 Он жил без смысла, без страсти и огня, бездумно мечтая о том, что когда-нибудь займет в этой жизни нишу со своим именем.  Он жил, потому что его просили жить.  А время неумолимо  шло вперед. Оно осторожно протекало по руслу реки под названием «Судьба», унося за собой этого мальчика. Порой он пытался выкарабкаться из этой воды, не дать себе утонуть, но делал лишь хуже, вешая себе еще один камень на грудь.

О чем он мечтал? Наверное, о свободе, мечтал избавить себя от оков. Он пытался, старался изо всех сил, но получал взамен только боль. Пытаясь избавиться от себя самого, он делал себе еще одну рану, которая,  вряд ли,  затянется рубцом и продолжит кровоточить, пока вся кровь не вытечет из организма, приведя его к старушке-смерти.

Смерть?  Нет-нет, Сириус не боялся этой бабули с острой косой, которая, кажется, неровно к нему дышит. С чего бы столь юному парню делать такие выводы? Наверное, все дело в интуиции, которая Блэка ни разу не подводила. Брюнет был уверен,  что в какие бы он передряги не попадал, его шкурка все равно останется цела.

Бунтарь… Бунтарь по жизни… Этот юноша всегда шел наперекор правилам, пытался стоять спиной к судьбе,  показывая свое превосходство над ней. И у него это, к удивлению абсолютно всех, получалось. Может, не так, как ему хотелось бы, но получалось.

А она жила, как кукла, перебирая в своих пальцах шелка. В своей жизни она не видела ничего хорошего, достойного для описания в этом рассказе. Она была такой, какой ее сделали родители, то есть по своему подобию. И этот аристократизм передавался всем своеобразным штампом, который печатали на человеке при его появлении на свет.

Уже будучи ребенком, она не пыталась сражаться с судьбой, которая, кажется, просто насмехалась на ней.  Пэнс приняла саму себя и не захотела этому противостоять, посчитав это глупостью. Благодаря этому решению, она лишилась, наверное, самого дорогого, что было и будет у нее когда-либо. Она на всю жизнь лишилась души.

Ее мечты сводились на нет,  оставляя в душе грызущую  пустоту. А глупые цели  не достигали победного конца, ведь их и ненужно было  выполнять. Ей приходилось жить в клетке, красивой и неуютной, которая постепенно сжималась, оставляя совсем немного места для кислорода, чтобы хоть как-то поддерживать жизнь, еще теплившуюся в ее душе.  Ее прогибали под себя многие люди, и она прогибалась и кланялась  им, а в особенности платиновому блондину, которого она считала венцом этого мироздания.

Их мечты не могли соединиться, не могли быть вместе, они слишком разные и одинаковые одновременно.  Рожденных под несчастливой звездой свела несчастливая судьба.

Осень – не самая любимая пора Пэнси. Наверное, все дело в слякоти, которой ей в жизни и без того хватает. Будучи холериком, мисс Паркинсон не особо жаловала дождь, который служил атрибутикой хмурой осени. Дождь… Брр… От одного этого слова брюнетка передергивалась, как от электрического заряда, который отдавался неприятными покалываниями по телу и заставлял жмуриться, словно это щекотка.

Вообще, Пэнс постоянно грустила, пусть даже на улице не было золотисто-красного покрова осени. Она любила вот так побыть в одиночестве, посидеть и посмотреть на себя со стороны. Хотя объективного мнения все равно не получалось. Не то чтобы она зазнавалась и ставила себя превыше других, хотя… Кому мы врем, она так и делала.  Элоиза не могла разглядеть свои ошибки,  посмотреть на себя трезвым взглядом, это просто не получалось.

Наверняка, если бы вы пообщались с Персефоной, вы подумали, что она противная эгоистка, которая не может сдерживать рвущееся со всех щелей высокомерие. Быть может, так оно и было, но вот Драко видел в ней другого человека. Да, она была приставучей и назойливой, но порой уровень влюбленности спадал, и с ней можно было поговорить на разные темы, не касаясь превышения юноши над остальными.

Вообще, Персефона была не такой, которая являлась миру. Как и каждый аристократ, она носила свою собственную восковую маску, которая уже практически успела прирасти к ее юному лицу. Она ее практически не снимала, только порой выглядывала из-за нее, чтобы посмотреть на белый свет своими карими глазами с орехово-золотистой радужкой.

Ее настоящую мельком видел только Малфой, и то это видение продлилось всего на пару секунд. Наверное, это и к лучшему, Слизеринский Принц все равно не оценит ее внутренний мир.  К удивлению для самой себя, Персефона поняла это, но вот только поделать с этой привязанностью к платиновому блондину, она ничего не могла. Казалось, что Драко – это ее наркотик, который она употребляла в очень маленьких дозах, но даже эти микроскопические капли были жизненно важны. И эти своеобразные «дозы» она принимала в виде взглядов в ее сторону, которые, быть может, он неосознанно кинул,  или фраз, оброненных в случайном разговоре. Но знаете, этого ей тоже хватало.

Ее настоящую видело, наверное, только ее собственное огромное  зеркало в позолоченной раме, которое стояло у стены, напротив ее огромной кровати.  В зеркальной поверхности отражалась  ничем непримечательная девушка, сидящая в море подушек в позе лотоса. Она смотрела в отражение и пыталась найти в нем себя,  но всегда натыкалась на какую-то холодную стену, выстроенную ей же.

Комната Персефоны, возможно, и служила ее отражением. Сиреневые стены, от которых веяло  вселенским холодом,  высокие потолки,  на которых она так часто чертила узоры бессмысленным, туманным взглядом. Огромные темные шкафы с резными дверцами ломились от платьев, кофт, брюк и прочей мишуры, которые родители покупали девочке для того, чтобы она отвязалась от них. В углу стояло трюмо цвета черного дерева, на котором красовались изящные , {censored} и прочие косметические приборы, коми Пэнс изредка пользовалась. Махровый ковер с огромным ворсом расположился в центре комнаты,  позволяя мягкой кровати с шелковым пологом цвета спелой сливы стоять на нем. Мягкие подушки, как уже было сказано, обложили свою хозяйку, а сиреневые портьеры запрещали закатному солнце проникать внутрь этой и без того темной и неуютной комнаты.

А девушка продолжала сидеть, не обращая внимание на приближение ночи.  Темные локоны, извилистой змейкой, легли на ее шоколадные очи, практически закрывая ей обзор. Но она продолжала смотреть, вот только куда? Наверное, в свою пропавшую душу…

Ну, вот.  Осень постепенно подкрадывалась к Персефоне,  а она готовилась к ней,  понимая, что настроение безнадежно испоганено на три месяца.

А вот Сириус был без ума от осени. Золотистый ковер под его ногами приветливо шуршал, заставляя парня улыбаться чему-то своему.  Он любил все эти дожди, потоки воды которые «кололи» кожу щек, покрытую еле заметной щетиной, солнце, которое изредка, но проглядывало из-за темных туч, покрывающие молочное небо своей пеленой.  Вообще, Сириус радовался всему. Немного по-детски, словно ему купили мороженное в магазине за углом. Да, Сир, действительно, был своеобразным ребенком, просто застрявшем в оболочке уже повзрослевшего мужчины. Порой ему казалось, что он не растет,  во всем, наверное, виноваты приключения, которые он ищет на свою «пятую точку».

Почему он не берет пример с Джеймса? Хотя, нет. Не будет он на него походить, из-за Лили он стал занудиком, похожим на Римуса. Быть может, так и надо? Он вот повзрослел, нашел ту, с которой проведет всю свою долгую жизнь, они нарожают детей и заживут в каком-нибудь домике, на окраине тихой деревеньки.  Вот только у него этого не будет. Сириус знал, что он не сможет жить на одном месте, он не сможет найти кого-нибудь, кто пойдет с ним под руку в темноте его жизни. У него этого не будет, да и он этого не хочет…

С самого раннего детства брюнет мечтал стать «свободной пташкой», и у него это, кстати, получилось. Но, быть может, это просто иллюзия?  Нет никакой свободы, есть только вымышленная им же реальность, которую он так отчаянно пытается скрывать за маской шутника, и в этом ему, к счастью, помогает Джеймс.  Но  время бежит, и шутки пора бы уже закончить…

Сириус добился желаемой свободы совершенно недавно. Мечта, о которой он так бездумно грезил сбылась,  наконец-то, он покинул этот ненужный, гнетущий его дом.  Да, мать была в бешенстве,  и ладно. Ему это было неинтересно. В какой-то мере, они сами виноваты в происходящем. Все эти разговоры о чистой крови, щебетания о Регулусе, который был прекрасен во всем и прочее – все доводило юного Блэка до состояния безудержного гнева,  порождающего ненависть ко всему роду.

Сумерки настигли Сириуса так же неожиданно, как и неоправданная ностальгия по дому. Да, он скучал, и этого скрывать нельзя. Как бы там не было, он любил их, он скучал по ним. Быть может, колдун не желал признавать этого, но именно так оно и было.

Брюнет сидел на пороге и смотрел на небо, похожее на сгущенное молоко, в которое начали капать чернила. Они смешивались с молочным цветом небес, превращая их благородный цвет в грязно-серый. Скоро оттенок станет лиловым, и жизнь умрет вместе с солнцем на несколько часов правления мрака.

Мрак… Парень его не боялся, более подходит слово сторонился. Старался не задевать своим присутствием, чтобы ненароком не получить потом по полной.  И это у него тоже, к слову, получалось. У него получало все, за что он только не брался. Ну, практически все…

Тяжелый вздох слетел с пухлых губ, наполняя собой округу. Порывистый ветер ударив по щекам, сгоняя брюнета с крыльца, не давая шанс встретить подружку по имени «Осень», как говорится, у самого порога.  Поднявшись с деревянных ступень, Блэк в последний раз взглянул на темное небо, словно пытаясь вознести молитву каким-то Богам, до сели никому неизвестным. 

Глава 1.  Рожденные под несчастливой звездой...

Stasy

Персефона - аристократка, ее никогда не интересует чужое мнение, она живет в своем мире и никого туда не пускает. Сириус - свободолюбивый парень, который всегда поступает наперекор "Судьбе". И их свело чудо. Чудо, которое, вряд ли, можно поддать описанию. Кто-то зовет это "рок" или "судьба", но они назвали это "наше чудо". И как бы там не было, Сириус оказался в другом времени, в другой жестокой реальности, в которой на носу суровая война, и в ней он тоже будет играть немалую роль.

Роулинг Джоан «Гарри Поттер»

Сириус Блэк/Персефона Паркинсон, Джеймс Поттер/Лили Эванс, Нарцисса Блэк/Люциус Малфой, Гарри Поттер, Рон Уизли/Гермиона Грейнджер, Драко Малфой, Блейз Забини

Хрупкие мечты...

 Раньше первое сентября для Персефоны было чем-то долгожданным, невероятно чудесным. И каждый раз, когда она открывала глаза утром первого дня осени, ей казалось, что сиреневый холодный цвет ее комнаты играл другими красками, переливаясь разными искрами. По обыкновению в тот день она вскакивала с постели, забыв о том, чтобы понежиться в перинах, так как нельзя было медлить. Он ожидал. Он в нее верил…

А она бежала к окну, распахивая тяжелые шторы и пропуская солнце в свои темные покои. Так она делала только два раза в год. Первого сентября и пятого июня в честь того, что он появился на свет. Стоило радоваться этому, как ребенок, прыгать по дому, босыми ногами пробежаться по холодному полу в низ, преодолевая ступени лестницы, которые продумывали ей план мести за высокие шпильки, карябающие их гладкую поверхность. Наконец-то, подбежать к матери, оставаясь в шелковой сиреневой сорочке, обнять ее и получить в ответ колкий и ледяной взгляд. Мать, как и подобает аристократке, скажет, чтоб та от нее отцепилась и поднялась наверх, дабы переодеться.

Так было всегда, и это уже стало законом, негласным и неприкосновенным. Так продолжалась каждый год, и так и должно было продолжаться. Но в этот раз Персефона перечеркнула все сложившиеся стереотипы. Она поднялась с кровати, предварительно полежав в ней минут пятнадцать, пытаясь поудобнее уложиться под громоздким одеялом, которое, кажется, ее немного душило. Наверное, именно поэтому девушке и пришлось откинуть его подальше, в ноги, чтобы оно не мешалось. Оставшись в ночной сорочке, которая приятно прилегало к телу, Персефона продолжала переворачиваться с боку на бок, так как не могла улечься. Быть может, ей не давали покоя мысли о будущем учебном годе или о платиновом блондине, который слишком много в ее жизни значил. С чего такие решения? Кто знает… Одно она могла утверждать абсолютно точно, только с ним ей будет удобно. Детские глупые мечты…

Первое время, когда Пэнс осознала свою ничтожную роль в его существовании, она не пыталась биться в истериках и рвать напополам пуховые подушки, нет. Все это было не для нее. Брюнетка всего лишь ушла в себя и закрылась в своем собственном мире, не пуская никого. Ореховые глаза потускнели, словно их янтарный цвет покрасили в неблагородный черный, а на месте полу-улыбки красовалась недовольная мина. Но одно оставалось неизменным… Каждые день с утра и до глубокой ночи она пыталась разглядеть себя в зеркале, словно это было то самое зеркало Еиналеж, в котором видишь себя и свою сбывшуюся мечту.

Порой ей казалось, что она сходила с ума и уже не осознавала, что происходит вокруг. Время потеряло свою ценность, а жизнь какой-либо нужный смысл. Она пыталась спастись, но и этого у нее не получалось. Тогда в страхе за себя она звала в свою комнату домовика и приказывала ему сидеть в углу и рассказывать какие-нибудь истории, дабы хоть слышать отдаленные звуки.

Подойдя к шкафу Пэнс недовольно поморщила нос, понимая, что ей это ненужно. Взять бы да и послать все к покойной Грин-де-Вальдовой матушке, сесть у родного зеркала и вновь смотреть в его холодное отражение, порой замечая, как по белоснежной щеке стекает хрустальная слезинка.

Она во всем не дотягивала до проклятой Астории. Злобный характер, непримечательная внешность. Все не так… Все разное…

Покачав головой, дабы отогнать ненужные мысли, брюнетка открыла шкаф и достала оттуда черные джинсы и серую водолазку. Да, она не любила вычурность, которая была присуща всем аристократом, она любила быть простой, как все люди, но вот рассказывать об этом не хотела никому. Убрав темные волосы, попавшие под водолазку, Пэнс надела туфли на высокой шпильке (ее слабость) и выбежала из комнаты, которая стала ей просто невыносимой за это долгое…. нет, кажется, вечное лето.

Поправив часы на кожаном ремне, которые когда-то ей преподнёс papa на ее четырнадцатилетние,­­ слизеринка со вздохом спустилась в гостиную, умоляя всех богов увести она, от встречи с мамой.

Мать Персефоны, Элоиза Паркинсон, в честь которой, к слову, волшебница получила второе имя, — женщина суровая, которая чаще всего просто кричала на дочь, срываясь по любому, ныне известному поводу. Наверное, именно поэтому Пэнс ее ненавидела всей своей душой, хотя ничем от нее не отличалось. Наверняка, эта ненависть и родилась из-за столь похожего ее с матерью характера.

Да, Пэнс не ошиблась. Женщина, как обычно, сидела на уютном диванчике и курила, образуя дымчатые кольца, которые улетали вверх. Персефона даже им завидовала. У этого дыма нет никаких обязательств, они не должны служить своей семье и превратиться в ее рабыню. Он просто таял в воздухе, не оставляя даже следа о себе.

— Уже собралась? Отлично, — прошипела мать, грациозно поднимаясь со своего дивана и отправляясь к девушке, дабы оставить ей какие-то напутственные слова.

Но давайте их оставим и перенесемся в прошлое, которое скрыто под пеленой тумана.

Первое сентября не было не самым любимым днем брюнета, и это было вполне логично. Как такой шутник, как он, может любить первое сентября? Снова школа, которая ассоциировалась у Сириуса с трактатами по Зельеварению, свитками, чернилами и друзьями… Хм… Он скучал по этому терпкому запаху чернил, который ударял в нос, стоило только входить в класс. Он скучал по свиткам пергамента, которые так приятно шуршали, действуя, как гипноз на него. Он скучал по друзьям, кои его всегда поддержат. Нет, все-таки он любил первое сентября. Это единственный день в году, которого он ожидал также, как и маленькие дети ждут праздника Рождества. Они, радостно взвизгивая, бегут к пушистой елке за подарками, сметая все на своем пути. Наверное, Блэк точно также бежал на платформу 9 и 3/4 , как и эти детишки к елке.

В этот день брюнет проснулся в приподнятом настроении, и виной тому все та же проклятая интуиция, которая пока еще его не подводила… Пока…

Знаете, в груди теплилось такое чувство, словно где-то там зажгли огонек, который теперь согревал его пульсирующую кровь и заставлял двигаться по телу, отдаваясь нервными импульсами по всему телу, в каждой его уголочек.

Поднявшись­ с кровати, которая была столь же роскошна, как и в его собственном доме, Сириус лениво потянулся и зевнул, показывая, что проснуться до конца ему так и не удалось. Вообще, Орион был лентяем, и это трудно было скрыть, в этом и был весь Сир. Да плюс порой он принимал на себя шкурку «совы». Ох, он это любил делать. Лежишь, спишь, а тут какой-нибудь Джеймс пытается вырвать тебя из мира твоих сновидений, которые так заоблачно прекрасны.

Кирпичный­ проход на платформе 9 и 3/4 никогда не пугал Сириуса. Даже в детстве он абсолютно спокойно шагал сквозь эту кирпичную стену, а вот ее троюродный брат так не считал. Джеймс до сих пор разбегался перед проходом, словно маленький ребенок. Ох, и попадет же ему, когда Сириус окажется по ту сторону прохода. День насмешек ему явно гарантирован, Блэк даже уже успел придумать несколько из них.

Секунда… Другая… Третья… И вот Наследник рода Блэков уже на платформе, в окружении дыма, исходящего от алого поезда «Хогвартс-Экспресс»­­. Паровозный гудок противно ревел, наполняя собой округу. До отправления пять минут, надо бы пошевелить, а Орион продолжал стоять, как вкопанный, пытаясь разглядеть знакомое лицо Поттера, но, к сожалению, он его не смог отыскать. Быть может, Джейм уже успел оказаться в вагоне? О да, это в стиле этого брюнета. Порой казалось, что его жизненное кредо: «Плевать на всех, айда гулять».

Пропихиваясь сквозь толпу родителей, которые махали своим любимым чадам, юноша пытался пробраться к вагону, но получалось у него это нереально медленно, а вот времени на такое медлительное поведение не было. Наконец-то, оказавшись в вагоне, брюнет неловко передернулся от холодного ветра, который успел его настигнуть. Брр.. Сириус не выносил холод, вот только признаваться в этом никому не собирался.

Было странным, что его окружали такие незнакомые лица. Он никогда их не видел, и, видимо, они его тоже, потому что их удивленные взгляды надолго задерживались на его персоне, а было это, по крайней мере, удивительным. Он вообще сюда ли попал? Да-да, сюда. Вот маленькая трещина на стекле, которую он поставили с Джеймсом на четвертом курсе, когда случайно попали мячом в окно. Ну, как сказать случайно… Да-да, это было сделано нарочно. Северус Снегг всегда был для них чем-то отвратительным, мерзким и подлым, поэтому когда он проходил мимо, юноша не придумал ничего умнее, как бросить в него маленький мяч, правда, тот попал в стекло, оставив на нем трещину. С силой удара брюнет явно не рассчитал.

Так и не найдя своих друзей, Наследник Блэков зашел в купе, в котором сидела только одна девушка, которую он тоже, к удивлению, не знал. Решив познакомиться, так как слава Казановы не давала ему покоя, Сир без разрешения, как делал в принципе и всегда, прошел в купе и присел на диван, так что оказался напротив девушки.

— Как вас зовут, милая? – промолвил брюнет, закидывая ногу на ногу и выбрав самую лучшую улыбку из своего арсенала. Это всегда действовало безотказно. И красавец это знал, поэтому так безбожно пользовался.

— Чего тебе надо, идиот? – особо не церемонясь, поинтересовалась Пэнси, так как разговаривать с незнакомцем ей не особенно хотелось. Это было в ее стиле, это была истинная аристократка…

— Поттера не видела? Или ты его тоже не знаешь? – понимая, что их разговор окончен, так и не начавшись, юноша решил узнать, где его друг, так как оставаться здесь не было смысла.

— Поттера? Святой Гарри Поттер не попадал в поле моего зрения, — прошипела слизеринка, чуть ли не выплевывая каждое слово, показывая отвращение к персоне Мальчика-Который-Вы­­жил.

— Кто-кто? – переспросил Сириус, не совсем понимая смысл этих слов. Какой еще Гарри Поттер? Единственный Поттер, который был ему известен, — это Джеймс, и все. Больше никого не было, даже однофамильцев.

Непонимающе посмотрев на собеседницу, брюнет покачал головой в знак того, что он не соглашался с этой реальностью, с этой правдой, но глаза незнакомки сулили обратное. Блэк попал явно не в то место, где должен был находиться. 

Глава 2. Не та реальность, не та правда....

 А знаете, кто больше всех понимал Пэнси?  Только она…. Только она одна…

Она любила его практически так же,  как и Персефона любила Малфоя. Нарцисса никогда не плакала в подушку, не заламывала руки и не била кулаками о стенку. Это было бы неправильно,  так нельзя вести себя Блэкам. Нарси понимала прекрасно, что ее жизнь – это сказка, вот только у сказки, вряд ли, будет хэппи энд. Даже будучи еще совсем юной,  Цисси знала всю свою будущую жизнь, словно  это были черточки на ее белоснежной ладони. Вот эта линия —  ее жизнь,  длинная и ровная.  Вот эта линия – ее любовь, короткая и практически незаметная.

В отличие от своей буйной сестры Нарси никогда не вставляла слова поперек родителям, не шла наперекор судьбе и даже не думала отрекаться от проложенной родителями для нее дороги. Такой уж она была. Тихой, неприметной…

Частенько ее можно было застать у себя в комнате, сидящей в углу и обхватившей руки коленями. При всех она была такой гордой, высокомерной, но в тишине, когда мысли окружали ее плотным и непробиваемым коконом, она становилась такой же хрупкой, как стеклянная ваза, стоящая на прикроватной тумбе. Хм… Ваза… Стекло не потускнело со временем и сохранило свой благородный бирюзовой цвет, а вот нарциссы, которые по обыкновению стояли в этом сосуде,  к сожалению, завяли. И для Нарси стало неожиданностью, что домовики не поменяли ей цветы. Как потом оказалось, растения были свежими, казалось, он увяли вместе с настроением бледноликой.

Притронувшись  к белоснежным лепесткам, которые успели ужасно пожелтеть, Нарси чуть не разрыдалась. А хотя ей нельзя… Ей не положено…

Он был уготован ей судьбой, и она должна была быть только его,  но Люциус был глух, словно Нарцисса разговаривала со стеной. Ей было всего лишь пятнадцать, когда она узнала об их помолвке. Как она отреагировала? А как можно отреагировать на то, что ты выходишь замуж за любимого человека? Вот именно. Она была рада, оставалось только прыгать до потолка от счастья, и внешние спокойствие Нарциссы рушилось, как  и лепестки белого увядшего цветка под ее длинными пальцами, как у настоящего пианиста.  В ее истории все было, как она хотела, практически, как она хотела.

Но знаете, она не любила Люциуса Малфоя. Нарцисса любила мысль о любви. Ей было все это ново. Это как примерять новую одежду, крутишься у зеркала, и тебе кажется, что именно это платье тебе подходит, оно ведь  такое дорогое,  и так идеально на тебе сидит. Но стоит только посмотреть на другое платье, простое и ничем особенно не примечательное, ты понимаешь, что именно это и искала в своей жизни. Вот то, что тебе нужно.  Оно удобно прилегает к телу, подходит под твои серебристые глаза,  и главное  — оно никуда не уйдет, кто бы его ни пытался купить.

Жаль Нарси этого не поняла сразу. Ей нравилась вся роскошь, которая сулила ей жизнь с Люциусом, ей импонировал его статус крови и положение в обществе. Она думала, что именно это и зовется любовью. Именно в этих мелочах она и измеряется… Какой же мисс Блэк была наивной…

Иллюзия счастья никогда им не станет, как  бы вы ни пытались закрывать на это глаза. Блуждая по темным лабиринтам своей же души, мы заходим в такие мрачные переулки, из которых, к сожалению, уже не получится выбраться. Мы ходим по ним туда-сюда, пытаемся отыскать спасительный выход, но вновь  натыкаемся на холодную стену.  Раз за разом… День за днем…

Так и Нарцисса блуждала по потемкам, покуда навстречу к ней не вышел путник с огромным фонарем, который стал для нее спасительным лучом света.  «Спаситель» был не таким, каким она его представляла. Он не был богат и влиятелен, он не был чистокровен, но это было именно то самое «просто платье», которое она так давно искала.

С Римусом она познакомилась на пятом курсе, когда тот изучал в библиотеке, какой-то фолиант. После известия о ее помолвке с Люциусом Малфоем прошло, наверное, месяца два, и только сейчас Цис поняла, насколько она ошибалась. Малфои никого не любят, Малфои никого не ценят, Малфои никогда не скажут вам спасибо, Малфои никогда не обернутся, дабы подать вам руку, Малфои никогда не скажут вам спасибо за услугу. Это кодекс их семьи, их чести… И вскоре Нарси придется его зубрить с тем же усердием, с которым она учила Зельеварение, которое, к слову, ей не подчинялось…

Так вот, вернемся в тот день. Нарцисса уже точно не могла вспомнить. Зачем она пошла в библиотеку. Если она не ошибается, ей нужно было подготовить эссе для Защиты От Темных Искусств, а дело это было довольно кропотливое. Присев за деревянный стол, испещренный «морщинами», которое ему так благородно подарило время, Нарси окунула гусиное  перо, которое так приятно щекотало нос (Поверьте, она пробовала)  в  медную чернильницу,  откуда доносился приятный аромат темно-синих чернил. Это амбре у нее всегда ассоциировалось  со школой Хогвартс, только нужно было еще добавить запах старины, которым, кажется,  был пропитан весь воздух. Нарс крайне трудно было описать этот запах, скорее всего,  для каждого из нас он пах по-своему, как и зелье амортенция.

Придя в себя, Нарцисса вновь вернулась к эссе, а светлая прядка неугомонных волос скатилась ей на глаза, закрывая обзор. И как так можно было работать?  Попытавшись сдунуть проклятый локон, Наследница рода Блэков начала злиться сильнее,  резко взмахивая головой, чтобы, наконец-то, справиться с этим «несчастьем». Но зловредный волос был не так прост, как это могло показаться.

Все-таки эта маленькая проблемка вывела Нарциссу из себя, заставляя резко взмахнуть  правой рукой с пером в кисти. Перо чиркнуло по ее белоснежной коже, оставляя уродливый темно-синий цвет, а само же злосчастное «орудие» упало наземь, вывалившись из рук. Ну, почему все шло наперекосяк? Наверное, Боги были сегодня крайне строги к белокурой слизеринке, иначе это точно не объяснить. И даже платка, дабы вытереть «боевой шрам»,  у волшебницы, к ее разочарованию, не оказалось. Ей что по школе теперь в таком виде разгуливать?  Мда… Аристократы так не ходят. Они всегда должны выглядеть идеально…

Идеально? А существует ли вообще идеал чего-нибудь?  Вот, по мнению Нарциссы, аристократы  были идеальны, и это выливалось в их плавные движения, грациозность и изящность, манеры, деньги и статус. По крайней мере, она думала так тогда, пока  в ее жизни не появился кареглазый тихоня.

Римуса безумно позабавила двоюродная сестра Сириуса, его лучшего друга, которая тщетно пыталась сосредоточиться и справиться с прической. Так как в библиотеке они были одни, Рим решил было помочь Нарциссе, когда она, чумазая и обиженная,  надула губы в знак того, что весь свет пошел против нее.  Конечно, это было не так, но…

Он только сейчас заметил, насколько она прекрасна, когда злилась. Пухлые губы недовольно надуты, серебристые глаза превратились в маленькие щелочки, а белоснежные руки были скрещены на груди.  Вот бывает же так, ты живешь с человеком несколько  лет, и только сейчас замечаешь, насколько он прекрасен внутри и снаружи.

— Чего уставился? – прошипела слизеринка, чуть ли не плача от обиды на проклятые волосы, перо и прочие неприятности этого мира. Ее тонкий голос был столь суров и смешон в тоже время, что Люпин, ели сдержался, дабы не рассмеяться, понимая, что это заденет мисс Блэк еще больше.

Поднявшись с неудобного деревянного стула,  «Лунатик» подошел к столу, за котором восседала Слизеринская Принцесса, недовольно взиравшая на его ничтожную персону. Не сказав ни словечка, оборотень протянул красавице  белый  платок, на котором была вышита каллиграфическая буква «Л».

— Прости, не знал, что и смотреть на тебя уже нельзя, — промолвил Люпин, пожимая плечами и наклонившись за пером. К его огромному удивлению, слизеринка приняла платок и стала усердно оттирать чернила со своей щеки, правда, она их размазала еще больше, вызывая тем самым звонкий, похожий на колокольчик смех Римуса.

— Ты что издеваешься? – взревела блондинка, как ужаленная,  вскакивая со стула. Вот зря она это сделала. Белоснежная кисть ненароком уронила медную чернильницу, и все чернила благополучно разлились по столу, предварительно испачкав «мраморную» ручку хозяйки. Не заметив этого, Нарси прикоснулась  этой же ладонью до белой рубашки Римуса, оставляя на ней огромный синий отпечаток .

— А вот это уже обидно! – заявил оборотень, ухмыльнувшись. Недолго думая, Рим окунул руку в чернила, которые разлились по столу, и затем прикоснулся к кипельно-белой рубашке Принцессы факультета «Змеи». Что он тогда делал?  Хах, да он и сам не понимал! Римус просто поддался ребяческому порыву, который накрыл его с головой. Ему стала вдруг интересна эта игра, которая просто увлекла его с головой, а вот о последствиях не хотелось думать. Зачем портить эту маленькую «сказку»? Их сказку…

— Ах, ты!!! – вскрикнула Нарцисса, заливаясь смехом, вторя тем самым Римусу. Что же с ней происходило? Она видела этого парня не так часто, но знала, что он прихвостень Джеймса Поттера. Но почему-то это отошло на второй план. Более ее сейчас занимал он сам. Его русые волосы, шоколадные глаза с золотисто-ореховой радужкой. Белоснежная ладонь проникла в волосы «Лунатика», на что тот  прижал девушку к себе и заглянул в чудесные платиновые глаза. И вот их игра зашла слишком далеко.  Волк в ту минуту отдал себя в рабство Прекрасной Принцессе,  которая теперь могла вертеть им, как хотела. Тот поцелуй помнили лишь стены библиотеки, старинные фолианты, покрытые пылью,  и чернила, которые сыграли роль свахи. Так родилась новая история, в уже начатом рассказе…

Глава 3. Новая история в начатом рассказе...

 Оказаться в новом мире, который тебе совершенно неизвестен интересно и заманчиво! По крайней мере, так думал Сириус Орион Блэк, которому все, как всегда, было нипочем. Другой бы на его месте начал паниковать, перебирать в голове план "спасения", а этот же человек с удовольствием выслушивал рассказ профессора Дамблодора на тему: "Время — штука сложная". Или что-то вроде этого.

Вообще, парень никогда никого не слушал, если ему это было неинтересно или же его, как говорится, напрягал разговор. Ему, действительно, было все равно на какое-то там предназначение, про которое упорно твердил профессор, более его интересовала девушка, которая так строго ему отказала. Слизеринка, что с нее взять?

Все аристократы таковы, и Сириус об этом знал не понаслышке. Если бы вы знали его мать, вы бы тоже привыкли к подобным разговорам и не стали бы обращать внимание на подобных "ангелов", который предстал перед ним в виде девушки в вагоне. Хотя, знаете, в ней было что-то гриффиндорское. Возможно, ее выдал взгляд шоколадных глаз, Блэк это успел рассмотреть. Вообще, он многое успел рассмотреть в этой незнакомке. Презрительная ухмылка была такой ненастоящей и наигранной, словно ее заставили это сделать, а лицо, казалось, настоль напряженным, что Сириус даже нахмурился. Откуда у юной леди столько забот, которые откладывались на ее лице неприятными "гусиными лапками" в уголках глаз.

В принципе Сириус ожидал такого расклада. Его оставляют в школе. Ну, естественно, а куда они могли его спихнуть? Да и учиться он остался на Гриффиндоре, за что надо было сказать спасибо профессору. Не то чтобы Сириус ненавидел Слизерин, дело не в этом. Более виноваты были его предки, кои учились на этом факультете, а значит, чисто из принципа и ослиного упорства юноша не пойдет учиться к "змеям". В этом был весь Блэк…

Более всего было приятно, что за столь долгое время (прошло ведь уже двадцать лет) ничего не изменилось. Все осталось прежним, время постоянно, оно не меняется, но зато очень меняет других. Гостиную Гриффиндора время, видимо, не касалось. Те же красные удобные диваны, на которых они часто восседали с "Мародерами", обсуждая очередную шалость. Те же студенты, снующие туда-сюда, перетаскивающие тяжеленые книги, покрытые тонким слоем пыли, и та же черная макушка, худощавое бледное лицо и круглые очки. Поттер? Так вот какой он… Копия Джеймс… Улыбка, манеры, жесты, которые присуще только Джейми.

Только глаза… Глаза ему достались от Лилиан. Изумрудно — зеленый свет глаз излучал ту же доброту, нежность и ласку, все эти чувства были привилегией только мисс Эванс, и почему-то варианты с другими девушками, которые могли претендовать на роль матери этого Гарри отпадали. На самом деле, Лилс была хорошей девушкой, правда, она не раз не обращала внимание на его шарм и красоту, что поначалу очень бесило, но после пятого курса Блэк отложил все мысли об этой рыжей бестии в дальний ящик, так как мистер Поттер ему все объяснил. Да, любовь — это великолепное чувство, которое не всем бывает подвластно.

Привычная кровать, возможно, не такая шикарная, как у него в доме, но все же намного лучше, чем это могло быть. Сколько раз Сириус лежал вот так же в своем времени и плевал, как говорится, в потолок. Лунный свет падал из окна и серебрил поверхность вещей, попадавшихся на пути. Сириус любил луну, она была его самой главной соратницей. Люпин боялся этот желтый диск, который светил, как прожектор, а вот мистер Блэк тянулся к нему, считая его божественным. Она манила его, показывая их связь.

Часто Орион сидел на Черном Озере, скрываясь от всех, а самое главное от самого себя, в виде черной собаки, которая кому-то казалась просто ужасной. На самом деле, аристократ любил быть собакой, смотреть на мир своими карими глазами и быть неузнаваемым никем. Разве это не замечательно? Каждый мечтает стать "невидимкой". Правда, хвост только мешается…

В ту ночь к нему во сне пришла девушка с недовольной ухмылкой и наполненным мудростью взглядом, который совершенно не подобали ее столь юному возрасту. В ту волшебную ночь она приснилась ему в самый первый раз…

Зайдя в гостиную Слизерина, Пэнси лишь хмыкнула, заметив Драко и Асторию. Слишком многое между ними стояло. Аристократическая выдержка не позволяла заплакать прямо здесь, зареветь так, чтобы не щадящие слезы жгли щеки. Но Персефона уже привыкла сдерживать свои эмоции, которые порой вставали неприятным и огромным комком у рта и сжимали желудок в тугой узел. Слезы щипали уголки глаз, и Пэн отчетливо стала понимать, что если не уйдет сейчас, не миновать беды.

Грациозно, как и подобает человеку ее сословию, колдунья прошла в свою комнату, захлопнув дубовую дверь и закрыв ее на замок. Факультет "Змеи" был самым дорогим и прекрасно обустроенным факультетом, эти зеленые и черные диваны с креслами, буфеты и столы — все было таким холодным, дорогостоящим, но в тоже время до невыносимости родным. За несколько лет Пэнни успела прикипеть к этому месту, почему она и сама не знала… Эта привязанность проникла к ней в кровь, как заразный вирус, от которого безумно сложно вылечится. Наверное, многие попадали под влияние этого чудесного места. Поначалу холодный замок только отталкивал ее и заставлял ненавидеть всей душой, но со временем мисс Паркинсон прочувствовала всю прелесть этого хрупкого мира школы.

Опустившись на кровать, слизеринка посмотрела на зелено-серебристый полог, который часто служил местом снятия стресса. По обыкновению девушка, когда ей было не совсем уютно здесь, опускала изумрудный полог, пытаясь скрыться тем самым от мира сего. И это у нее, к удивлению абсолютно всех, получалось. Вот такой маленький способ уединения, скрыться за завесой ткани от всего остального мира. Она любила так делать, она это делала постоянно.

У каждого свои способы уединения. Кто-то скрывается под шкурой собаки, кто-то пытается закутать в пологах, вот только причины одни и те же. Пускай кажется, что они непохожи, но это так. Стоит лишь приглядеться, и сразу можно увидеть, насколько их внутренние миры идентичны. В их случае не действует правило противоположности притягиваются, уж больно много сходств, и именно это, возможно, их убьет. И время уже не сможет излечить раны, которые бьют также больно, как хлыст.

Пэн вскочила с кровати, взяла с маленького трюмо альбом и карандаш, которые лежали там постоянно. По крайней мере, они будут там лежать, пока Персефона — хозяйка этой комнаты, а не кто-то другой. Вернувшись на мягкую кровать, девушка закрыла зелено-серебристый полог и легонько провела карандашом по белому листу бумаги.

Линия за линией на бумаге стали проявляться черты юноши, которого она видела сегодня в купе. Изначально волшебница мечтала нарисовать Слизеринского Принца, правда, только получилось совсем другое. И, к ее удивлению, между обладателем этой внешности и парнем на рисунке было поразительное сходство, хотя рисовала она по памяти и старания особого не прикладывала, даже ухмылка на губах получилось настолько живой, что бледноликая не удержалась от улыбки, которая лишь на миг мелькнула на ее устах. Такое бывало нечасто, но бывало. И именно за эти моменты девушка любила саму себя.

Вырвав из блокнота полученный рисунок, Элоиза хотела его скомкать, да рука только не поднялась. Выбравшись из кровати, слизеринка открыла шкаф с вещами и достала оттуда шкатулку, в которой хранила самое дорогое. Нет-нет, там не было никаких украшений и прочей мишуры, там, действительно, были самые дорогие вещи. Письмо Драко, кулон мамы, который она не носила из-за того, что он был ей слишком дорог, серебряное зеркальце, подаренное ей Блейзом на Рождество (все-таки он был ей хорошим знакомым), и прочие милые вещицы. Аккуратно положив в эту шкатулку рисунок, предварительно сложив его, волшебница усмехнулась, постаравшись откинуть глупые мысли.

В ту ночь ей впервые приснился Сириус Блэк, и этот сон она запомнит надолго. В эту ночь они оба поняли, что сны им снятся исключительно вещие… 

Ссылка на исходную публикацию - https://ficbook.net/readfic/68175

Глава 4. Сны...

Джоан Роулинг – лучший пример непоколебимой веры в собственный талант. Если бы после многочисленных отказов издательств она сдалась, мы бы не узнали историю о мальчике, который выжил. Книга про Гарри Поттера принесла автору состояние более миллиарда долларов. А нам подарила разнообразные компьютерные игры, мерч и игрушки.
Прихватите волшебную палочку и отправляйтесь в захватывающий магический мир при помощи наших фанфиков по Гарри Поттеру. Узнайте у самой Гермионы Грейнджер, сколько раз нужно рассечь воздух палочкой, чтобы перо взлетело? А может, вас интересует не магия, а продвинутая химия? Профессор Северус Снейп готов обучить вас зельеварению – и не только. Станьте попаданцем и испытайте с персонажами все самые яркие чувства: любовь и ненависть, дружбу и вражду. Узнайте тайны самого Темного Лорда, отправившись назад во времени, в прошлое Тома Реддла. Получите карту мародеров от близнецов Уизли и исследуйте все запретные места Хогвартса. Не обходите вниманием и горячие новинки: законченные произведения в жанрах «слэш», «фем-флэш» и «омегаверс» с весьма пикантными сценами. Будьте с нашим фэндомом: у нас круто, ведь читать фанфики по Гарри Поттеру из нашего сборника можно совершенно бесплатно.

Хрупкие мечты...

Содержание

Глава 1. Рожденные под несчастливой звездой...

Глава 2. Не та реальность, не та правда....

Глава 3. Новая история в начатом рассказе...

Глава 4. Сны...

Комментарии (0)