Знаете, как сложно ассоциальному человеку быть фотографом? Найти модель по сравнению с этим — вовсе не проблема. Когда ты вечно паникуешь при разговоре с обычными продавцами в магазинах, людьми, которых видишь в первый и последний раз, то разговор с тем, с кем тебе еще придется работать — ужасно волнительный и некомфортный.

Сколько красивых людей Миён уже упустила — одному богу известно. Каждый раз она подрывается, в надежде, что наконец у неё хватит смелости заговорить с потенциальной моделью, но лишь нервно проходит мимо. Кажется пару раз она даже списывалась с некоторыми людьми в интернете, но и с ними встретиться не получилось, а главная причина — её глупая трусость. И не скажешь, что она виновата в этом, ведь она старается, делает попытки, пусть и провальные. Тем временем её портфолио остается таким же полупустым — в нем хранится пару снимков подруг в черно-белом цвете да и только.

Миён направляется к себе домой после тяжелого рабочего дня. Она работает дизайнером в небольшой компании. Пусть, эта компания и не так известна, зарплата покрывает все необходимые расходы. Но такая работа девушки просто для «галочки». Нет, не то, чтобы она не любит это, но фотографировать людей, находя в них какие-то особые, прекрасные черты, для неё куда интересней сидения на месте, за большим экраном офисного компьютера.

Станция сеульского метро сейчас переполнена. Люди освободились от работы, желая поскорее добраться до уютной квартиры. Миëн никуда не спешит, размеренным шагом подходя к скамье, опускаясь на неё и тяжело выдыхая. Искренне старается перебороть желание закрыть глаза, ведь знает, что обязательно уснет и вернется в свою квартиру уже заполночь.

Взгляд вдруг зацепляется за мужскую фигуру, пронесшуюся прямо перед её носом. Парень останавливается недалеко от девушки, поэтому она с легкостью может рассмотреть его. И если бы другие люди сказали бы, что он красив, то Миён возразит — он не просто красив, его внешность завораживает! Она впадает в оцепенение, рассматривая черты его лица. Окрашенные в голубой волосы, пухлые розовые губы, гладкая чистая кожа, родинка под самым глазом — каждую делать хочется рассмотреть как можно ближе, запечатляя её в памяти цифрового фотоаппарата. И в голове девушки проносится та самая мысль — а стоит ли подойти к нему? Но что, если она так же струсит, а её план провалится? Так было уже сотни раз, так почему сейчас всё должно быть иначе? И тем не менее, она подрывается за уходящим красивым парнем, совершенно не зная, что будет делать дальше. Она кладет ладонь на его плечо, побуждая развернуться.

— Изивини? — мгновенно реагирует он на прикосновение, с удивлением смотря на девушку. А ей нечего сказать. Все мысли испараются из её головы.

— О, прости, я фотограф, меня зовут Миён и я… — тараторя и запинаясь, произносит она. Парень вопросительно смотрит то на неё, то на циферблат своих часов — видимо куда-то опаздывает.

— Не хочешь стать моей моделью? — резко выпаливает, сразу отводя взляд в сторону, чтобы не почувствовать ещё бóльшую неловкость. Они замолкают на несколько секунд, и, повернув голову обратно, она видит лишь доброжелательную улыбку незнакомца.

— Я могу оставить тебе свой номер, чтобы ты мне написала, — протягивает руку, пока Миён судорожно вынимает телефон из кармана толстовки и отдает его парню. Он быстро водит пальцем по экрану, сохраняя номер в телефонной книге, и возвращает телефон владелице.

— Спасибо, — мнется девушка, все еще пребывая в смятении.

— Я тороплюсь, — вновь бросает взгляд на наручные часы, — обязательно напиши мне! — выкрикивает, забегая в свой вагон. А Миён так и стоит на месте, не в силах выйти из ступора. И что это сейчас было?

Он попросил ему написать, как будто это не она только что подбежала к нему с просьбой пофотографироваться. Девушка решает заглянуть в телефон, чтобы найти тот контакт, который оставил этот парень. Пролистывает все записанные номера, пока не натыкается на новый, незнакомый.

Серьёзно? Его ни капли не смутила девушка, заикающаяся от непонятного волнения, которая предложила ему устроить фотосессию? Должно быть он заинтересован в этом, раз та клегко согласился и пошел на контакт. Нужно расписать ему всё деталях так, чтобы он не отказался.

«Кажется дорога домой будет не такой скучной», — думает про себя Миён, заходя в вагон, на котором каждый день уезжает домой.

Они договорились встретиться в субботу, когда ни у кого нет работы и других важных, неотложных дел. Девушке очень повезло с арендой квартиры, потому что её комната довольно просторна, так что одна её половина — жилая зона, а остальная часть уходит под белоснежную циклораму и другие необходимые вещи. Через 15 минут Хёнджин должен приехать, Миён полностью готова, но от переживания нервно стучит ногой о пол, и не своит взгляда с экранного времени.

Раздаётся стук, и сразу понятно — главная модель сегодняшней съемки стоит прямо за входной дверью, которую девушка уже бежит открывать.

Она заранее предупредила о том, что образ должен быть максимально расслабленный и спортивный, но не уточняла в каких цветах и что конкретно парню стоит надеть. Надо отдать должное — Хёнджин справился замечательно. Миён осматривает его всего с ног до головы, бросив тихое «Привет». Свободное серое худи и незамысловатым принтом, черные штаны карго и новенькие адидас с тремя полосками.

— Извини, проходи, — освобождает проход улыбающемуся парню, закрывая за ним входную дверь.

— Доброе утро, — разувается, оставаясь в белых высоких носках, проходя дальше. Они молча входят в её комнату — девушка настраивает любимый зеркальный canon, парень мнется на входе.

— Можешь пока присесть на кровать, я ещё проверяю настойки, — замечает растерянность на лице Хёнджина, которая почти сразу стирает с его лица, когда он размещается на мягком пледе, рассматривая комнату. Тишина кажется неловкой, но прерывать её никто не собирается. Миён открывает окно, потому что в комнате становится слишком душно — сегодняшний летний день решил порадовать жителей Сеула своей погодой.

Проходит около пяти минут, пока девушка разбирается с фотоаппаратом, вежливо попросив парня заклеить подошву обуви скотчем. Не очень хочется марать белую, недавно купленную циклораму, а стоит она немалых денег.

— Как давно ты фотографируешь? — всё же решает начать диалог Хёнджин, искренне интересуясь деятельностью девушки.

— Я начала ещё в подростковом возрасте, но никогда не получалось выйти на профессиональный уровень, — тихо отвечает. Волнение никак не уходит, но видя расслабленного парня, который годов её слушать, всё же спокойно выдыхает.

— Тяжело взаимодействовать с людьми? — понимающе кивает головой, поднимаясь с постели.

— Да, — наблюдает за тем, как парень встает перед циклорамой, а сама устанавливает свет.

— Держи, это нам тоже пригодится, — сует ему в руки мяч для игры в баскетбол.

— Тогда, можем начинать? — уточняет Миён, теребя ремешок фотоаппарата, который висит на её тонкой шее.

— Ага, — подбадривающе улыбается и сам принимает базовые позы, чтобы девушка смогла собраться и настроиться на нужный лад как можно скорее.

Миён внутренне ликует, что сейчас в её квартире прекрасная и понимающая модель, и что она все-таки подошла к парню. Он как будто был создан для того, чтобы делать красивые фото. С какого ракурса на него не посмотри — он всегда будет выглядеть прекрасно. Голубая краска с его волос смылась, отчего стала бледнее с оттенком зеленого, что совсем не портило картины. Наоборот, было в этом что-то, притягивающее взгляд. Хёнджин умело настроился на работу — он бросает свой хладнокровный взгляд на волну близжайшего стеллажа и ждет щелчка затвора, чтобы занять другое положение. В таком молчании проходит около получаса и они перекидываются лишь парой фраз, касающихся фотографий. Встретились два интроверта — в воздухе не витало напряжения, потому что каждый был сосредоточен на своём деле. Парень лишь изредко посматривал на фотографа — когда она говорила, как лучше ему повернуться или когда он, сам того не замечая, цеплялся взглядом за её милое лицо. То, как она смущалась тогда в метро, и как сосредоточена сейчас — завораживает.

— Давай сделаем пару портретов вблизи? — спрашивает Миён, забирая мяч — он сделал свою работу, так что теперь пусть покоится рядом со стелажом.

— Давай, — вновь улыбается своей очаровательной улыбкой и глазами. Как вообще научиться улыбаться глазами? Видимо, это дано только таким красивым людям, как Хёнджин.

Девушка встает ближе к парню и между ними не больше полутора метра. И как бы не хотелось отвлечься, посмотреть на это модельное лицо не через объектив фотоаппарата, а по-настоящему — нельзя, нужно сохранять профессианализм.

А Хван смотрит. Смотрит будто сквозь объектив, на самом деле рассмаривая девушку, которая сделала несколько снимков и теперь проверяет, не смазанными ли получились они.

— Смотри, как тебе? — пододвигается ближе, позволяя взлянуть парню на экран. И пока тот совершенно спокоен, то у девушки спирает дыхание от такой близости. Она никогда особо и не взаимодействовала с парнями после окончания школы и университета, поэтому то, что рядом с ней сейчас до звездочек в глазах красивый Хёнджин — невероятно.

— Мне всё нравится, но я бы хотел и сам попробовать некоторые позы, ты не против?

— Да, конечно, — тут же кивает, наблюдая за тем, что делает Хван. Он принимает нестандартые позы, к каким Миён ещё не привыкла. Она обычно использовала базовые, больше играя с ракурсами и обработкой. Сейчас он прилег на пол, держа две руки, как опоры за спиной. Его глаза слегка закрывает челка, а уверенный вгляд точно не останется незамеченным на фото. Направляет взгляд в сторону, пока фотограф отходит, желая сделать это фото с другого ракурса. Вот он поднимает на ноги, хватается за шею, подаётся корпусом вперед, и Миён остается лишь ловить все эти кадры. Закусывает ткань капюшона своей худи и, господи, о чем думал бог, когда создавал этого парня? В одно время он может выглядить просто очаровательно и по-детски мило, в другое он становиться серьёзным и сдержанным, а сейчас чертовски притягательным и соблазнительным. Миён старается успокоить дыхание, когда он вновь меняет положение, черезчур близко подходя к камере. И когда она убирает фотоаппарат, чем показывает окончание съемки, Хван не двигается, только улыбается уголками губ. Девушка в ступоре. Она широко раскрывает глаза, и теперь оба играют в гляделки.

— Может встретимся на днях? — наконец прерывает тишину Хёнджин, выпрямляясь и потягиваясь наверх, отчего раздается хруст костей, а девушка немного морщится.

— Да, можно, — тихо проговаривает, зачесывая волосы назад.

— Тогда я тебе напишу, Миён, — усмехается и бредет в сторону двери.

— До встречи, — решает попрощаться, опираясь ладошками на угол дверного проёма.

— Увидимся, — смело подмигивает и убирается из поля зрения девушки так же быстро, как и появился в её жизни.

— Скотч не отклеил, дурак, — хихикнула она, запирая дверь на замок, предвкушая часы, которые она проведет за обработкой новеньких фотографий.

Договорившись встретиться рядом с небольшой, но уютной кофеней, Миён в спешке собирается, несколько раз проверяя наличие флешки с фото. Сколько времени она провела за их обработкой — одному Богу известно. Так крапотливо она ещё не работала. Хотелось, чтобы через фото передавалась особая атмосфера, поэтому она проводила работу над ошибками снова и снова, правя или меняя фильтры, экспозицию и другие настройки. Но работать — это одно, а отдыхать, смотря на результат — совсем другое — то, на что она потратила точно не меньше времени. Хочешь не хочешь, а в любом случае модель на фотографиях будет притягивать твой взгляд раз за разом, как бы тебе этого не хотелось.

Миён захлапывает дверь, поправляет ремешок сумки, аккуратно висящей на её плече, и быстрым шагом направляется к месту встречи. Там её уже ждет парень, одетый с иголочки, что неудивительно. Черный топ с серебристыми вышивками облегает тело, сверу накинута широкая джинсовка с несколькими карманами, а с бедер свисают джинсы, сшитые из различных лоскутков одного цвета. На ком-то такой образ мог бы смотреться как на персонажах из старых американских телесериалов или ромкомов, но на этом парне, кажется, все смотрится органично, ему это все идет. Он, как и в прошлые разы, ослепительно улыбается, отчего его глаз почти не видно, и это безмуно мило со стороны.

— Привет, Миён, — машет рукой, а на его лице по-прежнему видна лучезарная улыбка.

— Привет, — немного подается корпусом вперед, кланяясь парню, который старше, выражая уважение, как и принято в Корее. Хван немного смутился, потому что не настолько он старше её, чтобы вести себя по всеми принятому этикету, тем не менее, ничего не говорит.

— Ты не против, если мы зайдем в кафе? Я хотела взять себе что-нибудь, — аккуратно спрашивает, хлопая невинными глазами маленького котенка.

— Конечно, — Хван резко распахивает застекленную дверь, выставляя руку вперед и приглашая девушку пройти вперед.

Они внимательно изучают кофейную карту, пока ждут своей очереди, даже если все равно знают свой заказ. Каждый является частым посетителем каких-либо кофеен, так что в голове уже сохранилась типичная речь о выборе напитка.

— Добрый день, — вежливо здоровается бариста, а Миён диктует свой заказ, ища свой кошелек в сумке, но не успевает этого сделать.

— А мне айс американо, оплата картой, спасибо, — девушка не успевает среагировать, как Хёнджин уже прикладывает свою банковскую карту к терминалу, что звонко пищит, оповещая об удачно прошедшей оплате.

— Как я могу подписать ваши напитки? — уточняет бариста, подготавливая стаканчики соответствующих размеров.

— Капучино для Миён, американо для Джинни, — быстро проговаривает парень, солнечно улыбаясь девушке. Он приобнимает её за плечо, отчего та опешивает, и направляется к круглому столику у большого панорамного окна заведения.

Девушка не знает, как реагировать. Ей приятно, что за неё заплатили, но они почти не знакомы, а она стоит в его недо-объятиях и краснеет, как первокурсница при виде симпатичного молодого преподавателя.

— Так тебя можно называть Джинни? — лукаво улыбается, скрывая своё смущение перед ним.

— Вполне себе, Миён, — смотрит на неё, а затем упирается взглядом в окно, любуясь городским пейзажем. А она любуется им. Как бы странно и неловко это не смотрелось, но действительно сложно не разглядывать этого парня. Кажется, Миён ещё никогда не чувствовала себя так окрыленно. И когда она понимает, что бесстыдно пялится на него дольше, чем положено, то становится уже поздно. Парень поворачивается к ней лицом, широко раскрыв глаза, а затем хитро сщурив их. Ухмыляется, мягко щелкает её по носу, уходя за готовым заказом, который только что озвучил бариста.

Они выходят из заведения, в молчании направляясь в сторону близжайшего парка. Хёнджин передает девушке стаканчик с кофе, как бы невзначай касаясь своими пальцами её, от чего по коже обоих как будто проходит разряд тока. Такие неловкие и краткие касания приятны. Кажется, Миён хочет забыть обо всём и крепко сжать большую холодную ладонь, но прячет это желание в потайных уголках своего сознания.

Она достает из кармана телефон, активно что-то ища, чем сразу спешит поинтересоваться парень. Она в ответ лишь выставляет палец — безмолвно просит подождать, после чего поворачивает к нему экран.

— Это фото, который получились, те же, что на этой флешке, — отдаёт ему устройство, пока он листает фотографии в галлерее. Все фото по-своему хороши, интересны, но когда Хван натыкается на то самое — когда он смотрел совсем не в объектив, то вспоминает глаза напротив. Сглатывает, закусывает губу, что не укрывается от внимательных глаз Миён.

— Не нравится? — с неким разочарованием проговаривает она, уже коря себя внутри, проговаривая, что это была самая глупая и безрассудная идея — подойти именно к нему.

— Это замечательно, — он тут же ободряюще улыбается, замечая изменения на лице девушки. — У меня был хороший фотограф.

— А у меня была очаровательная модель, — выпаливает она, совсем не думая, отпивая кофе из стаканчика. Хёнджин играет бровями, а потом медленно притягивает Миён к себе за талию.

— Раз уж ты считаешь меня таким очаровательным, то думаю, мы еще много раз поработаем вместе, — пронзительный взгляд с прищуром упирается в маленькое удивленное лицо. Но сейчас тот момент, когда она окончательно перестает боятся. Хёнджин — тот, кого хочется узнать поближе, тот, кому хочется доверять. И в близжайшее время, они откроются друг другу не только со стороны модели и фотографа. Они откроются по-понастоящему.

Charmer | Hyunjin

leylahwang

Сборник, при чтении которого можно прочувствовать весь спектр эмоций от печали и грусти, до банального смеха, комфорта и уюта.

Stray Kids

ОЖП/Ян Чонин

ОЖП/Со Чанбин

ОЖП/Ли Феликс

ОЖП/Хван Хёнджин

ОЖП/Хан Джисон

ОЖП/Ли Минхо

ОЖП/Ким Сынмин

ОЖП/Бан Чан

I'll be your man

Выключенный свет, еле проникающие в помещение лучи закатного солнца. Тишина давит, рваные всхлипы всё не заканчиваются.

Звук полупустого холодильника разносится по всей кухне, но не доходит до небольшой, но уютной комнатки. Не убранная одежда висит на спинке обитого мягкой тканью стула — она точно останется там ещё на сутки. На столе только скетчбук, испачканный красными и синими кляксами, пару кистей и почти севший телефон. Девушка не спешит его заряжать, да и зачем? В таком состоянии, она явно не будет никому отвечать.

Выгорание — вещь уже обычная, но по-прежнему тяжелая. Оно безумно сильно давит на психику и отрицательно сказывается на всех твоих сферах жизни. Все, ради чего ты так долго старался как будто теряет смысл в собственных глазах. Оно становится настолько ненужным, бесполезным, что и в жизни ты не замечаешь приятных моментов, людей и мечт, за которые стоит бороться.

Удрученные рыдания девушки прерывает легкий скрип тяжелой входной двери — Сынмин вернулся домой. Он разувается, обязательно поставив обувь на законное место и устало плетется в сторону кухни с тяжелыми пакетами, полными продуктов. Сохи, услышав шуршание в дальней комнате, судорожно растирает лицо руками, приказывая себе успокоиться, а слезами прекрастить течь. Аккуратно поднявшись с застеленной двухспальной кровати, она медленно идет на свет лампы, включеной Кимом.

Он слышит знакомое шерканье тапочек и оборачивается на звук. Его маленькая Хан Сохи облакачивается на широкий дверной проем. Она вглядит такой крохотной в своих пижамных шортах и большом светлом свитере, в длинных гольфах и тапочках, которые так слезно умоляла купить на одной ярмарке. Но в этой наимилейшей картине, Мину, как и всегда удается найти огромный подвох. Старательные попытки Хан скрыть свои слезы провалились с треском. Её красное и слегка припухшее лицо говорило само за себя, так что парень, оставив на столе коробку с её любимым кокосовым тортом, направился прямиком к ней.

Около минуты они просто молчат, смотрят друг другу в глаза, и кажется под таким хмурым, но заботливым вглядо она может с легкостью сломаться.

— Расскажешь? — один вопрос, одно слово, и она, не сдержавшись, утыкается в ткань толстовки, которую он ещё не успел переодеть. Перед тем, как накрыть её беззащитное тело своими руками, он улавливает её взгляд — будто прозрачные стеклышки блестят зрачки, цепляясь за свой спасательный круг.

Она плачет точно так же, как и перед его приходом, если не сильнее, из-за чего кофта намокает, но ему точно нет до этого дела. Теплая шершавая ладонь нежно приглаживает её растрепавшие каштановые волосы, а сам парень делает несколько шагов, призывая следовать за ним в комнату.

Ким прослеживает, как Сохи забирается под одеяло, а сам уходит на кухню, чтобы заварить её любимый зеленый чай с меллисой, заодно отрезав кусочек торта, выложив его на тарелку из их сервизного набора, включает в их комнате только одну лампу, стоящую на столе, оставляя поднос со всем, что принес там же, а сам садится рядом с девушкой. Она крепко поджала ноги к себе, укуталась одеялом так, что видна только часть её лица — глаза прикрыты — она так желает успокоиться, чтобы не приносить своих проблем в жизнь парня и не усложнять её.

Сынмин немногословен, сейчас это было бы не уместно, так что он просто даёт Сохи время успокоиться и собраться с духом, чтобы рассказать обо всем ему. Сам же он успокаивающе гладит её ногу, задумчиво глядя на спинку их кровати.

— Я так устала, — ей всё же удалось подавить истеричные порывы, чтобы выдать хоть какую-то более менее осознанную и понятную речь.

Ким удобней уместился рядом с крохотным и таким хрупким телом, приобнимая девушку за плечо, готовясь выслушать все, что она скажет.

— Знаешь, когда ты постоянно терпишь всё на протяжении безумно долгого периода времени, то это позже переходит в такую вот истерику, — Сохи нервно посмеивается, после чего её лицо приобретает все тот же разбитый вид.

— У меня нет желания что-либо делать. Хочу просто лежать в кровати, но это совсем не помогает, — она упирается пустым вглядом в стену напротив, собираясь с мыслями.

— Я как будто прикоснулась к тине, но в итоге увязла в глубоком болоте, — берет любимую чашку, рассматривая поверхность зеленого чая, покрытую несколькими отдельными чаинками.

Сейчас чувство тревоги утихомирилось, уступая место спокойствию. Конечно, почти ничего не изменилось, но рядом с Хан её любимый человек, а это значит, что сейчас всё хорошо.

Сынмина часто считали вредным, недружелюбным, даже черствым, на что он не реагировал. Какого же было Сохи, когда она, уже приличное время пообщавшись с парнем, открыла для себя другого Кима. Доброго, заботливого и, надо отметить, понимающего. Он мог быть забавным и постоянно дурачиться, будь у него настроение для этого. Но каждый раз, когда он видит, что кому-то из его ближних плохо, то он никогда не пройдет мимо. Мало, кто об этом знает, но Сынмин — тот самый человек, который почти не говорит теплых слов, но свою заботу явно показывает действиями. И сейчас этот кусочек торта одиноко стоит на краю стола, пока пара в обнимку молчит. Они молчат, греясь в объятиях друг друга и у каждого на уме своё.

Сохи не хочет дальше рассказывать обо всем, что её беспокоит. Может это из-за уютной обстановки, которую она не хочет нарушать, а может потому, что не желает нагружать Мина своими не такими уж и пустяковыми проблемами. Ей достаточно таких крепких и родных объятий для того, чтобы подумать о том, что вскоре все точно образуется. Мысленно подмечает, что ей все-таки необходим отдых. И даже он не будет долгим, то точно хоть немного, но улучшит её состояние.

А Мин бы хотел помочь, обсудить всё, но с того момента, как он начал общаться с Хан, он стал слушателем. В подкорке сознания всё ещё всплывают картинки первых срывов девушки. Тогда парень просто хотел ей помочь, разузнать в чем же проблема, найти решение. Вот только этим он усугубил ситуацию, а слезы продолжали реками стекать по щекам Сохи. Для неё это ощущалось как своего рода давление, и теперь он это понимает. Привык к тому, что девушке в подобных случаях просто требуется слушатель. Тот, кто не будет расспрашивать обо всем, не будет давить или пытаться поговорить. Тот, кто просто молча выслушает, а затем заключит в горячие объятия и просидит так долгие минуты. Теперь он и является таким человеком, и Сынмин на самом деле рад. Конечно, тяжело и больно смотреть, как твоя вторая половика ломается, когда ты не можешь и лишних слов сказать. Но он рад, что может ей помочь, помочь справиться с этим, после чего они обязательно сходят в какой-нибудь парк аттракционов, караоке или найдут другое развлечение для себя.

Может, временами им обоим тяжело, так было, есть и будет потом. Но пока они вместе и готовы поддерживать друг друга, всё точно будет хорошо, они пройдут через все трудности и будут счастливы так же — вместе.

Silent Cry | Seungmin

— Ай! — вскрик, падение и кровь. На этот раз издевательства зашли слишком далеко. Они никогда не переступали черту, но сейчас худащавое тело лежит на кафельном полу, запачканном пятнами ярко-алой крови.

Буллинг — частая практика в нынешних школах, и сколько бы с этим не боролись — буллинг никогда не будет искоренен из школьной жизни. Но когда словесные препирания выходят за грань дозволенного, переходя в публичное насилие и избиение — вот то, что никак нельзя игнорировать, а уж тем более отрицать.

Наби — иммигрантка из Австралии, и в Корее ей пришлось совсем несладко. В её корнях почти не было азиатов, не считая прабабушки, в память о которой ей и дали такое имя. Её внешность совсем не вписывалась в рамки корейских стандартов, так что и у учеников своего нового класса она вызывала отторжение и неприязнь, которую те выражали через травлю. Она так и не смогла понять, почему жертвой выбрали именно её, потому что многие австралийцы учаться в этой школе, но они живут куда спокойнее девушки.

Хулиганы убежали со смехом — в скором времени они точно придумают новые издевательства для Кхан. Она сидит на холодной плитке, неспешно собирая вещи, вывалившиеся из сумки. Кровь остается на аккуратном лице и скоро будет смыта в, до жути чистой, белой кабинке туалета. Наби тут же что-то вспоминает, а затем её взволнованный взгляд начинает бегать по плитке, ища заветную вещичку. Её наушникам повезло, и это несказанно радовало. Что ещё может заглушить боль и страдания той, у кого и приятелей почти нет? Музыка и любимые наушники под рукой.

Но облегчение сменяется нарастающим напряжением, стоит Наби увидеть руку, уверенно плднимающую её накладные наушники с пола. Не решается поднять взляд выше колен незнакомца, опасаясь, что это вновь её обидчики — вернулись, чтобы добить бедную девушку окончательно.

— Наби? — беспокойный голос раздается в давно опустевшем коридоре — основные уроки закончились, прозвенел звонок, а те, кто ещё не закончил со всеми делами разбрелись по нужным им классам. Девушка узнает этот голос. Чан — староста класса из параллели, и по совместительству — ответственный за всю эту параллель. Он так же приехал в Южную Корею из Австралии, и является тем человеком, кого не гнобят, а вовсе наоборот — возвышают над всеми. Может это его интеллект, может харизма — но не найдется человека, который в открытую будет презерать Бана.

— У тебя кровь! — взгляд карих глаз прошелся от ярко-алого пятна до макушки исколеченной девушки, что сейчас не могла поднять голову, стыдливо уставившись в пол.

С ума сойти, так опозориться перед чуть ли не самым уважаемым учеником старшей школы. Что теперь о ней подумают? Кристофер не тот, кто будет избивать невинных людей, чтобы потешить своё самолюбие, но и что у него в голове Кхан знать не может.

Парень тем временем быстро затолкал свои вещи в шкафчик, следом бросился к Наби, аккуратно касаясь большими ладонями её маленького лица. Девушка резко посмотрела в его, казалось, обеспокоенные глаза. Их зрительный контакт длился бы куда дольше, если бы она, смутившись, не отвела взгляд в сторону. Бан случайно задел кровь, не до конца засохшую на мягкой щеке, отчего та отпечаталась на его пальце. Он, будто очнувшийся от гипноза, переместил руки на её плечи, поднимаясь на ноги.

— Тебя нужно отвести к медсестре, — совсем не вопросительно, а утвердительно промолвил брюнет, хватая небольшую ладошку. Только он хотел двинуться дальше по коридору, как девушка прошептала:

— Нет, не надо, — хриплый, оспиший от страха голос ломался, Наби заикалась и ничего не могла с собой поделать. Парень взглядом окнул место, где только что сидела бедная школьница: пятна крови, разбросанные, иногда порванные тетради, пара учебников, испачканная сумка… И только большие наушники были крепко зажаты девичьей ладонью.

На лице Наби отчетливо виднелся страх — она была загнана в ловушку и не знала, как выбраться. Бану не хотелось давить на девушку и без того измученную, но и бросить её в таком состоянии он бы просто не смог.

— Давай мы дойдем до мендпункта, а я один зайду и возьму всё, что надо? — слово Кристофера — закон.

Ему просто невозможно было отказать как минимум из-за его самых искренних побуждений помочь. Он в любом случае не отступился бы, нашел бы любой способ исправить ситуацию, поэтому девушка, тяжело выдыхая, покорно кивает и бредет в сторону медицинского кабинета чуть поодаль от австралийца.

Они молчат все это время — когда парень скрывается за дверью, а девушка и поверить не может, что согласилась принять помощь. Еще есть шанс убежать — оставить его одного с бинтами, ватой в руках, но отчего-то ноги не желают ступить и шагу.

И вот, сейчас они сидят в маленькой комнатке, которую Бан гордо именует звукозаписывающей «студией». В углу стоят колонки, а рядом — другое оборудование для записи, купленное на деньги, которые любезно выделил директор школы.

Кан уже умылась — стерла с лица всю кровь и только красноватый нос напоминал о случившемся. С коленями и локтями, пострадавшими при падении, все обстояло хуже — ссадины, небольшие засохшие пятна крови — то, для чего они и находились тут.

— Больно? — спрашивает парень, когда ватой касается самой большой раны на коленке.

— Немного, — прикусывает губу от боли, — щипит. Чан улыбается, хмыкает и продолжает обрабатывать царапины.

У них завязывается отвлеченный незамысловатый диалог, и обстановка уже не кажется для Наби напряженной и пугающей.

— Спасибо, Кристофер, — осиливается скованно улыбнуться, а австралийцу кажется, будто он выиграл в лотерею, раз смог наконец увидеть девушку с таким выражением лица.

— Просто Чан, давай без этих длинных оффициальных имен, — смеется, кладет руку на плечо, по-дружески приобнимая. А она теряется. Кажется, ее совсем давно никто не обнимал, совсем. И от чего-то сейчас объятия Чана кажутся такими родными и теплыми. Наверное, это один из немногих моментов, когда она наконец позволяет себе расслабиться. Судорожно прижимается к парню, пугаясь — а вдруг это единственная возможность? И оба счастливы, оба теплы и милы.

Три недели прошли совсем незаметно для этих двоих. Парень пытался наладить контакт, девушка — открыться и довериться. Но ей тяжело. Тяжело до безумия. Кажется почти невозможным научиться общаться с людьми вживую. А Бан и для этого нашел решение.

— Как ты? — австралиец по ту сторону экрана удобно располагается на своих сложенных руках, с интересом наблюдая за девушкой.

— Как обычно, ничего нового, — поправляет наушники, наровившие спасть с головы. Кто бы знал, что сейчас она — спустя такое ничтожное количество времени — будет разговаривать по видеозвонку с самим Баном, плотно закрыв дверь в своей комнате? Разве что сам Крис.

— Я рад, что ты теперь можешь поговорить со мной, — по-доброму улыбается, поправляя шапку на своей голове. Странно, но за все это время, сколько они общаются, парень всегда был в своей несменяющейся черной шапочке.

— А почему ты никогда не снимаешь шапку, когда мы вот так говорим? — выдает Кхан, на что он раскрывает глаза, на пару секунд пребывая в ступоре.

— Ох, ладно, прости, не стоило мне спрашивать, — девушка смущается, прикрывает лицо ладонями, зарываясь в свои волосы. Не стоило ей задавать такие вопросы. Они не так уж и долго общаются, чтобы она могла позволить себе такие «вольности».

— Эй, все хорошо, — обеспокоенно смотрит в экран.

— Просто, мне порой не нравится, как я выгляжу и… кажется с шапкой я куда перентабельнее, разве нет? — хихикает, стараясь вернуть прежнее спокойное настроение. Она поднимает взгляд, грустно улыбается.

— Хочешь сказать ты плохо выглядишь? Шутишь что ли? — возмущенно выдает, тут же хмуря брови, — Да ты чуть ли не самый красивый парень параллели, все так считают!

— Считаешь я красивый? — ухмыляется, но все равно остаётся в смятении, ведь так искренне ему об этом никто не говорил.

— Конечно! — ни секунды не тратя на раздумья отвечает она. Они молчат, и кажется, только сейчас до неё доходит то, что она сказала.

— Знаешь, да, ты красивый, и даже не вздумай говорить мне обратное! Ты не должен стесняться себя передо мной. Вот смотри, я дурачусь, тебе смешно, это забавно? — кажется, она наконец смогла. Приняла и доверилась этому человеку, который сейчас как завороженный наблюдает за дурачеством Кхан. Она растягивает рот пальцами, сводит глаза к носу, но не может сдерживаться, потому и смеется — звонко и ярко — так, как Бан ещё никогда не слышал.

— Наби, ты мне так нравишься, — спустя секунды недолгих размышлений выпаливает австралиец. Снова молчание, потом — тепла улыбка и наконец ответ:

— Ты мне тоже очень нравишься, Чан-и, — секунду они смотрят друг на друга, а затем позваляют себе рассеяться.

Как близко было счастье и как долго они не могли его найти.

Slump | Bang Chan

Тонкие пальцы в спешке ищут нужный контакт. Глухие гудки отражаются негромким эхо в подъезде многоквартирного дома.

— Бёль? — почти сразу берет трубку парень.

— Джи, — тишина после краткого обращения настораживает его, так что он спешит задать воспрос подруге.

— Малышка Бёль, что случилось? — на фоне звонка слышен шум — Хан беспокойно подорвался с дивана и побежал в прихожую, уже натягивая высокие converse, которые когда-то выбирал вместе с Кван.

— Хани, он мне изменил, — никаких всхлипов, никаких заиканий, ничего. Просто ровный и остраненный, безэмоциональный, но такой разбитый голос

— Я уже одеваюсь, — хватает куртку с крючка, даже не выключает свет, захлопывает дверь и сбегает по лестнице вниз, перескакивая через две ступеньки сразу.

— Я могу остаться у тебя сегодня? — девушка окидывает взглядом наспех собранную сумку, протягивает руку и не без усилий поднимает её с холодной плитки. Нажимает кнопку открытия двери и выходит на улицу. Ранняя весна, еще прохладно, а ветер заставляет Мунбёль поглубже укутаться в свою белую короткую куртку. И даже шарф не захватила.

— Дурочка, спрашиваешь? Иди мне на встречу по улице, где мы обычно ходим ко мне, я уже бегу, — слегка запыхавших выдает он, а сам уже видит угол знакомого дома. Они живут не так далеко, всего в нескольких кварталах друг от друга. Правда Кван жила у своего парня, что слезно умолял её съехаться, жалуясь на то, что они не так уж и много времени проводят вместе. Но это и неудивительно, ведь девушка уже много раз объясняла, что занята учебой. Сейчас она получает сразу два образования, а совмещать пары, задания и подработку — почти непосильная задача. Но она справляется.

С Джисоном они познакомились, когда она переехала из Пусана в столицу и искала себе сожителя. Просмотрев все сайты, она наткнулась на беседу, в которой люди так же ищут себе место для жилья. Там она нашла Юн Сохи — барабанщицу, которой не по силам водиночку снимать студию в неплохом районе Сеула. Они договорились о встрече, обговорили все условия, и Кван уже через неделю, собрав все вещи, переехала к своей соседке. За это время они стали подругами, нечасто коротали вечера за просмотром фильмов. В остальное же время Мунбёль училась, а Сохи либо играла на своих барабанах в студии, либо уезжала на репетиции к ребятам из своей маленькой рок-группы. И так, один раз, девушка, с разрешения соседки, пригласила их к себе. Среди них и был Джисон.

— О, Сохи-нуна рассказывала нам про тебя! — буквально влетая в двери квартиры, проговорил он.

— Кван Мунбёль, — поклонилась она. Со слов Юн, все ребята старше, но не намного, поэтому первое время было бы хорошо относиться к ним серьёзнее.

— Мунбёль? Так ты наша звездочка? — лучисто улыбнулся и тут же заключил её в свои теплые объятия. Такой гиперактивный, с большими передними зубами — ну настоящаяя белка!

— Ага, типа того, — опешила, но все же приобняла его в ответ. Тогда девушка и предположить не могла, что из простого «участника группы её соседки», он станет самым близким человеком.

— Бёль, это наш гитарист Хан Джисон, и он будет душить тебя своими объятиями каждую встречу, — саркатично произнесла соседка, пропуская еще одного парня и невысокую девушку.

Так они начали проводить время вместе, но сблизилась она именно с Ханом. Как оказалось, другой парень из группы был парнем Сохи — довольно-таки приятным и добрым человеком. Легче было поверить в то, что он слушает женские к-поп группы с милым концептом, а не играет на синтезаторе в кожанной косухе с шипами. Позже она переехала к нему, а перед девушкой снова встал вопрос о сожительстве. Но долго мучаться не пришлось, Юн быстро нашла на свое место другого человека — Джисона. Мунбёль первое время смущалась и отказывалась, но им обоим нужно было недорогое комфортное жилье, да и ладили они неплохо, поэтому с этого момента они жили вместе.

— Хан-и! Дай мне поспать, — накрывается одеялом, прячась от надоедливого соседа, но тут же чуть ли не оказывается на полу — парень решил резко сдернуть одеяло с девушки, не оставляя шанса укрыться вновь. По закону подлости, он споткнулся об это самое одеяло, и оба вместе полетели вниз.

— Упс, — невинно шепчет он. Его челка спадает на большие блестящие глаза, немного щекочет лицо девушки, и она, легким потоком воздуха, сдувает её набок. Они так и лежат друг на друге, красные и смущенные. Наверное, именно в этот момент у Джисона начали зарождаться чувства, а сам он посмотрел на девушку совершенно иначе. Кто бы знал, что сейчас он, её лучший друг, будет успокаивать возлюбленную, которую предал собственный парень. Каждому по-своему тяжело. Но когда они вместе — становится легче.

— Я заварю тебе чай, ладно? — уточняет лишь из-за приличия, но уже заливает чайный пакетик кипятком из чайника. Мунбёль только кивает, все больше укутываясь в предоставленный другом плед. Она уже переоделась — девушка не забирала все вещи из квартиры, ведь они с Ханом часто устраивали ночевки с совместным просмотром любимых аниме. Парень, тем временем, уже спешит поставить на жернальный столик две чашки чая с мелиссой — то, что действительно может успокоить подругу.

Он следит за её состоянием, и, кажется, Кван ещё не готова говорить о случившемся. Если вообще когда-нибудь будет готова к этому. В голову приходит только одна, так что парень подрывается с места, а возвращается уже с огромной пачкой самых вредных, но самых любимых чипсов Бёль. Он мило улыбается, когда спотыкается об пульт, который искал по всему дивану, отчего подруга тихо хихикает. А сердце Джисона чуть ли не замирает. Он бы все отдал за то, чтобы его самый родной человек всегда был счастлив.

Заставка, саундтрек и ни звука от друзей. Мунбёль замечает, что вечно шурщащий парень замолкает, и это её настораживает. Она поворачиает голову в его сторону, а ничего не подозревавший парень вообще перестает двигаться, замирая с открытым ртом и маленькой чипсинкой в руке. Это не может не позабавить девушка, так что в этот раз она уже заливисто смеется, хватаясь за живот, неосознанно похлапывая Хана рукой по плечу. Если бы с ними был ещё кто-то, то он бы точно сразу подметил, насколько влюбленными глазами парень смотрит на свою подругу.

Резко сменив цель, он начинает кривляться, что ещё больше смешит девушку, так что она заваливается к нему на колени и продолжает хохотать. Через минуту они успокаиваются, вспоминая об аниме, которое уже давно идет по телевизору. Продолжить просмотр они решают в этом же положении — всем комфортно. Мунбёль клонит в сон от тепла парня, которое он дарит, сгребая в объятия, Джисону спокойно оттого, что его возлюбленная рядом, под его защитой.

Он точно не позволит ей проронить ещё одну слезу из-за какого-то глупого парня. Возможно, он ещё подумает над тем, чтобы признаться девушке. А пока подходящее время не настало.

— Спи сладко, моя звездочка, — едва касаясь губами, целует её в мягие волосы, покрепче обнимая, и проваливается в глубокий сон.

Ссылка на исходную публикацию - https://ficbook.net/readfic/13273704

Volcano 1 | Han Jisung

Быть может, для вас БТС – по-прежнему топ-1 в K-POP, но статистика – упрямая штука, а она говорит следующее: за лето 2023 года фэндом ребят из Стрэй Кидс вырос на 120,6%. Теперь СКЗ – звезды первой величины и реальные конкуренты Bangtan Boys за звание лучшей корейской группы и любовь поклонников.
Читая наши фанфики про Стрей Кидс и Т/И, вы погрузитесь с мир чудесных грёз, где познакомитесь с Бан Чаном, Минхо, Феликсом, Хенджином, Сынмином, Чонином и Хан Джисоном – и возможно, даже станете полноценной участницей группы. Звучит как сказка, не правда ли? Мы предлагаем вашему вниманию как мини-истории, так и полноценные книги от наших лучших авторов. Омегаверс с ограничением 18+ и пейрингами Минсон и Хенликс? Без проблем! ФФ по Стрей Кидс с ОЖП и кроссоверы с очаровательными вампирами? Есть и такое! Присоединяйтесь к нашему сообществу, делитесь своими реакциями на прочитанные произведения и обсуждайте их с другими участниками фэндома. Здесь вашему мнению о фанфиках про Stray Kids всегда будут рады!

I'll be your man

Содержание

Charmer | Hyunjin

Silent Cry | Seungmin

Slump | Bang Chan

Volcano 1 | Han Jisung

Комментарии (0)