

В покоях Хасеки Султан росло напряжение, воздух был наэлектризован. Славянка догадывалась, что Шехзаде Мустафа намерен добиться от нее полной капитуляции.

— Вы ответите за содеянное, — сурово предупредил ее брюнет, припустив шелковые штаны, шитые из дорогой ткани.

Режеволосая судорожно сглотнула. В ответ на его слова, она конвульсивно моргнула и открыла рот, собираясь ответить. И тогда он... свободно раздвинул ее ягодицы, воспользовавшись затуманенным состоянием Хюррем, и скользнул прямо в нее. В цель. Вглубь. Касаясь сливочной кожи.

Она прикрыла рот дрожащей ладонью, чтобы не закричать от беспомощности и впервые испытанном поражении. Вся боль, которую она заставила познать Мустафу, теперь хлестала по ее собственным нервам. Женщина прикусила губу, изо всех сил пытаясь не зарыдать уже в голос.

Губы Шехзаде растянулись в восторженной улыбке, когда он снял пальцем обжигающую слезинку, которая покатилась по щеке славянки. И ликование перешло в бессвязные ощущения, от захлестнувшего волной возбуждения.

Его руки легли вокруг ее шеи и погрузились в мягкость шелковистых волос, грубо сжав их на затылке, чтобы вырвать сдавленный стон из ее уст. Мустафа чувствовал, как ее сердце, непрерывно, бьется, чувствовал ее дрожь и тяжелое дыхание, от которого вздымалась ее пухлая грудь. Юношу охватил дьявольский жар, трудно было дышать, а ее тихие стоны сводили его с ума. Он ощущал, как трепещет ее тело, сдаваясь, и понял, что он окончательно одержал желанную победу над ней. Эта мысль пронзила все его существо. Шехзаде испытывал нечто большее, чем властное вожделение; большее, чем стремление к обладанию.

Хюррем охватил стыд, который подступил к горлу горьким тошнотворным комком.

Что он делает!? О Аллах, он же сын ее возлюбленного Султана Сулеймана; будущий наследник Османской Империи. Безмерность его греха ошеломила женщину.

Когда он сделал еще несколько рваных движений в ее лоне, рыжая почувствовала, как его мышцы напряглись. Шехзаде Мустафа откатился, освободив Хасеки от тягости своего тела. Он все еще тяжело дышал, и кожа его блестела от пота.

— Грех горько — сладок, и я это почувствовал, — восстанавливая прежнее дыхание, поглаживая взмокшие локоны Хюррем, триумфально произнес Шехзаде. — Теперь хочу избавиться от этого привкуса во рту.

Ссылка на исходную публикацию - https://ficbook.net/readfic/7327861

Часть 1

Sarah Co

— Грех горько-сладок, и я это почувствовал, — восстанавливая прежнее дыхание, поглаживая взмокшие локоны Хюррем, триумфально произнес Шехзаде. — Теперь хочу избавиться от этого привкуса во рту.

Великолепный век

Шехзаде Мустафа/Хасеки Хюррем Султан

Горько-сладкий грех

На роль рыжеволосой обольстительницы, хозяйки Топкапы, интриганки и обожаемой жены султана Сулеймана Хюррем пробовались 100 актрис. До начала съёмок оставалось всего несколько дней, когда перед режиссёром появилась вовсе не турчанка, а уроженка Берлина – Мерьем Узерли. Решение было принято мгновенно: она! 
Сериал «Великолепный век» стал стартовой площадкой не только для Мерьем, но и для многих актёров, нынешних суперзвёзд турдизи. Проект уникален, ведь зрители наблюдали сразу за множеством сюжетных линий. Кто-то ждал, когда Ибрагим снова достанет скрипку, и польётся мелодия его страстной любви к Хатидже, другие с умилением наблюдали за маленьким Мустафой, пока ещё беззаботно играющим на коленях отца, третьи ждали появления покорителя женских сердец Малкочоглу Бали-бея. Но большинство фанатов не могло представить вечер без интриг повелительницы гарема Хюррем. Зрители прекрасно знали: очередная соперница вскоре окажется за дверями дворца, а Сулейман подарит Хюррем кольцо с изумрудом и будет молить о прощении, но наблюдать за этим могли бесконечно. Любовь турецкого султана и наложницы-славянки стала легендарной. 
Ждём полноценный кинофильм – ну а пока фэндом «Великолепного века» приглашает вас снова окунуться в мир Топкапы и династии Османов. Фанфиков на «Великолепный век» у нас в изобилии. Мы предлагаем читать истории, где оживают не только главные герои: Сулейман, Хюррем, Махидевран, Мустафа, дочь падишаха, Михримах, но и персонажи второй части саги, «Империя Кесем». Благодаря ФФ на «Великолепный век» с яркой ОЖП вы сможете следить за новыми интригами Хюррем, а истории в формате Т\И позволят вам представить себя в виде попаданки в гарем всесильного султана.

Горько-сладкий грех

Рекомендуем к прочтению

Комментарии (0)